Академия палачей

Глава 26

О нападении нам запретили говорить прямо, назвав его учебной тренировкой, но кадеты перешёптывались, и мало кто верил, что это на самом деле была простая проверка. Звергов достаточно быстро удалось вернуть на место, почти никто не пострадал. Незначительные раны в академии никогда не брались в расчёт. Пострадавшими принято считать тех, кто лишился какой-нибудь конечности или умер. Я слышала об академии палачей раньше, но не думала, что чья-то жизнь не идёт здесь в расчёт, а смерть является чем-то обыденным. Те, кому удаётся обманывать смерть раз за разом, становятся её всадниками. Я одна из них.

Глядя на кулон отца, я всё думала, отправить ли ему сообщение и рассказать о нападении, спросить прямо – его ли рук это дело, но так и не отважилась. Раз я не одна, с кем он поддерживает связь, то следовало прекратить это. Он легко мог узнать о происходящем в академии от Аарона. Уверена, парень не стал бы скрывать деталей… Так что хватит поддерживать связь с никчёмной дочерью.

Закопав кулон рядом с уже давно облюбованным мною камнем, я решила больше не отправлять отцу липовые отчёты и не выходить с ним на связь. Пусть воспринимает это, как попытку с моей стороны разорвать семейные узы. Мне давно следовало сделать это, а теперь я только убедилась, насколько прогнил альянс.

Поранившись об острый угол торчащего из земли камня, я ахнула и посмотрела на алые капли крови, капавшие так быстро, словно я повредила какой-то серьёзный сосуд.

– Ни дня не можешь прожить без увечий, да? – спросила Таяна, протягивая мне платок.

– Спасибо. Как ты узнала, что я здесь?

– Да никак… просто решила прогуляться и почувствовала запах крови. У нас обострён нюх на эту гадость.

– Прямо как у вампиров, – кивнула я.

Таяна стала частью нашей компании, но я никогда не общалась с ней наедине. И вот теперь, как только представилась возможность, я решила расспросить у неё побольше о жизни гринворков внутри альянса.

– Я не знаю, какой была жизнь до вступления. Родителей у меня нет. Я сирота. Кто-то говорил, что мой отец ушёл в ополчение, а мать не выдержала такого позора и наложила на себя руки. Это всё слухи, конечно, но кто его знает? Выбора особого нам не дают: хочешь зарабатывать на жизнь – топчись целыми днями на рынке или иди в палачи. Вот я и поступила в академию. Мне здесь нравится. Думала, что будет гораздо сложнее, но в целом неплохо. Могло быть гораздо хуже.

– Разве ты не читала историю своего рода? Как жилось раньше?

– Неа… Мне это неинтересно. Да и какая разница, как жилось когда-то? Разве мы можем что-то изменить? Однако я слышала кое-что… старейшина места, в котором я выросла, рассказывала, что в любом случае выхода у нас не было… Мы не могли отказаться от присоединения. Ресурсы нашей планеты были слишком скудны. Альянс нашёл что-то полезное для себя, поэтому предложил нам присоединиться. Они помогли выжить, но взамен стали выкачивать из планеты необходимые ресурсы. Поговаривают, что в центре, ближе к ядру, установлена какая-то штуковина, способная разорвать планету в считанные секунды. Не знаю, насколько это правда. Я никогда не была на родной планете, своими глазами не видела.

– Способная разорвать целую планету? – переспросила я, думая, что это за технология такая. О подобном я ничего не слышала раньше.

– Ага… Она почти на всех планетах альянса установлена. Но так бабки на рынке говорят. Не забивай себе голову. Пока мы дышим, нужно наслаждаться этим.

Я кивнула, но слова Таяны заставили меня задуматься. Если такая технология действительно существовала, то становилось понятным, как альянс «убеждал» все планеты присоединиться. Взять силой, а потом удерживать угрозой? И каждый подчинялся условиям договора, которые им представили, без возможности внести свои. Мы могли бы сосуществовать вместе иначе.

– Как тебе сегодняшний урок по стрельбе из бластеров? Вот бы поджарить тушу какого-нибудь зверга для проверки.

Таяна хищно улыбнулась, а я поёжилась от её взгляда. Кровожадная… Мне даже звергов убивать не хотелось без дела. Конечно, если на кону стоит твоя жизнь… или тебе нужно защитить невинных, но не просто так. Каждое существо имело право на жизнь. Даже самое мерзкое вроде звергов.

