Золотой шанс

Глава 4

Филе не первый раз в жизни приходилось стоять у ворот и смотреть сквозь прутья решетки на большой семейный праздник, в котором она не участвовала. Они с Крисси провели свои подростковые годы, зная, что такое находиться снаружи и заглядывать внутрь.

Но Фила была вынуждена признать, что впервые стоит у таких элегантных ворот и наблюдает столь громадное сборище. Когда Лайтфуты и Каслтоны праздновали Четвертое июля, это было большим событием. Филе казалось, что на праздник приглашен весь Порт-Клакстон.

Обвив пальцами железные прутья решетки, она глазела на веселье. Широкая и невероятно зеленая лужайка была заполнена людьми в шортах, майках, рубашках с короткими рукавами и джинсах. Фила увидела четыре жаровни для барбекю, рядом с которыми стояли повара очень профессионального вида. По воздуху плыли ароматы жарящихся бифштексов и гамбургеров. Глубоко в горячие угли были закопаны кукурузные початки в алюминиевой фольге. На столах стояли огромные вазы с картофельным салатом, соленьями, приправами. Под полосатым навесом раздавали пиво и безалкогольные напитки.

Очень патриотично, и традиционно, и, в этих масштабах, очень дорогостояще.

Два величественных дома с длинными и изящными крытыми галереями виднелись на склоне холма за лужайкой. Заросший деревьями склон оттенял бескрайнюю ширь пляжа.

«Пляжные коттеджи» Лайтфутов и Каслтонов были высотой в два этажа и свежевыкрашены в классический белый цвет. Прелестные окошки с несколькими стеклами прикрывали темно-зеленые занавески. Фила была уверена, что ни один предмет мебели внутри не был изготовлен позже 1850 года. На мгновение ей показалось, что она повернула не там, где нужно, и оказалась не в том месте и не в том времени. А скажем, Виргинии или Мэриленде начала девятнадцатого века.

Перед домами развевался на ветру самый большой американский флаг, который она когда-либо видела.

— Чем могу вам помочь, мэм?

Это был не вежливый вопрос, а прямое обвинение. Услышав за спиной низкий мужской голос, Фила подпрыгнула. Она повернулась, почти ожидая увидеть перед собой охранника в форме с мощным ружьем и огромной собакой.

Перед ней стоял лысый человек плотного телосложения в гавайской рубашке. Однако рубашка, несмотря на свою яркость, ее не успокоила. Она сразу же почувствовала обычную непреодолимую враждебность к людям, которые считали, будто могут указывать, что ей делать.

— Помочь? — сладко переспросила Филадельфия. — Вряд ли. Ты не особенно похож на помощника. — И, снова отвернувшись, она продолжила наблюдение сквозь прутья решетки за пикником по случаю Четвертого июля.

— Туристам вход на праздник запрещен, только местным жителям, а я вас не узнаю, мэм. Лучше идите своей дорогой.

— Ладно тебе, генерал, я здесь нахожусь по просьбе его чести. — Фила снова отвернулась.

— Какой еще его чести? Что за чушь? Кончай ломать комедию, подруга, и уматывай отсюда. Это частная собственность. В эти ворота позволено входить только местным жителям и друзьям семьи.

Огромная рука, тяжелая, как стальной каркас, сомкнулась на ее плече.

Женщина потеряла терпение. Она попыталась сбросить эту мощную руку, но не смогла. Это ее еще больше разозлило.

— Сними с меня свою руку, ты, обезьяна. Я тебе сказала, у меня приглашение.

— Вот как? Тогда, может быть, ты мне его покажешь?

Фила подняла глаза на лицо, на котором выделялся неоднократно переломанный кос. Плотна сжатые губы этого человека покрывала тонкая полоска жестких усов. Его до боли выпрямленная спина навела на мысль.

— Бывший морской пехотинец, да? — рискнула она.

— К вашему сведению, мэм, такого понятия, как бывший морской пехотинец, не существует. Мужчина остается морским пехотинцем до дня своей смерти.

— Какое несчастье, — произнесла Фила. — Тяжело тебе будет нести такой груз до конца своих дней.

