Аксель

Глава 3

Следующее утро встречает меня так же, как и предыдущее. Правда, на этот раз я не страдаю от похмелья из-за «Джека». Мое эмоциональное похмелье гораздо хуже. Мои силы, похоже, в некотором смысле покинули меня, тем самым безжалостно давая понять, что я уже не та сломленная и слабая женщина. Я стараюсь не забывать о том, что выжила и больше нет причин бояться жизни, я свободна и предоставлена сама себе. Трудно, господи, как же трудно припомнить положительные стороны своей жизни. Я напоминаю себе, что больше не хочу быть той женщиной, теперь я сильная и все преодолею.

Затем я вспоминаю фотографию.

Глубокие надрезы поверх моей пустой матки.

И тогда все эти сила и энергия летят коту под хвост.

К черту силу, я просто хочу свернуться калачиком и умереть.

Тук-тук...

— Хм, Ди... зайди попозже, я не хочу сейчас общаться, — скулю я, утыкаясь головой в подушку.

Возможно, если мне повезет, я смогу заснуть, и она уйдет.

— Это не Ди, крошка, перевернись так, чтобы мы могли поговорить, ладно? – Меня накрывает низкий тембр голоса Грега, не оставляющий места для возражений. Зачем спрашивать? Я знаю, что он не отстанет, пока мы не поговорим.

И тогда я снова вспоминаю о долбаной причине разговора.

— Уходи, Джи. Сейчас я не намерена выслушивать нотации, — мой голос приглушен подушкой. Он поймет, а если нет… к черту его.

— Из, мать твою, сейчас же поднимайся. Я люблю тебя, крошка, но не буду сидеть здесь и смотреть, как ты себя изводишь.

Он злится, но не так, как я. Черт, почему они не могут просто дать мне поваляться в постели или хотя бы принести еще немного «Джека».

— Уходи, Грег.

— Ей-богу, Иззи, сейчас же поднимайся, черт тебя дери. Душ. Разговор. Завтрак. Это все, что я прошу, и, по-моему, не так уж много.

— Мне не интересна твоя игра в доктора Фила,[3] Грег. Я просто хочу вернуться ко сну. — Воздух заполоняют мои приглушенные недовольства, и звучат они как бред сумасшедшего.

— Черт возьми, Из, — ворчит он, вставая с моей кровати и давая секунду на восстановление дыхания, которое, оказывается, я задержала. Слава богу, он уходит, подумала я перед тем, как простыни были сдернуты, и я подлетела вверх.

— Кончай с этой хренью, Из. У нас и так хватает дерьма для обсуждения, так что у меня нет времени разбираться с твоей депрессией. Я понимаю, крошка, и представляю, каково тебе сейчас, но ты должна встать и сделать это незамедлительно, твои близкие о тебе беспокоятся. Мы с Ди больше не позволим тебе сидеть здесь и копаться в себе, ни хрена подобного, — он раздраженно выплевывает каждое слово, в то время как забрасывает меня на плечо и идет в ванную.

— ГРЕГ! — кричу я, — отпусти меня сейчас же!

— И не подумаю, — это единственный ответ, который мне удается получить, прежде чем он закидывает меня в душ, пускает воду и захлопывает перегородку душевой перед моим ошеломленным, застывшим и влажным лицом.

— Я надеру тебе задницу, Грег Кейдж, чертовски сильно надеру, — кричу я на него.

Клянусь, я слышу его смех, когда он выходит из ванной.

Опасаясь покинуть укромный уголок своей ванны, я остаюсь в душе до тех пор, пока вода не становится ледяной. Выбравшись из душевой, я вытираюсь, причесываю волосы, чищу зубы и набрасываю на себя халат. Глубоко вздыхаю и открываю дверь.

Там он, колоссальный придурок, сидит на моей кровати и опирается локтями на колени. Он смотрит прямо на меня, стараясь выглядеть серьезным и еле сдерживая смех.

