— А ты у нас такой эксперт, — кольнул он в ответ, ступая за мной по широким лестницам. По обе стороны от меня стоят колонны из речных камней. Снаружи домик выглядит до смешного простовато, а стены были выложены из бревен. Ага. Больше тех придурков из Южной Калифорнии, которые переезжают сюда и считают Орегон своей лесной площадкой. У меня уже было плохое настроение. — Разве не поэтому ты наняла нас, не так ли? Потому что нам виднее.


— А теперь я – одна из вас, и это мне виднее, — добавила я, прежде чем открылась дверь и я обнаружила Тринити в светло розовом вечернем платье.


Он не было коротким, как то, что я надела в музей, и с маленькими рюшечками в самом низу. Сверху был довольно-таки глубокий вырез, чтобы показать декольте.


— Добро пожаловать на вечеринку, — сказала она, раздвигая ширму и жестом приглашая нас войти.


Вик встал позади нас, а за ним стояли Аарон и Кэл, и взгляд Тринити перешел прямо на него.


Мои руки по бокам сжались, и я почувствовала подступающую к горлу желчь.


— Что мы здесь делаем, Тринити? — спросил Вик, засунув руки в передние руки, как он обычно делал. — Мы все знаем, что друзьями не являемся. Черт, ты знала, что я приду с Берни, если ты пригласишь меня. В этом есть какой-то подвох.


Девушка заправила свои золотистые волосы за ухо и улыбнулась.


— Слушай, мой отец и дедушка самые уважаемые бизнесмены. Но у нас есть финансовые проблемы. Моей семье нужен приток денег, при том быстрый. Тебе нужен способ сохранить жизнь своей шлюхе. Простая математика.


— Продолжай называть меня шлюхой и я отвечу на твою маленькую игру прямо сейчас: я буду убийцей на вечеринке, несмотря на выпавшие карты, — я указала на стол, так и манящий перевернуть его. — И если ты думаешь, что я оставлю свой телефон пока я здесь, то ты, блять, выжила из ума.


— Так элегантно. Твои ругательства выдают твое происхождение. Тебе стоит аккуратнее выбирать слова, — Тринити уставилась прямо на меня, словно думала, что она имела права смотреть мне в глаза. Эта сука..подумала я, заставляя свои черные губы улыбнуться.


— Некоторые люди считают, что словно на букву «Б» — это необразованно и безвкусно, — начала я, и Хаэль простонал. Но это был стон, который говорил: я знаю, что ты совершишь нечто плохое, и я, блять, с нетерпением жду увидеть, что же это будет. — Я же скажу, что им лучше проверить их привилегированное дерьмо. Унижение других за их язык — это первый шаг на пути к классовой дискриминации. Меня от этого тошнит.


— Кто ты вообще такая? — спросила она, указывая на меня, а потом повернулась к остальным парням. — В венах Виктора течет голубая кровь, у него на кону деньги. Остальные из вас, насколько мне известно, — отбросы и золотоискатели.


— Мы должны тебя бояться? — спросил Оскар, глядя на нее так, словно она потеряла рассудок. Должно быть так и есть, если она думала, что ее деньги и система безопасности защитят ее от Хавок. — Дай мне знать, чтобы взять на заметку, — он достал свой телефон, словно собирался что-то записать.


— Возможно тебе захочется обдумать это, — сказала Тринити, указывая на стол. Я удерживала ее слова внутри и заперла их в клетке. Когда выпущу их на волю, она будет так чертовски сильно сожалеть за то, что сказала и сделала. Я посмотрела боковым зрением на Виктора, но его было так же невозможно прочитать, как если бы он был в миллионах километров от меня. — Но все нормально. У нас запланировано развлечение на вечер, — она улыбнулась, и выражение ее лица напомнило мне Офелию. Моей первой мыслью об этой девушке было, что она пустышка, готовая впитать в себя все, что может показаться кому-то хоть сколько-нибудь интересным. Она перерабатывала это, ища одобрения. Модой и эталоном для нее должно быть была Офелия Марс, но почему? Я понимаю, почему Тринити хочет выйти замуж за Виктора, но какое это имеет значение для его матери? — В эту игру могут играть от двадцать игроков. Выбирайте карту и давайте начнем.


Она постучала по столу, а мы с Каллумом обменялись взглядами. Он сгорбился, но смотрел на меня из безопасного пространство под своим капюшоном. Наши взгляды встретились, и он поднял бровь, а я нахмурилась. Нам обоим было любопытно, какого хрена мы тут на самом деле делаем.


