Звёздное кружево: Любовь «от кутюр»

Глава 9

С Джеком Линслейдом Франческа познакомилась на приеме, на его вилле в Тоскане. У него еще был загородный дом в горах на юге Франции, вилла в Палм Бич и пентхаус в Лондоне. Он слыл мультимиллионером, и делал свой бизнес в какой-то отрасли тяжелой промышленности.

Уже год она жила в Италии. Нельзя сказать, что это был счастливый год, но вполне насыщенный и интересный. Ступив на землю Италии, она заставила себя напрочь отрешиться от прошлого и заняться сегодняшним днем.

Италия подходила для этого как нельзя лучше. Пусть ее мечта стать модельером оставалась всего лишь мечтой, но здесь она оказалась в той стране, где на моду не смотрят как на приятный пустячок, а подходят со всей серьезностью.

Найти следы ее матери оказалось не так уж трудно. Материнская фамилия указывала Франческе на одно из самых влиятельных семейств страны, обосновавшихся во Флоренции. На самом лучшем, литературном итальянском она написала бабушке, когда в своих поисках выяснила, что дед умер несколько лет назад. Она сообщала, что у нее нет других родственников и что в настоящее время она находится в Риме.

Напрасно прождала она целый месяц, а потом решила, что бабушка не хочет ворошить прошлое. Ну что ж, такое положение дел она тоже принимала в расчет. Но было как-то обидно не получить в ответ ни строчки.

Однажды вечером Франческа возвращалась со службы — сезонной работы в одном туристическом бюро — и увидела у дверей своего пансиона роскошный автомобиль. Возможно, она и не обратила бы внимания на этот «Альфа-Ромео», если бы не куча соседских мальчишек, которые облепили его. Такие машины были в ее районе редкостью и, мимолетно глянув на сидевшего за рулем прилично одетого итальянца, она прикинула, кого бы он мог здесь ожидать.

— Минутку, синьорина!

Сначала Франческа не поняла, что это относится к ней. И, только когда он спросил на английском: «Вы ведь Франческа Хартли, не так ли?», она обернулась.

Мужчина вышел из автомобиля и приблизился к ней. Импозантный, с тонко очерченным лицом, он был в возрасте Каспара, а ростом с нее.

— Да, это я. Откуда вам известно мое имя?

— Я тебя сразу узнал. У меня в доме висит портрет, который мог бы быть написан с тебя. Я твой кузен Джованни, старший сын брата твоей матери, — объяснил он. — Дед и отец умерли, так что теперь я глава семьи. Извини, что мы не сразу ответили на твое письмо. — Он огляделся вокруг. Мальчишки висели на его авто, другие стояли поодаль с открытыми ртами. Из окон высовывались любопытные женщины. — Здесь нам не дадут поговорить. Можно мне тебя куда-нибудь пригласить?

— Хорошо, — чуть помедлив, согласилась Франческа и прошла к автомобилю.

Он предупредительно открыл ей дверцу.

— Не слишком хороший квартал, — заметил он, когда машина отъехала.

— Возможно. Но, по крайней мере, люди здесь доброжелательные и чуткие.

Должно быть, он неправильно истолковал ее ответ, потому что тут же с жаром возразил:

— Поверь мне, Франческа, никто в семье не относится к тебе плохо, и у нас не было намерения обижать тебя. Это просто стечение обстоятельств. Моя жена только недавно узнала о твоем письме. — Он казался очень взволнованным. — Бабушке, должен тебе сказать, почти девяносто. Она уже слаба и умом, и глазами. Обычно ей читает Мария, ее горничная, но та и сама не намного моложе.

На некоторое время он отвлекся от разговора, прокладывая себе дорогу в потоке машин, потом продолжил:

— То, что было давно, она помнит лучше, чем вчерашний день. Ей не слишком-то легко жилось с дедом, он был настоящий тиран. Подчас бабушка забывает, что он уже умер. И когда Мария прочитала ей твое письмо, она испугалась, что оно попадет мужу на глаза, и велела сжечь его. А потом снова впала в детство.

— Бог мой, я не знала, что мое письмо так на нее подействует, а то бы не стала писать его.

— Да ты что! — темпераментно воскликнул Джованни. — И думать забудь! Я не такой, как дед! Я так рад, что ты объявилась. Уж ты-то вообще не имеешь никакого отношения к той давней истории. На наше счастье, Мария не послушалась бабушку, а отдала письмо моей жене. — Он посмотрел на Франческу с хитрой улыбкой. — Хоть я и не деспот, однако человек осторожный. Не то что моя жена, у нее слишком доброе сердце. Я решил сначала посмотреть на тебя, прежде чем брать в свой дом.

