Альпийское золото

Глава 16. Стеклодув

Я проснулась от низкого гула, как будто бы где-то далеко внизу глухо рокотал океан. В пещере ничего не изменилось, лишь свет, пробивавшийся внутрь, стал другого оттенка. Похоже, занимался рассвет. Судя по всему, я проспала целый день и практически всю ночь. Что-то звякнуло в глубине пещеры. Я испуганно обернулась и наткнулась на чей-то жуткий мерцающий взгляд. Тихий шорох, и глаза замерли прямо напротив моего лица. В рассеянном свете смутно угадывалась чья-то фигура.

— Я Муриэль, твой проводник в этом мире, — прошептал некто. — Твиннр ушёл, решив не дожидаться, пока ты проснёшься. Контур мы уже установили, поэтому можешь выходить.

— Спасибо за новости, Муриэль. Я — Филя. А почему мы говорим шёпотом?

— Все спят. Идём наружу, — подавая пример, тень скользнула вперёд, к выходу.

Я поднялась следом. Что-то в моём вестибулярном аппарате изменилось — правая сторона тела была явно тяжелее левой. Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что просто на моей правой руке — тяжёлый браслет. На ощупь он оказался гладким, без стыков, широким, сантиметров пять и довольно толстым в середине — к краям он заметно сужался. Такой штукой заехать кому-нибудь по голове — наверное, убить можно.

Как только я вышла из-под прикрытия пещеры, в лицо ударил холодный свистящий ветер. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к более яркому свету и более низкой температуре. Воздух казался слегка горьковатым на вкус. Впереди на камне устроился Муриэль. Он смотрел куда-то вдаль — мне были видны только его спина и развевающиеся волосы, заплетённые на уже привычный манер в сотни косичек. Я подошла, чтобы сесть рядом, но так и замерла не в силах пошевелиться. Далеко внизу, в десятке километров, а может, и больше, расстилалась водная гладь. То тут, то там, вторя океану, разлились белоснежные облачные поля. Выше облаков виднелись какие-то гигантские штуки… Летающие острова? Одни были больше, другие меньше. Одни находились выше, другие ниже. Я оглянулась на пещеру. Мы находились на таком же летающем острове.

— Как зовётся этот мир? — в моём путеводителе был лишь сухой код из комбинации цифр и букв.

— Мы зовём его миром каменных гигантов, но подозреваю, у тебя есть имя покороче, — щурясь от ветра ответил Муриэль.

— Можно назвать его Лапутой?

— Почему бы и нет, — он улыбнулся и опять повернулся к океану. — Я помогу тебе написать заявку в отдел учёта миров.

Даже не спросил, что такое 'Лапута'. Ну и ладно. Я села рядом, наслаждаясь открывающимся видом.

— Что это шумит? Океан?

— Нет, глупая, — многолик тихо засмеялся. — Это ветер. Даже если бы океан шумел, ты его на таком расстоянии никогда не услышала бы. У тебя уши вон какие маленькие.

Я тоже начала рассматривать горизонт. Какой удивительный мир. Если мы действительно так высоко, как мне кажется, то как я дышу? И почему мне не настолько холодно, как должно бы?

— Есть предложения, что делать дальше? — наконец, спросила я.

— Я бы подождала, пока вернётся Твиннр, — сказал Муриэль. Я замерла: 'подождала'? Муриэль — женщина?! Я ещё раз внимательно всмотрелась в своего соседа по камню. Точнее, соседку. Изумрудные глаза и бронзовая кожа, серые волосы… После Эгмона и Твиннра она выглядела вполне обычно. Но как отличить мужчину-многолика от женщины-многолика? Их фигуры внешне, по крайней мере, когда они одеты, никак не различались. Я почему-то думала, что женщина-многолик обязательно будет грудастой, с тонкой талией и крутыми бёдрами. Что она будет отличаться от мужчины-многолика как минимум так же, как различаются обычные женщина-альп и мужчина-альп. Интересно, почему я человеческие стандарты красоты применила к другой расе и цивилизации? Сколько раз я уже корила себя за попытки слепо судить о чём-то новом по старым мерилам! Если бы они хотя бы носили бороды, или стригли иначе волосы, или носили другую одежду! На Муриэль были штаны и рубашка такого же серого цвета, как и волосы. На босых ногах — тёмные крепкие когте-ногти, как и на руках. Теперь я увидела, что тогда звякало в пещере — на её запястьях и лодыжках было множество разных браслетов, тонких и толстых, гладких и с узорами. Вспомнив о своём браслете, я вытянула руку вперёд, чтобы получше рассмотреть его. В свете занимающегося дня он казался выпиленным из единого куска дерева, но его тяжесть подсказывала, что исходным материалом была отнюдь не древесина. — Сейчас мы направляемся к кузнецу, нужно залатать твою руку, — тем временем продолжала Муриэль. — Побудем у него какое-то время. А к тому времени, глядишь, и Твиннр вернётся с новостями.

