Альпийское золото

Глава 2. Вампир

— Здравствуйте, — голос из-за двери доносился глухо, но 'чувственные обертоны', как любят говорить в современной любовной прозе, ощущались очень хорошо. — Я ищу Филю Ключника. Я попал по правильному адресу?

Я посмотрела на пришельца в глазок. Ну, что сказать — молодой человек выглядел под стать 'чувственным обертонам': коротко стриженые чёрные волосы, тонкие, но мужественные черты лица, белый костюм, белая рубашка, по-видимому, белые туфли, жаль, не видно. Описание прямо со страниц дамского романа. Правда, эффект рыбьего глаза глазка несколько портил очарование.

— А вам зачем? — я решила дверь не открывать до последнего, а в лучшем случае вообще не открывать. Принцы в белом по московским подворотням просто так не ходят, это однозначно.

— Это дело личного характера.

Ага, как же. У меня — дела личного характера с этим наследником какого-то нефтяного гиганта.

— Простите, но вы не туда попали.

С той стороны двери не доносилось ни звука. Будто бы никого нет. Я на всякий пожарный опять посмотрела в глазок. 'Видение в белом' никуда не делось.

— Чего вы хотите? — не выдержала я. Почему-то у меня сложилось впечатление, что этот человек будет стоять под дверью хоть сутки, но дождётся, пока я открою. Чему только меня учили родители? Первое правило: не заговаривай с незнакомцами, и ни в коем случае никогда не открывай им двери.

— У меня личное дело к Филе Ключнику.

И, не смотря ни на что, дверь я всё же открыла. Зачем? Никогда в своей жизни так не делайте. Мы стояли по разные стороны порога и внимательно изучали друг друга.

— Вы не пригласите меня войти? — наконец, спросил он.

— А вдруг вы вампир?

Он хмыкнул и зашёл в предбанник, слегка отодвинув меня в сторону.

— Пойдёмте лучше внутрь. Моё дело не стоит обсуждать на лестничной площадке.

Пока я закрывала двери, он раззулся и бегло осмотрел квартиру, благо, смотреть особо нечего — из прихожей сразу видны и комната, и коридор, и кухня. Он заглянул в ванную, задумчиво пощёлкал выключателем. Лампочка замигала в ответ.

— Значит, вы и есть Филя Ключник, — он прошёл на кухню и сел на диванчик. — Имя кого угодно может ввести в заблуждение. Я представлял вас иначе.

— И как же?

— Во-первых мужчиной, а во-вторых эдаким панком-анархистом, под стать нашему разгильдяю Вилло.

— Хотите чаю? — я не нашлась спросить что-нибудь ещё. Такая удивительная наглость кого угодно выбьет из колеи. Тем более, что чайник только-что закипел. Пришелец вёл себя так, будто бы это я гостью, я он хозяин.

— Да, спасибо. Я думаю, за чаем нам будет проще найти общий язык.

— Я не вампир, хотя с такими, как я, лишняя осторожность не повредит. До меня дошёл слух, что в этом человеческом мире есть некий ключник. Нармудр очень благосклонно отзывался о нём, и даже вскользь упоминал, что ключник какое-то время хранил его сына, хотя и не обязан был это делать. Конечно, я был удивлён, что в здвеь может вдруг найтись ключник, — пришелец звякнул ложечкой о край кружки и слегка поморщился. — Тем более благодушный. Ведь все знают, что ключники — не лучшая компания для чего-либо. Да и сам факт, что нармудр покинул свой мир… Зовите меня Калейкой, можете считать, что я демон из иного мира. Я не могу сказать с уверенностью, как наши миры на самом деле находятся один относительно другого. В геометрии Вселенной я никогда не был силён. Теперь, раз вы меня до сих пор не попытались выгнать, я перейду к интересующему меня вопросу, — Калейка вращал чашку, пытаясь подобрать правильные слова. — У меня есть брат. Какое-то время назад он попал в одну серьёзную переделку. Поссорился с одним очень могущественным существом, скажем так. И за наглость был заключён. В подземелье он находится и по сей день. Срок его заключения, назначенный этим некиим могущественным существом, истёк довольно давно. Но проблема заключается в том, что вторым условием его освобождения было согласие ключника выпустить его. Ключники сами по себе довольно редки, и ни один из тех, кого я просил, не захотел освободить его. На данный момент вы являетесь единственным ключником в известной мне Вселенной, которого я ещё не просил освободить моего брата, — наконец, он посмотрел мне в глаза. С каждым его словом я всё больше и больше понимала, что мне неплохо бы уйти в отпуск. Не знаю, выспаться, съездить на море?

