Звездная пыль

26

— Где временная секретарша? Мне она отчаянно нужна! Кто-нибудь, найдите мне временную секретаршу!

Мэгги подняла голову и увидела Ли Мэйн, возглавляющую пресс-службу фирмы «Скотт и Скотт». Она стояла у дверей лифта, и на ее красивое утонченное лицо было страшно смотреть.

— Я временная секретарша, — представилась Мэгги, отходя от ксерокса. — Чем я могу вам помочь?

— Это просто невероятно! Через десять минут я должна отправиться в Филадельфию на аукцион произведений примитивного американского искусства, а в моем отделе нет ни единой живой души! У моей заместительницы в прошлые выходные начались преждевременные роды. Предателю, бросившему нас ради «Сотби», я еще не нашла замену. А последний оставшийся сотрудник только что позвонил и сообщил, что у него грипп! Будь проклята эта троица! А теперь слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты сидела в моем кабинете и отвечала на звонки, принимала сообщения и говорила всем, что я вернусь завтра. Если кто-нибудь из сотрудников попытается заставить тебя заняться чем-нибудь еще, скажи всем, что Ли Мэйн лично пообещала свернуть тебе шею голыми руками, если ты отойдешь от ее стола. Разрешаю только сходить в туалет.

Мэгги улыбнулась. Ли Мэйн была очень хрупкой и дюйма на четыре ниже Мэгги ростом.

— Я даже в туалет не пойду, — торопливо сказала Мэгги.

— Так-то лучше. И пока ты будешь в отделе, в перерывах между звонками, посмотри по столам. Может быть, найдешь что-нибудь, что ты сможешь сделать. Но ни в коем случае не уходи из кабинета под страхом смертной казни. На телефонные звонки необходимо отвечать! Мы буквально живем на телефоне!

— Я поняла, не беспокойтесь. Должна ли я в течение дня звонить вам в Филадельфию и передавать сообщения?

— Господи, нет, конечно! Не занимай линии. Я вернусь завтра, и тебе лучше быть на месте к моему приходу, — предупредила Ли Мэйн. Она накинула длинное красное пальто, надела на голову шапку-кубанку из черного каракуля, натянула длинные перчатки и ушла, предоставив Мэгги полную возможность самостоятельно разыскивать пресс-службу.

Через пять минут Мэгги уже сидела за одним из столов в отделе и с жадностью просматривала каталоги, лежавшие на нем. Она быстро сообразила, что каталоги подготовлены к предстоящим в скором времени аукционам, и к каждому аукциону выпускается пресс-релиз. Множество записок и форма соответствующего пресс-релиза были подколоты к каждому каталогу.

«Возможно, они все уже написаны, — подумала Мэгги, — указанные сроки уже прошли». Но записка у внутреннего телефона гласила, что соответствующие газеты ждут именно этих пресс-релизов.

Интересно, Ли Мэйн представляет себе, какой невообразимый хаос царит в ее отделе? — подумала Мэгги и включила компьютер. Если не написать эти пресс-релизы сейчас, то они появятся в прессе всего за неделю до аукциона. А ведь чем раньше люди узнают о готовящейся продаже, тем больше народу соберется на аукцион. Это очевидно даже Мэгги.

Когда-то Мэгги выпускала школьную газету и привыкла сама писать почти все статьи, от юмористических заметок до передовицы. Она нашла в компьютере файл со старыми пресс-релизами и быстро поняла, что составить их довольно просто. Мэгги довольно улыбнулась. Она может написать пресс-релиз не хуже, чем представленные образцы, а даже лучше. Большинство из них были слишком длинные и не привлекали внимания.

Несмотря на постоянные телефонные звонки, к ленчу Мэгги разобралась с бумагами на одном столе и перешла ко второму. Временный сотрудник принес ей кофе, а одна из секретарш немного посидела у телефона. Ведь одно дело пообещать не отлучаться даже в туалет, и совсем другое — сдержать это обещание. К девяти вечера Мэгги закончила последний пресс-релиз из тех, что она нашла на трех столах сотрудников отдела. Она распечатала их на лазерном принтере и аккуратно сложила в стопку на столе Ли Мэйн. К каждому пресс-релизу был приложен соответствующий каталог. Рядом она положила стопку листков с аккуратно записанными на них телефонными сообщениями.

На следующее утро Ли Мэйн забросала ее вопросами:

— Кто звонил? Есть что-нибудь срочное? Нашла что-нибудь, с чем тебе удалось справиться?

