Аферистка

Глава 25. Билет в один конец

Тэрон

Я не знал, что бывает так больно. Лия ушла, и только тогда я смог по-настоящему позволить себе выплеснуть все эмоции. Нет, я не крушил все вокруг, ярость уже утихла. Я позволил себе слезы. Горькие, душащие слезы предательства.

Сидя на полу, один, в пустой квартире я рыдал, как маленький ребенок, взахлеб. С самой первой встречи меня не покидало ощущение — Лия что-то скрывает. В ней была манящая тайна, загадка. Но я даже не представлял себе, что именно скрывается за этими волнующими зелеными глазами, за милой улыбкой и жарким шепотом в ночи.

При мысли о ней меня скручивает, как от дикой боли. Хотя почему как. Мне действительно было больно. Сердце словно вырвали, а душу пропустили через мясорубку.

Рука непроизвольно потянулась к осколку на полу. Я поднял его и провел большим пальцем по острому краю. Боль резанула, но недостаточно, чтобы привести меня в чувство. Этого мало.

Я поднес осколок к запястью и надавил. Битое стекло вгрызалось в плоть, разрывая кожу. Боль оглушила, а затем все чувства обострились. Ярость и злость ушла, а вместе с ней и боль от предательства. Перед собой я видел лишь счастливое лицо Лии, ее улыбку и слова: «Я люблю тебя».

— Я тоже тебя люблю, — прошептал я, покачиваясь, сидя на полу.

Теплая кровь текла по руке, заливая все вокруг. Эмоции схлынули, в душе был только покой. И ее смех. Я распахнул глаза и посмотрел на рану. Она была глубокой, как и те, что терзали мою душу. Я не хотел себя убивать, напротив, это был единственный способ заставить меня жить.

«Что же я творю?» — промелькнула слабая мысль в угасающем сознании.

Пошатываясь, я добрался до кровати, пару раз наступив на осколки. Схватив рубашку, я оторвал от нее кусок и туго замотал руку. Холодный пот и озноб прошибал, во рту пересохло. Я с трудом добрался до ванны и распахнув ящик, судорожно принялся искать обезболивающие.

Выпив сразу две таблетки, я залез в душ и включил его, а сам мешком рухнул на пол. Тугие струи воды барабанили по спине, я видел алые струйки, быстро стекавшие в слив. Белая ткань повязки пропиталась, став ядовито-красной. Вода становилась ярче, а я терял сознание. Мне нужна помощь, но кого просить?

Шон предал меня. Мой дядя, которого я не видел больше двадцати пяти лет, хочет меня уничтожить. Любимая тоже предала меня, а мама… Моя милая мама слишком далеко, чтобы помочь. Да я и не хотел ее тревожить. Я не умру. Ни здесь и не сейчас.

Я не знаю, сколько так сидел, в душе, омываемый водой. С большим трудом я смог подняться. Кровь перестала течь, липкая и холодная ткань причиняла дискомфорт. Я нашел в аптечке бинт, и прихватив его, направился в гостиную. Взяв бутылку с водкой, я размотал повязку и не глядя, от души плеснул на рану.

Из меня словно вышибли дух. В глазах потемнело, я согнулся пополам, хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Я испытывал адскую боль, но это все равно было чертовски мало, по сравнению с тем, что причинила мне Лия.

И ради этого стоит жить. Ради нашей любви. Я ведь был счастлив, с ней, не зная ничего. При мысли о Лии в груди заныло. Разбитое сердце все еще тянется к ней. Опершись о стол одной рукой, я с горла пил водку, заглушая физическую и душевную боль.

— Черт, просто так я тебя не отпущу, — рыкнул я и принялся бинтовать рану. Алкоголь не пьянил, словно эта была вода. Видимо, адреналин глушил его.

Мне на самом деле было глубоко плевать, кто и что хотят сделать с компанией и мной. Я не верил, что Шон способен на это, несмотря на наши разногласия. А вот дядя, Льюис… Я его совершенно не знал. Только небольшие урывки детских воспоминаний.

Он появлялся раз в год, на мой день рождения. Дарил подарки и пропадал. Отец недолюбливал его, но он был частью нашей семьи. Последний раз я его видел тогда, в семь лет. Они сильно разругались, и отец прогнал его. Черт, узнать бы, что случилось в тот день, двадцать шесть лет назад.

Только двое помнят события минувших дней — мой дядя, жаждущий власти и мама. Она сейчас на отдыхе во Франции, но попытаться стоит.

Взяв телефон, я набрал ее, но в ответ услышал лишь долгие гудки и автоответчик:

«Вы позвонили Норме Дэвидс, я сейчас не могу ответить, но вы можете оставить мне сообщение…»

Где-то в глубине души я был рад, что она не взяла трубку. После смерти отца ей было очень тяжело, и она только-только начала приходить в порядок. Я сам разберусь с Шоном, Льюисом и… Лией.

***

Идя к Тэрону, я знала, что не вернусь. Сумка с документами, деньгами и самым необходимым была спрятана в камере хранения, куда я и направлялась. Такси неспешно везло меня на центральный вокзал. Там легко затеряться, не привлекая к себе внимания.