– Если хочешь поджарить, то лучше использовать лазерное оружие, но у меня от него глаза ужасно болят. Бластером можно обездвижить и нанести незначительные повреждения. Но сила энергетических сгустков действительно впечатляет.

Я решила поддержать тему, чтобы Таяна не задумывалась над моими вопросами. Хоть я и сомневалась, что она вспомнит о них, но лучше перестраховаться. Не хотелось бы, чтобы на меня стали коситься как на возможного предателя. Если бы появился малейший шанс услышать сторону сопротивления, я могла и перейти на их сторону… Я начинала понимать их. Когда твою планету, твой родной дом, могут уничтожить по чьей-то прихоти, невольно возжелаешь свергнуть власть и вернуть контроль себе. Мама точно заняла бы их сторону. Я была в этом больше чем уверена. Будь она жива, она поддержала бы меня в стремлении докопаться до истины.

Потянувшись к кулону мамы, висящему на груди, я одёрнула руку, улыбнулась и встала с камня, рядом с которым закопала «подарок» отца.

Мы с Таяной молчаливо побрели в сторону казармы. Она пыталась пару раз начать разговор, но словно обрывала саму себя, а я не знала, о чём можно поговорить, потому что в голове роились собственные мысли. Одна перебивала другую. Как свора голодных тараканов, накинувшихся на остатки еды.

Всё больше мне открывались коварные поступки альянса. Всё сильнее мне становилось стыдно за то, что я дочь сенатора – одного из тех, кто придумывает правила и заставляет других подчиняться им. Когда отец успел стать таким жестоким? Был таким всегда, но влияние мамы останавливало его? Могла ли я изменить его, если бы не молчала, не вела себя как кроткая дочь и не терпела бы его наказания? Вряд ли… Сейчас за все те наказания я могла только поблагодарить отца: он закалил меня и сделал сильной. Он подготовил воина, возможно, даже не подозревая этого. Или нарочно растил меня такой, зная, с чем я столкнусь в будущем?

– Я пойду на лётное поле. Не хочешь со мной? – спросила Таяна.

Заметив стоящего у командного пункта Аарона и поняв, что он хочет поговорить со мной, я отрицательно покачала головой.

– Ты иди, а я устала… Хочу поваляться в кровати, потому что после тренировки тела своего не чувствую.

– Ты ещё полностью не восстановилась после того случая? Кстати, Джен, парень со второго курса, видел, как те оргалёты, что поймал твой Скат, отправили на исследование в лабораторию доктора Лесстера, а их пилотов в темницу.

– Погоди! Что ты сказала? Пилотов?

Но ведь доктор Лесстер уверил меня, что оргалёты были тренировочными, и пилотов внутри них не было!.. Он обманул меня? Чтобы не чувствовала себя виновной за тех, кого лишила жизни? Я сомневалась, конечно, что мы уничтожили хотя бы один оргалёт, но они пропадали из зоны видимости, а с нанесёнными Скатом повреждениями вряд ли смогли бы далеко улететь. Сердце забилось быстрее. Всё окончательно перестало укладываться в голове.

– Ну да. Джен видел, как из них выводили пилотов. Потому многие и не верят, что это была тренировка. Зачем тогда отправлять их в тюрьму?

Действительно – зачем? И к чему обманывать всех вокруг? Адмирал скрывал что-то, и теперь мне захотелось выяснить, что именно. А лучший способ сделать это – попасть в тюрьму. Вот только как? Наверняка она хорошо охранялась и единственный способ оказаться там – совершить серьёзное правонарушение.

Я снова устремила взгляд на Аарона. Знал ли он, что на самом деле происходило? Молчал, чтобы уберечь меня? Или адмирал даже его убедил, что это была простая тренировка?

Наверняка по направлению моего взгляда Таяна всё поняла без лишних слов, поэтому она развернулась и ушла, а я направилась к командиру.

– Мне нельзя обращаться к вам лично, – произнесла я полушёпотом и опустила голову.

– Сделаем вид, что я сам позвал тебя? Я ведь тоже хотел поговорить. Нам редко удаётся остаться наедине, такие мгновения по-настоящему ценны. Жалею, что меня вернули на должность, – покачал головой Аарон. – И жалею, что не воспользовался временем, что было у меня, пока меня временно отстраняли.

