Золотой шанс

Глава 8

Это было ей непонятно и даже раздражало, но на следующее утро Фила пробудилась с мыслью, что со дня ареста Элайи Сполдинга она не спала так хорошо, как последние две ночи.

Тот факт, что Никодемус Лайтфут спит рядом — не важно, в ее ли постели или рядом, в гостиной, — явно служил ей успокоением. Она так привыкла полагаться только на себя, что ей потребовалось некоторое время, чтобы понять происходящее. А происходило то, что, несмотря на все предпосылки, несмотря на явные свидетельства против, вопреки ее желаниям Филадельфия начала доверять Нику. И хотя он был чересчур крупным мужчиной, чересчур загадочным и чересчур умным, на ее вкус, но за всеми этими беспокойными чертами она увидела стальной хребет, против которого невозможно было устоять.

Наверное, женщины знали не всякий раз, о чем именно думает Никодемус Лайтфут, но всегда можно было быть уверенной, что, приняв решение, он не отступит. Словом, на него можно было положиться.

Стоя под душем. Фила напомнила себе, что он был искренен с ней по поводу своих намерений относительно акций. Если она погорит и в этом вопросе, ей придется винить только саму себя.

Она все еще поучала себя по поводу Ника Лайтфута, когда полчаса спустя вышла из спальни и увидела, что он стоит на пороге и разговаривает с отцом. За открытой дверью виднелся белый «мерседес». На Риде был костюм для гольфа — открытая рубашка с монограммой и клетчатые брюки.

Ник же, напротив, был едва одет, потрудившись натянуть только джинсы. Фила отметила, что постель уже собрана, значит, Никодемус позаботился об этом, прежде чем открыть дверь.

Очевидно, он не хотел, чтобы утренние гости обнаружили, что его разместили в гостиной. «Интересно, это обычная мужская гордость или что-то более изощренное?»— спросила себя Филадельфия.

— Фила, — позвал Ник, — отец пришел узнать, не захочешь ли ты сыграть с ним утреннюю партию в гольф?

Она подняла брови.

— Мне очень жаль, но я не играю в гольф.

— Сегодня прекрасное утро, — принялся настаивать Рид. — Несколько прохладно, но солнце уже вышло. Может, хотя бы просто пройдешься со мной по полю для гольфа, пока я сделаю пару ударов?

— Ага, поняла, — зевая, произнесла Фила. — Вы хотите поговорить со мной наедине и закинуть удочку насчет акций. Хилари уже предложила мне неплохую сумму, но это не сработало. А что вы собираетесь предложить?

Рид бросил быстрый вопросительный взгляд на сына (Ник только пожал плечами) и широко улыбнулся Филе.

— Я думал, мы можем немного поболтать, чтобы лучше узнать друг друга. Ник говорил мне, что у тебя есть кое-какие вопросы по поводу того времени, когда здесь находилась Крисси Мастерс. Может, я смогу на некоторые из них ответить.

— Вы не похожи на человека, который с удовольствием предлагает дать ответы.

Улыбка исчезла с лица Рида.

— Ну а сейчас, разве я не предлагаю тебе дать ответы? Возьми, черт побери, какую-нибудь куртку и пошли.

— Ты не обязана с ним идти, Фила. — Ник с равнодушным видом протирал стекла своих очков мягким белым носовым платком.

— Знаю. Но, наверное, пойду, — приняла она решение. — Если он гарантирует, что накормит меня завтраком. Я хочу есть.

— Я угощу тебя завтраком в клубе, — пообещал Рид.

Половина поля для гольфа с восемнадцатью лунками для мячей простиралась вдоль утесов на побережье океана, а затем поле заворачивало вглубь. Густая тщательно постриженная трава с блестевшими капельками прошедшего ночью дождя роскошным зеленым ковром стелилась под ногами Филы. Рид оказался прав. Утро было прохладным, но светило солнце, и находиться на воздухе было очень приятно.

— Вы не пользуетесь тележкой? — спросила она, когда они приблизились ко второй площадке. Ее желтые спортивные башмаки успели промокнуть, и манжеты розово-зеленых брюк становились тоже влажными.

— Только если поле переполнено. Я люблю упражнения. А теперь помолчи-ка пару минут, пока я загоню этот чертов мяч в лунку.

— Извините.

— Гммм. — Рид выбрал клюшку, занял позицию около маленького белого мяча и медленно, но мощно нанес удар.