— Понятно…

Как мы могли сейчас направляться куда-либо, если сидели на камне? Я мысленно отвесила себе подзатыльник: мы на летающем острове. И, наверное, несёмся сейчас на безумной скорости, не хуже реактивного самолёта. Просто я этого не чувствую.

— А это, — я подняла руку, показывая свой новый браслет, — это контур?

— Да, — Муриэль кивнула. — Работает очень просто: надеваешь на руку — печать умолкает; снимаешь — печать опять слышна. Лучше это часто не делать, потому что контур срабатывает не мгновенно. Нужно какое-то время, чтобы он начал действовать.

— Круто…

— Да, — моя собеседница улыбнулась. — Уникальная разработка. Это пока что единственный экземпляр.

Я новыми глазами посмотрела на браслет: оказывается, он даже круче, чем я себе представляла.

Ближе к обеду мы причалили к гигантскому острову. В животе уже начало предательски бурчать: запасы съестного благополучно закончились ещё вчера вечером, поэтому сегодня, кроме пустой воды, я ещё ничего не ела. Здесь, на большой земле, в отличие от нашего осколка, была какая-то скудная флора, в основном трава. Но кое-где встречались и деревья. Муриэль повела нашу группу куда-то вглубь острова, приказав ни в коем случае не сходить с её следа. Как будто бы она сапёр, а мы идём по минному полю. Добравшись до огромной чёрной скалы почти в центре острова мы расположились на привал. Без еды сидеть вокруг костра было грустно.

— Что мы ждём? — раздался голос Маллеуса. Было похоже, что он нервничал.

— Пока кузнец проснётся, — многолик посмотрела на небо, как будто в надежде узнать, когда это произойдёт. — Пойду проверю, где наши. К вечеру должен прийти обоз с едой.

Муриэль ушла в противоположную сторону от той, откуда мы пришли. Мои невесёлые мысли всё время возвращались к пустому желудку. Вокруг разлилось мерное гудение. Сначала я не придала ему никакого значения: подумаешь, ветер гудит в скалах.

— Здравствуй, маленькая углеродная структура, — гудение в моей голове сложилось в слова. Голос говорил так медленно, что я не сразу поняла, что это именно слова, что кто-то говорит со мной.

— Маллеус, ты слышал только-что?

— Что?

— Вот сейчас. Что ты слышишь?

— Хм… — Маллеус добросовестно прислушался. Остальные кащеи последовали его примеру. — Ветер гудит, ещё камни. Наверное, нагреваются на солнце.

— Спасибо, — я немного ошарашенная села на место. Как так? Почему я услышала слова, а они нет?

— Что именно я должен был услышать? — следя за моей реакцией, поинтересовался капитан.

— Голос. Странный, — я до сих пор не была уверена, что мне не послышалась. Может, это от голода?

— И что он сказал?

— Поздоровался.

Маллеус озадаченно наклонил голову:

— Если он не представляет угрозы, то я бы рекомендовал поздороваться в ответ. Кто знает, что получится.

— Но как?..

— Попробуйте ответить. Теоретически, если переводчик смог перевести для вас эти слова, то сможет и сделать наоборот. А мы как раз послушаем, как это звучит со стороны.

— Здравствуйте, — произнесла я куда-то в пустоту вокруг себя. Несколько мгновений ничего не происходило, но вдруг я почувствовала странную вибрацию. Сам воздух дрожал вокруг, как будто бы это я — разогретый на солнце камень.

— Она гудит, — тихо сказал Мурда. Маллеус лишь кивнул в ответ.

Наконец, всё затихло. Я перевела дух. Как у меня такое могло выйти? Что бы это значило?

— Вы поняли что-нибудь из услышанного?

Они лишь отрицательно покачали головами. В воздухе вновь разлилось гудение. Раздался треск кустов, и из-за склона, шурша камнями, появилась Муриэль. Этот странный звук теперь исходил от неё.