Я посмотрела ему в глаза и отметила грусть. Аарон боялся осмелиться заговорить со мной о нашем споре до нападения, когда он пытался убедить меня сбежать из академии. Мне тоже не хотелось поднимать эту тему, но следовало уточнить:

– Твоя миссия перенесена? Я о полёте на Патайю?

– Адмирал сказал, что такой необходимости сейчас нет. Я никак не смог разубедить его, но я найду способ помочь тебе…

– Ты так ничего и не понял, Аарон… Если действительно хочешь помочь мне, если искренне желаешь мне добра, то сделай всё, чтобы я осталась на территории академии.

– Тесса…

– Я не об этом хотела поговорить, поэтому опустим. Ты знаешь моё мнение: я буду цепляться за академию и свой шанс стать палачом, борцом за справедливость. Живой вывезти меня отсюда не получится. И если даже кто-то попытается выкрасть меня или обманом заставить покинуть академию, я вернусь Аарон. Ты можешь даже не сомневаться в этом. Я найду дорогу обратно и вернусь.

Уголки губ парня приподнялись. Ему нравилась моя уверенность, но он чувствовал себя обязанным перед моим отцом. Чем его так держали? Почему он так сильно хотел выслужиться перед сенатором? Из-за приказа? Или было что-то ещё? Может, отец давил на него и угрожал навредить его семье? Даже если бы я спросила сейчас, то не получила бы ответа. Следовало надеяться, что всё не так. Я бы не хотела, чтобы из-за меня пострадал кто-то ещё. Хватило троицы нельфов и тех несчастных пилотов.

– О нападении на академию.

– Тсс! – Аарон покачал головой и покосился на браслеты. Мой отчего-то не подавал признаков жизни, словно Аю научилась блокировать связь, когда мне это было необходимо.

– Ладно… Тогда… Может, сходим на свидание, командир?

Лицо Аарона мгновенно исказилось от избытка чувств, промелькнувших одновременно. Он заметно напрягся, а дыхание превратилось в череду прерывистых вдохов.

Блин!..

Он подумал о настоящем свидании?

Неужели Ксавьер не говорил, что так называет место с аномалией?

– Ты прямо сейчас хочешь?.. А как же капитан Рейган?

По щекам командира поползли пунцовые пятна.

Ну, точно! Он подумал совсем не о том.

Это только моя вена.

– Командир Рейган к вашим услугам. О чём секретничаете?

Ксавьер!.. Он всегда приходит «вовремя». Сейчас, по крайней мере, это действительно так. Я улыбнулась украдкой, но поспешила отвести взгляд.

– Мы с Тессарией говорили… просто говорили о…

– О том, чтобы пойти на свидание. Я пригласила командира на наше особенное место, но, вероятно, он не понял меня.

Ксавьер кашлянул, поперхнувшись слюной, и засмеялся:

– Что же… Я в состоянии создать для Аю помехи, чтобы идти далеко не пришлось, но ненадолго. Аарон, расслабься. Это наша условная фраза с Тессарией. Так мы называем место с аномалией. Ладно… Говорите.

Хотя Ксавьер и перестал смеяться, он с прищуром смотрел на Аарона, потому что его реакция всех нас ввела в замешательство. Действительно подумал о настоящем свидании? Вот это я влипла. Стараясь не думать об этом, чтобы не краснеть, я снова задала вопрос, что беспокоил меня:

– Что случилось с пилотами? Их заключили под стражу, но нас пытались убедить в том, что нападения не было. Я хочу знать правду.

– Это были ополченцы, – честно признался Аарон. – Они не отвечают на вопросы. Адмирал решил провести собственное расследование. Пришлось сказать всем, что это была тренировка, чтобы информация не просочилась за пределы Хиганбаны. Если кому-то станет известно, что в нашу цитадель смерти чуть было не проник враг, проверок не избежать. К тому же расследование не приведёт ни к чему хорошему. Академию могут полностью расформировать, если решат, что палачи больше не те элитные воины, которыми можно гордиться.

– Но ведь мы сумели отбить атаку!

– А наши базы даже не заметили их проникновение и не предупредили, – парировал Аарон. – Тессария, тебе не следует лезть в это. Тем более отправлять информацию о нападении своему отцу.

