Золотой шанс

Глава 18

В неистовстве Ник отбросил простыни, выбрался из постели и подошел к окну. Он стоял, глядя на темные воды залива Эллиотт.

— Мне нужны эти акции.

— Не нужны.

— Ты всего лишь бывший сотрудник социальной сферы, а не специалист по управлению. Что, черт возьми, ты в этом понимаешь? — злобно спросил он.

— Может, я и не разбираюсь в бизнесе, но зато разбираюсь в людях. Это просто золотой шанс, чтобы семьи объединились за твоей спиной. Дэррен поддержит тебя. И твой отец тоже. Мне так кажется.

— Тебе так кажется? — Ник бросил на нее разъяренный взгляд. — Тебе кажется, что они поддержат меня? Что ты этим хочешь сказать? Я не собираюсь играть будущим «Каслтон и Лайтфут», основываясь на твоей эмоциональной оценке ситуации, леди. Слишком много поставлено на карту, чтобы я мог так рисковать. Я хочу твердо знать, что

Имею право голоса по твоим акциям, и хочу, чтобы другие это тоже знали. Я тебе уже это объяснял. Если все будут понимать, что ты на моей стороне, то это будет моим лучшим шансом получить поддержку еще одного из них или даже всех.

— Да, знаю, но все-таки будет гораздо лучше, если я верну акции Дэррену и он сам сможет по ним голосовать, — спокойно сказала Фила.

— Лучше для кого? Для чего?

— Для единства семьи.

— Да не болтай ты эту ерунду по поводу семейного единства. Какое тебе дело до семейного единства Каслтонов или Лайтфутов?

Это был хороший вопрос, но Фила не знала, как на него ответить. Она следовала своим инстинктам, а инстинкты подсказывали ей, что она поступает правильно. Она подтянула колени к груди и обхватила их руками. Положив подбородок на колени, она с опаской и очень внимательно следила за Ником, как каждое разумное существо следит за хищником, которого наконец разбудили. Она сделала усилие, чтобы голос ее звучал спокойно.

— Будет лучше для всех и для тебя в том числе, если ты получишь контроль над компанией с согласия стольких членов семьи, скольких сможешь убедить, — произнесла она. — Я абсолютно уверена, твой отец тебя поддержит и, наверное, Дэррен тоже, что означает, что ты получишь и голос Вики. Если нам повезет, Элеанор поступит так же, когда увидит, что остальные поддерживают тебя. За тобой будет единый фронт. Единственным исключением станет Хилари.

— Ты ничего не понимаешь в управлении компанией. Мы здесь не играем в психологические игры.

— Играем. Ты в них все время играл. Просто ты называешь это по-другому. А как называется в таком случае то, что ты используешь меня, чтобы убедить остальных, что нужно поддержать тебя?

Ник вернулся к кровати. Он склонился над ней, и она отпрянула от подушки. Он взял ее голову обеими руками и крепко сжал.

— Послушай меня, моя милая, болтливая, беспокойная доброжелательница. Я шагаю по очень хрупкому льду, пытаясь спасти «Каслтон и Лайтфут». Я не позволю тебе помешать мне. Идея заключалась в том, что ты оставишь у себя эти акции до окончания ежегодного собрания. Как только я отберу «Каслтон и Лайтфут»у Хилари, ты можешь делать все, что тебе, черт возьми, будет угодно.

— Ник, я действительно считаю, что будет лучше, если я выйду из игры.

— Уже слишком поздно. Ты являешься ее участницей с того момента, как я нашел тебя в Холлоуэе, и ты останешься в игре, пока я не попрошу тебя из нее выйти.

Фила начала нервничать. Он не касался ее, но она уже ощущала некоторую панику, подобную той, которую почувствовала, когда он своей физической мощью пригвоздил ее к кровати. Женщина постаралась отодвинуться подальше к изголовью.

— Ник, пожалуйста, выслушай меня. Я знаю, что делаю.

— Нет, не знаешь.

— Так будет лучше. Я уверена. Я это чувствую. Тебе необходимо знать, что за твоей спиной стоят члены семьи. А им необходимо осознавать, что они самостоятельно выбрали тебя исполнительным директором. Это внутреннее дело семьи, а я посторонний человек.

— До последнего момента ты была очень довольна тем, что вмешиваешься в наши дела.

— Это другое дело. Сначала это было из-за Крисси, а потом ты попросил меня не выходить из игры. Но сейчас я хочу выйти. Кроме того, я устала от того, что меня используют.

— Ты думаешь, что тебя используют?