Ярко-красный румянец вспыхнул на загорелом лице мужчины. Тонкие усы зашевелились, а глаза-бусинки чуть не выкатились из орбит от ярости.

— Ты, болтливая маленькая…

— Сейчас же убери от меня руки, а не то я позову адвоката и засужу тебя по гроб жизни!

— Вот как? Ну тогда я, пожалуй, дам тебе повод меня засудить. — Без предупреждения он взял ее своими огромными ручищами за пояс и повесил на свое массивное плечо.

Фила завопила так громко, как только позволяли ее легкие, но из-за всеобщего смеха и болтовни на лужайке ее явно никто не слышал.

— Поставь меня на землю или же точно окажешься в тюрьме. — Она принялась яростно колотить по его спине кулаками. Это имело не больший эффект, чем если бы она била слона. Он не причинял ей боли, поэтому Филадельфия не паниковала, но не могла вынести такого способа обращения. — Ты — отличный пример того, каких недоумков производит милитаризм нашей страны. Откуда ты такой взялся? Какой-то тайный правительственный проект по выведению новых существ, в котором была допущена ошибка? Поставь меня на землю.

— Привет, Тек. Похоже, ей быстро удалось тебя достать. У нее это хорошо получается.

— Ник! — При звуке знакомого и невыносимо спокойного голоса Фила подняла голову. — Слава Богу, что ты здесь. Быстро сделай что-нибудь. Этот гад — сумасшедший.

— Сэр. Это вы, сэр?!

Фила с отвращением услышала восторг в голосе этой обезьяны.

— Добро пожаловать домой, сэр. Мы чертовски рады снова вас увидеть.

Женщина неистово вертелась.

— Ник, сделай же что-нибудь. Прикажи этому монстру поставить меня на землю. И вызови полицию. Этот человек очень опасен. Я хочу, чтобы его арестовали за нападение на меня.

— Тек не обидит и мухи, если его не спровоцировать, — беспечно сказал Лантфут. — И, конечно, если ты будешь так поступать, тебе придется за это поплатиться, Фила.

— Я его не провоцировала. Я настаивала на своих конституционных правах, черт побери. Заставь его сейчас же опустить меня на землю, или я подам в суд еще и на «Каслтон и Лайтфут». Я уверена, что хороший адвокат сможет доказать, что тот, кто взял этого зверя на работу, виновен в том, что неверно разбирается в людях.

— Святой Боже, сэр, неужели это она? Приятельница, о которой вы рассказывали Гарри?

— Боюсь, что да. Филадельфия Фокс, разрешите представить вам Уильяма Текумае Шермана. Старого друга семьи. Он очень давно работает на Лайтфутов. Собственно говоря, с тех пор как ушел с военной службы.

— Увольте его, — проговорила Фила.

— Дай-ка ее лучше мне, Тек. Она временами становится очень вспыльчивой.

— Конечно, сэр. Извините, ошибочка вышла. — Шерман принялся снимать свою ношу. Он взял Филу руками за пояс и поднял со своего плеча. — Я спросил ее, кто она такая, а она понесла какую-то чушь.

— Это на нее похоже.

— Я должен следить за каждым, кто попытается проникнуть через ворота. Прошлый год парочка мотоциклистов попыталась учинить беспорядок. Поломали кое-что, пока мне удалось от них избавиться.

— Я что, выгляжу как фанатка-рокер, идиот? — Фила прикрыла глаза, когда небо у нее над головой перевернулось, и с нетерпением ждала, когда очутится на земле. Повиснув в воздухе, женщина продолжала говорить:

— Это просто невыносимо. Не могу поверить, что этому человеку так долго удавалось сохранить свою должность в твоей семье, Ник. А на лужайке вы ставите ловушки? Может, пускаете крокодилов в болотца перед входом? Там еще будут такие же военные роботы, как этот? Автоматы «узи»в коридоре… Уфф! Ник!

Вторая пара огромных рук взяла ее за пояс, и в следующую секунду Фила уже свисала с широкого плеча Никодемуса.

— Я использую свои акции «Каслтон и Лайтфут», чтобы довести обе семьи до банкротства, — поклялась Фила.