Закатив глаза и прицокнув языком, я едва сдержалась, чтобы не сказать, что если кто-то тесно сотрудничает с моим отцом, так это он сам. Я ничего существенно важного отцу ни разу не поведала. А вот Аарон… Наверняка рассказывал о сбоях, что случались на мне, раз папаша вдруг проявил отцовские чувства и возжелал вытащить меня отсюда.

– Почему ты ничего не сказал мне? – полным безразличия тоном спросил Ксавьер, не сводя взгляда с Аарона.

– Я не успел. Мне самому стало известно совсем недавно. Не следует забывать, что должность командира курса это всего лишь должность командира курса. Я не имею права голоса, и посвящать меня во все детали никто не станет, – в голосе Аарона прозвучало раздражение. – Ещё раз повторю, что вам обоим лучше держаться подальше от расследования. Мы не знаем, почему ополченцы напали, а потом просто ушли…

– Те повреждённые оргалёты… те, что подбил Скат, – начала я медленно, но голос всё-таки предательски дрогнул. – Хоть один был найден, дрейфующим в космосе?

Аарон отрицательно покачал головой.

– Скорее всего, им удалось сбежать. Не вини себя. Ты отлично проявила себя. Только благодаря тебе удалось взять пленников. Рано или поздно они заговорят и расскажут об истинной цели нападения.

Ксавьер, вероятно, израсходовал много энергии, пытаясь создать помехи и подавить Аю. Из его носа тонкой струйкой побежала кровь, и я сделала шаг вперёд в попытке прикоснуться, хоть как-то помочь, пусть и понимала, что ничего не смогу сделать.

– Свидание окончено, – виновато улыбнулся ксениец, поднял голову и, ловко выудив из кармана таблетку для остановки крови, раскусил её. – Мне не привыкать. Обычное чувство.

Вот почему он всегда таскал с собой эти таблетки и дал мне одну в первый день – он часто использовал силы, чтобы заглушить Аю.

Аарон как-то странно смотрел на меня и Ксавьера, поэтому мне пришлось сделать шаг назад. Пленников содержали в темнице, но я не могла попасть туда. Совершить правонарушение – значит подставить Ксавьера и Аарона. Им достанется не меньше, ведь они несли ответственность за наш курс. Мне не следовало рисковать ими. Если своя жизнь не имела особого значения, а репутация и подавно, то вот доставлять неприятности им я не желала.

– Если что-то станет известно, дайте знать, – попросила я, но сильно сомневалась, что ко мне прислушаются.

Следовало придумать, как пробраться и поговорить с ними самостоятельно, но при этом не попасться и выйти сухой из воды. Они просили меня сдаться. И окружили именно меня. Ополченцы хотели выкрасть меня, чтобы шантажировать отца? Тогда они сильно ошиблись с выбором цели… Отец скорее позволит убить меня, чем пойдёт на уступки и будет договариваться с врагами.

– Мне нужно идти. Нам сегодня задали много материалов к изучению…

Ксавьер скользнул по мне взглядом, полным подозрения. Он чувствовал меня и понимал, что я не перестану думать, как самостоятельно докопаться до правды.

– Я провожу тебя! – вызвался ксениец.

Аарон посмотрел на нас полным боли взглядом и выдавил улыбку. Мне показалось, что в его глазах проскользнула ревность, которую он умело подавил. В нашем мире нет места глубоким чувствам… пока большинство страдает и боится сделать неверный шаг, чтобы не потерять всё, что ему дорого, нельзя радоваться и строить отношения.

Я была благодарна Ксавьеру за то, что он не говорил о чувствах, не шутил в привычной для себя манере, а просто шёл рядом, сохраняя молчание.

– Думаешь, они вернутся? Они планировали забрать меня с собой… и если бы не способности Ската…

– Твоя привычка одушевлять всё, что умеет реагировать, – улыбнулся Ксавьер. – Мне нравится, что ты дала имя своему оргалёту. Только человек с чистым сердцем на такое способен. У моего вот нет имени… для меня он всего лишь транспорт.

– Не лги самому себе. У тебя большое доброе сердце, хоть ты и пытаешься скрыть это.

Ксавьер остановился и схватил меня за локоть, вынуждая обернуться в его сторону.

