Аксель

Глава 4

Клуб «Carnal» располагается в Атланте, в старом, перестроенном складе. Этот клуб был открыт четыре года назад, и мы с Ди отрывались в нем раз или два, с того момента как переехали в город. Это стильный клуб: дресс-код и все такое, парковщик у обочины и очередь не менее ста человек.

Еще одно преимущество посещения таких мест с Грегом — он знает работающих здесь людей, и, по-видимому, всех. Он подъезжает к тротуару и бросает свои ключи парню, который выглядит как парковщик. После того как Грег помогает нам с Ди выбраться из машины, он отходит пообщаться с огромный брутальным мужчиной на входе и пожимает тому руку. Они заключают друг друга в эти нелепые мужские объятия и перекидываются парой слов, оглянувшись несколько раз на Ди и меня. Вышибала коротко кивает и позволяет нам войти. Клянусь, Грег всегда получает все, что хочет.

Когда мы идем по темному коридору, ведущему в главное помещение, я чувствую музыку, пульсирующую в воздухе, освещение тусклое, но достаточно яркое для меня, чтобы увидеть море ритмично покачивающихся тел. Я игнорирую все это и направляюсь прямо к бару. Грегу и Ди понадобится минута, прежде чем они поймут, что я оставила их ради своей единственной женской миссии – напиться в хлам. Когда я уйду отсюда, я собираюсь быть в стельку пьяной и спотыкаться.

Подав сигнал бармену, я заказываю три порции текилы, прошу держать их наготове и, указав на Грега, говорю:

— Он платит.

Грег качает головой, но вытаскивает свой бумажник и передает свою кредитную карту бармену, чтобы открыть счет.

— До дна, сучки, — говорю я, быстро опрокидывая в себя все три шота.

Около часа мы проводим в баре, просто привыкая к атмосфере и общей энергетики места. Ну, Ди и Грег, скорее всего, только еще втягиваются в процесс, а вот я слишком занята непрерывным поглощением своих напитков. Ди пытается поддерживать мой темп, но у нее нет той же миссии, что у меня. Ее цель – повеселиться, а моя – забыться.

Я только что украла ее вторую порцию «Джека» с кока-колой, оставленную барменом, прежде чем она успела ее выпить. Я смотрю на нее, ухмыляюсь и осушаю стакан.

— Серьезно, Из… ты не можешь хотя бы притвориться, что делишься? — она немного хмурится. Она знает, что я делаю, и не особо этим довольна, но такая подруга как она, всегда меня поддержит и поймает, когда я упаду.

Только что заказав для нас несколько порций «Узких Кисок» из водки, персикового шнапса, апельсинового и клюквенного соков, я вдруг чувствую на себе их взгляды. Поначалу я думаю, что их реакция вызвана моим решением заказать кучу напитков, но присмотревшись, я замечаю их тревогу, беспокойство и сомнение относительно того, как действовать дальше.

Я поднимаю свой стакан и провозглашаю:

— Ладно, давайте оторвемся по полной! Тридцатник исполняется раз в жизни, йоху! — кричу я. Почему я снова кричу?

Хихикая, я смотрю на Грега, поймав на себе его взгляд, когда он пристально оглядывает меня сверху донизу, качая головой и признавая, что его друг порядочно набрался. Я вижу, что его губа подергивается, так, будто он изо всех сил пытается оставаться невозмутимым телохранителем.

Черт с ним.

Смеясь еще громче, я хватаю их за руки и тащу на середину танцпола. С опозданием замечаю, насколько легче передвигаться на этих ходулях, когда не чувствуешь ног. Урок номер один для тех, кто учится ходить на каблуках – напейся. Танцы могли стать непосильным испытанием, но я ничего не чувствую, и это прекрасно.

Песня сменяется на знакомые ритмы Macklemore & Ryan Lewis «Can’t Hold Us». Эта композиция закладывает уши и отдается в костях. Подняв руки вверх, я оборачиваюсь и смотрю на Грега, который по-прежнему изо всех сил старается не рассмеяться. Я позволяю музыке управлять телом, овладеть моими мышцами и пронзить душу пульсирующим ритмом. Я чувствую, что Грег позади меня, не двигается, ничего не предпринимает. Ди танцует вместе со мной, так же увлеченная музыкой, как и я. Она смотрит на меня и хитро улыбается. Я вознаграждаю ее первой искренней улыбкой, которую ощущала в себе весь день. Она знает, как двигаться, в колледже мы были постоянными участниками клубных тусовок… до Брэндона. Подмигнув, я украдкой раскрываю ей свои намерения, разворачиваюсь и обвиваю руки вокруг шеи Грега. Даже несмотря на каблуки, мне приходиться встать на носочки, просто чтобы дотянуться до него. Улыбаясь, я начинаю двигаться, подстраиваясь под его рост, но это не простая задача. Его руки, наконец, хватают меня за бедра и впиваются в них. Ди выглядывает из-за его спины и ухмыляется мне, и мы начинаем тереться друг о друга. Я чувствую вибрацию его голоса напротив моей груди, когда он шепчет мне в ухо:

— Тебе повезло, что я тебя люблю, крошка.