— Относись к этому проще. Я ею сам займусь, Тек. Увидимся позже?

— Да, сэр. Прекрасно, сэр. Как хорошо, что вы вернулись.

— Спасибо, Тек. Интересно, что будут чувствовать все остальные?

— Я уверен, что они тоже будут рады, сэр. Не сомневаюсь.

В своем перевернутом положении Филе удалось увидеть выражение лица Тека Шермана. Он широко улыбался Нику. Этот член клана был явно рад появлению блудного сына. «Но, конечно, — напомнила она себе, — Тек не член семьи. Просто наемная рабочая сила».

— Поставь меня на землю, Ник. Эта шутка слишком уж затянулась. — Мимо ее глаз проплыли ворота с железными прутьями, когда Лайтфут прошел мимо них. Посмотрев вниз, она увидела под его ногами море глубокого, насыщенного зеленого цвета.

— Сегодня Четвертое июля, Фила — объяснил он. — Предполагается, что в этот день нужно немного повеселиться.

— И так веселятся Лайтфуты? Мучают невинных женщин?

— Я раньше этого не пробовал, — задумчиво сказал Никодемус. Его ладонь поднялась выше по ее затянутому в джинсы бедру. Он нежно сжал его. — Это не так уж плохо.

Прежде чем он смог продолжить, раздался звук еще одного мужского голоса, который показался Филе смутно знакомым. Густой, с хорошими интонациями, очень ровный, такой голос может заставить поверить во все, что произносит. Однажды она уже слышала его по телефону. Голос принадлежал Дэррену Каслтону.

— Привет, Ник! Что это у тебя? Твои манеры обращаться с женщинами явно претерпели за последние три года некоторые изменения.

— Мне всегда недоставало твоей галантности, Дэррен.

— В этом ты прав. Ты же Лайтфут, а не Каслтон. Но, во всяком случае, у тебя никогда не было приятельниц, которых ты приносил домой, повесив через плечо. Она должна быть довольно интересной.

— Так и есть.

— Рад тебя видеть, Ник. — Голос Дэррена стал серьезным. — Чертовски рад. Много времени прошло.

— Надеюсь, что довольно много.

Фила почувствовала, как Ник снял правую руку с задней части ее бедра, и поняла, что они обмениваются рукопожатием.

— Раз вы закончили свое великолепное воссоединение, я была бы благодарна, если бы мне позволили встать на собственные ноги.

— По-моему, она раздражена, Ник.

— Это не моя вина. У нее произошла небольшая разборка с Теком у ворот. — Легким движением Ник поставил Филу на землю и, улыбаясь, смотрел, как она смахивает волосы с глаз и поправляет свободную рубашку цвета фуксии с зеленым. — Дэррен, познакомься с мисс Филадельфией Фокс.

Фила увидела перед собой молодого человека с очень приятными чертами лица. Казалось, он был одного возраста с Ником, но на этом сходство заканчивалось. Ник был крепким, плотным, с грубоватыми чертами лица, Дэррен же Каслтон выглядел гибким, стройным и аристократичным.

«В его лице чуть больше резких углов, чтобы его можно было назвать безупречно красивым», — решила Фила. Его зубы украсили бы любой рекламный плакат. Светло-русые волосы и ясные голубые глаза делали его настолько типичным американцем, что люди, должно быть, верили ему с первого взгляда.

Она вынуждена была признать, что в Дэрренс Каслтоне было еще что-то, помимо внешней привлекательности и шарма. Ей на ум пришло слово «харизма», и она поймала себя на том, что улыбается ему. Мужчина протянул ей руку, и она пожала ее.

— Здравствуйте, мистер Каслтон.

— Дэррен, — сразу же поправил он. Его рукопожатие было крепким. — Рад познакомиться, Фила. Извини за то, что произошло у ворот. Тек иногда слишком серьезно относится к своим обязанностям.

— Вероятно, это военный образ мышления, — пояснила Фила. — Серьезный недостаток.

— Возможно, ты права. — Дэррен обменялся с Ником мимолетной улыбкой.

— Полагаю, Каслтоны и Лайтфуты сильно страдают от такого рода вещей, — пробормотала она.

