Америка, которую никто не открывал (СИ)

Глава 11

Странная воодушевленность не покидала меня вот уже несколько дней. Я изменился. Я стал гораздо более своенравным— я больше не шел на бесконечные компромиссы с более сильными личностями. Я сам стал сильной личностью.

Я больше не позволял меня безнаказанно оскорблять— если раньше громилы-выпускники могли унизить меня перед всей школой своими тупыми шуточками, то теперь я знал, как не прибегая к физической силе (а она в случае с этими регбистами бесполезна), унизить еще больше. Например:

— Эй, Грэй! Что есть у тебя, но нет у меня? — имелся в виду женский орган.

— Мозг, — отпарировал я. Полкоридора ржет, обидчик в шоке, а я спокойно иду дальше, словно ничего и не было.

Америке мое поведение нравилось. Я видел гордость в ее глазах. Пару раз я даже слышал, как когда в сторонке обо мне шушукались две шестиклассницы, Америка гордо подошла и заявила им:

— А вы знаете, кто его девушка?

— Америка Джонс.

— А вы ее когда-нибудь видели?

— Нет…

— Так вот она я! — а затем поворачивалась и, заставляя меня краснеть, кричала на весь коридор:

— Джеймс Грэй— мрй парень, и да, Поланик, только тронь его и будешь соскребать мозги с футбольного поля… хотя, там и соскребать-то будет нечего…

Также мне очень запомнилась встреча с мисс Эрол.

Я выходил из ее кабинета с тяжелыми мыслями— ее лицо было сильно опечалено, и если обычно она на уроках была легка на подъем, то сегодня стояла как изваяние— простая гранитная скульптура.

— Джеймс…

Я обернулся. Мисс Эрол отошла от свого стола. Мимо меня в коридор выбегали одноклассники. Я подошел к ней.

— Да, мисс Эрол?

— Ты чувствуешь себя виноватым за содеянное?

— Нет, мисс Эрол. Нет.

— Это… это хорошо. Не принимая во внимание тот факт, что Богу, это, конечно, не угодно… ты отстоял честь двух женщин, Джеймс.

— Я знаю. Это ваш муж, да?

— Бывший муж. Как только я увидела те фотографии, я, не выходя из электронной почты написала письмо мое сестре— она работает судьей в Огайо. Чтож, если все пройдет удачно, то я оставлю этого засранца… прости… без гроша в кармане.

— Это круто, мисс Эрол.

— Да. Особенно если учесть, сколько кавалеров у меня появилось за эти несколько дней.

Она больше не была заторможенной, как на уроке, наоборот— светилась энергией и счастьем. Похоже, мои мысли отразились у меня на лице, потому, что она с улыбкой сказала:

— Видишь ли, пару дней мне придется походить со скорбным видом, а то люди еще подумают… спасибо, Джеймс Грэй. И Америке Джонс скажи спасибо.

— Хорошо, мисс Эрол.

— А, да… — она заговорщецки мне подмигнула. — Знаю, что это в высшей степени плохо, но не удивляйтесь, когда увидите у себя по лишней пятерке в табеле.

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог— желание улыбнутся превзошло.

Я шел домой, когда мимо меня пронесся… джип Канье.

Остановившись, я проводил его взглядом, размышляя о всевозможных вариантах— от того, что машину продали и до того, что Канье выпустили.

Нет, этого быть не может— наркоторговля серьезная вещь и сажают за нее серьезно. Да и Канье уже совершеннолетний, его судили по всем статьям…

Но если в этом мире вещь, решающая все— деньги. И они были у Канье и его родителей, они сыпались у них с неба целыми мешками, поэтому… поэтому ничего нельзя знать наверняка.

Я не пошел домой, а повернул к дому Криса. Да, этот сплетник имеет нужные связи, он точно знает, что и у кого спросить.

— Джеймс?.. — он вышел на порог в одних трусах. Я внимательно его осмотрел, а потом задал совсем не тот вопрос, который хотел:

— У тебя дома девушка?

— Ну.

— Ясно. Я зайду попозже.

— Да ладно, мы уже закончили.

Я зашел в дом. Меня обдало приятной прохладой— мама Криса работала начальницей на фабрике по производству кондиционеров, так что неудивительно, что в доме Криса все было ими завешано.

На барной стойке сидела Ники— та самая симпатяга-блондиночка с круглым задом. Взглянув на нее я невольно подумал— какие все-таки разные красивые люди. Подумал, что не бывает красивого цвета глаз, правильной формы носа и губ, какой-то особой притягательности именно в определенном цвете волос. Я понял, как складывается внешняя красота человека— это гармония черт лица, не больше.

Что ж, неудивительно, что в последнее время меня посещают подобные мысли— благодаря Америке я начал читать классическую литературу, и отныне моей самой любимой книгой стала «Портрет Дориана Грея». Еще я ее полюбил за то, что мы читали вместе— лежали у нее на чердаке и поглощали страницу за страницей, жадно, как голодные волки.