— Конечно. Ты это делал с самого начала. Я люблю тебя, и мне кажется, что ты меня любишь, но я же не слепая. Ты использовал меня с целью, чтобы вернуться в семейное гнездышко, а теперь пытаешься это сделать, чтобы получить назад компанию. Я согласна с тобой: так будет лучше. Но делай это без меня.

— Черт возьми, Фила, — Ник выпрямился, нетерпеливо проводя пальцами по волосам. — Что происходит? Ты не желаешь выходить за меня замуж. Ты не желаешь поддержать меня своими акциями. И после этого хочешь, чтобы я верил, будто ты действительно меня любишь?

— Я действительно люблю тебя, Ник. — Она откинула простыню и медленно встала. — Я делаю это для твоего же блага.

— Нечего пороть чушь.

— Доверься мне. — Она слабо улыбнулась. — Разве не так ты сказал мне совсем недавно, занимаясь со мной любовью?

Он нахмурился.

— Это разные вещи.

— А ты не думаешь, что мне тоже трудно доверять тебе? После того как ты с самого начала меня использовал? Ты не думаешь, что мне потребовалось отыскать в себе очень большую порцию доверия, чтобы влюбиться в тебя после всего произошедшего?

— Перестань твердить, что я тебя использовал.

— Почему? Ведь это правда.

— Просто не могу поверить, что я стою здесь и спорю с тобой. Всего лишь двадцать минут назад ты подо мной с ума сходила.

Она коснулась его руки.

— Так будет лучше. Поверь мне. Семьи должны сами решить все вопросы. Им необходимо чувствовать, что их не подтолкнул на этот шаг посторонний человек. Я не член вашей семьи, Ник. Я не имею права вмешиваться.

— Ты уже вмешалась, черт побери.

Она стиснула зубы.

— Да, это точно. Но я уже выхожу из игры. Я тебе больше не нужна. Я почти уверена, что на ежегодном собрании ты получишь все, что хочешь. С тех пор как ты вернулся, все изменилось. Вот увидишь.

— А я не настолько в этом уверен. Это слишком большой риск, Фила. Все так шатко. Если всем станет известно, что ты вышла из игры, я даже не знаю, что в этом случае может произойти.

— Они поддержат тебя. Собственно говоря, Ник, они все хотят тебя поддержать. За исключением, конечно, Хилари. В глубине души они все хотят снова в тебя поверить и чувствуют, что именно ты должен управлять компанией. Я это вижу.

— Ты дашь мне в этом письменную гарантию?

Фила покачала головой.

— Она тебе не нужна.

— Ты на сто процентов уверена в своем прогнозе? — язвительно спросил он.

— В общем, нет. Невозможно быть уверенным на сто процентов, когда имеешь дело с людьми.

— В том-то и весь вопрос. Вот поэтому мне нужны твои акции.

— Я должна поступить так, как считаю правильным.

Ник снова упал на кровать и лег, внимательно

Глядя на нее с мрачным видом.

— Знаешь что, ты права.

— В том, что семьи тебя поддержат?

— Нет. В том, что я тебя использовал. Фила не произнесла ни слова. Она просто смотрела на него.

— Все так хорошо сложилось, когда я тебя нашел. И сразу же понял, что получил именно то, чего мне недоставало. Но ты оказалась не такой, как я ожидал. Я не знал, как именно тебя использовать.

— Спасибо тебе большое.

— Временами ты удивляла меня тем, что поступала совершенно непредсказуемо. Как, например, в то утро, когда ты в первый раз играла в гольф с моим отцом.

Фила потянулась за халатом, накинула его на себя.

— А что тогда случилось?

— Я подумал, что было бы интересно свести вас вместе. Я решил, что отцу понравится спорить с тобой и тебе удастся вытащить его из скорлупы, в которой он спрятался, или даже почувствовать большой интерес к тому, что происходит вокруг него и с компанией. Я подумал, это может мне пригодиться, однако совсем не предполагал, что ты собираешься начать с лекции на тему моего потрясающего чувства ответственности.

— А.

— Я был даже более изумлен, чем мой отец. Поскольку за последние три года успел изрядно подзабыть, что это такое — когда кто-то верит в тебя без особых на то доказательств.

— Когда речь идет о вере в другого человека, люди редко имеют какие-то твердые доказательства. Почти всегда приходится полагаться на интуицию.