— Некоторые из нас пытаются быть выше этого, — произнес Дэррен, все еще улыбаясь.

Крисси вообще не особенно уважала мужчин и поэтому не распространялась по их поводу в своих письмах или телефонных разговорах. Мужчины для нее были просто существами, которыми можно воспользоваться, когда это полезно. Но она сделала пару замечаний по поводу Дэррена Каслтона, которые Фила запомнила. «Они обсуждают возможность его политической карьеры. Вероятно, он может добиться успеха на этом поприще. Этот бесконечный ряд зубов и жена, которую Элеанор специально выбрала для роли жены политического деятеля. Хилари говорит, что хочет, чтобы семьи финансировали предвыборную кампанию Дэррена. Для избрания нужно много денег, говорит она, и большие связи. У Лайт-футов и Каслтонов есть и то и другое».

— Почему бы вам что-нибудь не съесть? Рид, как обычно, заправляет барбекю. Ты же знаешь, он это обожает. — Дэррен посмотрел на Ника. — Твой отец с нетерпением ждет встречи с тобой, Ник.

— Вот как? — Никодемус беспечно обнял Филу за плечи и пошел по направлению к жаровням барбекю.

— Дай ему шанс, ладно? — мягко предложил Каслтон.

— Ты думаешь, он мне его даст?

— Мне кажется, все будет хорошо, если вы позволите этому случиться, — ответил Дэррен. — Ты голодна, Фила?

Она втянула в себя запахи, плывущие от жаровен, и с удивлением поняла, что хочет есть.

— Похоже, что да.

— Прекрасно. Здесь полно еды.

Она взглянула на него.

— Вы устраиваете праздник по случаю Четвертого июля каждый год?

— Каждый год, насколько хватает моей с Ником памяти. Это семейная традиция. Местные жители на нее рассчитывают.

Фила кивнула, ощущая на плечах тяжесть руки своего спутника. Его беспечная собственническая манера по отношению к ней смущала и интриговала. Сегодня она увидела его первый раз с тех пор, как он уехал из Холлуэя, и была поражена, почувствовав легкое возбуждение минуту назад, когда он взвалил ее себе на плечо.

От жаровен, прыгая сквозь толпу, к ним бежали два огромных пса. Они прижались к Нику, и он пару минут трепал их за уши, что-то тихо приговаривая.

— Похоже, они тебя помнят, — заметил Дэррен.

— Что это за собаки? — опасливо спросила Фила, когда черно-коричневые псы повернули свои головы в ее направлении.

— Ротвейлеры, — ответил Ник.

— Я так и знала, — пробормотала женщина. — Собаки-убийцы. — Она попыталась сделать шаг назад, когда псы ткнулись своими любопытными носами ей в руки, но не успела. Сделав покорный вздох, она в высшей степени осторожно погладила их по головам. Казалось, собаки были вне себя от радости и потребовали еще.

— Вот это да! — воскликнул Каслтон. — Ты им сразу понравилась, Фила. Обычно они себя так не ведут, им требуется время, чтобы привыкнуть к незнакомому человеку.

— Вероятно, они просто примеряются, подойду ли я им на ужин, — сказала Фила. — Прикидывают, как быстрее и проще разорвать мне горло. Как их зовут? Бруно и Дьявол?

— Капкейк и Фифи, — ответил Ник.

— А-а, ну конечно.

— Правда. Мой отец купил их незадолго до того, как я уехал. И дал им такие клички. — Ник поправил очки на носу и слегка улыбнулся, наблюдая за возней собак. — Дэррен прав, они уже готовы есть из твоих рук. Это на них не похоже.

— Вы не представляете, в каком я восторге, — сказала Фила. Ротвейлеры скалили зубы, языки их вывалились, как будто она сказала что-то смешное. — Они мне напоминают тебя.

— А Крисси Мастерс собак ненавидела, — тихо произнес Дэррен.

— Крисси боялась собак, — холодно пояснила Фила. Она последний раз потрепала ротвейлеров и отошла.

— Пойдем, пора попробовать еду, о которой мы говорили, — предложил он, идя впереди. — Как насчет пива, Ник?