Мяч ударился о траву, подпрыгнул, покатился и остановился в трех футах от лунки.

— Промахнулись, — заметила Фила. Рид хмуро посмотрел на нее, на несколько секунд напомнив ей своего сына.

— Это был чертовски хороший удар, дорогая леди, хоть и нескромно так говорить о себе.

— Все игроки в гольф такие хвастуны?

— Да, мэм, все. Особенно когда с галерки раздается много лишней болтовни.

— Вы не забыли, что сами привели меня сюда, чтобы поболтать?

— Поболтать о Крисси Мастерс и, на близкие с этим семейные темы. А не о том, как я играю в гольф. Итак, что это за чушь насчет того, что Каслтоны и Лайтфуты несут какую-то ответственность за смерть этой Мастерс?

— Мне кажется, с ней не особенно хорошо обращались, пока она находилась с вашими семьями, мистер Дайтфут. Я думаю, она могла прийти в отчаяние от такого отношения к себе, после того как столько лет мечтала о встрече со своим отцом. Это могло косвенным образом внести свою лепту в то, что она умерла.

— Ее никто не довел до смерти. Она приехала к ней сама. Буквально. — Голос Рида стал жестким.

— Я видела полицейский отчет об этом несчастном случае. Я наняла частного детектива, чтобы все проверить. И знаю, что это действительно был несчастный случай, но хотела бы услышать, что произошло в тот вечер, когда она погибла. Почему в ее крови было найдено так много алкоголя? Обычно Крисси много не пила.

Рид уставился на нее.

— Ты наняла частного детектива, чтобы перепроверить отчет о несчастном случае?

— Конечно. — Фила засунула руки в карманы. — Я никогда до конца не доверяю официальным отчетам. Я сама их слишком много писала. И уж, конечно, у меня не было никаких оснований верить на слово Каслтонам и Лайтфутам, не правда ли? Естественно? я все перепроверила, это было самое малое, что я могла сделать для Крисси.

— Боже правый. Ничего удивительного, что Ник не знал, что с тобой делать. Ты что о себе думаешь? По какому праву ставишь нас под сомнение, девочка?

Фила мрачно улыбнулась.

— Ваш сын задал мне тот же самый вопрос. Я все подвергаю сомнению, мистер Лайтфут. У меня это в крови. Ну, так вы скажете мне, что произошло в ночь, когда Крисси погибла?

— Ладно, черт возьми. Особенно нечего рассказывать. В тот вечер мы справляли день рождения Элеанор, — начал Лайтфут. — Мы все немного выпили, и Крисси в том числе. В тот день в доме Каслтонов была целая толпа. Никто не видел, как она уезжала, но полицейский отчет был предельно ясен. В ее крови нашли алкоголь, а погода была плохая. Она вела машину по опасной дороге. Все эти причины объясняют то, что с ней произошло.

— Вам она не нравилась, Рид?

Он обдумал ее вопрос.

— Не то чтобы она мне не нравилась, но я не был от нее в таком восторге, как Бэрк. Но, собственно говоря, у Бэрка были причины поднимать такую суету вокруг своей потерянной и найденной дочери.

— Какие причины?

Рид вытащил из сумки другую клюшку и подошел к тому месту, где на лужайке лежал мяч.

— Бэрк Каслтон был человеком, обожавшим храбрость и наглость. У Крисси хватало и того и другого. Вытащи шест из лунки, пожалуйста.

— И что мне с ним делать?

— Просто подержи его, черт возьми.

Фила послушалась и отступила на шаг, пока Рид готовился ударить.

— Вам не кажется, что нужно прицелиться немного правее? — спросила она как раз в тот момент, когда он нанес удар по мячу.

Увидев, как мяч остановился в половине дюйма от лунки, Рид выругался вслух.

— Черт возьми, ты всегда так много болтаешь в самый неподходящий момент?

— Извините.

— Уфф. Воткни шест обратно.

— Но мяч же еще не в лунке. Разве он не должен в нее попасть?

Рид просверлил ее взглядом и кончиком клюшки подтолкнул мяч в лунку.

— Довольна?

Фила спокойно улыбнулась.

— Какая интересная игра. Вы много играете?

— Каждый день, если погода не испортится.

— Хилари играет с вами?

Рид покачал головой.

— Моя жена предпочитает теннис.

— А Ник?

