30

Тесса так и не смогла вспомнить, что же именно произошло после того, как она вышла из кабинета доктора Сьюзен Хилл. Она вдруг осознала, что сидит в офисе совершенно ей незнакомого турагента на Мэдисон-авеню и собирается подписать договор на девяностошестидневный круиз вокруг света. Она бронировала для себя одну из лучших четырех кают на корабле «Хрустальная гармония». Судно отплывало в январе из Лос-Анджелеса, пересекало Тихий океан, заходило на Гавайи и далее следовало за солнцем.

— Простите меня, — пробормотала Тесса, приходя в себя и стараясь скрыть свое смущение. — Нет-нет, я не смогу отсутствовать целых девяносто шесть дней. Господи боже мой, я просто сошла с ума. Ради бога, простите меня. Вы даром потратили столько времени. Мне очень, очень жаль.

— Но, мисс Кент… Вы так настаивали. Мне пришлось потрудиться, чтобы устроить все, как вы хотели.

— Я действительно очень хотела поехать, но это невозможно. Еще раз прошу простить меня, я поступила совершенно необдуманно, — выпалила Тесса и вылетела из офиса. В руках у нее откуда-то оказалось множество пакетов с покупками. Выкладывая их содержимое на свою постель в «Карлайле», она поняла, что провела немало времени в универмаге «Бергдорф» и опустошила там полки. Она накупила себе массу нарядов для круиза: дюжину пар модных прозрачных сандалий на высоком каблуке, пять купальников-бикини (к каждому прилагался халатик или парео), целую охапку французского кружевного нижнего белья, семь тюбиков губной помады от известного дизайнера, потрясающие летние платья и груду шалей, чтобы прикрыть вечером плечи.

Она все завтра же отошлет обратно в магазин, решила Тесса и вдруг заплакала. Сначала слезы катились медленно, а потом она плакала все горше и горше, иногда даже вскрикивая в голос. Ей просто необходимо было выплакаться. Ее сотрясали рыдания, скручивая все ее тело, причиняя невыносимую боль. Тесса перестала плакать только потому, что распухшие, покрасневшие глаза и раздраженное горло больше не могли выдержать.

Часы показывали, что проплакала она несколько часов. Если бы Сэм был дома, он наверняка стал бы задавать вопросы и потребовал бы на них ответов, вдруг подумала Тесса, а вот этого как раз она не должна допустить. Глаза опухли, голова раскалывалась от боли, а живот просто сводили голодные судороги.

Неужели она хочет есть? — удивилась Тесса, набирая нужный номер и заказывая двойной омлет и тосты. Она долго простояла под душем, а затем, завернувшись в пушистый махровый халат, уселась перед столиком, сняла крышки, сохранявшие тепло еды, густо намазала тосты джемом и с волчьим аппетитом проглотила все, чтобы только наполнить желудок. Она подошла к бару, взяла лед, завернула его в салфетку и сделала компресс. Потом закрыла дверь на ключ и легла на диван. «Я должна отдохнуть», — сказала себе Тесса.

Через несколько секунд ее буквально затрясло от ярости, такой жгучей, что она не могла больше спокойно лежать без движения. Тесса встала, налила себе водки и разом выпила. Она мерила шагами гостиную, ругаясь, как портовый грузчик. Если бы у нее сейчас была власть, она приказала бы казнить сотни людей, она бы наслала на них бурю, она бы снесла города с лица земли. Тесса и в самом деле сделала бы это, если бы могла. Но она не могла и просто давала выход своему гневу до тех пор, пока не рухнула на кровать и не проспала несколько часов без сновидений.

Тесса проснулась в три часа утра. Она лежала в халате, плед оказался под ней, ноги у нее замерзли. Несколько минут она даже не могла вспомнить, что произошло накануне, но вдруг минувший день предстал перед ней совершенно отчетливо. И это осознание оказалось таким болезненным, таким острым, что Тессе на мгновение показалось, что она не переживет этого. Наконец она начала мучительно восстанавливать в памяти весь разговор с Сьюзен Хилл, весь до мельчайших деталей.