— Все у вас на столе, — ответила Мэгги, нервно закусив губу. Не переоценила ли она себя?

Ли Мэйн исчезла в своем кабинете, закрыла за собой дверь и оставалась там по меньшей мере полчаса. Вдруг дверь резко распахнулась, и Ли появилась на пороге.

— Как тебя зовут?

— Мэгги Хорват.

— Ты хочешь остаться временной секретаршей?

— Господи, нет, конечно! Я мечтаю стать рабом на галерах.

— Отлично. Ты принята на работу. Только не следует трудиться так интенсивно, иначе мне сократят штат, а ты сгоришь на работе. И потом, стоит писать релизы немного подлиннее, чтобы редакторам было что сокращать. Они за это деньги получают.

— А как будет называться моя должность, если кто-нибудь спросит? — рискнула поинтересоваться Мэгги.

— Пресс-атташе фирмы «Скотт и Скотт».

— Пресс-атташе? О благодарю вас, мисс Мэйн!

— Меня не за что благодарить. Это мне повезло. Зови меня Ли. Меня все так зовут. А те, кто знает меня очень хорошо, называют меня «Ли, дорогая». С какого времени ты здесь работаешь?

— С сентября прошлого года.

— Не может быть! Ведь сейчас уже март! Ты проработала временной секретаршей больше пяти месяцев. Куда смотрели все эти люди?

— Никто и не пытался выяснить, на что я, собственно говоря, способна. Снятие ксерокопий стало высшей степенью моего самовыражения. А если мне удавалось послать факс, то день можно было считать выдающимся.

— Безумие, чистой воды безумие, — удивленно сказала Ли Мэйн. — Ладно, разбирайся со своими делами, Мэгги, и возвращайся сюда. У меня множество записок из Филадельфии, так что ты сможешь начать работать с Фредом Кашмиром в отделе каталогов. Он тебе объяснит, что надо делать. А мне пора бежать в аукционный зал. Погоди-ка, у нас по-прежнему некому отвечать на телефонные звонки… Ладно, найди где-нибудь временную секретаршу, хватай ее и тащи сюда. Она должна оставаться здесь, пока кто-нибудь из нас не вернется.

— Что мне сказать в отделе кадров?

— Что тебя продвинули вверх по служебной лестнице… Нет, так не пойдет. Скажи им, что теперь ты работаешь только на меня и пусть они найдут человека на твое место.

— Мисс Мэйн… А как насчет зарплаты?

— То, что тебе платили раньше, плюс двадцать пять долларов каждую неделю и уйма бесплатных ленчей. Пресс-служба занимается еще и бесплатными ленчами, если не считать того, что мы практически единолично управляем этой компанией. — Ли Мэйн удалилась, махнув на прощание рукой.

Пресс-атташе, повторила про себя Мэгги, ПРЕСС-АТТАШЕ! Да, она добилась этого. Полли будет так за нее рада. И Энди… Мэгги вдруг вспомнила, что Энди все еще остается временным работником. Как он отнесется к ее удаче?

Хотя с Энди у нее вряд ли будут проблемы. Маклауд казался вполне довольным своим скромным положением, не проявляя никаких амбиций и ставя этим Мэгги в тупик.

Но, с другой стороны, приходилось признать, что его работа была в десять раз интереснее работы временной секретарши. С тех пор как они познакомились, Энди успел слетать в Торонто, чтобы помочь при большой распродаже английской мебели. Потом он побывал в Мехико с группой экспертов, которые составляли каталог для крупного мексиканского коллекционера. А с начальником отдела живописи импрессионистов Энди съездил в Лос-Анджелес, потому что вдова известного коллекционера решила избавиться от всемирно известного собрания картин ради покупки творений современных мастеров.

— Им всегда нужен кто-то, кто может сбегать за пиццей, — отшучивался Энди на все расспросы Мэгги о том, чем ему приходится заниматься во время таких поездок.

Последние несколько месяцев Энди допустили в святая святых фирмы «Скотт и Скотт», в офисы владельцев фирмы, где Мэгги еще ни разу не приходилось бывать. Она видела издалека мистера Скотта и миссис Синклер и задавала Энди о них множество вопросов. Но он неизменно отвечал, что «они такие же любители пиццы, как и все остальные, только у них больше денег».

Вероятно, его незаинтересованность в продвижении по службе объяснялась тем, что Энди хотел стать экспертом по керамике и фарфору, и эта работа была нужна ему исключительно для начала послужного списка. Но сколько еще ему придется ждать? И вдруг Мэгги поняла, что знает об Энди так же мало, как в тот день, когда они познакомились.