— Мы с Ником раньше иногда играли вместе. Но это было давно. Я уже больше трех лет с ним не играл. — Он поднял сумку с клюшками и направился к следующей лунке.

— Вы не играли с ним с тех пор, как они с Хилари развелись и она вышла замуж за вас?

Рид внезапно повернулся к ней. Выражение его лица стало жестким.

— Обстоятельства моей женитьбы не являются в нашей семье предметом обсуждения. Я уверен, ты уже это поняла. Ты вообще слышала, что такое такт, Филадельфия?

— Так-том не всегда добьешься того, что нужно. Меня научила этому бабушка. Она говорила, что, когда люди вашего круга становятся чрезмерно вежливыми, это наверняка значит, что они что-то задумали.

— Люди моего круга?

— Ну да.

У Лайтфута был мрачный вид, но ее слова явно его позабавили.

— Возможно, тебе будет интересно узнать, что я не знал ни грамма о манерах и вежливости, пока тридцать лет назад Бэрк не женился на Элеанор.

— Это Элеанор научила вас всему, что вы знаете?

— Именно так, черт побери. Бэрк сказал, что нам нужна настоящая леди, чтобы привести нас в порядок. Тогда мы смогли бы вращаться в кругу богатых людей. Понимаешь, мы уже купались в деньгах, но к этому необходимы были еще и манеры. Мы с Бэрком были просто парочкой мусорщиков, у которых денег было больше чем достаточно.

— И эти деньги не купили вам положения среди нужных людей?

— Деньги приносят только богатство даже здесь, на западном побережье. И Бэрк принялся искать настоящую леди, а найдя Элеанор, женился на ней.

— И Элеанор принялась за вас как следует?

— Она сделала все возможное. Порой мы и теперь не всегда соответствуем ее стандартам, но она продолжает, нас воспитывать. Она предана этому проекту. То, чтобы Каслтонов и Лайтфутов приняли в обществе, стало главным делом ее жизни. Думаю, если Дэррен станет губернатором, то, может, Элеанор наконец признает, что ей это удалось.

— А почему тогда Элеанор вышла замуж за Бэрка, раз он не соответствовал ее стандартам?

— До всего хочешь докопаться, да?

— Просто интересно.

— Тогда спроси у нее, почему она вышла за него замуж. Я не собираюсь, черт возьми, удовлетворять твое любопытство, Филадельфия. По-моему, это не твоего ума дело.

— Вероятно, вы правы.

— Я знаю, что прав. Я всегда прав. А теперь помолчи, пока я не сделаю удар.

— Ничего удивительного, что у вас с Ником проблемы с общением, — заметила Фила, пока Рид готовился к удару. Она подождала, пока его клюшка не начала падать на мяч, и заключила:

— У вас обоих одна и та же ужасная привычка.

— Черт побери, женщина, ты можешь подержать рот закрытым, пока я не ударю по мячу? Посмотри, что ты натворила. Я теперь вообще не знаю, куда полетел мяч. Господи Боже мой. — Он воткнул клюшку обратно в сумку. — Какая еще ужасная привычка?

— Вы оба считаете, что вы всегда правы. Вы оба упрямы, как два осла. — Не обращая внимания на разгневанный взгляд Рида, она пошла в том направлении, где исчез мяч. — По-моему, он приземлился вон там, за кустом.

— Какую еще сказку рассказал тебе Ник о своем разводе? — спросил Рид, догоняя ее за несколько шагов.

— Мы подробно этот вопрос не обсуждали, но я уверена, что в конце концов к нему приступим.

— Ты спишь с моим сыном и даже не потрудилась узнать, отчего распался его брак? Ели ты даже этого не знаешь, то наверняка есть много чего, о чем ты, вероятно, вообще не слышала. Мне казалось, такая хитрюга, как ты, узнает все подробности, прежде чем вступить в близкие отношения с мужчиной, подобным Нику. За каким кустом?

— За тем, — показала ему Фила. Он прикрыл глаза от солнца ладонью.

— Черт побери. Из-за твоей болтовни я потеряю два удара, прежде чем верну мяч на лужайку.

— Вы всегда ищете виноватого, когда что-то не получается?

— Послушай-ка мой совет. Если хочешь живой и здоровой добраться обратно до клуба, держи рот закрытым, пока я не выведу мяч обратно на лужайку.