– Вот как? Значит, ты сумела разглядеть моё большое сердце, но активно продолжаешь сопротивляться чувствам, которые тоже не в состоянии игнорировать? Ты ведь знаешь, что небезразлична мне и… и ему, – голос Ксавьера дрогнул, и парень отвёл взгляд в сторону, словно стараясь скрыть свои эмоции. – Аарону тоже. Иногда приходится делать выбор, даже если это не единственный сложный выбор на твоём пути.

– Чувства только усложнят всё. Если позволить себе утонуть в них, можно закрыть глаза на несправедливость, что творится вокруг. Кто защитит тех, кто не в состоянии постоять за себя? Если я должна выбирать между чувствами и долгом оберегать тех, кто вверяет нам свои жизни, я выберу последнее. Как принц планеты, жители которой могут всё ещё ждать твоего возвращения, ты должен понимать меня.

Хватка Ксавьера ослабла, но он продолжал удерживать меня. Боль пронзила сердце длинной иглой. Мне тяжело давалось каждое слово, но сейчас я слишком остро осознавала, что любовные интриги и отношения не позволят мне продолжать свой путь дальше. Стоит только сказать сердцу «да», и я уже не смогу стать полезной… Я буду делать всё, чтобы защитить его. Как безрассудно нарушила приказ адмирала в ночь нападения, точно так же я буду делать это раз за разом, потому что не смогу представить свою жизнь без него. Лучше поставить точку сейчас, пока ещё есть такая возможность, чем давать себе шанс и поддаваться соблазну отступить. Сейчас я как никогда осознала свою важность. Не просто так ополченцы пытались похитить меня. Они не атаковали, значит, не хотели навредить. Если дело в моей ДНК, если я способна помочь им восстановить справедливость, я должна попробовать. В мыслях промелькнул разговор с Таяной. Вблизи ядра каждой планеты установлено что-то, способное уничтожить её и не оставить ничего. Погибнет множество стариков и детей по чьей-то прихоти. Они даже не успеют попрощаться, и уж тем более оказать сопротивление. Муж не сможет защитить жену, а мать не скажет детям на прощание, как сильно любит их.

Слёзы покатились по щекам, оставляя влажные дорожки. Я смотрела в глаза Ксавьера, видя в них ту же боль, что разрывала изнутри моё собственное сердце. Он ожидал услышать от меня совсем не этот ответ, но понимал. Он планировал сбежать и вернуться на Ксенон, завершив обучение в академии. Возможно, думал о присоединении к ополченцам. Он точно желал исполнить свой долг принца и защитить свой народ. До встречи со мной. Как так получилось, что все карты спутались, и чувства подкрались слишком незаметно?.. Как мы допустили это?

– Ты отказываешься от любви? Но против кого ты хочешь бороться? Ты хотя бы знаешь, какой опасный и тернистый будет путь? Сколько раз придётся пожалеть о принятом решении? Как тяжело будет выжить? Я готов поступиться всем, чтобы защитить тебя… Разве принесу я пользу кому-то, если не смогу защитить любимую девушку?

Слова Ксавьера прошлись раскалённым лезвием по сердцу. Он только что признался в своих чувствах… Я хотела услышать это признание… хотела заставить себя думать, что могу жить как обычный человек, могу создать семью и закрыть глаза на правду, но после разговора с Таяной и лжи, опутавшей академию… всё зря.

– Я смогу защитить себя сама. Если небеса будут милостивы к нам, если удастся докопаться до правды, исправить всё и выжить, то в следующий раз я отвечу тебе…

Ксавьер дёрнул меня на себя. Прижав к груди, он склонил голову и поцеловал меня. Чувствуя солоноватый привкус на губах, я не могла разобрать мои это слёзы или его. Я не могла позволить, чтобы ещё один человек безрассудно рисковал собой и пытался помочь мне сбежать. Нет пути назад. Только вперёд. Пусть он и выстлан не лепестками роз, а острыми шипами. Целуя меня трепетно, ксениец прижимал к себе всё сильнее, до хруста позвонков, но мы оба нуждались в этом мгновении, поэтому не имело значения, увидит ли нас кто-то… Это был поцелуй, обещающий, что мы дадим шанс друг другу, как только разберёмся во всём. Как только все смогут жить в безопасности. Случится ли это однажды? Если да, то мы сумеем стать счастливыми, но в ином случае… лучше забыть об этом.