— Калейка, я боюсь вас разочаровать, но мне кажется, что вы меня принимаете за кого-то другого.

— Но вы же Филя Ключник?

— Я. Но Вы не понимаете. Ключник — это не то, что вы думаете. Это прозвище. Я не настоящий ключник.

— Нет, не может быть, — Калейка улыбнулся. — Нармудр сказал, что вы ключник. Значит, вы — ключник. В любом случае — что вам стоит попробовать? Если не выйдет — что же, буду ждать другого шанса.

— Но…

— Вы себе не представляете, на какие мучения вы меня обрекаете, если откажетесь попробовать. Возможность попросить ключника предоставляется очень редко. И всё то время, что я проведу в ожидании следующего раза, я буду терзаться сомнениями, вдруг в прошлый раз получилось бы, если бы я был более настойчив? Или, может, вы до конца жизни будете сожалеть, раздумывая, а вдруг на самом деле получилось бы?

— В любом случае, мне нужно больше знать о вашем брате. Я же должна знать, кто он такой, чтобы, не знаю, решить — освобождать его или нет. Я понимаю, что ваше суждение будет однобоко, но всё же… — чёртов отец Киберэльфа! Какого чёрта он сказал этому безумному белому принцу, что я ключник?! Зачем я согласилась присматривать за Вовкиной квартирой? Как будто бы своих дел у меня нет!

— Значит ли это, что вы можете согласиться?! — он вскочил, чуть не разлив чай.

— Пока не могу сказать с уверенностью, — я попыталась уйти от прямого ответа. — Я слишком мало знаю.

— По крайней мере, вы сразу не сказали нет! — он улыбнулся. Было удивительно видеть такую разительную перемену: вначале сдержанный джентельмен сейчас больше походил на подростка в состоянии первой влюблённости. — Я расскажу всё, что вы только захотите знать, — он сел обратно на диванчик.

— Начните с начала. Как его зовут, каким он был в детстве? — Господи, что за чушь я несу? Зачем я это спрашиваю? Зачем мне вообще это знать?!

— Моего брата зовут Ненаш. По человеческим меркам он старше меня на несколько лет. Мы росли без родителей, и Ненаш был моей единственной семьёй. Нам были назначены официальные опекуны, но я бы не сказал, что наши отношения складывались так, как хотелось бы. В детстве я был довольно болезненным, и Ненаш всегда заботился обо мне, защищал, но против взрослых он не имел особой силы. Мои воспоминания из детства говорят о нём как о добром и отзывчивом ребёнке. Но когда он достиг совершеннолетия и опекуны больше не могли больше выступать от имени главы клана, а Ненаш стал настоящим главой, то неожиданно он стал жёстким и нетерпимым. Либо будет так, как он сказал, либо не будет никак. Я никогда не думал, что в нём скрывается такой твёрдый человек. Вызвать жалость или заставить его пойти на уступки практически не мог никто, кроме меня. Конечно, для главы клана это хорошие качества. Но многих, кто уже привык всегда быть у власти, такое положение дел не устраивало. Я думаю, что это послужило основной причиной случившегося. Вы знаете, в нашем мире никто не смел пойти против сложившихся порядков. А он посмел, — Калейка замолчал. Глава клана? Очень интересно.

— А почему ключники отказываются освобождать вашего брата?

— Ну… У него не самая лучшая репутация. Он много заботился об альпах, своём народе, но на мировой арене он выступал не как самый гуманный правитель. Если бы среди альпов за это время родился хотя бы один ключник, то вы бы меня никогда не встретили. Но судьба, к сожалению, распорядилась иначе.

— А что за порядки, против которых он пошёл? — глава-реформатор? Если он при этом не скатился в нацизм или ещё что-нибудь радикальное, то, может, всё не так уж и страшно?

— У нас был пограничный конфликт, длившийся уже несколько поколений. Наши земли начал захватывать народ, который раньше никогда там не появлялся. Главной проблемой было то, что они грабили караваны. Многие из наших старейшин были в доле, и долгое время ничего против этих разбойников не предпринималось. А Ненаш решил положить этому конец, чем назвал на себя невероятный гнев.