— Почему бы вам просто не взять его и не бросить на траву?

Рид не удостоил это замечание ответом. Он не вымолвил больше ни слова, пока мяч не вернулся на лужайку.

Фила решила немного помолчать, по крайней мере пока Рид не забросит мяч в следующую лунку. После этого она снова заговорила:

— Вы надеетесь, что Ник снова женится?

— Какое мне дело до того, женится мой сын опять или нет? — Он сосредоточил свое внимание на мяче.

— Я подумала, может, вы хотите внуков. Вы ведь так заботитесь о семье, и все такое. Я имею в виду, какой смысл основывать империю, если некому ее оставить, правда?

— Бог ты мой, ты ведь не собираешься использовать этот старый трюк, я надеюсь?

— Какой старый трюк?

— Выйти замуж и получить постоянный кусок пирога. Если ты играешь в эту игру, то лучше брось это дело. Даже не думай, что, если забеременеешь, Ник будет чувствовать себя обязанным жениться на тебе. — Рид нанес по мячу мощный удар, послав его на двести ярдов вдоль лужайки.

— Если я забеременею, — произнесла Фила ровным тоном, — Ник, несомненно, выполнит свои обязательства.

Рид резко поднял голову. Выражение его глаз было скрыто под шляпой.

— Почему ты так думаешь?

— У него такие же сильные чувства по отношению к семье, как и у вас, — терпеливо объяснила Филадельфия. — Он бы не отказался от своего ребенка. Собственно говоря, он бы его потребовал.

— Похоже, ты в этом абсолютно уверена.

— Я в этом уверена.

— Правда?

— Основной вопрос заключается в том, — задумчиво продолжила Фила:

— опущусь ли я до того, чтобы выйти замуж и стать членом гадючьего гнезда правых консерваторов. Вы не будете возражать, если я пару раз попробую ударить по мячу?

Несколько секунд Рид казался озадаченным от неожиданной смены темы разговора. Увидев энтузиазм на ее лице, он наконец резко кивнул головой и подал ей клюшку.

— Нет, нет, не нужно ее держать просто как палку, — посоветовал он, наклонившись над женщиной. — Не держи так большой палец. Вот сейчас правильно. Да отведи его назад. Это очень-просто. Удар должен быть медленным и аккуратным. Не торопись. Вот так, ударь полегче. Я сказал, полегче, черт возьми.

Проигнорировав последний совет, Фила со всей силы нанесла удар по мячу, стремясь отправить его так же далеко, как и Рид. Это было приятное, приносящее удовлетворение ощущение силы. После чего последовал громкий, отчаянный стон Рида.

Она не обратила на стон внимания, уверенная, что мяч улетел до середины поля. Не увидев его, опустила глаза; маленький белый мяч пролетел всего около трех футов.

— Медленно и полегче, я же сказал. Ты всегда так стремительно принимаешься за дело? — спросил Лайтфут, перенося мяч на другое место.

— Как стремительно?

— Головой вперед на полной скорости, сметая все на своем пути?

— Наверное, так, а что?

— Ты сведешь Ника с ума.

— Тем лучше для него. Ему нужно немного расслабиться. А теперь отойдите. Я попробую еще раз. — На этот раз она ударила еще более энергично. Мяч откатился приблизительно на четыре фута. — Вот черт.

— Еще раз говорю, Фила, — помедленнее и полегче. Ты действительно думаешь, что мой сын тебя не бросит, если ты забеременеешь?

— Конечно. Ведь он все-таки ваш сын, правда? Вы бы бросили женщину, если бы она забеременела?

— Есть название для таких людей, как ты.

— Либералка? Левая? Сочувствующая коммунистам?

— Нет. Наивная. Я бы не хотел пошатнуть твои иллюзии, Филадельфия, особенно если Ник играет на них, чтобы получить назад эти акции. Черт возьми, я тоже стремлюсь вернуть акции в семью. Но, мне кажется, с твоей стороны будет очень глупо делать ставку на чувство ответственности Ника.

— Мистер Лайтфут, я, может быть, не очень хорошо играю в гольф, но у меня большой опыт общения с разными семьями. Некоторые из них были отнюдь не идеальными. Поверьте, я с тринадцати лет с первого взгляда умела отличать хороших людей от плохих. Это одна из причин, по которой я успешно делала свою работу.

— И кто же тебя научил этому, когда тебе было тринадцать лет? — спросил Рид, издевательски поднимая брови.