— Да. Ну вот, то, что ты говорила моему отцу, было не единственным, поразившим меня. Ты также совершенно неожиданно заставила Вики и Дэррена по-другому взглянуть на свое прошлое и на то, как поступил с ними Бэрк. Ты раскусила мотивы поведения Хилари еще до меня. Ты даже поняла Элеанор и ее желание сохранить нужный образ семьи. Последнее время ты постоянно варишься в делах наших семей.

— Больше не буду в них вариться.

— Не будешь. Но об этом мы поговорим позже, сейчас у меня достаточно других проблем.

— Я не передумаю, Ник. Завтра я позвоню Дэррену и скажу ему, что акции снова его и он может поступить с ними как ему угодно.

— Да. Я тебе верю. — Он не сводил с нее глаз. — К черту эти акции. Ты все-таки еще не до конца мне доверяешь, правда?

Фила нахмурилась.

— То, что я собираюсь сделать, не имеет никакого отношения к вопросу о доверии. Я поступаю так, как считаю нужным.

— Я говорю не о твоем решении вернуть акции Дэррену. Я говорю о нас: о тебе и обо мне. Ты не доверяешь мне.

— А как же тебе полностью доверять? После твоего признания в том, что я была использована в качестве марионетки!

— Это был взаимный процесс. Ты тоже меня использовала.

— Да.

— Расскажи мне, Фила, — попросил Никодемус хриплым и низким голосом.

— Что рассказать?

— То, что ты должна.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

Он медленно выдохнул.

— Ты лжешь.

— Ну и что? — поддразнила его Фила. — И что ты собираешься делать?

— Единственное, что могу. — Он поймал ее руку и потянул ее на себя. — Милая, займись со мной дикой, страстной любовью.

— Я считала, что ты на меня сердишься.

— Да, определенно злюсь. Как обычно, ты играешь против правил. Но сейчас мне не хочется об этом спорить.

— Ты думаешь, что, если мы снова займемся любовью, я стану мягкой и податливой и изменю свое решение по поводу акций?

— Я уверен, что, если мы займемся любовью, я буду меньше злиться. Разве этого недостаточно?

Фила засияла.

— Достаточно.

Виктория стояла с теннисной ракеткой в руке и нетерпеливо ждала, пока Дэррен закончит разговаривать по телефону на территории корта.

— Я правильно расслышала? Она возвращает тебе акции? Просто так?

— Просто так. — С рассеянным видом Дэррен подбросил теннисный мячик в воздух, поймал его и снова подбросил.

— А как же Ник?

— А что Ник?

— Ну, что он говорит по этому поводу? — Вики нетерпеливо нахмурилась. — Как он к этому относится?

— Мне показалось, что у него не было особого выбора. Фила самостоятельно приняла это решение. Она сказала, что получила ответы на свои вопросы в отношении того, что происходило, пока здесь находилась Крисси, и теперь выходит из игры.

Виктория медленно крутила пальцами ракетку.

— Она ведет себя так, как будто просто заглянула к нам на огонек, задала пару вопросов и решила уйти. Ничего особенного. А на самом деле она все здесь изменила. Эта женщина заронила сомнения в наши головы по поводу того, что мы три года считали истиной. Она достаточно сильно потрясла обе наши семьи. И теперь она решила просто уйти?

Дэррен почесал подбородок.

— Так она говорит. Хотя не могу представить, чтобы Ник это допустил.

— Хорошо, предположим, она не сможет уйти от него, но она явно уходит от своего куска пирога в «Каслтон и Лайтфут». — Виктория помедлила. — От нашего куска пирога.

— Похоже на то.

— Ты думаешь, что здесь что-то не так?

— Да нет. Ее поведение свидетельствует о том, что ее будто бы больше не волнует судьба «Каслтон и Лайтфут», но я в это не верю. Пока Ник будет в компании, ее будет волновать ее судьба.

— Она любит его. — Это прозвучало как утверждение.

Виктория была полностью уверена в своих словах.

— Но не собирается поддержать его на собрании, даже несмотря на то что, вероятно, именно так он пытался заставить Филу поступить.

— Это означает, что если Ник хочет получить контроль над «Каслтон и Лайтфут», то ему понадобится твоя помощь и помощь его отца. — Виктория подумала с минуту. — Как нам поступить, Дэррен?

— Я уделю этому вопросу самое тщательное внимание. — Он улыбнулся. — Предполагается, что так должны говорить политики, когда неожиданный поворот событий кладет их на обе лопатки.

— Элеанор будет поддерживать Хилари.

— Вероятно. Но я больше не уверен в этом на сто процентов. С тех пор как здесь появились Ник с Филой, все очень сильно изменилось.