— Выходит, ваш брат решил разрушить коррупцию, и за это поплатился? — если это действительно так, то я уже на его стороне.

— Не только за это. В итоге попытка решить проблему вылился в крупную войну. Возможно, мы могли бы её избежать, но теперь гадать уже бесполезно, — Калейка вздохнул. — Надеюсь, что я не слишком расстроил вас этой историей. — Боюсь, я сойду с ума, пока дождусь появления нового ключника.

— А как часто появляются новые ключники?

— Приблизительно раз в пятьсот лет.

Раз в пятьсот лет?!

— Простите за нескромный вопрос, но вам сколько лет? — похоже, до меня начал доходить 'страшный' смысл происходящего.

— Ээ, по вашему летоисчислению около полутора тысяч. Точнее нужно считать.

— А сколько лет провёл в заключении ваш брат?

— Изначально его заключили на тысячу лет. Сейчас уже идёт вторая, но никто из ключников не хочет его выпускать.

— Но почему ключники так редко появляются?

— Особое сочетание таланта и личных качеств, — Калейка всё ещё ждал моего решения и терпеливо объяснял всё, как малому ребёнку. Я крепко задумалась. С одной стороны — выпускать злобного короля (или кем там является его брат), которому уже больше двух с половиной тысяч лет, как-то не хотелось. С другой стороны — судья сказал, что тысячи лет ему вполне достаточно для осознания своей вины. Меня же сей любящий брат считает ключником, а не судьёй. В любом случае, какая-то фантастика. Может, я скоро проснусь, и буду долго жалеть о том, что не воспользовалась шансом 'поприключаться'?

— Ну что же. Давайте попробуем выпустить вашего брата. Но я сразу предупреждаю — я не настоящий ключник, так что у нас ничего не выйдет. Просто, чтобы у всех была чистая совесть.

— Без разницы! Главное, что мы попробуем. Этого достаточно!

У Калейки в средствах передвижения, как я и ожидала, оказался записан мерседес. Правда, чёрный, а не белый, но ведь цвет — не главное. Далее мы предприняли совместное путешествие за город, подробности дороги я опущу. Никогда бы не подумала, что могу сесть в машину к незнакомому человеку и куда-то поехать. Наверное, пересмотрела мыльных опер, никак иначе. После часа езды по шоссе и петляний по двухполосным дорогам районного масштаба мы добрались до какой-то небольшой деревеньки на сорок дворов и остановились перед воротами развалюхи, что стояла на самом краю поселения. В какой-то момент мне даже стало немного обидно — человек тысячу лет жил на свежем воздухе, пас коровок, а мы тут, герои, собираемся спасать его из мрачных подземелий.

Навстречу нам вышла старушка. Она казалась древнее домика раза эдак в два, если не больше. Даже не представляла раньше, что люди могут доживать до такого возраста (или до такого состояния?) — казалось, дунь на неё, и рассыпется. Вместе с домишком.

— Господин пожаловать изволил? — подслеповато щурясь, спросила она.

— Здравствуй, Ермея. Да, время пришло проведать брата.

— Со свитой господин пожаловал? — тихонько захихикала старуха. — Ново. Небось, глупый ключник пришёл вызволять дьявола, а? — она подмигнула.

— Не тебе судить о других, Ермея. Не твоя работа — так и не берись за неё, — Калейка уверено пошёл к крыльцу, заставляя Ермею пятиться к дверям. — Идём, Филя. В следующий раз повидать брата мне разрешат только через сто лет.

Оказалось, что дом служит лишь декорацией. В одной из комнат под ковром обнаружился погребный лаз с большим тяжёлым кольцом. Вниз вели сбитые каменные ступени. Калейка принёс смоляной факел и после непродолжительной возни зажёг его. Мы начали спускаться. Сначала мы попали в пещеру, не сырую, но холодную. После нескольких минут пути мы добрались до выхода. Передо мной открылся вид на горную долину. Где-то справа текла река: до меня доносился шум водопада. Внизу зеленел лес, в нём, как заплаты, виднелись светлые поля.

— Другой мир? — понимающе кивнула я. Мне пока что казалось, что всё происходит не со мной. В любой момент я смогу ущипнуть себя и проснуться.