Этого просто не может быть! Ей вдруг стало это ясно, когда она натягивала теплые шерстяные носки. Смертный приговор из-за боли во время месячных? Чушь! Хелен Лоуренс, доктор Уинг, доктор Сьюзен Хилл — что они могут знать? Завтра же она отправится к другим врачам, самым лучшим, которые скажут ей, что все неправда, что она попала в руки мерзавцев от медицины. Вы только подумайте! Они же знают друг друга и передавали ее из рук в руки. Тесса с ненавистью покачала головой. Эти люди! Понавешали десятки дипломов на стены и лгут, лгут, лгут с единственной целью напугать ее до смерти.

Лгут без всякой на то причины.

Проклятие! Если бы ей только удалось в это поверить. Нет. Все они были первоклассными специалистами, и Тесса это отлично знала. Она посмотрела на себя в зеркало. Если ей повезет, то она проживет два года и несколько месяцев. А если не повезет, то полтора года. Ей только что исполнилось тридцать восемь. Через два года ей будет только сорок. А сорок — это так мало! Тесса выглядела так, словно провела ночь с незнакомцем-грубияном, которого ей не следовало ни в коем случае приводить домой. Под глазами залегли синяки, нос покраснел, щеки опухли, все лицо казалось помятым и потасканным, но удивительно живым. Живым — в этом не было сомнений!

Но она не доживет до сорока. Ей никогда не отпраздновать эту дату, которую глупые, счастливые женщины скрывают. Зачем люди скрывают свой возраст? Почему они не празднуют тот факт, что им удалось прожить еще один год? Неужели они настолько глупы, что не понимают — каждый год это божий дар! Что значат все эти морщины, лишний вес, ослабевшие мускулы или седые волосы? Это на самом деле признаки удивительного везения.

Она не может этого вынести! Это самое подлое, что может случиться с человеком. Даже смерть Люка не сравнится с этим. Высочайшая несправедливость, и некого винить, разве только сошедшие с ума клетки. Тесса чувствовала себя так, словно ей нанесли удар в спину, растоптали и бросили валяться в грязи, исковеркали все ее тело, ободрали его до костей…

Тесса впервые пожалела о том, что после смерти Люка потеряла веру в бога. Может быть, тогда кто-нибудь сумел бы доказать ей, что она лишь игрушка в руках божьих. Может, тогда бы Тесса смирилась. Но сейчас она чувствовала себя чьей-то мишенью. Ее держат на прицеле, какая-то злая сила обрушилась на нее, именно на нее, просчитав все заранее и дав ей дозу яда, которой можно было убить дважды. Выбранная наугад мишень… Это не имело никакого смысла, но это было именно так.

Она бы вернулась в церковь, не пропустила бы ни одной утренней мессы, исповедовалась бы каждую неделю, если бы могла дожить до сорока пяти. Она просит только об одном — чтобы ей позволили дожить до среднего возраста, этого поистине райского момента, которого боятся все актрисы. Она бы никогда больше не стала заниматься любовью с Сэмом, если бы могла дожить до сорока пяти. Она не стала бы есть деликатесов, перестала бы пить и покупать цветы, если бы только дожить до сорока пяти. Она бы бросила любимую работу, бросила бы Сэма и работала бы по восемьдесят, нет, по сто двадцать часов в неделю в приюте для бездомных… Она бы сделала все, что угодно. Даже стала бы монахиней, только бы дожить до сорока пяти. Тесса горько улыбнулась собственному безумию. Да уж, куда ей в монахини.

И тут Тесса вдруг увидела, что методично, неторопливо рвет в мелкие клочья белое вечернее платье, купленное накануне. Все вокруг нее было усыпано нитками, шнурками, полосками белой ткани. Она даже не заметила, что рвет его. Откуда столько силы? Неистовство горя? Она, кажется, собиралась вернуть покупки? Черта с два! Тесса собрала вещи и швырнула их в один из встроенных платяных шкафов.

Только одно она знала наверняка: лечиться она не станет. Никакого облучения, никакой химиотерапии. Она не желает ни одной минуты дарить врачам ради того, чтобы присутствовать на свадьбе внучки, которой у нее нет. Ее не ожидает ни очередная годовщина свадьбы, ни выпуск в колледже, ничего подобного. У нее нет будущего.