— Хорошая мысль.

Всю дорогу к жаровням собаки вертелись у ног женщины. Она отбросила всякую надежду, что их внимание привлечет что-нибудь другое. Фила не впервые оказывалась в таком положении: и дети, и животные часто воспринимали ее с восторгом.

Люди стояли около жаровен в три ряда, но при появлении Ника, Филы и Дэррена толпа как по волшебству расступилась. Когда последний голодный гость сделал шаг в сторону, они увидели высокого, широкоплечего мужчину, которому было за шестьдесят. В правой руке он держал лопаточку для переворачивания мяса. Рядом стояли еще несколько мужчин в поварских фартуках.

Фила сразу же узнала этот нос, как только мужчина с серебристой сединой взглянул в ее направлении. Она также узнала холодные серые глаза и высокие резко очерченные скулы. Рид Лайтфут. Она почувствовала, что рука Ника крепче сжала ее плечи, но, когда он заговорил, голос его был ровным, как обычно.

— Здравствуй, отец.

Рид бодро кивнул, но в его глазах, направленных на сына, чувствовалось напряжение.

— Мне сообщили о твоем возвращении. Я рад, что в этом году ты можешь присутствовать на пикнике. — Слова звучали напыщенно, но искренне. — А это мисс Фокс, насколько я понимаю.

— Фила, познакомься, это Рид Лайтфут. Мой отец.

— Здравствуйте, — произнесла Фила с вежливой осторожностью. Она не знала, чего ожидать. Информация Крисси была очень скудной: «Он все время играет в гольф. Не хочет сталкиваться с Хилари».

— Рад познакомиться, Фила, — проговорил мужчина, ловким движением переворачивая кусок мяса на жаровне. Последовало неловкое молчание, после чего он добавил:

— Хотите гамбургеров?

Казалось, вопрос адресован Нику, но, когда тот помедлил с ответом, Фила автоматически заполнила паузу.

— С удовольствием, — сказала она. Рид кивнул, явно довольный, что ему будет чем заняться.

— Сейчас мы все устроим. Элеанор, ты где? Нам нужны еще булочки для гамбургеров.

— Я попрошу принести еще, Рид.

Фила обернулась и увидела, что к ним приближается величественного вида дама, которой явно перевалило за шестьдесят. Ее незаметно подкрашенные в светло-русый цвет волосы украшала симпатичная маленькая морская фуражка. Поверх белой шелковой юбки в складку на ней была шелковая блузка в синюю и красную полоску. Женщина загадочно, но вежливо улыбалась. Ее бледно-голубые глаза сразу же обратились на Ника.

— Ник, дорогой! Ты приехал. Как я рада тебя видеть, милый. Нам сказали, что ты приедешь сегодня, и мы все были в восторге.

Ник снял руку с плеч Филы и обнял Элеанор Каслтон.

— Здравствуй, Элеанор. Рад снова тебя видеть. Познакомься, это мисс Филадельфия Фокс.

Элеанор повернулась к Филе. Она продолжала мило улыбаться, но глаза ее были холодными.

— Ну конечно. Мисс Фокс. Насколько я понимаю, вы были подругой Крисси Мастерс?

— Правильно. Она была моей лучшей подругой. Собственно говоря, почти сестрой. — Фила решила, что лучше выложить карты на стол сразу в начале игры, она уже знала, как Элеанор Каслтон относилась к Крисси. «Она меня ненавидит. Но это ничего. Я от нее тоже не в особом восторге», — сказала однажды подруга.

— Какое несчастье, — промолвила Элеанор, закрывая тему. Она повернулась к симпатичной стройной черноволосой женщине, не сводившей своих изумительных темных глаз с Филы. — Вики, дорогая, познакомься с Филой Фокс. Подругой Крисси.

— Здравствуйте, мисс Фокс. Я Виктория Каслтон. Жена Дэррена.

— Здравствуйте, — ровно сказала Фила, протягивая руку, и вспомнила, как Крисси описывала этого члена клана. «Дорогая Элеанор сама ее выбрала в качестве украшения для политической карьеры своего сына».