Сволочь.

— Хорошо, ты хотел меня, — развожу руки в стороны, — я перед тобой, что за срочность?

Он улыбается мне, испустив парочку хрипловатых усмешек.

— Постарайся быть крутой в другой день, Иззи. Я чертовски устал. Пошел поболтать с Ридом, после того как уехал от вас прошлым вечером. Рассказал ему немного о ситуации, но не все. Он знает, что есть муж, который не желает стать бывшим и не скрывает этого желания. Он не понимает смысла фотографии, но гораздо больше тревожит то, что он не слишком углублялся в расспросы. Я хочу, чтобы ты была с ним предельно откровенна, ему важно четко выполнить свою работу, Из. Он ничего не знает обо всем этом дерьме, кроме той свистопляски, которая сейчас происходит, к тому же ему нужна информация о твоем замужестве, чтобы понять суть угрозы. Он в течение следующих двух недель обустроится и перевезет свои пожитки, но я предупредил его, чтоб он держал ухо востро, пока мы не перейдем к активным действиям. Ты встретишься с Ридом, объяснишь всю ситуацию, все, я имею в виду абсолютно все, и тогда мы приступим. Поняла?

Мне требуется секунда на осмысление того, что сказал Грег, слишком много всего, хотя я понимаю, что у него добрые намерения, но не хочу еще кого-то нагружать своими проблемами.

— Грег, — начинаю я, — мне было бы легче, если бы только ты занимался этим делом. Я ведь не знаю этого парня и…

— Не обсуждается, Из. Я хорош, но не так, как Рид.

Вздохнув, я смотрю на Грега и обреченно отвечаю:

— Хорошо, Джи. Тебе виднее.

— Правильно, крошка. Не волнуйся, Рид – тот, кто тебе нужен. Он и парни не позволят этому засранцу добраться до тебя, поняла меня?

— Да, Джи. Я тебя поняла.

Грег только что уехал, оставив меня с обеспокоенной Ди. С обеспокоенной Ди, планирующей очередную миссию под названием «забей на весь мир». Я не уверена, что справлюсь с этим. Ее новая программа выходных рассчитана на то, чтобы продолжить отмечать день рождения. Поскольку вчера планы на вечер пошли под откос, она вызвала Грега, чтобы сообщить ему о плане, включающем в себя выпивку и танцы в клубе «Carnal».

Потрясающе.

То, что мне нужно.

Мое пассивно-депрессивное настроение не покидает меня весь день, и даже сил не хватает на то, чтобы поспорить с Ди. Я смогу выдержать один вечер с Ди и Грегом, вечер с огромным количеством выпивки и громкой музыки, лишь бы заглушить эту боль.

Я провожу свой день, валяясь на диване и, как обычно, ненавидя жизнь. Почему он не оставит меня в покое? Развод вот уже шесть долгих месяцев находится в подвешенном состоянии. Мне не нужны ни вещи, ни дом, ни машины, ни деньги. Ничего из того, что связывало бы меня с Брэндоном. Я начинаю подозревать, что он никогда не уйдет из моей жизни.

Ди присоединилась ко мне за обедом, она ничего не сказала о вчерашнем дне, но я видела, что она хотела это сделать. Она просто размышляла, пытаясь найти лучший подход. Без сомнения, она слышала все, о чем говорил Грег. Она знает, что я буду копаться в себе и вспоминать свое темное прошлое, но черта с два она это допустит.

Я сижу на кровати, складывая белье и избегая общества, когда входит она.

— Эй, есть минутка? — спрашивает она, не излучая ту радость, с которой чаще всего меня приветствует.

— Если ты намерена обсуждать это дерьмо, не думаю, что у меня получится, Ди. Я люблю тебя, но не знаю, что ты хочешь услышать, — отвечаю я, откладывая белье в сторону и расчищая место для того, чтобы она села.