— Крисси Мастерс, — улыбнулась Фила. — Хотя она всегда говорила, что у меня врожденная к этому способность, а она всего лишь немного настроила мою способность на правильный лад.

Ник слонялся у входа в коттедж Джилмартена, когда услышал, как во двор въезжает «мерседес». Он намеренно пошел на риск и отправил Филу со своим отцом. Теперь его распирало от любопытства, и он хотел узнать результат.

Когда машина остановилась, Филадельфия помахала ему рукой и улыбнулась. «Она хорошо выглядит, — подумал он, — такая бодрая и в приподнятом настроении». На него нахлынуло невыносимое желание сразу же уложить ее в постель и немного отпить этого сладкого сексуального энтузиазма.

— Как прошла игра? — заставил он себя задать вежливый вопрос, открывая дверь.

— На третьей, шестой и тринадцатой отметке я ее чуть не задушил, — сказал Рид. — Слишком много болтает.

— Да. Но со временем к этому привыкаешь.

— Перестаньте, — заговорила Фила.

— Я разрешил ей попробовать ударить несколько раз, — рассказывал Рид. — Но у нее дурацкая привычка: все время торопится. Ей придется научиться немного сбавлять обороты, если она хочет научиться играть.

— Я работаю над этой проблемой, — спокойно сказал Никодемус. Со скоростью сто миль в час. Глаза отца были холодны и полны любопытства.

— Похоже, она считает тебя хорошим человеком. Ты это знал?

— Хорошим человеком?

— Ну, например, по ее мнению, ты женишься на ней, если она вдруг забеременеет.

Ник взглянул на Филу и увидел, как ее щеки заливаются румянцем.

— Она тебе это сообщила?

— Да. Она очень уверена в себе. Она считает, что за милю вперед различит негодяя.

— Фила просто хвастается. Она упомянула о том, что угрожала мне пистолетом, в случае если забеременеет?

— Нет. — Рид тонко улыбнулся Нику. — Но сказала, что вопрос не в том, женишься ли ты на ней, а в том, опустится ли она до того, чтобы стать членом нашей семьи.

Женщина встала в полный рост. Глаза ее блестели от раздражения.

— Если хоть один из вас будет продолжать обсуждать меня так, словно я отсутствую, мне придется передать свои акции «Каслтон и Лайтфут» Американской бригаде революционных рабочих. Я уверена, что на ежегодном собрании в августе они произведут должное впечатление.

Рид посмотрел на Ника.

— Черт возьми. Сделай с ней что-нибудь. Побыстрее.

— Слушаюсь, сэр. — Ник едва успел отнять руку от дверцы машины, как «мерседес» рванулся вперед.

— Очень неприлично обсуждать человека так, как будто его нет рядом, — заявила Фила, направляясь в дом. — Я думала, Элеанор научила вас хорошим манерам. Да, кстати, твой отец очень много ругается, правда? Элеанор могла бы почистить его речь.

Ник последовал за ней в дом.

— Вы с Ридом обсуждали возможность того, что ты могла забеременеть?

Фила уже была на кухне и рылась в холодильнике.

— Он сам завел этот разговор, а не я. Мне кажется, он чувствовал себя обязанным предупредить меня не использовать беременность как способ отхватить кусок драгоценного лайтфутовского пирога. Интересно, что внушило ему мысль, будто стать Лайтфутом или Каслтоном является великой американской мечтой. — Она вытащила несколько морковок. — Высокомерный ковбой.

— Кто, отец?

— Конечно. Он может ездить на шикарном «мерседесе»и одеваться в сшитые по заказу рубашки, но за всем этим он обыкновенный ковбой с красной шеей. Я удивлена, что твой отец не берет с собой «кольт» на поле для гольфа. — Она подошла к раковине и начала чистить морковку.

— Кобура помешала бы ему наносить точные удары. Ты сказала ему, что считаешь, я не бросил бы тебя в случае твоей беременности? — Ник как зачарованный наблюдал за тем, как она чистит морковь. Очистки летели в потрескавшуюся эмалированную мойку.

— Ты не из тех, кто бросает женщин.

— Откуда ты знаешь?