— Спасибо, что ты со мной откровенен, кузен Джованни, — насмешливо улыбнулась ему Франческа, — но у меня и в мыслях не было стать вам обузой. — Она гордо вздернула подбородок. — Я просто хотела познакомиться или даже подружиться с родственниками. Разве это не естественное желание? А обеспечить себя я вполне в состоянии и сама, можешь мне поверить!

— Но не настолько, как это подобает члену нашей семьи. Я уважаю твою независимость, Франческа, однако не думаю, что твое нынешнее положение достойно тебя. Вряд ли и тебя саму устраивает работа мелкой служащей!

Его голос звучал теперь холодно и даже слегка высокомерно. Так мог говорить и Каспар.

— Откуда ты знаешь, где я работаю?

— Я послал в пансион мальчишек узнать, дома ли ты. Хозяйка спустилась собственной персоной, и мне было не трудно навести о тебе справку. Сначала она, конечно, отнеслась к моим расспросам с подозрением, но, когда убедилась, что у меня нет плохих намерений, разговорилась. Похоже, хозяйка печется о тебе и даже чувствует какую-то ответственность. Она очень хорошо о тебе отзывалась, но сожалела, что ты всегда грустная. Она полагает, что ты недавно потеряла родителей. Но разве это так? Твой отец ведь умер довольно давно, ты все еще горюешь по нему?

— Синьора Бари ошибается. Я вовсе не грустная, просто не слишком откровенная, — возразила Франческа. — А к отцу я не была настолько привязана, думаю, дедушка еще тогда правильно оценил его. Но все равно, это было несправедливо так поступить с мамой из-за неудачного замужества! Прости, может быть, я не все знаю, мне известна только версия отца.

С этого дня жизнь Франчески кардинальным образом переменилась. Джованни и Габриэлла, не допуская никаких возражений, забрали ее к себе. Они считали, что она должна находиться под их опекой и вести жизнь достойную девушки их круга до тех пор, пока не появится симпатичный молодой человек, естественно богатый и родовитый, за которого она выйдет замуж.

У самой Франчески на этот счет были совсем иные планы. Она хотела заниматься моделированием и сделать профессиональную карьеру, и никакие просьбы или уговоры не могли поколебать ее решения. Тогда семья взялась за то, чтобы, используя свое влияние, помочь наладить ей нужные контакты. Так она познакомилась с Джеком Линслейдом.

К тому времени Франческа завершила свое образование. Итальянским она владела теперь не хуже английского, а внешне преобразилась в молодую элегантную женщину. Уже полгода она работала ассистенткой у одного из ведущих кутюрье Италии и быстро набиралась опыта.

Джека Линслейда она знала по рассказам. Он был сорокалетним вдовцом с двумя сыновьями. Мальчики воспитывались в закрытой школе в Швейцарии. По рассказам, он горячо любил свою умершую жену, и не собирался скоропалительно жениться второй раз.

— Насколько я знаю, у него сейчас нет никакой женщины, — болтала Габриэлла по дороге на прием. — Он весь в работе.

Тем вечером Франческа станцевала с Джеком Линслейдом не один танец и нашла его очень интересным. Он не кичился своим богатством и не приставал со старческими поучениями. Напротив, много расспрашивал ее, интересовался ее взглядами и планами на жизнь. У них оказалось немало общих интересов и мнений о разных вещах и событиях. Она явно понравилась Джеку.

Двумя днями позже Джек поджидал ее у дома моды. Когда он пригласил ее на обед, она заколебалась.

— Что вас смущает? — улыбнулся он открытой улыбкой. — Боитесь, что примусь вас соблазнять?

— Нет, такого впечатления вы не производите, — засмеялась Франческа.

— Может, лет через двадцать я и начну гоняться за девушками, которые мне в дочери годятся, но не теперь. А знаете, мне очень жаль, что у меня нет дочери, я люблю женское общество. Но сейчас, после смерти моей Изабель, большинство женщин интересуется скорее моими деньгами, чем мной самим. Вы, кажется, к деньгам равнодушны. Вы проявили интерес к моей работе, а мне хочется побольше узнать о ваших дальнейших планах. Такое предложение вас устраивает?

Так началась их дружба, от которой Джованни и Габриэлла ожидали, а может, даже надеялись, что она перерастет в нечто большее. Возможно, их неуемное стремление выгодно выдать Франческу замуж послужило тому, что она легко получила согласие семьи принять предложение Джека Линслейда финансировать ее собственное дело. Ее саму смущало только то, что для этого придется вернуться в Лондон. Большую часть года Джек проживал в Англии, там был его основной бизнес.