— Да, складка пространства, очень удачная, — Калейка оценивающе посмотрел на меня. — Уже сталкивались?

— Нет, читала.

Мы начали спускаться по тропинке, начинавшейся возле пещеры. Похоже, этим путём здесь пользовались часто. Наконец, мы добрались до старого замка в излучине реки, которую я слышала, когда мы только попали сюда. Ров затянуло ряской, стены заросли плющом. Мост был опущен и врос в землю, а решётка казалась лишь частью декора. Наверное, её не опускали уже несколько сотен лет, если не больше.

— Вот мы и пришли, — сказал Калейка, когда мы остановились посередине запущенного двора. — Эй! Хозяин! — громко крикнул он. — Мы пришли проведать Ненаша, заключённого камеры номер четыре! Хотим использовать все часы посещения, отпущенные на сто лет!

Какое-то время ничего не происходило. Потом тихо скрипнула маленькая дверца в дальнем конце двора.

— Идём, — Калейка взял меня за руку и потащил в сторону дверцы. — Нам туда.

Заботливо сохранённый после пещеры факел пригодился во второй раз. Спустившись на несколько этажей в подземелье, мы пошли по сырому гулкому коридору. Время от времени тишину кроме наших шагов нарушали звуки падающих капель, эхо чьего-то дыхания и поскрипывание ржавых цепей или петель. Жутковатое место, чего уж там таить. Наконец-то мы остановились у двери, ничем не отличающейся от десятка других, что мы уже прошли.

— Это камера номер четыре, — Калейка придвинул факел поближе к двери. — Здесь мой брат. Сейчас мы войдём, но вы не пугайтесь того, что увидите. Всё же много времени прошло уже. Даже по нашим меркам много.

Он медленно открыл дверь и пропустил меня вперёд, держа факел над головой, давая достаточно света, чтобы осветить помещение. Камера была маленькой, два на два метра, так что мы… втроём?… с трудом в ней умещались. Справа от входа к стене был прикован Ненаш. Но если бы я не знала что ЭТО, то никогда бы не подумала, что это может быть живое существо. Большой чёрный кокон был крепко прибит к стене цепями, с верхнего его конца свисали какие-то непонятные длинные космы. Наверное, так мог бы выглядеть гигантский кукурузный початок. Калейка подошёл к узнику поближе и осветил его. Потом оглянулся на меня.

— Ну как, попробуете? — в его голосе послышалась неуверенность.

Я подошла к стене. Интересно, как мне пробовать? Ни ключа, чтобы открыть замки, ни стражи, чтобы приказать им дать ключ… Я потрогала массивные звенья проржавевшей цепи, вросшие в стены кокона. И ляпнула первое, что пришло в голову:

— Ты свободен.

Цепи рассыпались ржавой пылью. Кокон с тихим шорохом упал прямо на меня, еле успела поймать. Правда, сама при этом села на пол. Какая-то ерунда! Им нужна была девчонка из другого мира, чтобы прикоснуться к ржавым цепям! Неужели они сами не могли справиться?! Ничего не понимаю. Ненаш слегка шевельнулся у меня на руках и глухо застонал. Калейка уже сидел рядом со мной и распутывал слои ткани, которые спеленали тело его брата как мумию. Факел чахло дымил, воткнутый в кольцо на стене. Прошло долгих десять минут, прежде чем я смогла увидеть кого же именно я спасла: чёрная сухая кожа, острые зубы, узкие и длинные прорези невидящих глаз. Космы, которые придавали кокону такую схожесть с початком, оказались волосами, грязными, длинным, свалявшимися. Ненаш походил на мумию фараона какими их показывали по телевизору, только был более тёмным, да лицо и тело лишь частично походили на человеческое, больше напоминая человекообразную ящерицу. Метко старуха подметила: 'вызволила дьявола'.

— Нужно возвращаться, огонь скоро погаснет, — Калейка взял брата на руки.

Так как факел оказался у меня, то идти первой пришлось мне.

— Не хотелось бы оказаться здесь в кромешной темноте, — заметила я, поднимаясь по лестнице. Без света я бы ноги уже давно переломала.

— Мне тоже, — услышала я из-за спины и удивлённо оглянулась на своего спутника.

— Но разве демоны не видят хорошо в темноте?