— Ты что, забыл, что я бывший работник социальной сферы? Я же занималась детьми. Разыскала больше дезертиров, чем вся американская армия. Поэтому мне хорошо известен такой тип мужчин. Хочешь? — Она протянула ему морковку. — Твой жмот-папаша купил мне только чашку кофе и булочку, до того как мы оправились на поле. Сказал, что у него назначено время и есть некогда.

Не сводя глаз с Филы, Ник взял морковку и откусил ее,

— Если я не из тех, кто бросает женщин, то зачем ты угрожала мне пистолетом вчера утром?

— Я сказала, что если забеременею, то пущу против тебя в ход пистолет. Я не говорила, что боюсь, будто ты меня бросишь.

Ник доел морковку. Ему пришла в голову мысль, что, если мужчина идет на обдуманный риск, он рассчитывает либо на успех, либо на поражение. Но в данном случае все пошло по какому-то безумному, непредвиденному руслу. Ник был озадачен.

— Похоже, вы с моим отцом провели очень интересное утро.

— Угу. А почему, собственно, ты меня отправил с ним?

— Я не отправлял тебя с ним. Ты сама приняла решение пойти с ним на гольф.

— Да ладно тебе, Ник, это же я, Фила, ты не забыл? Не надо вешать мне лапшу на уши.

Он слегка улыбнулся.

— Ну хорошо, когда он здесь появился, я действительно подумал, что это может быть неплохой шанс для вас узнать друг друга поближе. Ведь ты хотела познакомиться с Каслтонами и Лайтфутами, правда?

— Ну, не только это, — сказала Фила. — Ты надеялся, что он меня разозлит? Как Хилари, когда она предложила купить у меня акции?

— Такую возможность я тоже допускал, — признался Ник,

— Ручаюсь, что так оно и было на самом деле. Почему ты хотел, чтобы я с ним не поладила?

— Чтобы ты стала совсем упрямой. Я не хочу, чтобы ты передала акции ему.

— Почему?

— Потому что уже сейчас он позволяет Хилари голосовать по своим акциям, а я возражаю против того, чтобы в ее руки попали еще и другие акции.

— Понятно.

— К вопросу о беременности… — продолжил Ник и остановился, когда Фила поперхнулась морковкой. Он постучал ее по спине, пока ей не удалось восстановить дыхание. — Вчера днем я купил в городе пачку презервативов.

— О, замечательно. Почему бы тебе просто не передать эту информацию по местному радио? Покупка презервативов в таком маленьком городишке, как Порт-Клакстон, в аптеке, продавец которой, вероятно, знает тебя с рождения, явно не оставляет вопросов, дорогой Лайтфут. Чего ты добиваешься? Хочешь окончательно угробить мою репутацию?

— Все и так считают, что мы с тобой спим, — мягко заметил Никодемус.

— Ну, так все ошибаются. Ты не забыл, что спишь на диване? Одна ночь не означает отношений или даже короткой связи.

— Это означает, что в твои планы не входит снова соблазнить меня в ближайшем будущем?

— В мои планы входит взять книжку и отправиться в маленькую бухту у подножия горы. С меня на сегодняшнее утро достаточно Лайтфутов.

— В этой маленькой бухте полно острых камней, а не мягкого песка.

— Жизнь вообще полна острых камней. Немного практики, и ты привыкаешь сидеть на них.

Книга была интересной: герой триллера — стареющий хиппи шестидесятых годов — сражается с фанатичным, жаждущим власти крайне правым бизнесменом, который тайно финансирует отряд партизан и намеревается захватить Техас.

Фила дочитала книгу до середины, когда поняла, что увлеклась ею совсем так же, как и в прежние времена. Чтение всегда было ее тайным удовольствием, драгоценным спасением. Но со времени суда над Сполдингом и гибели Крисси она с трудом могла сосредоточить внимание на книге, даже очень хорошей. Сейчас она чувствовала облегчение от того, что жизнь ее в некоторых областях снова возвращается в нормальное русло.

Она заерзала на небольшом островке жесткого песка, который ей удалось найти в бухте, и села поудобнее, прислонившись к большому, теплому от солнца валуну. Над головой летали чайки, а в пене удаляющегося катера покачивалось несколько длинноногих береговых птиц.

Внезапно с криками птиц смешался звонкий восторженный детский вопль, и, подняв глаза, Фила увидела Джордана Каслтона, несущегося на полной скорости по широкому пляжу к воде. На нем были коротенькие шорты и развевающаяся у пояса рубашечка. За мальчиком следовала его мать.