Виктория Каслтон взглянула на Никодемуса и осторожно улыбнулась.

— Здравствуй, Ник. Рада тебя видеть.

— Здравствуй, Вики, — кивнул он ей. — А где Джордан?

— Я здесь, — объявил маленький мальчик, прятавшийся до этого за ногами матери. — А ты кто? Ник присел на корточки.

— Я Ник. Ты меня не помнишь, а я тебя помню. Когда я видел тебя Последний раз, тебе было около двух лет, и ты был вот такой маленький. — Он примерно на фут поднял ладонь над землей.

— Сейчас я большой, — гордо сказал Джордан, вставая рядом с ладонью Ника, чтобы продемонстрировать разницу в росте. Затем взглянул на Филу. — Привет.

— Привет. Меня зовут Фила. — Она подумала, что самоуверенность мальчика говорит сама за себя.

Этот ребенок купался в любви и заботе, он знал, какое место занимает в своей семье, и поэтому был уверен в добром отношении со стороны своих близких. Дети, с которыми она обычно работала, редко проявляли такую уверенность в себе. Филадельфия поймала себя на последней мысли: ей больше не придется работать с такими детьми. С ее карьерой покончено.

— Ты любишь водоросли? — спросил мальчик.

— Да, в общем, люблю, — с готовностью ответила Фила. — Мне очень нравятся водоросли.

— У меня есть немного в моей комнате. Хочешь посмотреть?

— В другой раз, Джордан. — Виктория взяла сына за руку и оттащила в сторону. — Фила и Ник сейчас хотят поесть.

— По-моему, гамбургеры готовы, — ровным голосом заметила Элеанор Каслтон. Она взяла две тарелки и передала их Нику и Филе. — Возьмите себе салат и приправы.

— Спасибо, Элеанор. — Никодемус взял свою тарелку и повел Филу к столу с картофельным салатом.

— Какая искренняя печаль по поводу смерти Крисси, — пробормотала она. — «Какое несчастье», — передразнила она равнодушный тон Элеанор.

Ник положил картофельный салат ей на тарелку.

— Послушай, будь реалисткой. Не нужно надеяться, что она будет особенно горевать по Крисси. Пока твоя подруга находилась здесь, жизнь Элеанор превратилась в ад.

— Крисси не виновата, что двадцать шесть лет назад Бэрк Каслтон изменил своей жене.

— Конечно, ты абсолютно права, — произнес новый голос позади Филы. Подошедшая женщина говорила с легким акцентом уроженки Новой Англии. — Это была совершенно не ее вина. Но не жди, что Элеанор когда-нибудь это признает. Она приложила столько усилий, чтобы образ Каслтонов был безупречным.

Фила сразу же поняла, кто это. Повернув голову, она увидела шикарного вида породистую женщину с каштановыми волосами и изумрудно-зелеными глазами. На ней были превосходно сшитые брюки цвета верблюжьей шерсти, подчеркивающие длинные ноги, и белоснежная шелковая блузка. Этот элегантный наряд в совершенстве оттенял ее черты. На руке было золотое обручальное кольцо.

— Здравствуйте, — произнесла Фила.

— Здравствуй, Фила. Я Хилари Лайтфут. — Женщина протянула ей руку с безупречным маникюром на длинных ногтях. — Хочу, чтобы ты знала, как мне жаль Крисси. Она была замечательным человеком, ярким и полным жизни. Мне не хватает ее.

Филадельфия пожала длинные пальцы.

— Спасибо, миссис Лайтфут. Рада познакомиться. Вы очень нравились Крисси. — Фила помнила, что Хилари была единственным членом клана, к которому ее подруга хорошо относилась. И по этой причине она была готова к тому, что эта женщина понравится ей тоже.

— Называй меня Хилари. — Она отняла у Филы руку и повернулась к Нику, который сосредоточенно жевал картофельный салат. Взгляд ее был безмятежным, но до странности непроницаемым. — Здравствуй, Ник.

Ник кивнул. И не протянул руки.

— Здравствуй, Хилари.

— Я была удивлена, когда услышала, что ты решил вернуться.