— Я просто хочу знать, что у тебя на уме... убедиться, что все в порядке.

— Не знаю; я, правда, не знаю, Ди. Я чувствую, что в данный момент ничего не могу предпринять. Он знает, где мы живем, хотя я надеялась, что мы сможем спрятаться от него. С моей стороны было глупо даже лелеять эту мысль. Я знала, что он доберется до меня, просто искренне верила в то, что стану ему безразлична. Почему? Я постоянно спрашиваю себя, почему он ведет эту игру? — я подавляю рыдания. Я не смогу заново пережить этот ужас.

— Детка, мы никогда не узнаем, что на уме у этого больного ублюдка. Думаю, всем этим он дает тебе понять, на что способен. Он знает, что ты здесь, знает, что ты хочешь развод, конечно, он знает, что ты уже не та девушка, которой он с такой легкостью управлял. Из, я не в курсе его плана, но, думаю, ты должна поговорить с другом Грега. Я бы солгала тебе, если бы сказала, что не боюсь того, что он может предпринять.

Я знаю, что она права. Черт, я жила с его злобой на протяжении шести лет, я лучше, чем кто-либо знаю, на что способен Брэндон Хантер.

— Я знаю и поговорю. Просто это нелегко, ты ведь понимаешь?

Она кивает, глядя с сочувствием на меня.

— Понимаю. Я, правда, понимаю, но когда речь идет о твоей безопасности, о твоей жизни… я не стану рисковать, Из. Мы так далеко зашли, ТЫ так далеко зашла, несправедливо, если судьба снова забросит его в твою жизнь.

Ха, опять эта сука-судьба. Я должна объяснить Ди, как сильно меня ненавидит эта злодейка, но она не поймет, только не с ее безудержным оптимизмом.

— Я поговорю с ним, с Ридом, кажется, именно это имя упомянул Грег. Две недели, у меня есть две недели, чтобы подготовиться и опять вскрыть эти раны. Боже, Ди. Я не хочу переживать это вновь, вспоминая обо всем, но Грег говорит, что я все должна ему рассказать. Ты не знаешь, что он подразумевает под словом «все»? Неужели то, что было до Брэндона, тоже важно? — я полагаю, что в моем голосе нет паники, но слезящиеся глаза Ди не оставляют сомнений.

— Иззи, детка, та фотография. Думаю, все, что у тебя было до Брэндона, – важно. Он знает, чем был для тебя вчерашний день, а это значит, что он не перестанет причинять еще больше боли в открытую; так что лучше, чтобы ты рассказала этому парню обо всем. Мы с Грегом будем рядом, мы не позволим тебе сделать это в одиночку. Больше никогда.

Я смотрю в большие карие глаза Ди и понимаю, что она готова сражаться на моей стороне, и я люблю ее за это. Возможно, мне не следует так зависеть от ее поддержки, но я попробую, просто не вижу другого пути.

— Хорошо, Ди. Вместе, когда Грег кое-что утрясет, мы сможем поговорить с этим парнем и выяснить, что делать дальше.

С легкой улыбкой, слезящимися глазами и облегчением, скрытым в их глубине, она обнимает меня и встает. Тихо хлопнув, она фактически встряхивает себя и решает, что с тяжелым на сегодня покончено.

— Ну, теперь, когда мы это обсудили, давай собираться. Грег вернется, как только захватит из своей квартиры кое-какие вещи для вечернего выхода, заглянет в офис и предупредит всех о том, что происходит, все детали. У нас будет достаточно времени на то, чтобы начать подготовку к сегодняшнему вечеру. — А вот и лучезарная улыбка, да, моя Ди, королева радости и счастья вернулась.

Застонав, я позволяю ей стащить себя с кровати и отправить в душ.

Я полностью эпилирована воском, отшлифована, побрита, общипана и всецело приобщена к косметическим продуктам, когда в дверь стучит Грег. Как раз вовремя для того, чтобы сесть и насладиться марлезонским кордебалетом.