— Я не оставлю свой телефон, — повторила я, когда Вик бросил свой в корзину, и у меня отвисла челюсть. Он посмотрел на меня, с легкой ухмылкой, покоившейся на его губах. Его лицо говорило, ну же, Бернадетт, подыграй. Но я не могу понять, почему это раздрожало. — Черт подери, Виктор, — огрызнулась, швыряя свой телефон в чертову корзину достаточно громко, чтобы на уже треснутом стекле образовалась трещина в новом месте.


— Если вам нужно будет воспользоваться вашими телефонами, то они будут прямо на этом столе, — сказала Тринити, как всегда безупречная хозяйка. Она толкнула дверь амбара и повела нас на две ступеньки вниз, в утопленную лаундж-зону. Это место действительно похоже на хижину. — Ребята, это Виктор Ченнинг, — она замолчала для драматического эффекта, настолько долго, что я почувствовала, как у меня дрогнул глаз. — И некоторые его друзья, — бессвязанно добавила она, когда несколько человек в зале помахали нам, а остальные бросиили на нас взгляд и спрятали свой страх за бокалами.


Я пыталась как-то съязвить, когда открылась другая дверь и через нее зашел парень-подросток.


Когда он поднял взгляд, чтобы посмотреть на меня, я слегка вздрогнула.


Это гребанный Джеймс Баррассо из клуба, сын главаря банды.


Я чувствовала, как Виктор напрягся позади меня. Он знал, что парень будет здесь. Отец Джеймса, может, и был главарем банды, но еще он тоже чертовски богат. Как бы то ни было, я уверена, что их гнусная семейка прекрасно вписывалась в это логово волков. Несмотря на то, что законный бизнес Баррассо неоднократно подвергался обыскам, а их казино проверяли бухгалтеры-криминалисты, Максвеллу Баррассо так и не было предъявлено никаких обвинений.


Все равно что смотреть в кристальный шар и увидеть, кем однажды может стать Виктор.


Успешным, опасным, абсолютно неприкосновенным.


И вот сын этого парня, на целых пятнадцать лет моложе него. Ага, они были именной такой семьей, какую можно найти в моем районе. Как Памела, которая забеременела Пенелопой, когда ей было шестнадцать.


— Девушка из клуба, — сказал он с обезоруживающей улыбкой, словно он не знал, кем я была, когда попросил потанцевать с ним. — Твой муж убил кучу людей моего отца. Он зол.


— Не только ее муж, — сказал Аарон, смотря прямо на парня.


Меня удивило, что в этот момент он защищал меня гораздо сильнее Вика. Давайте просто скажем, что в данный момент я не была поклонницей своего мужа.


— О, у вас так все устроено?


Аарон стиснул челюсть, но остался стоять на месте, в его взгляде читалось желание убить. Я проигнорировала Джеймса, больше сосредоточившись на Вике и Тринити. Джеймс был тем типажом, который я хорошо понимала: привилегированный, самодовольный, токсичный, мужественный тип.


А вот Тринити на самом деле меня бесила.


— Я уже вижу, что ты доставишь мне неприятности, — сказал ей Виктор, и она улыбнулась через плечо, из-за чего я почувствовала себя убийцей.


Ее друзья скучны и унылы, как бежевые занавески. Был парень, которого она представила Вику, его звали Ник, стереотипный супер парень по типажу лучшего друга, но он был чем-то раздражен и занят. Большинство здешних девушек смотрели на мою коллекцию мужчин, оценивая их и пытаясь просчитать свои шансы.


Все — даже девушки из богатой школы Оак Вэлли — знали, что парни из Прескотта трахаются лучшего всех. Черт, они выглядели куда больше изголодавшимися и жаждущими, чем я, а я была той самой гребанной голодной сучкой.


У меня уже болела голова.


— Я пригласила Джеймса, потому что он лучший в таких играх, — объясняла Тринити Вику, поднимая свою листовку, а затем помахав ею в нашу сторону. — У нас полный бар и немного коки17, который мой папа подарил мне День Рождения. Чувствуйте себя, как дома.


Под «кокой» Тринити Джейд имела в виду совсем не газировку.


—Я, блять, ненавижу эту девушку, — пробормотала я Аарону, и он улыбнулся.


После Кали он вел себя так по-другому, но, видимо, я не могла вывести его из этого состояния. Просто продолжала говорить себе, что ему нужно время, когда ему скорее всего нужен был пинок под зад.


— Я ненавидел эту девушку с момента, как услышал ее имя, — согласился Аарон, выдыхая, когда развернул листовку, и я сделала то же самое.


Это была карточка персонажа, описывающая мою роль в убийстве, мои повадки и мою работу.


Мне досталась карточка французской горничной.


Как оскорбляюще.