Я смеюсь и замечаю, что его бесстрастное лицо, наконец, озаряется улыбкой. Он ненавидит танцы, но мы с Ди задались целью во время наших редких «вылазок» мучить его как можно больше. Он знал, что это неизбежно; но это не значит, что ему должно это нравиться. Он мирится с этим, потому что не посмел бы оставить нас. Он знает, в какие неприятности мы можем попасть.

Когда песня заканчивается, мы, смеясь, направляемся к бару с очередным намерением промочить горло. Может быть, это и оправдание для них, но для меня это возможность наполнить организм определенным количеством алкоголя, который я только что сожгла на танцполе. Я чувствую, что моя эйфория улетучивается, и мы не можем этого допустить.

Мы находимся в «Carnal» уже несколько часов. Как-то я даже пыталась узнать время, но стрелки часов начали плясать. Тогда я интересуюсь временем у Грега, и он говорит, что сейчас чуть больше полвторого ночи; так что мы можем продолжать.

Мы с Ди по очереди заказываем самые непристойные напитки, которые только можем припомнить; не без помощи наших телефонов и Google, разумеется.

— Бармен, два «Золотых Дождя»![4] — Кричу я через весь бар. Когда и кто заказывал мой последний напиток? Что это было? Кажется, «Минет». Да, это был он. Мы потратили добрых пятнадцать минут, надрывая наши задницы от смеха, после того как заставили Грега выпить один. И в настоящий момент он смотрит на нас крайне неодобрительно. Он может, если хочет, вести себя как полоумный, но орать на Грега и подбивать его на то, чтобы он проглотил свой «Минет» было весело. Просто спросите окружавших нас клиентов, они довольно громко смеялись.

Даже в такие времена, когда ты понимаешь, что он бы мог заняться чем-то более интересным, он, на самом деле, и не мечтает о том, чтобы оказаться в другом месте. Он постоянно присутствует в моей жизни, с того дня как нас познакомила Ди. Старший брат, которого у меня никогда не было, всегда появляется тогда, когда я нуждаюсь в нем больше всего. По тому, как он продолжает оглядывать толпу, я могу сказать, что он снова переходит в режим защиты; как будто считает, что что-то угрожает ему. Или мне. Я вздрагиваю, Брэндон никогда не покидает моих мыслей, особенно после посылки. Уверена, когда Грег смотрит на меня так, словно боится, что я в любой момент сломаюсь, его мысли занимает та же «личность».

Поток моих мыслей прерывает невнятная речь Ди, сопровождаемая оглушительным визгом:

— ЭЙ, сучка, пей до дна! Я взяла тебе один из тех… стянутых с киски штучек, нет… это были сорванные с киски трусики? Черт, — она выплевывает это слово с таким разочарованием, что почти падает со стула. Она смотрит на меня, и я вижу, что она пытается понять, в чем она больше запуталась – в правильном названии коктейля или в том, как добралась до клуба.

— Не правильно, Ди! Грег! Грег, назови ей правильную киску! Ты ведь знаешь киску, верно, Грег? — смеюсь я над ним, склонив голову в сторону и удивляясь, почему его хмурый взгляд перескакивает из стороны в сторону.

— Вы обе сводите меня с ума. То, что я знаю киску, еще не значит, что я в курсе этого дерьма. Я полакомлюсь ею, и когда, осушив, наконец, напьюсь, уверен, что не сделаю этого из стакана, мать вашу. Ради моего чертова спокойствия, закажите в следующий раз немного гребаной воды. Правильная киска, черт меня побери, — он качает головой, глядя на нас. — Если вы прикоснетесь к еще одному напитку с долбаной киской в названии, мы уйдем отсюда, уяснили?

Ладно. Он думает, что это он командует парадом, да?

Я смотрю на Ди, которая изо всех сил старается подавить смешок и держится за мою руку, когда я подзываю бармена. Снова.

— Что дальше, мои красавицы? – кокетливо интересуется он.