Получив багаж, я переоделась в туалете, прямо на вокзале. Штаны, куртка, кроссовки и капюшон, под который я спрятала волосы. Теперь я выглядела как типичный турист, приехавший в Нью-Йорк.

Вдали от Тэрона мне стало легче. Слезы не душили меня, а мысли были чище. Сердце дико болело, словно его вырвали из груди. Теперь это боль со мной навечно, нужно привыкать. Но я знала, что поступила правильно и что у меня осталось еще одно дело.

В кассе вокзала я купила билеты в четырех разных направлениях, чтобы запутать Льюиса. Но уезжать я никуда не собиралась. Мне нужно в Бронкс. Не знаю, что я собралась искать, но не без этого никуда не уйду. Если Тэрон не хочет себя защищать, это сделаю я.

Ближе к полуночи я была на месте. Погода испортилась, сильно похолодало и небо вместо привычного темно-синего цвета, было блеклым, грязно-серым. Я остановилась, устремив голову вверх. Холодный воздух обжигал легкие. Следом я почувствовала невесомые, колкие прикосновения.

Распахнув глаза, увидела их — пушистые снежинки, летящие на меня. Они таяли, стоило им соприкоснуться с кожей, оставляя после себя мокрые капли. Под утро снег укроет город пушистым одеялом, и растает к обеду, будто его и не было. Вместе с ним из Нью-Йорка и жизни Тэрона исчезнет Эмилия Чейз.

Я чувствовала непоколебимую уверенность — сегодня все изменится. Наша встреча с Тэроном не случайна, я благодарна судьбе за то, что она свела нас. Пусть наша любовь закончилась так же быстро, как и началась, но я никогда ее не забуду.

Обмотав руку тканью, я разбила окно и дернула защелку. Уже не было смысла скрываться. Перегнувшись через раму, я оказалась внутри. Осколки стекла хрустнули под моими ногами. На секунду мне показалось, что я ошиблась. Но реальность оказалась куда прозаичнее — внутри все было перевернуто. Пол устилали листы бумаги. Шкафы, коробки и столы были вывернуты, все их содержимое вынули и перетряхнули.

Второй раз — это не совпадение. Стены старой типографии скрывают что-то очень важное. Свет фонаря выхватил кучи истоптанных документов, пустые полки шкафов и столы с выдвинутыми ящиками.

Интересно, Льюис с Шоном нашли то, что искали? Опыт подсказывал, что нет. Даже если я подорвала доверие Льюиса, он не мог знать наверняка, что я собираюсь бежать, раскрыв Тэрону правду. Он бы мне сообщил, в любом случае.

Значит, «это» все еще здесь. Скинув капюшон, я принялась за дело. Навряд ли что-то важное скрывали бы на виду.

Я застыла на месте, соединяя факты воедино. Отец Тэрона и его дядя что-то не поделили, и спустя много лет последний пытается заполучить компанию Тэрона. В этом ему помогает Шон — предавший друг. Но каковы мотивы Льюиса? Прошло так много времени. Есть только одно, что способно годами подпитывать человека — месть. Навряд ли маленький мальчик мог сделать что-то ужасное. А значит, это старая обида между двумя братьями. Настолько, что Льюис выжидал много лет, прежде чем приступить к изощренному плану.

«Месть — это блюдо, которое подают холодным» — вспомнила я расхожую фразу.

Если бы я знала, что искать… Это может быть чем угодно, при этом еще и чертовски хорошо спрятано. Я огляделась, думая с чего начать. Нужно было заранее отыскать старые фото этого здания, план. Знать бы, как все выглядело внутри лет тридцать назад.

Беглый поиск в интернете не дал результата, несколько фотокарточек снаружи здания — это все, что нашлось. Я бесцельно бродила, простукивая стены и полы, залезая в каждую щель и дыру, но тщетно. Время неумолимо бежало, а я не продвинулась ни на шаг.

Нет, я так просто не сдамся. Я должна спасти Тэрона, после всей той боли, что причинила ему. Дюйм за дюймом я обследовала здание вдоль и поперек, но ничего не нашла. Надежда таяла так же стремительно, как снег, укрывающий город.

«Я знаю слишком мало», — зло пнув коробку, подумала я.

И Льюис тоже. Как и Шон вместе с Тэроном. Никто, кроме Питера Дэвидса, отца Тэрона, не знает правды. А может все это фарс? И мы охотимся за призраком?

Звон стекла вывел меня из оцепенения. Я резко развернулась, ища источник шума. Как в замедленной съемке я увидела летящую бутылку с зажигательной смесью. Край тряпки, торчавший из горлышка, уже горел. Прочертив дугу, бутылка разбилась вдребезги, ударившись о пол. Горючая жидкость разлилась, мгновенно вспыхивая.

Черт, вокруг одна бумага! Огонь разгорался быстро, захватывая все больше и больше площади. Я устремилась к выходу, но прямо передо мной взорвалась еще одна бутылка. Словно нападавший знал, куда следует бросать. Я еле успела отпрыгнуть в сторону.

«Это ловушка, я в западне», — скользнула лихорадочная мысль, пока я пыталась укрыться от огня.