— Ты всегда голосовал так же, как твоя мать.

— Я также голосовал вместе со своим отцом. Но не из слепой преданности ему. Это происходило потому, что мы все, как правило, хотели для компании одного и того же.

— Бэрк всегда желал лучшего для компании. Нужно отдать ему должное хотя бы в этом. Это было единственное, о чем он беспокоился. — Легкий утренний ветерок колыхал подол короткой белой юбки Виктории, пока она стояла, погруженная в свои мысли. — Крисси часто о вас двоих говорила.

— Что именно?

— Плохие вещи. Больше они не имеют значения. — Она встала на цыпочки и поцеловала его. — Слава Богу, ты совсем не похож на своего отца. Где-то в глубине души я всегда это понимала и поэтому три года назад не развелась с тобой, хотя наше будущее казалось совсем сумрачным.

Дэррен крепко обнял ее. Глаза его были ясными и серьезными.

— Мир политики бывает очень жестким, Вики. Может наступить время, когда я от этого устану и захочу выйти из игры.

— Это не имеет значения. Я выйду из игры вместе с тобой, если потребуется. Все, что мне нужно, это ты и Джордан.

Он кивнул, гладя ее по волосам.

— И для меня вы с Джорданом самое важное, что есть в моей жизни.

Виктория улыбнулась дрожащими губами и отступила на шаг назад. Глаза ее сияли.

— Ну, вот и решили. По-моему, твоя подача.

— Сегодня она вернула акции Дэррену. — Элеанор закончила разливать чай из серебряного чайника от Кроссли и занялась ложками. Она не смотрела на Хилари. — Такая странная, непредсказуемая девушка.

— Вероятно, она решила, что уже причинила достаточно неприятностей. — Хилари отпила чай с внешним спокойствием, которого вовсе не ощущала. Она отчаянно пыталась оценить услышанные новости. После их недавнего столкновения она меньше всего ожидала от Филы этого шага. Но, может, все наконец и образуется. — Я удивлена, что Ник позволил ей это сделать.

— Дэррен считает, что она самостоятельно приняла решение и что Нику, вероятно, оно совсем не нравится.

Хилари обдумала это, чувствуя невероятное облегчение. Может, в душе Филы в итоге победила верность Крисси, а следовательно, и к любовнице Крисси. Может, ей показалось не правильным передать акции напрямую Хилари, но она знала, что если отдаст акции Дэррену, то добьется практически аналогичного результата. Женщина спросила себя, избавится ли Ник от Филы теперь, когда она перестала быть ему нужной. Скорее всего да. Ведь он все-таки бизнесмен и знает, когда нужно прекратить вкладывать средства.

— Полагаю, на этом отношения между Филой и Ником закончатся, — заметила Хилари вслух. — Ник слишком умен, чтобы теперь держать ее рядом.

Элеанор медленно кивнула.

— Естественно, она совершенно не в его вкусе.

— Было бы довольно неловко, если бы она стала членом нашей семьи.

— Очень неловко. Но, полагаю, вряд ли когда-либо существовала вероятность того, что Ник действительно на ней женится. В этом не было необходимости, за исключением того, что женитьба являлась единственным способом получить у нее эти акции.

— Ну, это очень все упрощает, — произнесла Хилари, надеясь, что права. — Теперь вы и Дэррен сможете принять необходимое решение.

— Да, конечно, дорогая. Мы с Дэрреном хотим только лучшего для «Каслтон и Лайтфут».

— И для карьеры Дэррена, — с намеком добавила Хилари.

— Естественно. — Элеанор удовлетворенно улыбнулась. — Этот сбор средств в поддержку его кампании прошел так хорошо, не правда ли?

— Это определенно был успех. — Хилари вспомнила сцену в дамской комнате и чуть было не швырнула об стену тонкую фарфоровую чашку.

— Я слышала, что даже Барбара Эпплтон и ее муж выписали внушительный чек. — Элеанор нахмурилась. — Странно, правда? Мне всегда казалось, что Барбара придерживается таких крайне либеральных взглядов. Я удивлена, что она проявила интерес к вложениям в кампанию республиканцев. Вики сказала, что это имеет какое-то отношение к вопросам социального обеспечения детей.

— Ну, вложение есть вложение. Какая разница, откуда оно исходит, правда?

— Правда, дорогая. Возможно, Барбара наконец уловила суть дела. Ведь мой сын все-таки собирается осуществить значительные перемены в нашем штате, а победителя все захотят поддержать. Кто знает, как высоко сможет подняться Дэррен и чего он добьется в будущем?