— Короче, так как киска исключена из списка разрешенных напитков, как насчет того, чтобы удивить нас. Либо «Медленный Секс», либо «Кричащий Оргазм». На усмотрение бармена, — я слышу раздраженную речь Грега даже сквозь окружающее нас биение басов.

Я все еще смеюсь, когда Ди кричит, что звучит наша песня.

— Давай, Из, это наша песня, вставай, пошли быстрее.

— Черт возьми, здесь каждая песня твоя, Ди, — невозмутимо произносит Грег.

Смеясь, я разворачиваюсь на своих каблуках и врезаюсь прямиком в кирпичную стену. Черт, как больно.

Я поднимаю руки и пытаюсь сориентироваться в пространстве; я фокусируюсь, или, по крайней мере, пытаюсь. Постойте-ка, с каких это пор стены обзавелись сердцебиением? Нет, это не нормально. Что это за клуб такой?

Я прижимаю руки к стене, хм, горячей стене. Приятный контакт, но, по-моему, бессмысленный для ночного клуба. Я отхожу назад и стараюсь сосредоточиться. Поднимаю голову вверх, выше, еще выше, и наконец, мой взгляд останавливается на смеющихся карих глазах. С каких пор у стен есть глаза?

— Полегче, сладкая, — произносит стена.

— А? — я в полнейшем замешательстве.

— Бек, что здесь происходит, брат? — спрашивает Грег, появляясь позади меня. Схватив меня за бедра и придвинув к себе, он по привычке забрасывает на мое плечо свою руку. — Я так понимаю, ты познакомился с моей девочкой Из. Иззи, это – Бек, один из тех парней, о которых я тебе говорил.

Я чувствую улыбку в его словах. Грег часто говорит о своих «парнях»; я знаю, что для него они больше, чем друзья. В конце концов, когда вы сражаетесь бок о бок на протяжении многих лет, доверяя им свою жизнь, они для вас становятся гораздо более значимы, нежели простые люди. Братство с такой крепкой связью священно. Я знаю, что он безмерно рад тому, что, наконец, познакомит меня и Ди со своими приятелями.

Мне с трудом удается разогнать застилающую глаза пелену, чтобы как следует рассмотреть Бека. Он действительно великан. По крайней мере, на несколько дюймов выше планки в шесть футов, почти с рост и телосложение Грега. У него такие же выразительные черты лица. Нос выглядит так, словно он ломал его раз десять, его шоколадно-карие глаза искрятся весельем, а в их уголках залегли глубокие морщинки. Очевидно, он часто улыбается. Его каштановые волосы давно пора подстричь, но он умело их уложил. Очень умело.

— Джон Беккет. Много слышал о вас, маленькая леди. Приятно, наконец, познакомиться с тобой, — он протягивает мне свою огромную руку в знак приветствия. Но я чувствую себя странно, пожимая его руку после того, как практически облапила все его тело. Неловко.

— Из… хм, Иззи Уэст, — бормочу я.

Ди, должно быть, только сейчас замечает нашего новоприбывшего, потому что шепчет мне прямо в ухо:

— Ты знаешь кто этот красавчик?

Предоставьте это Ди, она знает, что ей нравится и, похоже, ей нравится Бек. Улыбаясь, я оборачиваюсь и смотрю на свою подругу и о, да, Ди сейчас пребывает в райском блаженстве. Я потрясена, она не задыхается от страсти и не трется о его ногу.

Снова повернувшись к Грегу, я замечаю, что к нашей вечеринке присоединяются еще двое красавцев. Так как Ди сейчас занята Беком, я отхожу, чтобы присесть и насладиться всеми радостями алкогольного опьянения. Грег поворачивается, заметив, что я присаживаюсь, и хватает меня за руку.

— Крошка, это Зик Купер и Мэддокс Локк. Парни, это Иззи, — он представляет меня, широко улыбаясь. Я уже давно не видела Грега таким счастливым. Я знаю, что он ждал этого момента; знакомство двух членов своей «семьи». Я не так много знаю об этих парнях, кроме того, что они служили с Грегом в морской пехоте. Как я понимаю, они работают в одной охранной компании в Калифорнии, в той, что они создали, когда ушли из морской пехоты. Грегу не терпелось объединить свою и их компанию, превратив «Проведение расследований и обеспечение безопасности охранного предприятия Кейдж» в крупномасштабную структуру.