Для Джека же было важно иметь Франческу поблизости от себя. Он высоко ценил их отношения, в ней он нашел женщину, с которой мог откровенно говорить, спорить и приятно общаться.

Джованни передал Франческе и деньги, что остались ей в наследство от бабушки, которая скончалась перед ее отъездом. Франческа тепло попрощалась с семьей. Они очень сблизились за это время, и она знала — здесь, во Флоренции остается ее дом, куда она всегда может вернуться.

Франческа возвратилась в Лондон со смешанными чувствами. С одной стороны, она была взволнованна и счастлива. Открыть собственный салон, да еще с таким начальным капиталом, что не придется экономить на мелочах! С другой стороны, мысль о возможной встрече с Каспаром пугала ее. Но Лондон большой город, успокаивала она себя, и вряд ли их пути пересекутся.

На ее совершеннолетие, после года напряженной работы по обустройству бутика, Джек устроил Франческе пышный прием со многими приглашенными. Но не в своем доме, а у друзей, высокопоставленной супружеской четы. Сам занимая высокую ступень в обществе, он не хотел ставить себя, да и Франческу в двусмысленное положение. Он не желал, чтобы в светской хронике или на страницах желтой прессы марали досужими домыслами их чистую дружбу.

Джек часто рассказывал Франческе о своей рано скончавшейся жене. Он говорил о ней так тепло и трепетно, что и Франческе хотелось поведать ему о своей неразделенной любви, но потом она раздумала. Так это и осталось ее тайной.

Через неделю после своего праздника Франческа узнала из газеты о смерти леди Элис Беррингтон. С глазами, полными слез, читала она некролог. Как живая стояла перед ней немного эксцентричная, но чуткая и остроумная тетя Элис. Франческа только сейчас поняла, как горячо любила она двоюродную бабушку Каспара, и горько пожалела, что не довелось с ней больше встретиться при жизни.

Но время шло. Вот уже два года Франческа жила в Лондоне. Ее салон «Звездное кружево» процветал. Она набрала талантливых и прилежных сотрудников, которые творчески брались за дело и были приятны в общении. Совсем юные, такие, как Сьюзи, зачастую делились с ней своими заботами и радостями.

Как-то в понедельник Сьюзи с восторгом рассказывала ей, как замечательно провела она со своим парнем уик-энд.

— Мы были на экскурсии в такой загородной резиденции, что просто чудо! — соловьем заливалась она. — Это неописуемо, мисс Римини! Какой дворец, какое убранство! А скульптур и картин — не перечесть! Вам надо обязательно это увидеть.

— И где это?

— В Лэньоне. Мы взяли с собой перекусить, но это и не понадобилось, — продолжала лопотать Сьюзи, не замечая, как переменилось лицо хозяйки. — Нас угостили в оранжерее. Ах, какая оранжерея! Есть все, что душе угодно.

— А хозяина вы видели?

— Не знаю, может быть. Из одной двери с табличкой: «Личные апартаменты» вышел мужчина, такой высокий, темноволосый, и очень приветливо поздоровался с нами. Петер потом сказал, что лицом он здорово похож на портреты во дворце. Но на нем были только пуловер и джинсы — наверное, какой-нибудь служащий.

«Конечно, это Каспар, — подумала Франческа. — Значит, ему все-таки удалось сохранить Лэньон! И не только сохранить…» За все эти годы дня не проходило, чтобы Франческа не думала о нем.

Достигнув своего двадцатитрехлетия, Франческа, можно сказать, исполнила все задуманное. Она занималась любимым делом. Ее имя стало известно по всей Европе. На великосветских раутах, будь то в Лондоне или Риме, были представлены, как минимум, одна-две ее модели. И журналы мод, и специальные издания хвалили, а то и обожествляли ее. Бутик приносил солидный годовой доход, так что о средствах к существованию ей также задумываться не приходилось. Она задумывалась о другом.

«И что дальше? — спрашивала себя Франческа, ворочаясь долгими бессонными ночами. — Что дальше мне делать со своей жизнью?» Самый логичный ответ на этот вопрос — это вступить в брак. Но, хотя вокруг нее и крутилось множество ухажеров, которым стоило только махнуть рукой, единственно возможной кандидатурой оставался Джек Линслейд. Но он по-прежнему горевал о своей Изабель, а к ней относился скорее как к дочери.

Чтобы как-то восстановить свое душевное равновесие, Франческа решила устроить себе маленькие каникулы в Италии. Накануне Джек улетел в Америку, и перед его отъездом они договорились, когда вернутся, вместе пообедать.