— Вот как? — Ник откусил соленый огурец и бросил взгляд на толпу. — В этом году здесь так много людей.

— С каждым годом все больше и больше. Нам скоро придется сократить количество приглашений и принимать только друзей семей. — Хилари проследила за его взглядом. — Приглашать весь город становится неудобно, не говоря уж о том, что очень дорого.

— «Каслтон и Лайтфут» могут себе это позволить. — Ник сохранял нейтральную интонацию, но Филе почудилась в его голосе легкая нотка раздражения.

— Могут, но вряд ли в этом есть смысл.

— Пикник по случаю Четвертого июля — это традиция Каслтонов и Лайтфутов. Не представляю, чтобы отец мог от нее отказаться. — Он откусил гамбургер, не сводя глаз с толпы.

— Последнее время Рид возложил на меня принятие всех важных решений, — спокойно сказала ему Хилари. — Собственно говоря, тебе, наверное, будет интересно узнать, что на предыдущем годовом собрании он передал мне право голоса и по своим, и по твоим акциям. Он доверяет мне и знает, что я поступлю так, как лучше для фирмы.

— Он всегда тебе доверял, правда, Хилари?

— Почему бы ему мне не доверять? Я всегда блюла интересы «К и Л», в отличие от тебя.

Фила отошла к столу с пряностями и начала сосредоточенно намазывать свой гамбургер горчицей и добавлять солений. Она ощущала, что чувства этих двоих накалены до предела, отчего у нее по позвоночнику бежали мурашки. Возникло и несколько интересных вопросов. Она спрашивала себя, в каких отношениях Ник раньше находился с Хилари. Последние годы он явно не тратился на поздравительные открытки жене своего отца.

К ним подошел Дэррен с банками пива в руках. рн передал одну из них Нику. Хилари кивнула Филе и отошла к гостям.

— Держи, — произнес Дэррен. — Я подумал, что тебе это не помйшает.

— Ты правильно подумал. — Ник взял у него банку пива и дернул за кольцо.

— Поскольку ты здесь, — бодро сказал Дэррен, — ты можешь нам помочь с фейерверком.

— Конечно. Почему бы и нет?

— Я так и знала, что будет фейерверк, — пробормотала Фила себе под нос. Никодемус взглянул на нее.

— А у тебя нет предчувствия, что сегодняшний фейерверк далеко не последний?

Первая вспышка пиротехнического снаряда осветила ночное небо ровно в десять часов вечера. Скрестив ~ноги, Филадельфия сидела на лужайке перед одной из крытых галерей с колоннами. Ее окружали женщины семей Лайтфутов и Каслтонов. Единственным представителем мужского пола среди них был маленький Джордан, который пребывал в состоянии такого возбуждения, что не мог усидеть на месте.

Широкая лужайка была заполнена городскими жителями. Кто-то допивал пиво, кто-то пытался припрятать последний кусок яблочного пирога. Неподалеку разлеглись сытые собаки. Каким-то образом одной из них, по кличке Фифи, удалось пристроить свою голову на коленях у Филы.

Ник исчез в компании своего отца, Тека Шерма-на и Дэррена.

— Все мужчины Каслтоны и Лайтфуты занимаются фейерверками? — спросила Фила у сидящей рядом Вики.

— Это традиция, — резко пояснила та. Она взглянула на своего жизнерадостного сына. — Через несколько лет Джордан тоже будет помогать им с фейерверками.

— Помогать, помогать, помогать, — пропел мальчик и завизжал от восторга, когда ночное небо озарила очередная вспышка света.

— Фейерверки очень опасны, — нахмурившись, сказала Фила. — Это же, по сути дела, взрывчатые вещества, маленькие бомбы. Этим должны заниматься специалисты.

— И Рид, и Дэррен, и Ник — специалисты. И Бэрк был специалистом.

— Правда? Где же они этому научились? — Фила смотрела, как над ее головой рассыпаются красные звезды.

— О, все мужчины Каслтоны и Лайтфуты проходят военную службу, — ответила Вики. — Когда Джордан окончит колледж, он, вероятно, будет некоторое время служить в морской пехоте или в воздушном флоте.

— Еще одна традиция? — сухо поинтересовалась Филадельфия.