Я сидела на полу в гостиной, покрывая лаком ногти на ногах, а Ди находилась на диване, заканчивая ту же самую процедуру, но только на руках, когда я крикнула ему войти. Я слышу щелчок открывающейся двери и его тяжелые шаги по коридору, поднимаю голову и натыкаюсь на свирепый взгляд, которым он так славится.

— Чокнулись? Что, черт возьми, я вам говорил о том, кого впускать или не впускать в этот гребаный дом? — рычит он, да, именно рычит. Если бы это был не Грег, а кто-то другой, я бы сейчас сидела в собственной моче.

— Ой, да ладно, Джи, мы знали, что это ты.

— О, правда? Так значит, вы теперь можете видеть сквозь дерево и металл? А я и не знал, что вы приобрели долбаную сверхспособность. Напомните мне в следующий гребаный раз, что вы просто уловили меня своими радиолокационными способностями, чертовски уверен, что мы сэкономим на болтовне.

Упс, я и не предполагала, что большой и страшный защитник Грег так разойдется.

— Из, крошка, я не для того установил навороченную сигнализацию, чтобы ты совсем не пользовалась ею, когда находишься дома, оставляла дверь открытой и приглашала внутрь кого попало. Мне напомнить тебе об опасностях?

Если он добивался ласкового и чуткого подхода, то он промахнулся на целую милю. Я мгновенно поникла и опустила взгляд в пол.

— Прости, — бормочу я.

— Не надо этого дерьма, Иззи. Выкинь это на хрен из своей прелестной головки. Просто пообещай мне запирать дверь, пользоваться сигнализацией, и, ради всего святого, проверяй проклятую дверь, прежде чем кого-то впускать, ладно?

— Поняла; сигнализация, замок, проверка, — я собираю маникюрно-педикюрные принадлежности и направляюсь в свою комнату. У меня есть время, чтобы подготовиться, мы сегодня выйдем поздно, так что пусть Ди занимается счастливым мишкой.

— Ди, я вздремну перед поездкой, разбуди меня позже, — кричу в коридор, когда вхожу в свою комнату. Я закрываю дверь и раздеваюсь, прежде чем завалиться в кровать.

У меня уходит некоторое время на то, чтобы наконец-таки заснуть, но как только мне это удается, наступает все что угодно, но только не покой. В мой сон вторгаются кошмары с участием Брэндона и мечты о потерянном будущем. Когда около восьми в мою дверь стучит Ди и выясняет, не хочу ли я перекусить, мне требуется секунда на то, чтобы вспомнить, где я и что вообще происходит.

— Да, я оденусь и приду, — кричу я через закрытую дверь, по-прежнему стараясь выкинуть остатки сна из головы. Встаю с кровати, хватаю халат и отправляюсь на поиски Ди и Грега.

— Пицца, садись… поешь, — произносит Грег с набитым ртом.

— Клево, Грег, интересно, почему ты все еще одинок? — смеюсь я над ним.

Он бросает на меня насмешливо-сердитый взгляд, который веселит меня еще больше.

Мы едим в уютной тишине, просто наслаждаясь обществом друг друга. Когда приходит время одеться, нанести макияж и сделать прически, мы оставляем Грега перед телевизором смотреть какое-то спортивное дерьмо, чтобы поддержать его веселое расположение духа.

Мы с Ди тратим около двух часов, доводя наши волосы и лица до совершенства. Ее каштановые волосы длиною до плеч завиты, идеально уложены и как обычно подпрыгивают при малейшем движении. Она завила и собрала мои длинные волосы, чтобы удержать их с одной стороны, оставляя ниспадающими спереди и эффектно оголяя спину. Должна признать, что она явно упустила свое призвание. Ее макияж похож на мой, насыщенный и достойный клуба. Она подвела мои светло-зеленые глаза стрелками, покрыла веки ошеломительной комбинацией серебряных, черных, серых и белых теней; мой румянец был идеален, но основным элементом стали губы. Соблазнительного и дерзкого ярко-красного оттенка.