Рвано дыша, Ксавьер разорвал поцелуй. Он прислонился своим лбом к моему, не желая выпускать меня из объятий.

– Я отдам тебе своё сердце, если судьба даст нам второй шанс, но не останавливай меня сейчас. Я не хочу жить на груде чужих костей… на слезах детей, которые больше никогда не увидят своих матерей, – прохрипела я, положив ладони на грудь ксенийца и мягко оттолкнув его от себя. – Адмирал не просто так скрывает нападение. Видишь ведь. Ополченцы не атаковали… И я выясню, зачем понадобилась им. Я точно знаю, что они пришли за мной. И мне важно выяснить – почему. Чем таким я обладаю? Почему теперь и альянс, и ополчение хотят выкрасть меня?

– Раз ты так сильно просишь, я не стану тебе мешать, но запомни главное: я убью каждого, кто снова посмеет похитить тебя. Пусть ты не готова пока ответить мне взаимностью, но я не перестану защищать тебя. Говори, что хочешь, но я не позволю им использовать тебя ради своих целей. Ни ополчению, ни альянсу. Да пусть от мира не останется ничего, кроме космических просторов, но ты будешь жить! В этом можешь даже не сомневаться.

Вырвавшись из объятий, обещавших рай, я ощутила пустоту, охватившую меня в свои пленительно-ледяные объятия. Развернувшись, я поспешила к казарме, оставляя Ксавьера. Дурное предчувствие, что поселилось в груди ещё в момент нашей первой встречи, разрасталось всё сильнее. Я ускорилась, только бы не остановиться и не вернуться. Внутри меня будто бы сражались две противоположности: одна яростно стремилась защитить невинных и положить конец беспределу, начатому альянсом, а вторая – просто хотела быть счастливой. Однако я отдавала себе отчёт: если стану счастливой, множество детей, таких же, как я когда-то, будет страдать, теряя своих матерей. Мама могла умереть из-за борьбы за правду… Отец говорил, что она заразился чем-то во время своей миссии на Лавентии, но мог ли он сам отравить её? Мама просто заснула и больше не открыла глаза. Она не мучилась, и я не думала, что однажды потеряю её. Однажды я мельком увидела воспоминания отца, которые он прокручивал перед сном снова и снова, и они отложились в памяти. И вот сейчас я вспомнила их снова.

– Прошу тебя, Леон, остановись, пока не стало слишком поздно! Ты знаешь, что можно предотвратить всё, можно помешать альянсу. Если семья Старейшины Лавентии погибнет, всё будет потеряно.

– Замолчи, Мойра! Как смеешь ты озвучивать предательские помыслы? Хочешь встать на сторону тех, кто борется с альянсом? Не бывать этому! Я никогда не позволю ополченцам победить. За Старейшиной уже вылетел наш отряд. Ему не спрятаться и не сбежать. Так должно быть! Ты ничего не сможешь изменить.

– Тогда убей и меня! Раз тебя ничто не останавливает, раз тебе так просто распоряжаться чужими жизнями и держать всех в страхе. Я не хочу быть женой такого монстра!..

– Побойся бога, Мойра! У тебя есть дочь… или ты забыла об её существовании? Лавентииты промыли тебе мозг своими убеждениями. Мира, о котором они говорят, никогда не будет… И тебе это прекрасно известно. Если есть шанс держать всё в своих руках, то им воспользуется величественный альянс!.. И даже твоя смерть не заставит меня изменить мнение.

Я сморгнула слёзы и помотала головой, стараясь избавиться от чужих воспоминаний, от слов, которым я до последнего мгновения отказывалась верить. Тогда я была маленькой… мне казалось, что часть увиденного додумала сама, но теперь понимаю – это всё правда, до последнего слова. Отец уже тогда был монстром, но я отчаянно искала ему оправдание.

Войдя в казарму, я проскользнула в сторону душевой. В это время здесь никого не было. Прислонившись к настенному кафелю и медленно скатившись по нему, я села на тёплую плитку, уронила лицо в ладони и горько зарыдала, надеясь, что никто не увидит моих слёз. А я спрячу их за маской бессердечности, как это всегда делал мой отец. Вот только бороться я буду за слабых, в отличие от него.