Вечером того же дня они встретились с Энди после некоторого перерыва, и он с такой жадностью и с таким пылом занимался любовью, что у Мэгги просто не оказалось времени, чтобы рассказать ему о своем повышении. Она села в кровати и посмотрела на спящего любовника. Если он проснется не скоро, ей придется идти на кухню и жарить яичницу, иначе она просто умрет от голода. Ему так не терпелось трахнуть ее, что он даже не подумал предложить ей поесть. Страсть — да, забота — нет. Черта с два она позволит ему еще раз обойтись с ней подобным образом.

Энди так крепко спал, что это начало и в самом деле действовать Мэгги на нервы. Почему это мужчины так устают от секса, что им просто необходим крепкий, глубокий сон? Вот она никогда еще не чувствовала себя такой живой! Но может ли она рассуждать о мужчинах вообще, если Энди единственный мужчина, с которым она близко знакома?

Мэгги вздохнула, вспоминая о том, какое разнообразие любовных приключений она обещала себе в колледже. Какой же наивной и самовлюбленной она была всего около года назад. Вы только посмотрите на нее сейчас. Вот она лежит в постели с мужчиной, лежит и тихо умирает от голода. Только с этим храпящим парнем у нее были близкие отношения все эти месяцы. Правда, Энди проявил себя изобретательным и страстным любовником, она не могла считать себя обделенной, философски рассуждала Мэгги.

Но это было все так… по-домашнему! И все же на День благодарения Энди отправился к родителям, сказав Мэгги, что не может пригласить ее. Его родители слишком старомодны, и, если он привезет с собой девушку, они сочтут, что они помолвлены. А на Рождество и Новый год он отправился в горы с друзьями из Гарварда. Это была, по его словам, ежегодная вылазка-мальчишник, и женщин они никогда с собой не брали.

Энди никогда не говорил Мэгги, что любит ее. Но ведь и она тоже ничего подобного ему не говорила. Истина заключалась в том, что она сама не знала, любит ли она Энди или нет. А как назвать ее отношение к Барни? С ним ее связывала целая паутина сложных эмоций, так что она не могла сравнивать их отношения с любыми другими. Энди очарователен, весел, красив, но готова ли она влюбиться в него? Любовь не задает подобных вопросов.

Мэгги откинулась на подушку и задумалась о том, насколько ее черные одеяния подходят для должности пресс-атташе. Прибавка в двадцать пять долларов казалась явно недостаточной для приобретения чего-нибудь более впечатляющего, чем еще один черный джемпер. Она легонько толкнула Энди. Он повернулся на бок и, казалось, уснул еще крепче. Мэгги подобралась к нему поближе и начала теребить его за уши. Она должна была сообщить ему новость и не могла ждать больше ни минуты.

— Энди! Энди, дорогой!

— Да, да, я не сплю, — пробормотал он. — Который час?

— Уже пора ужинать. Послушай, Энди, ты знаешь, кто такая Ли Мэйн?

— Ли… Отличная тетка. Мне казалось, — он широко зевнул, — что дядя Гамильтон всегда был к ней неравнодушен. — Энди еще не совсем проснулся. Он терся головой о грудь Мэгги, пытаясь снова забыться сном.

Мэгги резко оттолкнула его, собравшись в тугую пружину, как только до нее дошел смысл его слов.

— Дядя Гамильтон!

— О господи! — Энди наконец проснулся и, моргая, смотрел на Мэгги. — Я это сказал?

— Ты это сказал, Энди. Итак, дядя Гамильтон. И как же его фамилия?

— Ну, разумеется… О черт!

— Если Гамильтон Скотт приходится тебе дядей, то миссис Синклер твоя тетка! Значит, и ты принадлежишь к семье Скотт! Какого черта ты ничего мне не сказал?

Мэгги резко встала с кровати, закуталась в халат и отошла подальше.

— Это было чертовски глупо с моей стороны… Но мне казалось, что так будет лучше.

— Ты полагал, что я буду спать с тобой из-за твоих связей? Неужели ты так плохо меня знаешь?

— Конечно же, я знаю тебя, Мэгги! Ты самый эмоционально честный человек из всех, с кем мне приходилось общаться. Но к тому времени, как я узнал тебя лучше, все зашло уже слишком далеко. Я просто не знал, как тебе сказать. — Он постарался встать с кровати, сохраняя максимум достоинства, поэтому завернулся в простыню, как в тогу.