Захватив новое платье, я иду в комнату, чтобы нацепить на себя этот клочок мучений. Возможно, я осознаю, что она права, и я действительно выгляжу привлекательно, но это не значит, что я должна получать удовольствие, демонстрируя каждый дюйм обнаженной кожи. Маленькие шажки будут в самый раз и не дадут разбежаться.

Я стою перед своим шкафом уже довольно давно, просто привыкая к этому облегающему красному платью, идеальным волосам и безупречному макияжу.

Если бы это была не я, то подумала бы, что эта девчонка сногсшибательна. Но я такая, какая есть, и в настоящее время занимаюсь тем, что подмечаю каждый изъян. Грудь выглядит слишком большой, даже с недостатком в росте у меня слишком длинные ноги, чертовски обнаженная спина, чересчур высокие каблуки... я бы могла продолжать до бесконечности, но, к счастью, для Ди, она выбрала именно этот момент, чтобы войти ко мне в комнату.

Она выглядит потрясающе. Все то, чего моему платью недостает, и все то, что оно не прикрывает, имеется в ее наряде. На ней простое черное платье, подол которого обрывается на том же самом месте, что и у моего платья… на уровне влагалища. Или, по крайней мере, будет на уровне влагалища, если она наклонится, присядет или просто глубоко вздохнет. Фасон платья идеально подогнан по фигуре, облегая ее изгибы и придавая ее заднице фантастический вид. Я всегда завидовала изгибам этой девчонки. Она стройная во всех положенных местах. Великолепная задница и бесподобные сиськи. Если моему платью не хватает полноценной задней части, ее – в опасной близости к игре с выскальзывающим соском. Спереди вырез прямо по центру, оканчивающийся в области ее грудной кости.

— Черт побери, Ди… одно неверное движение и твои сиськи отправятся в свободный полет, — я уверена, что выгляжу нелепо, таращась на нее.

— Очень смешно, Иззи. Специальная липкая фигня, и эти «девочки» так примагничены, что никакое выпадение отсюда им не грозит, — она поднимает руки и совершает несколько круговых вращений, энергично виляя бедром. Не могу понять, танцует она или пытается взлететь, но она права, ее сиськи остаются на месте.

Как бы там ни было, существуют куда более насущные проблемы. Например, как, черт возьми, я должна ходить на этих пятидюймовых каблуках? Я – любительница балеток, сандалий. Я никогда не надевала туфель на таком каблуке. Когда я была замужем за Брэндоном, он хотел, чтобы я оставалась невысокой, каблуки запрещались, потому что они приблизили бы меня к его росту.

— Ди, а нельзя ли мне надеть мои балетки? Клянусь, в этих хреновинах я сверну себе шею. Как ты в них ходишь?

— Все в голове, подруга. И, нет. Ты не посмеешь испортить это платье балетками, — она практически выплевывает эти слова.

Бормоча себе под нос о преимуществах наличия медицинской страховки в случае, если я упаду и сломаю что-нибудь важное, я подхватываю с кровати свои туфли на высоченном каблуке и следую за Ди, выходя из комнаты и направляясь по коридору в гостиную.

Навстречу идет Грег, улыбаясь и выглядя чертовски привлекательно. Он надел черные брюки и голубую рубашку с подвернутыми рукавами, выставляя на всеобщее обозрение свои сильные руки.

— Прекрасно выглядите, дамы, — говорит он, забрасывая мускулистую руку на мое плечо и замирая в полушаге от кухни. Мне требуется секунда, прежде чем я понимаю, что он остановился, так что я на несколько шагов вырываюсь вперед. Я слышу его резкий вдох и оборачиваюсь. Улыбка исчезает, и теперь на его лице появляется грозный взгляд.