— Ты не поверишь, сколько традиций установили эти семьи за два поколения. Мой род живет в Виргинии с начала восемнадцатого века, и у нас нет такого количества обрядов и ритуалов, как у Каслто-нов и Лайтфутов.

— Ник и Дэррен проходили военную службу?

— Если бы они этого не сделали, отцы вышвырнули бы их из бизнеса. Не волнуйся. Они прекрасно знают, как обращаться со взрывчатыми веществами и огнестрельным оружием.

— Это очень успокаивает.

Справа от Филы послышался тихий голос Хилари:

— Я собираюсь пойти и принести попить. Кто-нибудь хочет?

Фила покачала головой.

— Нет, спасибо.

— Я тоже не хочу, Хилари, — пробормотала Виктория.

— Я пойду с тобой, Хилари, дорогая. — Элеанор Каслтон встала с крыльца и последовала за ней в дом.

Несколько минут Виктория и Фила молчали. Над их головами гремели взрывы фейерверка. Фила рассеянно играла с ушами Фифи. Собака трепетала от удовольствия.

— Ты собираешься продолжить то, что начала Крисси? — наконец спокойно спросила Виктория.

До этого Филадельфия Фокс спрашивала себя, почему Вики разговаривает е ней таким напряженным тоном, и, поняв наконец причину ее недружелюбности, почувствовала облегчение.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты собираешься причинять нам неприятности?

— Ты думаешь, я могу это сделать?

— Крисси уж точно смогла.

— Я не Крисси.

— Да, ты другая. Совсем другая. Я это поняла в ту же минуту, как тебя увидела. Но ты в состоянии доставить нам большие неприятности. У тебя сейчас акции. Зачем Ник привез тебя в Порт-Клакстон?

— Чтобы я смогла сама выяснить, что произошло, пока Крисси находилась здесь. Я хочу знать, что ваша семья сделала с ней, Вики.

— Скорее, вопрос в том, что она с нами сделала, — выпалила Виктория Каслтон. — Я соболезную тебе, что Крисси умерла, но за то короткое время, что она была с нами, твоя подруга причинила много зла, Фила. Надеюсь, ты так не поступишь. Наши семьи и без того уже много перенесли.

— Что, собственно говоря, перенесли ваши семьи?

— Не важно. Ты к этому не имеешь отношения. Я просто считаю, что тебе следует знать: Крисси внесла свой вклад в произошедшее.

— Возможно.

Они помолчали еще несколько минут, после чего Виктория снова заговорила:

— Ведь Ник вернулся из-за тебя, не так ли? Ты не представляешь, как все поражены, кроме, может, Элеанор. Она всегда верила, что он рано или поздно вернется. Интересно, — что он задумал?

— Как и все остальные, он задумал прибрать к рукам мои акции. — И Фила подумала, что ей следует быть умнее и не забывать об этом ни на минуту.

Над их головами сова раздался грохот, и в свете фейерверка Вики с холодным интересом взглянула на нее.

— Я видела эту сценку сегодня у ворот. Мы все видели. Довольно забавно. Фила усмехнулась:

— Ну, это была не моя идея.

— Я бы сказала, что и не идея Ника тоже. По крайней мере не того Ника, которого я знала три года назад. Бьюсь об заклад на последний доллар, что тот Никодемус Лайтфут никогда не перекинул бы женщину через плечо и не понес ее сквозь толпу людей.

— Может, он слишком долго живет в Калифорнии.

— Какой бы ни была причина, это, конечно, новое его качество. То, что наверняка Хилари не знакомо. Не могу представить, чтобы Ник мог ее перекинуть через плечо. Никогда в жизни.

— Хилари? — Фила застыла. — С какой стати ему перекидывать ее через плечо?

Некоторое время Виктория изучала ее при свете очередной вспышки.

— Разве ты не знаешь?

— Что?

— Извини. Мне не следовало ничего говорить. Но я считала, что Ник тебе уже все рассказал.

— Что рассказал, ради всего святого?

— Хилари — бывшая жена Ника. Они развелись три года назад. На следующий день после развода она вышла замуж за Рида.