Альтер Эго. Обретение любви

Глава 11. Снежная Королева

Тридцать первое декабря. Все новогодние поздравления отправлены, на экране монитора весело подмигивает краснощёкий Санта Клаус с mail.ru. Спать совершенно не хочется.

Саша снял очки в тонкой золотой оправе, потёр уставшие глаза. Сколько же он сидел за компьютером? Пять-шесть часов, может, больше. В доме никого — мама уехала на выходные к сестре в пригород. Вернётся только в понедельник, и это будет… это будет… Он щёлкнул мышью по краю заставки и открыл календарь на будущий год, который почти уже наступил.

Т-а-а-а-к, тридцать первое декабря пришлось нынче на пятницу, значит, понедельник будет третье января. Очень хорошо. Целые выходные никто не побеспокоит и можно закончить программу. На самом деле программа, полная цифр и формул, надоела Саше до чёртиков, но как и всё, что делал, эту работу он выполнял так же аккуратно и добросовестно.

В любом случае, заплатить за программу должны прилично, и мама купит новый телевизор. Она так хотела! Жаль, что к Новому году не вышло.

Саша ещё раз потёр глаза, потянулся, высоко подняв руки над головой и сцепив пальцы в замок, потом снова надел очки и посмотрел на экран.

Теперь Санта ехал куда-то с большим мешком подарков. Золоторогий олень с механическим однообразием заводной игрушки перебирал тонкими ножками — левой передней и правой задней — это совсем не походило на бег.

С компьютерного едко-синего неба падал безупречно белый компьютерный снег. Клонированные из какой-то одной, снежинки не были похожи на настоящие. Заставка мигнула и переменилась на первую картинку.

Санта улыбался и подмигивал.

«Как же ты мне надоел!» — вздохнул Саша и оттолкнулся от рабочего стола. Кресло на колесиках плавно отъехало в сторону.

Перед Сашей не было больше экрана, но заиндевевшее окно немного походило на него. Там разрастался чудный сад из неповторимых фантастических растений, похожих на папоротники с игольчатыми листьями.

Саша встал и подошел к окну, чтобы получше рассмотреть ледяную картину.

Нижняя половина стёкол была накрепко схвачена двадцатиградусным морозом и покрыта зимним узором, но верхний левый край окна оставался совершенно чистым, и было видно, как за окном падает снег. Значит, мороз спадёт.

Саша следил за полётом живых снежинок. Это движение завораживало, оно было совсем другим, не таким, как там, на экране. Снежинки кружились в воздухе. Они появлялись из ниоткуда, из темноты неба. Сыпались сверху, а в свете уличного фонаря плясали на ветру.

Сашины мысли унеслись следом за снежинками к приятным детским воспоминаниям. «Она летает на хрустальной колеснице и заглядывает в окна…» — услышал он знакомый голос бабушки.

Что это? Ах, да, Андерсен, «Снежная Королева». Сказка о любви и верности, забытая дорога в детство.

Бабушка умерла в прошлом году весной.

Снег всё падал и падал, каждая снежинка исполняла танец и ложилась на землю, или на ветви деревьев, каменные столбы забора, на провода.

Знакомая картина за окном, серая и до зубной боли унылая при свете дня, сейчас казалась иллюстрацией к сказке. Всё принимало неожиданные новые очертания. Железнодорожный вокзал напротив Сашиного дома выглядел настоящим замком.

Снежный покров искрился миллионами крошечных алмазных блёсток — не касаясь ничего, он парил надо всем прозрачной сияющей вуалью.

По верху деревьев пронёсся ветер. Белые нити проводов закачались. Алмазная вуаль шевельнулась, пошла мелкими волнами, поднялась, и вдруг внутри этого снежного облака блестящие кристаллы сложились в подобие человеческой фигуры.

Саша приблизил лицо к самому стеклу, отгородился ладонями от света комнаты и вглядывался в белёсый туман позёмки. Да, вне всякого сомнения, это была не тень, не игра воображения, не ошибка утомлённых глаз. Женская фигура, закутанная в покрывало из снежной пыли, стояла внизу под окном. Он мог разглядеть и её наряд. Подбитую мехом парчовую белую накидку, маленькую шапочку, кружевной пуховый платок, даже сапожки. Женщина не шла и не летела. Так же, как искорки света поднимаются над покрытым снегом полями, она двигалась над землёй, плавно скользила, могла подняться выше, если хотела.

Вот она уже у самого окна, и Саша видит её лицо. Совершенство правильных черт и покой, а глаза как звёзды в ночном зимнем небе.

— Здравствуй, Алекс, — сказала она, и он услышал её голос через стекло так же отчётливо, как если бы женщина находилась в комнате.

— Здравствуйте, — ответил он.

— Ты не узнаёшь меня? — спросила она с улыбкой.

— Я… мне кажется… Вы Снежная Королева? — с сомнением произнёс или подумал он.

Саша бы дёрнул себя за ухо, если бы она не смотрела на него в упор. Ему не хотелось показаться смешным и тем более трусом. Он не боялся её, почти не боялся — смешно в восемнадцать лет верить в сказки и бояться отрицательных героинь. Откуда она узнала его имя? Алекс — так он называл себя в Сети, в реале его тайного имени не знали.

— Хочешь пойти со мной? — вкрадчивый мягкий голос обволакивал душу.

— Нет! Я знаю, вы поцелуете меня, и я забуду всё, и у меня будет ледяное сердце, — отшутился Саша.

Она покачала головой, смотрела пристально, серьезно, шутку проигнорировала.