— При условии, если за ним будет семья и деньги семьи.

— Вне всякого сомнения, дорогая. Еще чаю?

— Черт побери, что это о себе думает эта болтливая мерзавка? — Голос Рида звучал так громко, что Нику приходилось держать телефонную трубку на некотором расстоянии от уха.

— В первую очередь поступает вопреки моим точным инструкциям. — Никодемус жевал крекер, на котором было намазано немного сыра.

Фила только что вернулась после своего ежедневного набега на рынок Пайк-плейс. Каждый раз, когда она туда направлялась, она открывала новый и все более экзотический сорт сыра. Он не знал, как называется именно этот сорт, но от него сильно несло козлом.

— Ну, и что же, черт возьми, ты собираешься делать на собрании без ее акций?

— То же самое, что и раньше собирался делать. Буду пытаться, чтобы меня выбрали исполнительным директором «Каслтон и Лайтфут».

— Бог ты мой, да она немного чудная, правда?

— Только в некоторых отношениях. — Ник поднял глаза на Филу, которая вошла в комнату с двумя бокалами вина. — В других она вполне предсказуема.

— Да она тебя с ума сведет.

— Да, знаю. Наверное, мне суждено нести этот крест. — Он взял из рук Филы один бокал. Она села рядом с ним, скрестив под собой ноги. Он улыбнулся при виде ее брусничного цвета блузки и бирюзовых брюк.

— А что ты будешь делать, если не победишь Хилари? — спросил Рид уже более спокойным голосом.

— Ты не забыл, что у меня есть другая работа?

— Не забыл. А как насчет Филы? Она поедет с тобой на эту другую работу?

— Конечно. Относительно этого нет таких вопросов, как по поводу будущего «Каслтон и Лайтфут». Отец, мне надо идти. Увидимся на заседании. И если у тебя есть хотя бы половина здравого смысла, который я всегда в тебе предполагал, ты проголосуешь за меня. — Прежде чем Рид успел ответить, Ник повесил трубку.

— Вино, — заявила Фила, — должно дополнять сыр. Оно оттеняет все утонченные нюансы аромата.

— Это тебе сказали в винном магазине?

— Да.

— У меня есть для тебя новости, Фила. В козле нет ничего утонченного. Тому, кто ест этот сыр, не хочется оттенять нюансы, ему хочется их потопить. С помощью этого жидкого рислинга трюк не удастся. Для этого нужен галлон красного вина.

Она безмятежно улыбнулась.

— Я все еще изучаю тонкости кулинарного мастерства.

— Я заметил. — Он прожевал очередной крекер с сыром. — Ты понимаешь, что семьи в смятении?

— Да?

— Хилари, должно быть, сходит с ума, пытаясь отгадать, что ты теперь задумала.

— А ты?

— Я? Я отбросил все надежды вообще тебя разгадать. Я просто проедусь на этой карусели, до самого конца.

— А если карусель не остановится там, где должна?

— Тогда мы с тобой на следующий день после ежегодного собрания уедем в Калифорнию, — без колебания произнес Ник.

Филадельфия настороженно смотрела на него,

— Ты уверен, что захочешь, чтобы я была рядом, даже если мой поступок помешает тебе спасти «Каслтон и Лайтфут»?

Ник решительно улыбнулся.

— Да, Фила, если благодаря тебе потеряю компанию, я точно захочу, чтобы ты была рядом. Мне захочется снять с себя напряжение на твоей попке.

— Звучит привлекательно.

Лежа в постели несколькими часами позже, Ник вспомнил свои слова. Зайдя так далеко, ему было нелегко лежать без сна и серьезно думать о том, что «Каслтон и Лайтфут» будет для него потеряна.

«Но в общем-то все это не так уж страшно», — размышлял он. Конечно, будет чертовски жаль, если «Каслтон и Лайтфут» разберут на мелкие кусочки и если ею станут управлять посторонние люди, но иногда жизнь так распоряжается. Никто от этого не умрет.

Ник решил, что пока рядом с ним Фила, потеря «Каслтон и Лайтфут» не будет означать конца света. Она весело рассуждала о том, что это золотой шанс для семей снова объединиться, но на самом деле во многих отношениях сама была его золотым шансом. Но ни за что на свете он ей сейчас этого не скажет. Никодемус знал, что в глубине души Фила испытывает сомнения в своей правоте относительно результатов собрания, но Ника это вполне устраивало.