— Из, где, черт возьми, твое платье?

— Ты смотришь на него, Джи, ну, или на его недостающую часть. Работенка Ди; ты ведь ее знаешь. Последний раз я предоставляю ей полную свободу при пополнении моего гардероба, это уж точно, — отвечаю я раздраженно.

Он смотрит на меня так, словно у меня выросли две головы и стали говорить на непонятных языках. Я тут же опускаю голову, чтобы убедиться, что все мои девичьи прелести по-прежнему прикрыты во всех нужных местах. Снова поднимая голову, я натыкаюсь на все еще злобный взгляд Грега и испуганно спрашиваю:

— Что?

— Что? Мать твою. Как мне вас защищать, когда вы голышом разгуливаете? — вопит он.

— Серьезно, думаю, все не так уж плохо. Плюс ко всему, Ди была так счастлива; это вещица будет на мне всего несколько часов. На самом деле платье нормальное до тех пор, пока я не наклоняюсь, — я пытаюсь пошутить, но уверена, что он по-прежнему не в восторге от моего практически отсутствующего платья. Что я могу сказать; когда он опекает меня как свою младшую сестру, он выкладывается полностью. В данный момент у меня нет времени на спектакли в духе старшего брата, даже, несмотря на то, как я это ценю; он удерживает меня от алкогольной зависимости и моего билета в страну забвения. Мне весь день удается помешать когтям моего прошлого пустить корни, я не позволю им одержать над собой верх именно сейчас.

Разворачиваясь, я снова держу путь на кухню, где Ди одаривает меня понимающим взглядом. Взяв шот, она просто выпивает его, я подхожу к ней и протягиваю руку, чтобы получить свою порцию. Усмехнувшись, она наливает мне, а затем поворачивается, чтобы обратиться к Грегу.

— Ну, большой мальчик, готов развлечься?

— Типа того, — ворчит Грег. Ворчит и бурчит… звучит так, будто кто-то не слишком доволен моим равнодушием к переживаниям старшего брата.

— Твои друзья встретятся с нами здесь? — спрашивает она, поглядывая на меня украдкой, чтобы оценить, уловлю ли я новое развитие событий?

— Что за друзья? — спрашиваю я у них.

— Мои парни, не о чем волноваться. Они задерживаются, поэтому встретятся с нами в «Carnal» чуть позже, — отвечает он. У него по-прежнему недовольный голос, и взгляд все еще устремлен на меня.

Ди выглядит взволнованно, не понимая, почему он так взбешен из-за моего наряда.

— Серьезно, Джи, тебе нужно хорошенько потрахаться, — я смеюсь над ним, пытаясь поднять ему настроение.

Он пристально на меня смотрит:

— Ты издеваешься надо мной, Из? Вы двое практически голые, и ты ждешь, что я спокойно к этому отнесусь? — указывая на Ди, он говорит: — По крайней мере, одна из вас решила хоть что-то надеть.

Я перевожу взгляд на Ди, смотрю на ее короткое черное платье и сиськи, которые по-прежнему нарушают все допустимые законы гравитации, и не понимаю, как он может думать, что она обнажена меньше, чем я. Я снова перевожу взгляд на Грега, который решил, что расхаживание из угла в угол — лучший вариант поведения, вместо того чтобы молча сесть и исходить своей злобой.

Как бы то ни было, я не потерплю этого дерьма. Не сегодня.

— Смирись с этим, Грег, серьезно. Мне сегодня не нужен гребаный папочка. Ты знаешь, все, что мне нужно – мои лучшие друзья, выпивка и веселье. Мне не нужно твоего разрешения, чтобы побыть маленькой сучкой, только потому, что у тебя есть какие-то нелепые опасения, что кто-то может найти мой образ привлекательным. Мне плевать, и у меня нет времени разбираться с твоим бредом.