— Не подходи ближе, Джордан, — предупредила Вики, когда ее сын выразил намерение прыгнуть прямо в волны. — Мы должны оставаться на берегу. Вода холодная.

Джордан жалобно запротестовал, но тут его внимание привлекла Фила, сидящая у утеса в бухте. Он перестал скулить и уставился на нее. Затем возбужденно замахал обеими руками и бросился к йей.

— Привет, Фила. Привет, Фила. Привет, Фила. — Но тут же отвлекся на пучок мокрых водорослей. Он резко остановился и сел на корточки, чтобы его исследовать.

Виктория повернула голову, пытаясь понять, что привлекло внимание ее сына. Увидев Филу, она помедлила, а затем направилась к ней.

— Добрый день, — приблизившись к Филе, сказала Виктория. — Я не сразу увидела, что ты на пляже.

— Я провела тяжелое утро, играя с Ридом в гольф, поэтому днем решила передохнуть.

Джордан подбежал к ним, держа в руках длинный пучок водорослей.

— Смотри, Фила.

— Привет, Джордан. Как у тебя сегодня дела? Ну-у, спасибо. Именно это я всегда хотела, — добавила она, когда он с торжествующим видом вручил ей водоросли. Она положила их на утес рядом с собой. — Вот. Ну как это выглядит?

Джордан закряхтел от удовольствия.

— Красиво.

— Просто прекрасно. Чудеса происходят с этим утесом.

Он согласно кивнул и принялся искать другие водоросли. Виктория помедлила, а затем, положив полотенце на ближайший камень, села на него.

— Ты ходила играть с Ридом в гольф? — наконец спросила она.

— Можно так это назвать. Я никогда раньше не играла и боюсь, что от моих ударов у Рида лопнуло терпение.

— Хилари никогда с ним не играет.

— Я уверена, что он предпочитает играть с мужчинами.

— Элеанор говорит, что Нора, его первая жена, научилась играть. Она часто ходила с ним на поле по вечерам, когда там никого не было.

— Рид был счастлив со своей первой женой?

— Думаю, что да, судя по тому, что я слышала. Она умерла незадолго до того, как меня познакомили с Дэрреном. Элеанор рассказывала, что, когда она в первый раз увидела Нору, бедняжка не знала, ни где покупать одежду, ни какие ставить бокалы для официального обеда. Но Рид был безумно в нее влюблен. Жаль, что ему в качестве второй жены досталась Хилари, но он считает, выбора у него не было.

Фила решила быть понастойчивее.

— Почему ему казалось, что у него нет выбора?

— После того как она обнаружила, что ждет ребенка, он почувствовал себя обязанным жениться на ней. Ник ясно дал понять, что не собирается выполнять своих обязательств.

На долю секунды все мысли покинули мозг Филы. Она приняла очередной пучок водорослей из рук Джордана и аккуратно положила его на утес рядом с первым.

— То есть Хилари была беременна, когда выходила замуж за Рида?

— Насколько я понимаю, это еще одна семейная тайна Лайтфутов, в которую они не потрудились тебя посвятить. Конечно, она была беременна. Она устроила из этого настоящий спектакль.

— Но Ник отрицал, что это его ребенок?

Виктория кивнула, сосредоточившись на небольшом прутике, который ее сын откопал среди утесов.

— Я слышала, что он даже отказался обсуждать это, когда отец позвонил ему и сообщил новость. Рид уже был в ссоре с Ником и страшно злился из-за развода. Беременность Хилари была последней каплей. Он срочно женился на ней. Полагаю, просто пожалел ее. А может быть, чувствовал себя обязанным позаботиться о ней.

— А почему Рид был в ссоре с Ником?

— Точно не знаю. Это имело какое-то отношение к направлению работы нашей фирмы. Дэррен объяснял мне, но я не запомнила деталей. Помню лишь, что Ник с отцом чуть ли не дрались по этому поводу, в это же время Никодемус как раз разводился с Хилари. А затем мы услышали новость, что Хилари беременна. К тому времени, как она поняла, что ждет ребенка, Ник уже ушел.

— И Хилари стала миссис Рид Лайтфут.

— Ей удалось потерять ребенка через два месяца после того, как Рид на ней женился. Хилари всегда очень точно рассчитывает время.

— Почему ты мне это рассказываешь, Вики? — спокойно спросила Фила.