— О, в темноте я вижу отлично. Но не она меня пугает здесь. Когда выйдем во двор, возможно, я объясню.

Но когда мы добрались до последних дверей, и свежий ветер подул в лицо, Ненаш страшно завыл и забился в судорогах. Калейке пришлось опустить его на пол.

— Проклятье, за прошедшие годы он совсем отвык от солнца, Как я мог об этом забыть? Что же теперь делать? — Калейка задумался.

— Можно было бы донести его до пещеры в том коконе, что вы сняли в камере. Думаю, тогда было бы меньше проблем.

— О, это невозможно. На тех лохмотьях были написаны сдерживающие заклинания. Они жгут плоть, как самая ядовитая кислота. А их удерживали цепи, которые вы уничтожили. Я не мог заставить мучаться его ещё дольше, пусть это будут лишь минуты. Нужно только решить как вынести его на улицу. Как-то я совсем об этом не подумал, — Калейка замолчал. Свобода была от нас меньше чем в трёх метрах, но с этой стороны, я так понимаю, факел гасить было нельзя, хотя света уже вполне хватало и без него. Огонь горел всё слабее и слабее.

— Держите, — я всучила Калейке факел и начала стягивать ветровку.

— Что Вы делаете?

— Если мы его завернём во что-нибудь, может, ему будет полегче, — я протянула ему куртку и взяла обратно факел. Откровенно говоря, мне было боязно прикасаться к этому жутковатому существу. Калейка осторожно закутал Ненаша в ветровку, потом снял пиджак и закутал ещё и в пиджак. Помедлив, снял и рубашку.

— Раньше телесные проблемы никогда меня не касались. Я абсолютно не подумал, что они могут возникнуть сейчас. Прошу прощения за моё недомыслие.

У Ненаша неприкрытыми остались только икры и ступни, всё остальное удалось затянуть в нашу одежду. Мы предприняли ещё одну попытку выйти на свет. На этот раз Ненаш лишь глухо застонал и заворочался, как тогда в камере. Мы напряжённо чеканя шаг пошли к воротам, перешли мост. Никто нам не мешал. Когда мы вышли на тропинку, Калейка облегчённо вздохнул:

— Всё, можно тушить факел, — он счастливо улыбнулся. Хорошо хоть не назвал трусишкой.

— Вы себе не представляете, какая это честь для нас, что Вы предолжили свой дом в качестве места, где можно было бы остановиться, — вещал Калейка сидя у меня на кухне с чашкой чая. Из ванной слышался шум воды — Ненаш отмокал в ванной. Наверное, очень полезное и важное занятие для живой мумии. Сначала Калейка извёл на своего братца весь мой шампунь и гель для мытья, потом взялся за мыло. После пары часов бултыхания в ванной, он всё же перебрался на кухню. Но Ненаш остался купаться. Если честно, меня это несколько смущало, так как туалет и ванная у меня смежные, и я не могла предаться мелким радостям жизни. Может, плюнуть? Мумия — она же мумия, пусть даже живая. Какое ей дело до девушки, сидящей на толчке? Надеюсь, меня не съедят.

— Но я ещё не отблагодарил вас! В моих силах исполнить почти любое ваше желание, только скажите какое. Богатство, слава, власть, отменное здоровье — в этом я могу сделать всё это для вас. Чего вы хотите больше всего?

— Мне нужно подумать, — я вымученно улыбнулась. Сейчас всё, о чём я могла думать, это как бы выставить Ненаша из ванной, а лучше этих обоих психов из квартиры. — Вы меня простите? — я встала и пошла в туалет. Чёрт с ними, с демонами! Не могу больше терпеть.

Шторка оказалась задёрнута, так что ни я братца, ни он меня видеть не могли. И слава Богу. Интересно, у него язык раздвоенный или нет? Я как-то читала, что драконы или любые иные рептилии даже если бы были разумны, не могли бы говорить ни на одном человеческом языке именно из-за формы языка. Хотя, вон, младший брат как быстро шпарит. Правда, он и на ящерицу не похож. Каково же было моё удивление, когда из-за шторки донеслось смущённое:

— Извините, не могли бы вы подать мне полотенце?

Похоже, стесняюсь не я одна. Что ж, это обнадёживает.