Тесса почувствовала, как густой, черный, непроницаемый туман депрессии, отчаяния, безнадежности опускается на нее. Она поняла, что если немедленно не придумает что-то, то так и проведет отпущенные ей судьбой два года, жалея себя. Она потратила несколько лет своей жизни, горюя о Люке. После его смерти ей показалось, что жить больше незачем. Какой же дурой она была! Какой расточительной и беспечной! Драгоценные дни прошли, пролетели впустую. Значит, у нее нет ни одной минуты, чтобы оплакивать себя. Этой роскоши она уже не могла себе позволить.

Что же осталось? Сэм? Но как долго ей удастся скрывать от него правду? Как долго они смогут любить друг друга, пока тень неизбежного не омрачит их отношения? Работа? Кэсси она сыграть не сможет. У нее не будет времени закончить фильм. И потом, теперь никто не оформит ей страховку. Итак, в лучшем случае она будет наблюдать, как Мэрил Стрип играет роль ее жизни. Или не Мэрил Стрип — это уже безразлично. Друзья, Сэм, работа, десятки лет мировой известности, славы и двенадцать лет жизни с Люком, созданный ими мир для двоих… Ей досталось больше, чем другим.

Неважно. Неважно, что ей там досталось — ей будет отказано в том, чем пользуются зрелые женщины. Ей уже не исполнится ни сорок, ни пятьдесят, ни шестьдесят… Она никогда этого не примет, никогда с этим не смирится, но это факт и с ним придется считаться.

Тесса представила себе свою жизнь в виде постепенно разматывающейся ленты и увидела, какой коротенький кусочек остался. Ну и пусть. Она проживет каждый день так насыщенно и ярко, что время растянется. На мгновение ей удалось убедить себя, что ничего не случилось, что она сможет и дальше беззаботно жить день за днем, но это длилось лишь мгновение. Лента становилась все короче, уменьшаясь.

Но… Но ведь кое-что она просто обязана сделать. Только это она и может, только на это у нее и хватит времени. В этом ей никто не посмеет отказать. Только так она сумеет что-то оставить после себя, чтобы люди поняли — у Тессы Кент, звезды экрана, была и другая жизнь, помимо фильмов. Это будет частица ее самой, она переживет Тессу и будет совсем другой.

Она может помириться с Мэгги. Она может заново узнать свою дочь. Она может попытаться преодолеть разрыв между ними.

Для этого у нее достаточно времени. Ее жизнь скоро оборвется, но это будет не так внезапно, как гибель ее родителей и смерть Люка. У нее еще осталось время, время для Мэгги.

Мэгги! У нее есть дочь, и у ее дочери когда-нибудь будут дети. Никакая болезнь этого у нее не отнимет. Это будут потомки Тессы Кент, которые будут знать, что Тесса Кент жила на этом свете.

Но тут радостное возбуждение оставило ее. Прошло пять лет с того момента, когда Мэгги отказалась принять наследство, которое ей оставил Люк. Она могла бы иметь сотни тысяч долларов годового дохода. Задумалась ли Мэгги хотя бы на мгновение, от чего она отказывается, пытаясь разорвать все узы, которые связывали ее с матерью? Вероятно, нет. Она была слишком молода, чтобы осознать это. Но этот жест ясно дал понять, что она достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения. Мэгги раз и навсегда решила, что матери нет места в ее жизни.

Но так больше не может продолжаться. Тесса этого не допустит! У нее тоже есть права, черт побери! Мэгги придется признать эти права, хочет она этого или нет.

За пять лет, думала Тесса, окрыленная своей идеей, Мэгги должна была измениться, должна была стать мягче. Пять лет — это целая вечность, теперь Тесса это знает. Мэгги уже совсем взрослая, несколько месяцев назад ей исполнилось двадцать три года. Завтра же Тесса отправится туда, где она живет. Частный детектив наводил справки о Мэгги каждые полгода, так что Тесса собиралась встретиться лицом к лицу с дочерью. Раньше она на это не решалась, опасаясь, что дочь захлопнет дверь у нее перед носом. Это казалось Тессе слишком тяжелым испытанием. Какой же трусливой коровой она была! Столько времени упущено! Она скажет Мэгги, что ей недолго осталось жить, и заставит, заставит ее выслушать. Только выслушать. Это все, о чем она ее попросит.

Никто не сможет отказать умирающей женщине.

Загрузка...