Он уже вовсю полыхал, распространяя чадящий смог и жар. Разбросанные документы были отличным топливом. Еще дважды или трижды я слышала звон стекла и яркие вспышки пламени. Кто-то очень не хотел, чтобы я выбралась отсюда живой.

Пригнувшись и закрыв рот рукой, я пыталась пробиться в коридор, чтобы попасть в другую часть здания и выбраться. Но огонь распространялся слишком быстро, пожирая все вокруг. Передо мной упала балка, отрезав путь. Глаза невыносимо резало от дыма, я едва могла дышать. Удушливый запах распространялся, выжигая остатки кислорода. Я упала на пол, помня, что внизу больше шансов не задохнуться от угарного газа.

Большой металлический стол, который мало-мальски мог защитить от огня — за ним я и спряталась.

«Черт, я здесь сдохну», — думала я, глядя на языки пламени, пожирающие здание.

Мне нужно выбраться. Дышать было все тяжелее, черный дым заполнил все вокруг, а жар был такой, что казалось, одежда вплавится в кожу. Сознание уплывало, и я замахнулась, врезав себе пощечину. От вспышки боли мысли стали яснее.

Я выглянула из своего убежища, ища взглядом разбитое окно, откуда пришла. Было сложно, но я нашла его. Внизу поблескивали осколки. Мне нужно пробежать, открыть окно и вылезти. Задача чертовски сложная, когда все вокруг буквально полыхает.

— Все получится, — успокаивала я саму себя, но нервы все равно сдавали.

Слезы проступили сами собой. Я быстро утерла их рукавом, коря себя за несдержанность. Закрыв глаза, я представила Тэрона. Его штормовые серые глаза, волевой профиль, легкая небритость, темные непослушные пряди волос. Он хмурился, глядя на меня.

«Лия, ты не можешь сдаться», — говорил он мне серьезным голосом.

Не могу… Не сейчас. Пусть я обрела и потеряла любовь, но мне есть ради чего жить. Ради него, чтобы помнить. Я распахнула глаза, чувствуя раздирающее легкие удушье. Откашлявшись, я приготовилась ползти к окну, но заметила кое-что странное. Дым, заполонивший все вокруг, странно клубился у соседней стены. Он словно растворялся, утекая вниз.

Закрыв рот и нос, и повинуясь интуиции, я гуськом добралась. Щурясь от дыма и гари, я смогла рассмотреть, что дым действительно словно впитывался между стеной и полом. Упав на колени, я принялась ощупывать кладку. У стыка пола и стены я почувствовала легкий ветерок. К н и г о е д. н е т

Может, старый дымоход или ручной лифт, доставляющий газеты. Я смогу выбраться! Но радость быстро сменилась реальностью — кирпич держался намертво. Судорожно достав из кармана нож, я принялась расковыривать кладку. Многолетний раствор поддавался нехотя, а кирпич обжигал руки. Дым застилал глаза, пот тек по мне ручьями, но я упорно ковыряла, надеясь на лучшее.

Когда нож стал выскальзывать из рук, я села на пол и принялась долбить ногой в кладку, расшатывая ее.

— Давай, давай, — надрывно кричала я, пиная изо всех сил.

И стена поддалась, кирпич сдвинулся. Не веря своим глазам, я подползла и, подцепив ножом, вытащила первый кирпич, а за ним и второй. Фонарь я выронила, и теперь мне нечем было подсветить. Я упала на пол и сунула руку в небольшое отверстие. Внутри слишком тесно и мало места, какой-то узкий лаз или дымоход. Я физически не пролезу.

Черт! Я потратила драгоценное время на это! Но вдруг рука зацепилась за что-то странное. Я принялась спешно ощупывать находку. Металлическое, небольшое. Коробка! Здесь спрятана коробка! Ухватив ее, я попыталась вытащить. Но дырка была меньше чем нужно. Обдирая в кровь руку, мне удалось достать коробку наполовину.

Я утерла пот со лба и рывком вытащила небольшой ящичек. Рука чертовски болела, кожа была все ободрана и саднила. Сунув находку за пазуху, я лихорадочно соображала.

«Мне нужно выбраться, любой ценой. Именно за этим и охотился Льюис».

Огонь трещал, пожирая остатки мебели. Рядом с диким треском упал шкаф, поднял сноп искр вверх. Пригнувшись, я бежала сквозь огонь, чувствуя, как на мне загорается одежда. Паника, жар и суматоха. Трясущимися руками я толкаю створку, и холодный поток воздуха врывается внутрь, давая такой необходимый мне кислород.

Перевалившись через раму, я упала на землю. Послышалось шипение, видимо, куртка успела загореться. Я не могла отдышаться, лежа на земле и вдыхая студеный воздух. Черный дым валил из окна, уносясь вверх. Вдалеке слышались пожарные сирены. Нужно уходить.

Но, прежде чем я успела встать, надо мной выросла тень. Это был мужчина.

— Попалась, — этот голос мне был смутно знаком.

Последнее, что я помню — жесткая подошва, врезавшаяся мне в лицо, а дальше темнота.