— Доброе утро, кузнец, — прогудела она. И опять осознание слов пришло ко мне с какой-то задержкой. — Обоз будет здесь раньше, чем я ожидала, — это уже нам. — Попутный ветер. Через несколько часов сможем пообедать.

Опять раздалось гудение. Нас приглашали пройти внутрь, в кузню. Это оказалась очередная пещера. Скоро я увидела самого кузнеца. Точнее, увидела его я сразу, но понимание того, что это живое и разумное существо, пришло намного позже. Каменный гигант напоминал кучу засохшей лавы и двигался ещё медленней, чем разговаривал. И действительно был гигантом. Муриэль ловко взобралась ему на 'плечо'. Может, это было и не плечо, но где-то высоко. Они сидели и тихонечко гудели о чём-то своём. О чём разговор, я, в общем-то, слышала и понимала — они не скрывались. Но эта тягучая манера говорить… Она буквально сводила меня с ума. Я всё время теряла нить обсуждения, и к окончанию фразы уже забывала, что было в начале. Хотя Муриэль, кажется, получала удовольствие.

Если пересказывать вкратце и опуская странные сравнения и названия, которыми они награждали друг друга, то выходило, что Муриэль просила укрытия и отдыха для меня и моих спутников. И лично для меня лечения.

Уже только потом Муриэль объяснила, что в нашем мировозрении кузнец работает по металлу, а ювелир — по камню. В мире, где камень — живой, украшением могут служить другие вещи. Например, растения или живые существа. Поэтому кузнец каменных гигантов вполне мог переводиться на наш язык как ботаник, генетик или селекционер. Или как-нибудь ещё. Поэтому вполне получалось так, что кузнец мог подлечить мою раненую руку. Если не слишком увлекался растениями.

Да уж. Теперь сравнение меня с золотцем приобрело новый смысл. Для этого кузнеца я действительно была золотом в его таблице ценностей. Пусть и разумным, но…

Муриэль жестами подозвала меня поближе.

— Не стоит терять времени. Каменные гиганты неторопливы, поэтому твоё лечение может затянуться.

— Как он вообще собирается меня лечить? Как это будет выглядеть?

— Вот как раз и узнаем, — Муриэль беззаботно пожала плечами. — Никогда раньше не видела его за работой.

— Я восстановил твой обмен веществ, — прорвалось сквозь дремоту к моему сознанию. — И подлатал руку. Теперь ты будешь лучше впитывать и быстрее лечиться.

В животе призывно забурчало.

— Спасибо, — сонно пробормотала я. Было так тепло и хорошо, что я не сразу вспомнила, где нахожусь. На несколько мгновений показалось, что я дома, только проснулась, и сегодня суббота, никуда не нужно торопиться.

— Блистающее море не знает, что ты понимаешь меня, ведь так?

Я огляделась. В пещере были только я и кузнец. Куда подевались остальные я не представляла. Если прошло немного времени, то ушли встречать обоз. А если много? Я прислушалась к себе. Внутренние часы молчали.

— Блистающее море? — как только я произнесла это странное имя вслух, как переводчик сразу же преобразовал его в уже знакомое мне 'Муриэль'. — Нет, она не знает. Но почему я тебя понимаю?

— Твоё каменное сердце слушает и говорит за тебя, — прогудел кузнец. — Оно очень устало. Я его немного подлечил, но не думаю, что оно сможет жить ещё долго. Всё же камню место среди камней.

Я прикоснулась к кулону, спрятанному под рубашкой. Интересно, сколько Нен ещё будет удивлять меня?

— Ты так говоришь, будто бы не собираешься ей сообщать об этом.

— Я не вмешиваюсь в дела углеродных структур. Мне достаточно, что некто наделил тебя каменным сердцем. Оно с тобой добровольно, значит, ты друг, — ответил кузнец.

— Спасибо, кузнец. Как мне отблагодарить тебя?

— Я взял твой образец для исследований. Этого достаточно.

Мой образец?! Что бы это значило? Он собирается меня клонировать? Или что? Но подробностей узнать уже не удалось — откуда-то снаружи донеслись голоса. Отдельных слов было не разобрать, но общий настрой выкриков вроде был радостный.

— Вернулись, — прогудел кузнец. Достаточно быстро для того, чтобы я успела его услышать выбегая из пещеры. Твиннр приветливо помахал рукой. В сочетании с его дьявольской усмешкой этот жест можно было интерпретировать по разному.

— Смотри, кого я привёз! — крикнул он, правда, без нужды. Я уже неслась со всег ног навстречу Рейну. Кажется, по своему демону я скучала даже больше, чем по дому.

