Адель. Служебный роман

Глава 28. Мои амбиции говорят "да", моя интуиция орёт "беги"…

Когда мы сели за столик в кафе, я почувствовала, как внутреннее напряжение немного ослабевает. Но только чуть-чуть, потому что тишина среди нас была почти осязаемой. Все смотрели на меня, видимо, ожидали, что я откроюсь, что наконец-то поделюсь тем, что меня мучает.

Попыталась улыбнуться, но мои губы остались неподвижны, как будто невидимая тяжесть сжимала всё внутри.

— Адель, мы тебе верим и поддерживаем, ты знаешь. Мы все здесь для тебя и ради тебя, — сказала Маша, и её слова звучали искренне. — Если тебе нужно, чтобы мы тебя выслушали, то мы готовы. Просто расскажи, что случилось, мы твои подруги и должны об этом знать.

Прицельное повышенное внимание напрягало настолько, что я перевела взгляд с их внимательных лиц на стол. Сердце мучительно забилось в самом горле.

Мысли ускользают, как песок сквозь пальцы.

Хм, они знают, что что-то не так. Но… как мне всё объяснить?

— Да, Адель, не стесняйся. Ты же знаешь, мы все девочки, поймём, не осудим. Ну и не надо так расстраиваться или бояться, мы не кусаемся, — продолжила уговоры уже Сашенька, её улыбка была тёплой, и даже… в её глазах как будто бы читались искренность и беспокойство. — Решили же уже пообщаться, так давай обсудим всё между нами, без лишних ушей. Рассказывай, что там у тебя на самом деле происходит.

Я прошлась взглядом по всем. Пыталась понять, насколько они искренни и готовы к той бомбе, которую мне предстоит сбросить… если я, конечно, осмелюсь поделиться с ними своими секретиками.

Достойны ли они моего доверия?

Одно дело обсуждать малозначимые темы, которые не влияют на жизнь и карьеру, проделки Арсения — это совсем другое…

Катюша кашляет, привлекая к себе внимание, возвращая в реальность.

И мне становится совестно. Ведь в глазах девчонок я вижу не осуждение, а искреннее желание помочь.

Может быть, мне стоит довериться и рассказать? Может, я слишком предвзята к девочкам, и они на самом деле переживают? Видят, что со мной что-то не так, потому и интересуются. Всё же любопытство не порок, а всего-навсего средство получения информации. Так что плохого в их поведении?

Но… они же тоже работают под началом Арсения. Разве я могу их обременять своими проблемами и рассказывать всё? Не получится ли потом, что по моей вине случится разлад в коллективе? Это же точно повлияет на работу отдела. Если из руководства потом кто-нибудь узнает, что зачинщиком проблем в коллективе стала я, за такое точно по головке не погладят.

Ещё раз взвесив все "за" и "против", с моих губ сорвалось короткое:

— Девочки, простите, но я не могу рассказать вам всего.

Обиженные взгляды были ожидаемы, но оттого не менее неприятны. Они прожигали меня насквозь, но что с того? Мне тяжело заговорить о том самом…

— Да не переживай ты, Адель. Мы тут все друг другу подруги, понимаешь? — заявила Алина, её голос был спокойным и уверенным. — Тебе не надо смущаться. С нами можешь просто быть откровенной. Ты не одна, мы тебе поможем. Ну серьёзно, хватит уже играть в молчанку.

Не уверена, что готова к этому шагу… Подумала и упрекнула себя за это. Я что, сухарь? Где во мне чувство человечности и общности? Это же девочки. Они смогут меня понять.

— Расскажи правду как она есть, — нетерпеливо сказала Наташа. — Давай уже поговорим о том, что тебя беспокоит. О том, что так убивает твой внешний вид.

Тяжело вздохнула. Слова будто застряли комом в горле. И я молча варилась в котле с раздумьями.

Как мне быть? Как объяснить, что я стою на грани, и что меня душит не работа в целом, а Арсений в частности и всё, что происходит внутри меня, но не могу рассказать об этом полностью? Или мне просто отпустить этот груз?

— Ты можешь довериться нам. — с нажимом добила Катя, её интонация была такой, что в груди заныло — сосущая пустота, будто мне запустили руку прямо под рёбра и вынули кусок… но я постаралась затолкать всю сентиментальность и слабость в моменте куда подальше. Это было одновременно и трудно, и важно.

— Я… — начала было и осеклась. Ком в горле мешал говорить. Да и что толку объяснять? — Девчонки, я не могу вам это рассказать. Давайте замнём эту тему и поговорим лучше о ваших делах.

— Ещё чего! — фыркнула Алинка.

— Мы уже всё знаем! — с предельной серьёзностью возразила Маша.

— Арсений… — Саша выдержала небольшую паузу, за которую у меня уже сердце готово было остановиться. — Он шантажирует тебя!

Ого!

Чёрт возьми, да! Шокированная таким поворотом, согласно киваю головой.

Возможно, я всё-таки могу быть честной… и мне не нужно бояться того, что последует после.

Но… откуда они узнали?..

Не успела я об этом спросить, как моего слуха коснулось продолжение:

— Мы всё знаем! — скороговоркой проговорила Алина.

— Да! — поддержала Маша.

— Он платит за тебя, — усмехнулась Катя.

Арс за меня платит? Когда это?

— Вот именно! — поддакнула Саша.

— Вы стали чаще общаться тет-а-тет вместе, — вплела ещё один аргумент Катюха.

— А ещё… — от Машкиной радости хочется закопаться.

— Вас видели в отеле, — говорят девчонки чуть ли не хором.

— Вы эротичненько зажимались и… — Наташа хихикнула. — Вы были очень близки. Чуть ли не лобызались в дёсна.

Остановите, мне надо выйти! Я сейчас с ума сойду от этого курятника!

Какой, нахрен, близки?! Арс, собака бешеная, в тот вечер наклюкался так, что стоять ровно не мог, пришлось чуть ли не на своём горбу его тащить! Да до дома его пиликать! И это называется "зажимались" и "были близки"? Я фигею с их понятий!

— И? — если бы тоном голоса можно было убивать, они бы уже…

— Дорогая, мы видим, какая ты убитая в последнее время.

— Да, это очень заметно.

— Адель, помни, что мы твои подруги.

— Скажи нам, не бойся.

— Что я должна вам всем сказать? И чего?! Чего мне не следует бояться?

— Говорю же, что она нервная стала. А вы мне не верите: "да она просто расстроенная", "да она просто уставшая". Посмотрите на неё, она же злая, как зверь.

— А ничего, что я вообще-то здесь?!

— Ой, прости. Не обращай внимания.

— Пф-ф-ф, — меня в самую душу поражает их "лёгкость" и дружеская "поддержка". — Зашибись!

— Скажи, — Кате всё неймётся. — Он тебя принуждает?

— К чему? — выпадаю в осадок от сюра, который творится прямо перед моим носом.

— Как это к чему?! — терпение Катюхи, в отличие от моего, уже закончилось. — К сексу, конечно же!

Боже! Последние фразы были сказаны так громко, что на нас начали оглядываться.

Вот интересно, я вообще без позора и излишнего внимания могу эту жизнь прожить? Или как? Где мой ангел-хранитель? Почему не помогает? Неужели я за свои недолгие годы где-то успела так накосячить, что мой "защитник" заранее подзадолбался и решил оставить меня один на один со всеми проблемами? Ау! Кто-нибудь! Хелп ми, плиз!