— Глупый мальчик! Нет, всё не так. Я не та Снежная Королева, которую ты вспомнил. Не холод и забвение. Я не разум, не здравый смысл, я ни мужчина и ни женщина, я — фантазия и мечта. А моё королевство не на Северном Полюсе, оно везде и нигде. Разве ты можешь сейчас узнать ненавистный городишко, в котором родился и живёшь? А грязный вокзал? А вон тот уродливый забор? Нет, всё выглядит иначе. Это другой мир. И всё в нём — и холод, и жар, и лёд, и огонь, и солнце, и мрак — создано из ничего и превращается в ничто по мановению твоей руки Алекс.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Моей руки? — удивился он.

— Да. Ты много раз создавал и уничтожал миры. Разве нет?

— Вы про игры?

— И про игры тоже, но не только. И ты хорошо знаешь меня, Алекс. Я то, во что невозможно поверить, но я есть. Идём со мной, не бойся. Я сделаю тебя счастливым. Ты можешь меня оживить, если захочешь, а можешь просто не обращать на меня внимания, и я исчезну.

— Постой! — крикнул Саша и удивился звуку собственного голоса. Оказывается, до этого момента они говорили в полной тишине…

Как только он позвал — видение исчезло. Только вихрь позёмки взметнулся вверх и облако снега слетело с крыши вокзала. Саше показалось, что своим криком он спугнул чудо.

Но она тут же появилась — теперь внутри картины в массивной раме, составленной из кристаллов алмаза и хрусталя. Там же, в картине, блестел и снежный лес.

Вьюга закружила, улеглась, и лес стал бесконечной равниной, по которой во весь опор нёсся всадник в средневековых доспехах. Казалось, он скачет прямо на Сашу — вот уже неумолимо поднимаются над Сашиной головой копыта белого жеребца. Но снова мелькает лицо красавицы. Оно так близко, что черты расплываются, и Саша видит только её глаза — широко открытые, ясные и холодные.

— Кто ты? — шепчет он в восторге. — Кто?

А сам всё больше цепенеет под её взглядом в блаженной истоме. Холод обволакивает его, лишает воли, он не в силах пошевелиться, стряхнуть наваждение, разорвать эту связь, покоряется ей и полностью отдаётся новым ощущениям. Биение сердца становится всё реже, дыхание слабеет, он перестаёт чувствовать своё тело, парит в неземном бесконечном пространстве, возносясь всё выше, выше, но никак не может достичь чего-то, к чему стремится. Он слышит её голос.

— Я — Ничто. Ни женщина, ни мужчина, ни жизнь, ни смерть. Я — твоя мечта.

Высоко в ледяном чертоге проходит он длинную прозрачную колоннаду и останавливается перед троном.

Навстречу ему поднимается Рыцарь. Он похож на Королеву, но лицо его печально, а губы плотно сжаты. Ослепительно блестят его доспехи — невозможно смотреть, навершие шлема искрится алмазами. Плащ рыцаря расшит тем же узором, что и заиндевевшее окно. Из снежного облака появляется белый конь. Сбруя усыпана жемчугом и мерцает серебром.

Рыцарь берётся за повод, оборачивается к Саше и манит рукой в латной перчатке. Но Саша отступает. Рыцарь ставит ногу в стремя, садится на коня и исчезает в снежном вихре.

— Постой, — кричит ему вслед Саша, забывая, что так это странное существо не удержать.

— У меня нет имени, — слышит он голос женщины, — но ты можешь назвать меня, как тебе нравится. Идём со мной, идём.

— Идём, — отвечает он словно во сне и прижимает ладонь к стеклу.

Женщина сейчас же появляется с другой стороны, вот она вынула руку из пушистой муфты и приложила её к ладони Саши.

Пальцы их как будто соединяются через холодную прозрачную поверхность стекла, и цветы белого ледяного сада уже вокруг него.

Деревья ветвями касаются его щёк, но уколов ледяных игл Саша не чувствует. Цветы и деревья не снег и не лёд — просто воздух, голограмма.

Алекс стоял внутри мерцающего облака и с ужасом понимал, что исчезает, превращается в ничто, в такой же воздух. Он не мог вдохнуть, сердце остановилось, в глазах потемнело, и Саша с головокружительной высоты ринулся вниз. Он падал и возвращался к реальности. Холод стал огнём, Саша судорожно хватал раскалённый воздух, грудь разрывалась от боли, вспыхивали золотые и красные круги. Он ощущал биение крови в висках, в горле, в сонной артерии, пальцы рук и ног онемели, и эта мучительная и постыдная тяжесть внизу живота, разбухший член. Боль.

В ушах плыл непрерывный гул, сердце неровно, с перерывами часто бухало в груди. Томительное неудовлетворённое желание пульсировало судорожными бросками, Саша опустился на пол под окном и скорчился.

Так уже бывало и раньше, но никогда это ощущение тяжести и неудовлетворения не оказывалось сильнее его, не заявляло о себе так настойчиво.

В следующую секунду Саша поднял голову и уставился на экран. Оказывается, он заснул, уткнувшись носом в стол, положил голову на руки и вырубился. Вот что значит пять часов подряд торчать за монитором.

Он не помнил, действительно ли он вставал и подходил к окну, или всё это ему только приснилось. Да какая разница. Это в любом случае — сон.

А на экране опять Санта.

Может, сходить на чат к Полуночникам, отвлечься? Там наверняка сейчас полно народа, всё-таки новогодняя ночь. Нового, конечно, там не услышишь, всё те же шуточки или пустые споры, но хотя бы не будет этого томительного одиночества.

За окном резко свистнул электровоз. Скорый. Как обычно, по расписанию. Этот поезд никогда не опаздывает. Остановка в Петровске на две минуты и дальше в Петербург. Вот бы поехать!