Нен подхватил меня на руки и закружил. Крепко обнял. Каким облегчением было просто прикоснуться к нему. Как будто бы земля вновь вернулась туда, где ей положено быть. Никто из нас не проронил ни слова приветствия — всё было понятно и так.

Уже только когда мы отправились обратно, в пещеру, я заметила как странно Твиннр смотрел нам вслед.

Мы наскоро собрали праздничный стол — еду раскладывали прямо на полу, на каком-то куске полотна. На нём же и сидели. Кузнец довольно погромыхивал и отпускал ничего не значащие комментарии. Видимо, наше суетливое копошение доставляло ему какое-то эстетическое удовольствие.

Ненаш долго рассматривал мой новый браслет, осторожно трогал его кончиками пальцев, цокал языком и удивлённо качал головой. Твиннр, следя за ним, лишь довольно посмеивался и добавлял:

— Но ведь работает же! Много всего изменилось, пока тебя не было, а, Рейн?

— Вода закончилась, — Муриэль помахала пустой баклажкой. — Ручей за скалой. Кто сходит?

— Давай я, — Нену, как и мне, было неинтересно резать продукты и выкладывать их на тарелки. Улучив удобный момент, я выскользнула следом. Столько всего хотелось спросить, столько всего хотелось рассказать. Интересно, Твиннр уже рассказал о моём фокусе с деревом порталов? И как Рейну удалось сбежать от Калейки? Или его добровольно отпустили? В общей суматохе приезда никто ничего не успел рассказать. С обозом прибыло ещё несколько незнакомых многоликов, и остров теперь походил на многолюдный шумный лагерь. Это было удивительно — даже во время жизни на Улле я не встречала столько многоликов одновременно, если, конечно, не считать собрания ветвей клана. Интересно, у них тут какая-то военная база? Насторожится ли Эгмон, когда увидит столько путешествий внутрь и наружу из этого мира на своём следящем механизме? Возможно, если между Лапутой и Уллем довольно плотное сообщение, он не станет искать меня здесь, а решит, что я уже перебралась в родной мир многоликов, а оттуда ещё куда-нибудь? Особенно с учётом того, что мою печать больше не слышно.

— Здравствуй, брат.

Голос донёсся откуда-то спереди, куда ушёл Нен.

— Здравствуй, Кайле. Что ты здесь делаешь?

Я остановилась. Калейка здесь? То есть, он последовал за Ненашем сюда? Значит, он всё же сбежал? Из-за камней мне не было их видно, но утихший ветер позволял слышать каждое слово.

— Пришёл проведать, как ты поживаешь. Сколько мы не виделись? Тысячу лет? — тихий смешок. — Смотрю, ты тоже сбежал от дорогой сестры?

Я знала этот голос. Но вот интонации были совершенно незнакомые.

— Как ты думаешь?

— Действительно, иначе тебя бы здесь не было. Кстати, скажи своей мышке, чтобы вышла из укрытия. Подслушивать нехорошо.

Я вздрогнула, как от удара. Мышка — это я.

— Марина, подойди, будь добра, — Ненаш за всё время нашего знакомства звал меня Мариной всего несколько раз, и то, только когда мы были на Земле, в присутствии друзей или родителей. Происходило что-то серьёзное, и это было понятно не только по тому, что ко мне обратились, как к 'Марине', а не как к 'Филе', но и по тону Рейна. Я вышла из-за обломка скалы. Нен стоял на тропе всего в паре метров впереди. Ещё дальше на камне в небрежной позе сидел Калейка. Свободная белая одежда выгодно оттеняла его бронзовую кожу. Никогда раньше я не видела его в белом наряде и настоящем облике одновременно. Изумрудные глаза, казалось, светились каким-то внутренним огнём. Но во взгляде, в выражении лица было что-то неуловимо чуждое, как будто бы я вижу этого человека впервые в жизни. Кайле окинул меня оценивающим взглядом:

— Я бы не сказал, что она особо хороша собой, — наконец, произнёс он. — Что ты в ней нашёл? Может, твои мозги всё же спеклись, пока ты грелся в цепях?

— Здесь много наших. Тебе лучше уйти.

Кайле насмешливо фыркнул:

— Ты печёшься о моей безопасности даже сейчас.

Не дождавшись никакого иного ответа, он недовольно пожал плечами и спрыгнул с камня:

— Ладно, я понял. Ухожу, — он уже отвернулся, но в последний момент остановился. — И да, брат, будь осторожен. Эгмон замышляет кое-что.