Обычно по возвращении из отпуска Франческа с удвоенной энергией принималась за работу. Но на этот раз у нее совсем не было вдохновения. Визит во Флоренцию нисколько не успокоил ее, наоборот, еще добавил сомнений.

Франческа равнодушно скользнула взглядом по изысканным букетам, которые Сьюзи поставила и в салоне, и на ее рабочем столе, и стала подниматься на верхний этаж, где она обустроила себе жилую комнату. Раньше это были три комнатушки, но она сломала перегородки и организовала одно, стильно оформленное пространство. К комнате примыкали кухня, оборудованная по последнему слову техники, и комфортабельная ванная.

Она любила свой дом. Но вчера, вернувшись из поездки, посмотрела на него другими глазами. Ее комната была безжизненной и больше напоминала фотографию из рекламного проспекта.

Ну кто, скажите, кроме одинокой женщины, будет окружать себя такими светлыми тонами персикового, голубого и лимонно-желтого? Кто положит на пол пушистый ковер цвета барбариса, на котором любое пятнышко и любая соринка будут сразу заметны? Ее любимый дом вдруг представился ей пустынным местом, где никогда не будут возиться дети, не поточит коготки кошка, где никогда страстные объятия и поцелуи не разметают живописно разложенные подушки на диване. А роскошная двуспальная кровать всегда будет ей одиноким пристанищем…

В обед Франческа встретилась с Джеком в ресторане. Она постаралась скрыть свое дурное настроение, по крайней мере аппетит у нее не пропал. Они прекрасно пообедали, рассказали друг другу о своих путешествиях и были, как всегда, несказанно рады друг другу. Уже на выходе Джек ошарашил ее своим заявлением:

— Я получил бы от поездки еще больше удовольствия, если бы ты была со мной. Ты знаешь, я всегда был против браков с такой огромной разницей в возрасте. Но, думаю, у нас бы получилось. Что ты на этот счет думаешь, Франческа?

— Прямо не знаю, что сказать. Мне немного не по себе.

Джек помолчал.

— Извини, Франческа. Конечно, ты даже не задумывалась о том, чтобы выйти за меня замуж. Ты еще слишком молода, чтобы вступать в брак по расчету. У тебя впереди еще столько любви и романов. Просто рядом с тобой я забываю о твоей юности. Ты, с твоим умом и рассудительностью, кажешься мне гораздо старше. Прости, малышка!

Франческа вздрогнула. Так он ее еще никогда не называл.

— Ты не поверишь, Джек, но я задумывалась об этом, только не думала, что ты сам еще когда-нибудь женишься. Раз уж ты затронул эту тему, я скажу тебе, что ты очень дорог мне. Но вряд ли из нашего брака вышло бы что-нибудь хорошее. И вовсе не из-за разницы в возрасте, а потому, что я люблю другого.

— Я давно это знал. Еще с тех пор, как мы познакомились. Но думал, что это прошло.

— Ты знал?

— Скажем, догадывался, — уточнил Джек. — Понимаешь, Франческа, когда человек несчастен, он быстро распознает эту печать на других. Я видел, что у тебя на душе глубокая рана и что ты очень задета или обижена. Что с тобой случилось? Ты не хочешь поговорить?

— Ни с кем другим, Джек, только с тобой.

И она в двух словах рассказала ему, почему в свое время сбежала в Италию.

— Он был совершенно прав, Франческа, — сказал Джек, когда она закончила свой рассказ. — Между тридцатилетним мужчиной и девятнадцатилетней девушкой пропасть еще больше, чем теперь между нами. Ты очень изменилась с тех пор, сильно повзрослела, особенно после вашего разрыва. А почему бы тебе не попытаться снова встретиться с ним? Может, по прошествии стольких лет, он уже не покажется тебе таким притягательным и желанным, каким сохранился в твоей памяти?

— Возможно, — задумчиво сказала Франческа, — но не думаю. Знаешь, я ведь никогда не смотрела на жизнь через розовые очки, даже в те времена. Все мои иллюзии были разбиты еще в детстве.

— Но ты не можешь всю жизнь прожить в одиночестве.

— Наверное. И все-таки, прости, Джек, я не могу принять твое предложение.

Когда они прощались на Понт-стрит, у Франчески возникло смутное чувство, что она потеряла очень дорогого друга, несмотря на то, что он внешне спокойно принял ее признание.

Вскоре после расставания она вернулась в салон и приняла участие в примерке нового платья леди Корнуолл. А потом в бутике вдруг чудесным образом появился он. Каспар.