Я ожидала, что полотенце от меня примет чёрная костлявая птичья лапка. Каково же было моё удивление, когда я увидела вполне обычную человеческую руку. Пусть исхудавшую и с неухоженными ногтями (разве что отмытыми), но всё же это была человеческая рука!

— Вода слишком горячая, — пожаловался Ненаш, хотя при этом его явно била дрожь.

— Давай помогу, — сказала я, так как он продолжал сидеть в воде, лихорадочно сжимая в руке край полотенца. Я забрала его обратно, и вытащила пробку из ванной. — Калейка, идите сюда!

Через полчаса мы все сидели в комнате. Точнее, Ненаш лежал, по самый нос укутанный в простыню, а мы с Калейкой продолжали прерванное чаепитие. Ненаша время от времени сотрясала крупная дрожь, но он слабым голосом утверждал, что это нормально и скоро пройдёт. Калейка не переставая рассыпался в благодарностях и сулил горы золота.

Я же была в раздумьях. Конечно, само тысячелетнее заточение невозможно для людей, но превращение мумии в человека посредством горячей ванны мне казалось ещё более невозможным.

— Может, покормить его чем-нибудь?

— Нет, пока нельзя. На этой стадии восстановления воды вполне достаточно. Вы ведь долго голодавших людей не кормите до отказа в первый раз?

— Нет, — я вспомнила то, что когда-то в детстве читала у Джека Лондона.

— Здесь похожая техника. Ему нужно возвращаться к нормальной жизни постепенно.

Я ожидала, что они уедут в тот же день. Может, не сразу, но всё же. Наверное, я слишком слабовольна для ключника, раз согласилась постелить Калейке и его брату на кухне. Я безумна, два взрослых незнакомых мужчины лежат сейчас у меня на кухне. Даже не так. Я согласилась остаться на ночь в одной квартире с двумя демонами, причём один из них был наказан за излишнюю жестокость. Что бы сказала моя мама, если бы узнала?

— Тебе нравится этот мир? — вдруг услышала я из-за стенки. — Хочешь, останемся здесь, пока ты не поправишься? — Калейка говорил достаточно громко, чтобы я могла отчётливо слышать каждое слово. Вероятно, он не подозревает, какая отличная слышимость в современных квартирах. Но, несмотря на то, что я, по-идее, должна бы спать, почему он говорит по-русски?

— Тебе… вернуться, — в отличие от брата Ненаш говорил тихо, я с трудом могла разобрать отдельные слова.

— Я какое-то время ещё могу отсутствовать.

— …

— Я знаю. Но я хочу побыть с тобой как можно дольше. Да, наступит момент, когда ты должен будешь остаться один, ты прав, я должен вернуться. Они не упустят случая убить тебя, пусть только подвернётся такая возможность. А твоё текущее состояние — это одна сплошная возможность. И я очень надеюсь, что твоё пробуждение как можно дольше останется в тайне.

— ….. подозрений?

— Не думаю. Никто не воспринял всерьёз слова нармудра о новом ключнике. Да он и не сильно распротранялся по этому поводу. Мне повезло, что, как сеньора Вилло, меня вытащили на тот семейный вечер. И ведь не было официального оглашения. То есть, сами ключники, возможно, не подозревают о существовании этой малышки.

Надо же, я малышка. Какая честь!

— Я думаю, что её стоит хорошо отблагодарить. Да и в будущем не забывать. Хорошо иметь на своей стороне дружественного ключника. Пусть даже и из этого забытого механического мира.

— Ты дурак, — голос старшего брата окреп. Вот, все старшие такие — только дай возможность отчитать младших, как сразу где-то находят силы. — О ключниках нельзя говорить, как об инструментах. Они либо помогают, либо нет.

— Рейн, уже больше тысячи лет прошло! Всё меняется. И ключники теперь, как и другие, ищут выгоду для себя. Пусть даже она окажется неважным ключником — сами слова, что на нашей стороне есть ключник, вслушайся в них!

Рейн? Это ведь Калейка так брата назвал? Почему такое странное имя? Может, это что-то вроде титула?

— Ты дурак. Ей сейчас не дары твои нужны, и не интриги. Ты сможешь принести ей книги? — По лёгким ноткам в интонациях показалось, что Ненаш зол.

— Книги? Зачем они ей? Будь она хоть нармудром, сама не разберётся.

— Я буду её учить.

— Ты?!

— Тише.