— Расскажи мне о Дне благодарения, Энди. Поведай мне о своих старомодных родителях и о том, почему ты не мог меня пригласить.

— Мэгги, я чувствовал себя просто подлецом. Дорогая, честное слово, ты должна мне поверить. Мне совсем не хотелось оставлять тебя одну в городе. Моя мать — младшая сестра дяди Гамильтона и тети Лиз. Много лет назад она взяла на себя обязанность устраивать в этот день семейный обед. Так что там были все — Скотты, Маклауды, Синклеры. Я никогда не привожу девушек домой на День благодарения… Ну, в общем, ты понимаешь, правда?

— Прекрасно понимаю.

— Только Ли, некоторые начальники отделов да еще начальник международного отдела знают, кто я такой. Моя временная работа — это своего рода тренинг…

— Значит, ты бегал за пиццей?

— Пицца — это эвфемизм. На самом деле я изучал, как работает компания. Надо представлять всю схему снизу доверху: с того дня, как мы берем вещь на продажу, до того, когда мы выплачиваем деньги. Когда-нибудь, если все пойдет как надо, я возглавлю компанию. До этого еще далеко, но никто больше в семье не пожелал заниматься этим бизнесом. У тети Лиз две дочери. Они обе замужем и живут в Калифорнии. Оба сына дяди Гамильтона стали врачами, а моя сестра не хочет думать ни о чем, кроме балета. Так что остаюсь только я.

— Эксперт по керамике и фарфору, — без всякого выражения сказала Мэгги.

— А вот это чистая правда. Исполнительный директор вполне может быть и экспертом. Вот почему я учился в школе бизнеса. Таким образом, у меня два разных образования. Ну иди ко мне, моя дорогая красавица Мэгги. Не смотри на меня так, словно я какой-нибудь монстр.

— За эту квартиру ты и вправду платишь сам? — спросила она, не двигаясь.

— Слава богу, да. Разумеется, я не живу на зарплату временного служащего. У меня есть небольшой, но очень полезный личный доход.

— Ну, о чем еще мне следует знать?

— Будь оно все проклято! На следующей неделе я улетаю в Женеву.

— На аукцион?

— Нет, на год. О Мэгги, я ничего не могу с этим поделать. Дядя Гамильтон посылает меня набираться опыта высшего руководства. А оттуда я уеду в Лондон, где проведу год, а может быть, и больше.

— Это уже две новости, — констатировала Мэгги, — или даже три.

— Ты же понимаешь, что я собирался все тебе рассказать. Я просто не мог уехать так надолго без всяких объяснений!

— Да, это было бы слишком много лжи даже для тебя, — отозвалась Мэгги из-за дверцы стенного шкафа, под прикрытием которой она торопливо одевалась.

— Я не лгал, Мэгги! Я просто не говорил тебе всей правды, а это большая разница!

— Это игра слов, а не разница. — Мэгги появилась перед ним полностью одетая, готовая уйти. Она плотно обмотала шею своим ядовито-желтым шарфом, глаза потемнели от отвращения. — Ты лгал мне каждую ночь, что мы проводили вместе. Ты бы продолжал лгать и дальше, если бы не проговорился спросонья. Не сказать правду — это то же самое, что солгать. Энди, неужели тебя этому не научили в Гарварде?

— Но, Мэгги, ты не можешь взять и уйти. Я без ума от тебя!

— Значит, ты собираешься взять меня с собой в Женеву?

— Это невозможно!

Мэгги внимательно вглядывалась в его лицо. Нет, она его никогда не любила. Ей было больно, потому что Энди лгал ей. Но именно с этой болью ей было труднее всего справиться. Энди повел себя как любой другой мужчина, не желающий брать на себя никаких обязательств. Но, если честно, она же никогда не требовала большего.

— Энди, не советую тебе проделывать подобный фокус с другой девушкой. Это нечестно, это недостойно тебя, это просто низко, — мягко сказала Мэгги. — Но я твоя должница, поэтому я тебя прощаю.

— Ты моя должница? О чем ты говоришь?

— Я благодарна тебе за великолепное, пятизвездочное, изобретательное эротическое образование. Мне это очень пригодится в будущем. И потом, Энди, ты был моим первым мужчиной. Но я никогда не планировала, что ты станешь единственным.

— О Мэгги, не уходи!

— Прощай, Энди. Я должна пойти купить пиццу.