Если ему придется помучиться, пусть и она помучается тоже.

Рид поднял глаза от вечерней газеты, пока Тек готовил в небольшом баре коктейли с мартини.

— Пехотинцы победили.

Тек бросил в бокал небольшую шпажку с наколотой оливкой.

— Да, сэр, я слышал. Ради этого можно подумать о том, чтобы вернуться к своим корням, правда? — Он отнес коктейль Риду.

— Полагаю, что ты также слышал, что акции вернулись к Дэррену?

— Да, сэр. Эта маленькая Фила делает нам один сюрприз за другим, не так ли?

— Так, черт побери. — Рид прожевал оливку и, подойдя к окну, начал смотреть, как чья-то изящная яхта бороздит воды Пугет-Саунд. Дома на острове Бейнбридж были построены так же, как и коттеджи в Порт-Клакстоне: из окон открывался широкий вид на воду. — Интересно, что теперь мой сын собирается делать?

— Можно только гадать об этом, сэр. Ник всегда хорошо заметал следы.

— Скажу тебе только одно. Я был чертовски не прав три года назад, когда сказал ему, что у него нет силы духа. А у него она еще как есть.

— Прошу прощения, сэр, но требуется несколько больше, чем просто сила духа, чтобы вернуться сюда после того, что три года назад случилось, и пытаться вернуть себе компанию. Человек должен быть твердым как сталь. — Шерман остановился, когда на пороге показалась Хилари. — Добрый вечер, мэм. Приготовить вам мартини?

— Да, пожалуйста, Тек. — Устало улыбаясь, Хилари вошла в комнату. Она грациозно села на чиппендейловский стул, обтянутый зеленым дамасским шелком. — Привет, Рид. Как прошел день?

— Хорошо. Прошел с Суини восемнадцать лунок в Белльвью. Выиграл двадцать долларов.

— Поздравляю. — Хилари ваяла протянутый ей бокал. — Спасибо, Тек. Пока все. — Она отпустила его кивком головы и подождала, пока Шерман выйдет из комнаты, чтобы снова заговорить. — Ну, завтра все так или иначе закончится, верно?

Рид не сводил глаз с вида за окном.

— Ты говоришь так, как будто настанет Судный день.

— Вероятно, потому, что я так это вижу. Семьи будут судить и меня, и то, что я сделала для «Каслтон и Лайтфут» за последние три года. — Женщина снова мимолетно улыбнулась. — Надеюсь, что меня не засудят.

— Ты чертовски иного поработала, Хилари.

— Спасибо, Рид. Твое одобрение для меня очень много значит. Для меня ничего нет в мире важнее «Каслтон и Лайтфут». Это вся моя жизнь. Интересно, будете ли вы все об этом помнить, когда наступит время голосовать за избрание следующего исполнительного директора.

— Это трудно забыть. — Лайтфут съел еще одну оливку.

— Многое забывается, когда домой возвращается блудный сын. Это понятно.

— Прошло три года, Хилари.

— Да, но разве что-нибудь изменилось? Один раз Ник уже бросил всех нас, не только меня и ребенка, но и компанию. Почему бы ему не сделать это снова, когда он получит контроль рад «Каслтон и Лайтфут»? — Она поднялась и подошла к мужу. — Мы все должны задать себе один вопрос: «Что же действительно нужно Нику?»

— И что, по твоему мнению, ему нужно? Хилари сделала глубокий вдох.

— Отмщения. Мне кажется, он хочет получить контроль над «Каслтон и Лайтфут», чтобы погубить ее. Ник так и не простил всех нас за то, что произошло три года назад. Он был наследным принцем с золотой волшебной палочкой в руках. Он воспринимал «Каслтон и Лайтфут»в качестве своего будущего королевства. Когда ты и Бэрк отказались позволить ему увести компанию в том направлении, в каком он хотел, твой сын вышел из себя. Сначала сорвал свою ярость на мне, а потом на всех остальных. Не думаю, что он будет удовлетворен, пока не разрушит компанию до конца.

Рид помешал свой мартини шпажкой, на которой были наколоты оливки.

Хилари подождала еще минутку, прежде чем произнесла:

— Я только об одном жалею.

— О чем?

— Мне очень жаль, что я потеряла ребенка. Я хотела бы подарить тебе внука, о котором ты всегда мечтал, Рид.

«Ну, конечно, это не был ребенок Ника», — подумал Рид. Он спросил себя, как он мог быть так слеп три года назад, фила права. Ник — его сын, а его сын никогда не бросил бы своего ребенка.