Ники обернулась. Ее округлое милое личико на секунду озарила приветливая улыбка.

— Ну, рассказывай, — сказал Крис, зажимая в зубах сигарету. Он не курит— просто фарсит перед Ники, которая на самом деле ему давно нравится.

Я мельком взглянул на Ники. Она смотрела то на меня, то на Криса своими большими голубыми глазами и явно не могла понять, что да как.

— Ники, — Крис кивнул ей на лестницу наверх. Выработанный за много лет рефлекс послушания примерной ученицы сработал на ура— Ники бесприкословно встала и вышла.

— Ну? — Крис тут же отбросил незажженную сигарету.

— Я видел машину Канье.

— Ой, вот сейчас выяснится, что это была либо не его машина либо ты ее видел у него дома за забором.

— Нет. Его. Он ехал по Риджис-стрит.

— Мда.

— Крис, нужно узнать, выпустили его или нет.

— Без проблем. Пока его не посадили, он, оказывается, встречался с нашей одноклассницей Анжеликой.

— Круто. Ты позвонишь ей?

— Уже, — Крис набирал номер телефона.

— Алло, Анжелика, привет. Слушай, я вот тут вдруг вспомнил, что что-то давно не видно Канье… он что, тебя бросил? Нет? Так он же раньше все время… Посадили? Ну ни фига себе! И какого черта я узнаю это только сейчас??!! Уже полгода?! Вот твари, ни одна скотина не донесла до меня… Уже даже выпустили?.. Ммм… ясно. Тоже мне, информаторы… Ладно, спасибо. Ага, и тебе. Пока, шоколадная.

Крис положил трубку и многозначительно посмотрел на меня.

— Ты снова в жопе.

— Почему?

— Канье и Локи откупились.

— Мда…

— Локи обещал тебя найти, ты это помнишь?

— Хрен забудешь такое.

— Джеймс, это не шутки.

— Пф, да я знаю. Ну что ж теперь.

— Джеймс, ты меня слышишь?!

— Да.

— Это тебе не с Полаником в людном коридоре словом перекинуться!

— Я знаю.

— Тебе нужно быть осторожным.

— Что он мне сделает?

— Много вариантов. Начиная с того, что изобьет до полусмерти и заканчивая тем, что подбросит наркоту тебе домой.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Я думаю об одном, но ты этого не сделаешь.

— Ага… бросить Америку?

— Да.

— Крис, ты думаешь, что я такой трус, что буду убегать от этого глиста Локи и сжигать за собой мосты?

— Нет, но…

— Я не боюсь его.

— Стоило бы.

Я замолчал глядя в встревоженные глаза Криса. Волна тепла прокатилась в груди, когда я осознал, что вот он— мой друг, он заботится обо мне и хочет как лучше…

Но с другой стороны то, что он предложил— не выход. Нет, нет. Нет, я ни за что не брошу Америку, и если будет надо, то буду противостоять Локи до победного конца.

— Крис?..

— Да.

— Ники— хорошая пара для тебя.

— Я знаю.

— Мне кажется, она не сможет стать для тебя девушкой на одну ночь как все предыдущие.

— Но и постоянной она мне стать не сможет. Да, я тебе сейчас говорю серьезно— я люблю ее. При чем довольно давно… А вообще какого черта ты перевел тему разговора? Мы говорили об…

— Крис, послушай. Даже если это случится— нам этого не предугадать. Нам не подстраховаться. Так и к черту этого Локи с его планами! Меня гораздо больше волнуешь ты.

— Ой, да не надо тут ля-ля.

— Да! Ты ведь как-никак свел меня с Америкой…

— И пожалел об этом десять раз, пока ты проедал мне мозг со своим «как бы узнать ее поближе».

Я засмеялся. Воспоминания о том времени вихрем пронеслись в моей голове— первая встреча с ней, поход к ней домой, визит ее отца и мачехи, вечеринка у Тони, угнанная машина Канье, дорогущий коньяк и ее откровения— все это было вроде так недавно, и в то же время— очень давно.

— И все же.

— Джеймс, я— не ты. Я сам смогу…

— Хах, ты даже слова нужного подобрать не можешь.

Крис выразительно на меня посмотрел.

Выходя от него, я не пошел домой— я держал путь к Америке. День стоял отличный— апрель месяц, а жара, как будто уже лето. Небо было чисто-голубым, лишь легкие пушистые как вата облачка пробегали по нему. Я не знал, что чувствовал в тот момент— мне было и весело, и страшно, и грустно; я был и задумчив, и улыбчив, и обеспокоен. Эта смесь не была ни хорошей, ни плохой.

Вскоре я стал уставать от такого изобилия. Мне стало тяжко от собственных перепадов настроения.

Когда я подходил к дому Америки, я заметил долговязую фигуру в не по погоде теплой одежде. Парень вытягивал длинную шею и без перерывов стучал в дверь кулаком, выражая свое недовольство на всю улицу. Я вгляделся, и наш разговор с Крисом приобрел новые очертания для меня.

Это был не просто кто-то— это был именно Локи.