Я бросаю туфли на кухонный островок; выхватываю у Ди бутылку текилы и делаю большой глоток прямо из горлышка, наслаждаясь жжением, которое волной спускается по задней стенке моего горла. Я поднимаю взгляд и замечаю, что они глядят на меня с неприкрытым сочувствием. Они знают, как тяжело мне будет в эти выходные, особенно теперь после дополнительного дерьма от Брэндона. Я уверена, что беспокоясь, они исходят из лучших побуждений, просто не хочу становиться частью этих тревог. В любом случае Брэндон эффективно помог мне преодолеть тяжелейшее препятствие, швырнув его вчера мне в лицо. В буквальном смысле слова. Мой день рождения, пришедшийся на эти выходные, также известен как день, в который я потеряла последнюю частичку своей любви – любви, которую я никогда больше не испытывала.

— Итак, Грег, — включается Ди, пытаясь отвлечь наше внимание от разборок, — кто нас там встретит?

— Мои парни со времен моей службы в морской пехоте, — заявляет он, не спуская с меня глаз.

Я на мгновенье замираю, глядя на свой шот. Даже по прошествии стольких лет, я не могу унять дрожь, которая проходит через мое тело при упоминании морской пехоты.

Боже, я скучаю по нему.

Грег внимательно наблюдает за мной. Он знает о моем прошлом, понимает, что делает со мной одно маленькое слово. Мы много об этом не говорим, но он знает достаточно. Думаю, у него тоже имеется серьезная причина не распространяться о тех днях. Он никогда не рассказывал нам, почему был демобилизован. Знаю только, что он был ранен, просто не знаю при каких обстоятельствах. Полагаю, он расскажет, если захочет.

Я бросаю взгляд на Ди, которая понимающе на меня смотрит и быстро меняет тему разговора. Мы болтаем около часа, а затем хватаем наши вещи и направляемся к пикапу Грега. Мы с Ди намерены и дальше оттягиваться на полную катушку.

На протяжении нашей тридцатиминутной поездки в Атланту в клуб «Carnal» мы по большей части молчим. У проживания за городом есть свои преимущества. Я и забыла как сильно соскучилась по Джорджии, пока мы не поселились в Хоуп-Тауне (с англ. город надежды — прим. пер.), в часе езды от того места, где я выросла. Я до сих пор помню, как, остановившись у края дороги, в специальной зоне отдыха, Ди вытащила карту штата, посмотрела на меня, широко улыбаясь, и предложила сделать выбор, что я и сделала. Хоуп-Таун был прекрасен, но самое главное – мы надеялись, что этот город станет для двух подружек началом новой жизни.

Я не возвращалась домой, в Дейл, с тех пор как уехала оттуда в семнадцать лет, слишком много воспоминаний, которые я не готова была пережить. Большинство из тех воспоминаний были счастливыми. Мои родители и наша жизнь, прежде чем они слишком рано меня покинули, оставив испуганного и убитого горем подростка. Когда я уезжала, в то время я не заботилась о том, что оставляю позади себя. Сейчас, когда мои родители умерли, там для меня ничего не осталось. Он тоже умер, поэтому какой теперь в этом смысл?

Придя в себя, я быстро заталкиваю болезненные воспоминания обратно в свой мозг, в коробку с надписью «нехрен сюда соваться». Я упорно трудилась, чтобы избавиться от прошлого, и в тридцать лет я, наконец, чувствую себя «здоровой» как никогда. Я больше не испытываю страха изо дня в день. Я окружаю себя позитивными и абсолютно счастливыми людьми; негативу больше нет места в моей душе. Боль все еще там, но не такая острая, как раньше. Я счастлива, или, по крайней мере, на пути к счастью.

Впереди я вижу улицу, на которой находится клуб «Carnal», очередь уже тянется от самой двери и дальше по тротуару. «Ну, Из, — думаю я, — настала пора надеть маску и насладиться ночью».