— Скажи ещё, что ты её будешь охранять! Тебе самому сейчас нянька не помешает!

— Тише!

Они замолчали. Чёрт, сложилась донельзя глупая ситуация. Как я могу притворяться, что по-прежнему сплю при таком шуме? Закутавшись в простынь, я вышла к ним.

— Ребята, я понимаю ваш энтузиазм от встречи после долгой разлуки, но не можете ли вы поговорить когда уедете?

— Я не уеду, — Ненаш приподнялся на локтях и в упор смотрел на меня. Честно признаюсь, на несколько мгновений, я потеряла дар речи.

— Что?

— Я остаюсь с тобой.

— Брат, прекрати. Не молоти глупостей, — Калейка тоже сел. От волнения он допускал лёгкие оговорки. — Ты же со мной, помнишь? Я буду с тобой, я буду беспокоиться о тебе. Когда ты поправишься, я отдам тебе главенство. Клану нужен настоящий глава, а не размазня вроде меня.

— Я не вернусь, Калейка. Ты отличный правитель, и пусть так остаётся.

— Я не правитель! Правят старейшины! Ты их поставишь на место, я знаю! Я не могу без тебя! Ты ведь старший, а не я. Я не должен был вообще принимать главенство при тебе живом!

— Остановись. Пойми, как в детстве не будет.

На кухне воцарилась тишина, только по трубам бежала вода.

— Ненаш, твои порывы благородны и всё такое… там… учить меня и защищать… Но здесь я не могущественный волшебник, и не магнат. У меня нет денег тебя содержать, и я не думаю, что ты что-то умеешь, чтобы жить в этом мире самостоятельно. Прости, но я вынуждена отказать.

Ненаш молчал всё так же упорно глядя на меня.

— Если так хочет брат, то я дам денег, — вздохнул Калейка. — Наш клан является монополистом в связях с этим миром, и я обладаю достаточным влиянием, чтобы обеспечить здесь безбедное существование не только Ненашу, но и вам.

Надо же, в лицо он ко мне по-прежнему обращается на 'вы'.

— Но где он будет жить? Если моя хозяйка узнает…

— Я попрошу Вилло. Его квартира ведь над вами, ведь так? Я не думаю, что он откажет.

Похоже, всё опять решили за меня. Завтра я ещё смогу с ними нянчиться, но послезавтра понедельник, мне нужно на работу. Почему моя замечательная налаженная жизнь рушится из-за непонятных событий? Из-за посторонних людей? Родители и так были против моих самостоятельных решений, считали, что это глупость — ехать в Москву самой, без друзей, без уверенности в моментальном трудоустройстве. Видано ли, девушка из порядочной семьи бросает всё в родном городе и смывается на край света. Ах-ах, а как же замужество, а как же детишки? Всё забыто ради карьеры! И какого чёрта я решила тогда помочь Вовке Киберэльфу?! Сейчас спала бы себе спокойно.

— Мне нужно прогуляться и всё обдумать, — я развернулась и пошла в комнату переодеваться. Совсем они мне мозги запарили, нужно развеяться. Пусть сейчас уже глубокая ночь, но я живу в безопасном районе, так что можно без опасения посидеть на лавочке во дворе и проветрить голову.

Он поймал меня за руку, когда я уже закрывала дверь.

— Не уходи, — ему было тяжело стоять, но за меня он держался цепко. — Там темно и опасно.

Я попыталась высвободиться, впрочем, безрезультатно.

— Не волнуйся, я смогу за себя постоять.

— Нет, — с каждым словом Ненаш говорил всё тише и тише. Он всё ещё был слишком слаб, силы быстро покидали его. — Не сможешь. Останься. Я не могу пока тебя защитить.

— Не волнуйся, я не ключник. И освободила тебя случайно. Ты мне ничего не должен.

— Хорошо, я не буду тебя называть ключником. Но ты должна признать, что не простая смертная, — он уже шептал.

Я наконец-то подняла взгляд от его руки и посмотрела в глаза.

— Ты ведь поняла о чём мы говорили с Калейкой. Хотя не должна бы, если ты просто человек. И сейчас ты понимаешь, что я говорю, ведь так? — Ненаш тяжело вздохнул и опёрся на меня так, что пришлось подхватить его второй рукой. — Я ведь не Калейка. Я здесь никогда не был и не знаю твоего родного языка.