— Эй, парни, рада встретиться с каждым из вас, — произношу я. Боже мой, неужели это только что вышло из моего рта. Насколько можно судить по их ухмылкам, так оно и есть. Вот дерьмо, Грег что, знаком только с горячими парнями? Эти двое легко достигают шести футов и трех дюймов Грега. Гиганты по сравнению с такими коротышками как я, но, черт возьми, на них приятно смотреть. Кстати, к разговору о приятном. Двое этих парней обладают телами, которым хотелось бы поклоняться, долго и упорно.

У Зика светлые коротко стриженые волосы, глаза такие голубые, что даже в тусклом освещении клуба они выглядят ясными, и ослепительная улыбка с ямочкой на каждой щеке. Он напоминает мне модель «Аберкромби». Он – идеальный образ мальчика по соседству.

Мэддокс – его полная противоположность. У него такое же количество мышц, но они выглядят огромнее и внушительнее. Его каштановые волосы длиннее, чем у Зика, и в таком игривом беспорядке, словно он проводил по ним руками весь день; сексуальные волосы. Его лицо суровое, но дружелюбное, и это странное сочетание оказывает определенное воздействие. Но именно его глаза держат меня в плену; они настолько темные, что кажутся черными и бездонными.

Я понимаю, что в настоящее время просто поедаю их глазами, когда вдруг слышу покашливание Грега. Взглянув на него, я вижу самую широкую ухмылку, когда-либо появлявшуюся на его лице. Думая, что она адресована мне, я отвечаю ему своей ярчайшей улыбкой и начинаю оборачиваться, чтобы должным образом представиться двум его друзьям. Я определенно произвожу на этих мужчин не лучшее первое впечатление. Я открываю рот, чтобы заговорить, когда вдруг слышу раскатистый рев Грега, да именно рев.

— Рид, чертовски рад видеть тебя снова. Дважды за день; наверно, это мой счастливый день, сукин ты сын.

Господи, еще один парень. Может быть этот будет низким, жирным и лысеющим. Ха, маловероятно, судя по такому количеству красавцев. Даже их имена горячи. Бек, Зик, Мэддокс и Рид.

Я поворачиваюсь к своим друзьям и улыбаюсь Ди, которая, я надеюсь, понимает, как нам повезло. Она до сих пор стоит рядом с Беком, но ее кокетливая улыбка испарилась. На ее лице отражается шок, и что-то еще, чему я не могу дать определение. Какого черта? Она выглядит так, будто проглотила проклятую муху и, разинув рот, смотрит поверх моего плеча.

Проклятье, этот, должно быть, еще горячее предыдущих.

Напоминаю себе обсудить с ней этот вопрос чуть позже. Может быть, я и вне игры, но даже я понимаю, что это странная техника флирта.

Я оборачиваюсь и в конечном итоге смотрю на самую широкую грудь, которую я когда-либо видела в своей жизни. Если с предыдущими парнями я чувствовала себя мелкой, то рядом с этим мужчиной я ощущаю себя чертовым карликом. Ну, теперь я понимаю ее удивление, ненормально быть таким огромным. Как его рубашка не разошлась по швам? Его руки такие крупные и мощные, что в настоящий момент испытывают на прочность его черную рубашку на пуговицах, которая растянута на массивных плечах и заправлена в узкие черные брюки; брюки, которые не могли скрыть здоровенный размер выпуклости.

Я встряхиваю головой и мысленно ругаю себя за то, что смотрю туда. Я просто трахаю взглядом этого совершенно незнакомого мне мужчину, даже не поздоровавшись. Скорее всего, последний напиток был лишним.

Я поднимаю голову и смотрю в самые потрясающие зеленые глаза, которые я когда-либо видела. Глаза, которые я видела прежде. Глаза, в которые я вглядывалась часами напролет. Любя и строя планы. Глаза, которые оплакивала двенадцать лет.

Испытывая головокружение, я тянусь, чтобы ухватиться за первое, что подвернется под руку, и думаю это Грег.

— Что за черт? — бормочет он себе под нос.

Это не происходит.

Этого не может быть.

Он умер. Я знаю, что он умер. Если бы он не умер, я бы не провела последние двенадцать лет, так дико тоскуя по нему всеми фибрами своей души.

Последнее о чем я думаю, прежде чем мой мир вращается и рушится на меня – Аксель не умер. Он не мертв. Я не потеряла его последнюю частичку, когда его ребенок с кровью покинул мое тело в день моего восемнадцатилетия.

И прежде чем я теряю всякую связь с реальностью, клянусь, я слышу:

— Ты, бл*ть, издеваешься надо мной? Изабель и есть твоя чертова Из?

Я, должно быть, сплю, потому что МОЙ Аксель никогда бы не произнес мое имя с таким гневом и ненавистью.