Та быстро взглянула на нее, а затем снова отвела глаза.

— Я просто подумала, что тебе следует знать, против кого ты сражаешься. Хилари — искусный манипулятор. И Ник по-своему тоже очень умен, если не сказать больше.

— Чего ты боишься? Что я поддамся на лайтфутовское вранье или лайтфутовские приемы соблазнения и решу передать акции Лайтфутам, а не Каслтонам?

— Это именно то, чего я боюсь. — Виктория встала и, обхватив себя руками, посмотрела на Филу сверху вниз. В ее красивых карих глазах горела ненависть. — Эти акции принадлежат Каслтонам. После смерти Бэрка они по праву должны были перейти к Дэррену, а не к дешевой бродяжке, которая вторглась в нашу жизнь и все испортила!

Вне себя от ярости, Филадельфия мгновенно вскочила на ноги.

— Не смей так говорить о Крисси! Меня не волнует, что ты о ней думаешь, она была моей подругой, И я никому не позволю обзывать ее. Извинись, черт возьми. Сейчас же извинись.

Глаза Виктории наполнились гневом и болью.

— С какой это стати? Крисси Мастерс почти разрушила мой брак. Ей нравилось вбивать клинья между мной и Дэрреном, и я ненавидела ее за это.

— Чего ради ей было вбивать между вами клинья? Может быть, дело и без нее шло к этому? — выпалила Фила.

— Есть вещи, которые тебе неизвестны. То, что касается только меня и Дэррена. Я надеялась, что три года назад они будут похоронены в прошлом, но твоя драгоценная Крисси все разузнала и вынесла на свет Божий. Она наслаждалась тем, что бросила все это нам в лицо.

— Да ты можешь обвинить Крисси в чем угодно, черт побери.

— Думай что угодно, но я скажу тебе одну вещь, Филадельфия Фокс. Акции, которые ты от нее получила, являются наследством моего сына. И я хочу, чтобы они вернулись в семью Каслтонов.

— Крисси имела на них такое же право, как и любой член вашей семьи. Акции являлись ее наследством, а не Джордана. Ты не забыла, что Бэрк был ее отцом?

— Она умерла.

— Правильно, — жестко промолвила Фила. — И поэтому теперь они являются моим наследством. Крисси была мне как родная, единственным близким человеком, который остался у меня в этой жизни. Я никому не позволю ее оскорблять. Извинись за то, что назвала ее дешевой бродяжкой.

— Хорошо, извини меня, — с несчастным видом произнесла Виктория. Она смахнула слезы с глаз. — Но это ничего не меняет. При жизни она была нарушительницей спокойствия и продолжает такой же оставаться и теперь, после смерти. Я никогда не прощу ей, что из-за нее Бэрк отвернулся от Дэррена. И я никогда не прощу ей того, что она оставила эти акции тебе. Она отдала тебе часть будущего моего сына, и я хочу получить ее назад. Если ты не вернешь нам эти акции, то ты ничем не лучше нее.

Виктория развернулась и подхватила Джордана на руки. Несколько секунд ее глаза были прикованы к какой-то точке позади левого плеча Филы.

Потом она снова разразилась слезами и поспешила со своим маленьким сыном к выходу из бухты.

— Ну и ну, — мягко заметил Ник из-за спины Филы. — Похоже, ты сегодня для многих прямо как лучик солнечного света.

Женщина обернулась и увидела, что он стоит, облокотившись на огромный валун, держась одной рукой за камень. Лицо Лайтфута было, как обычно, непроницаемым.

— Ты давно здесь стоишь? — спросила Филадельфия, пытаясь взять себя в руки.

— Несколько минут. Вы с Вики были так захвачены своей девичьей болтовней, что даже не слышали, как я подошел.

Фила устало опустилась на свое полотенце и подняла книгу. Ее пальцы дрожали. Она еле сдерживала подступавшие слезы.

— Я не хотела ее расстраивать, — призналась она. — Но я не позволю ни ей, ни кому-либо еще обзывать Крисси.

— Даже если Крисси этого заслуживает?

Фила решительно кивнула головой.

— Даже если Крисси этого заслуживает.

— Это мне понятно. Семья есть семья. — Ник сел рядом с ней и прислонился к теплому валуну. Он подтянул под себя ноги в джинсах и, закрыв глаза, подставил лицо солнцу. — Ты когда-нибудь занималась любовью на пляже?