Мы остались одни. Нен ещё какое-то время задумчиво смотрел на то место меж скал, где исчез Кайле. Потом перевёл тяжёлый взгляд на меня.

— Ты знаешь столько тайн, что это становится опасным, — наконец, произнёс он. Увидев моё недоумение, он покачал головой. — Никому не говори, что ты сейчас видела и слышала. Особенно Калейке.

— Но почему?

— Лучше быть живым молчуном, чем мёртвым болтуном. Идём, нужно принести воды, пока нас не хватились.

Мне удалось догнать его уже лишь возле ручья.

— Если ты не объяснишь мне нормально, я могу допустить какую-то ошибку. Мне нужно понимать, что происходит, а не слепо следовать командам! Я не дрессированная собачка, знаешь ли!

— Раз ты не собачка, значит, думай, — он резко повернулся ко мне. — Ты ведь уже знаешь, что нас было трое? Только что ты увидела то, о чём не знает ни один не-многолик. И если хоть кто-то из наших узнает, что ты видела настоящего Кайле, это будет последняя секунда твоей жизни несмотря на то, что ты ключник, или что ты находишься под моей защитой.

'Настоящего' Кайле? Осознание пришло секундой позже. То есть, Кайле-младший брат и Калейка-глава клана — это разные люди? Но почему?

— И даже альпы об этом не знают?

Нен отрицательно покачал головой.

— И тебе тоже стоило бы забыть.

— Но… Почему???

— Это длинная история, и это случилось уже после того как я… — Ненаш покачал головой и отвернулся к ручью. Баклажка бултыхалась на волнах не желая нырять под воду. — Кайле заявил, что недостаточно силён, как я, и недостаточно наивен, как Улла, чтобы возглавить клан.

— Он отрёкся от престола?

— Скорее, сбежал. Невероятный случай. Если бы кто-то из старейшин узнал, началась бы гражданская война. И если сейчас кто-то узнает — будет война.

— Поэтому клан решил сохранить это в тайне?

Нен кивнул.

— И тысячу лет ему это удавалось. Многолик такую подмену видит насквозь — мы всегда узнаём друг друга. Но остальные не заметили разницы.

— И сам Кайле тоже молчал об этом?

— Быть 'неучтённым' многоликом, о котором никто не знает, — ты не представляешь, какую свободу действий это даёт. Идём.

Мы отправились в обратный путь. Что-то не сходилось. Слишком много странного.

— Но, когда мы тебя освободили, ты ведь уже знал, что Калейка — это Улла?

— Он проведывал меня каждые сто лет. По этим посещениям я мог измерять время. И он приносил мне новости из внешнего мира, — Нен говорил об Улле в мужском лице. Похоже, привычка была слишком сильна. С другой стороны, лучше так, чем случайно оговориться. Постойте, случайно оговориться?

— Но ты же спал?! И Калейка даже сейчас считает, что для тебя этой тысячи лет не было.

— Гакнас — это не сон в прямом понимании этого слова. Долго объяснять его действие. Да, он помог сохранить мне разум в заключении, но это не значит, что я не осознавал, что происходит вокруг.

Опять это слово и старой книги. Тогда, когда я была на Улле, мне так и не довелось узнать смысл этого заклинания.

— Твиннр сказал, что переводчиком меня наградила 'сестрёнка'. Но Эгмон, когда говорил о Калейке, никогда не упоминал 'сёстр' или Уллу. Что это значит?

— Что Эгмон оказался более лоялен, чем можно было бы предположить. А Твиннр… будь с ним предельно осторожна. Ему нужен лишь повод, чтобы разобрать тебя на мелкие кусочки и посмотреть, как всё устроено.

Меня передёрнуло:

— Что значит 'как устроено'?

— Ты — ключник. И до сих пор никто не знает, как это работает. Для многоликов это личный вызов — существование способности, которую мы не можем скопировать и воспроизвести.

За следующим поворотом нас ждала пещера с празднующими. Хотя настроение что-то пропало. Нен остановился и ещё раз посмотрел мне в глаза:

— Ты поняла? Будь предельно осторожна. Ты уже слишком много знаешь, и слишком многие хотят получить тебя.

Я кивнула.

— Твиннр сказал, что я твоё золотце.

Нен грустно рассмеялся и потрепал меня по голове:

— К сожалению, ты уже давно намного дороже, чем золото.