Взглянув на Тринити, я была уверена, что эта карточка была дана мне не случайно. Она специально протянула мне эту карточку. Она даже не смотрела на меня, так что она не видела мой смертоносный взгляд, которым я ее одарила. А вот Джеймс видел. Он уставился прямо на меня и улыбался.


С таким же успехом он мог быть Дональдом Ашером со словам «насильник», нацарапанным у него на лбу. Самка внутри меня билась, шипела и плевалась, выпустив когти и оскалив зубы. Это именно тот тип парней, который я активно старалась избегать.


— Так что, блять, мы должны делать теперь? — спросил Хаэль, направляясь к предложенному бару и просматривая ассортимент виски, пока не нашел тот, что стоил больше всего.


Он не потрудился взять бокал, взяв бутылку за горлышко и сделал большой глоток.


— Во-первых, я зачитаю основные черты характера персонажей для всех в этой комнате. Затем мы общаемся и разговариваем, пытаясь понять, кто убийца, — Тринити села в одно из кожаных кресел с бокалом вина в руке. Думаю, сегодня ей исполняется восемнадцать. — Когда мы закончим, вы найдет костюмы в гостевой спальне на первом этаже. Всего лишь простой реквизит и все такое, но постарайтесь повеселиться.


Многие гости вечеринки не обращали внимание на Тринити, когда она зачитывала вслух маленькому кругу вокруг нее информацию о персонажах, оставив остальных из нас заниматься своими делами.


— Господи, это, блять, нелепо, — пробормотал Виктор, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня, с натянутой ухмылкой на его извращенном рту. — Кем ты должна быть?


— Марлен, французской служанкой, — сказала я, и Хаэль чуть не подавился виски, убирая бутылку подальше от своих губ и взглянув на меня с совершенно другим выражением лица. Он выглядел гораздо счастливее, чем несколько минут назад. — Тринити сказала что-то про костюмы?


— Нет, никаких костюмов, — сказал Аарон, глядя на Джеймса. Парень не стоял близко к нам и больше не смотрел на меня. Но из-за взгляда, которым смотрел на него Аарон, я почувствовала, что он ощущал некое первобытное соревнование. Его золотисто-зеленые глаза вернулись ко мне. — Этот парень Джеймс полон дерьма. Он наблюдает за тобой, Берни.


— Может быть это и хорошо, — сказал Оскар, когда Каллум повернулся к нему с выражением лица, которое, скорее всего, отражало мое. Оно буквально говорило, чувак, какого хрена?. — Иди и поговори с ним, под предлогом игры. Посмотрим, какую информацию ты сможешь выудить. Мы не зря подверглись нападению банды на школьной вечеринке. И нас не оставили в покое, потому что Максвелл ленив. Очевидно, Офелия должна принять меры из-за присутствия «Банды грандиозных убийств». Кали тоже не казалась удивленной, когда увидела их.


— Должна ли я показать свои сиськи, пока делаю это? — резко ответила я, и Оскар натянуто улыбнулся.


— Лишним не будет.


— Ты — чертов ублюдок, — огрызнулась я в ответ, ожидая, когда Виктор положит конец этому дерьму.


Он этого не сделал. Он продолжал смотреть на Тринити, словно если будет пялиться достаточно сильно, то сможет раскусить ее. Я так сильно ревновала, что было трудно дышать, но еще я была слишком горделива, чтобы сказать хоть слово.


— Я не хочу, чтобы ты говорила с ним, — сказал Аарон, его голос был твердым. — Вообще. Какая с этого выгода? Бернадетт не наша шлюха. Мы здесь не для того, чтобы использовать ее против слабых мужчин.


— Спасибо, — сказала я ему, чувствуя ком в груди, когда он смотрел на меня. Такое ощущение, что не важно сколько времени мы проверили вместе, этого будет недостаточно. Это никогда не будет достаточно, но, полагаю, в этом и суть, не так ли? Когда ты влюблен в кого-то. Интересно, хотел бы он, чтобы я снова приковала его наручниками? Если он все еще страдал от того, что случилось с Кали, то не подавал виду. Я не могла понять: это потому, что в порядке, или он просто обманывает себя и меня. — Эта игра звучит глупой. Я все равно не убийца, так зачем играть? Но если это каким-то образом поможет Хавок, я, по крайней мере, могу поговорить с парнем.


— Блять, ради всего святого, выпей сначала немного виски, — сказал Хаэль, предлагая бутылку, а затем в последнюю схватил меня за запястье.


Я едва ли успела вдохнуть, когда он прижал меня к стене своим твердым телом, его таз прижимался ко мне. Одной рукой он удерживал в своих пальцах мое запястье. Другой он взял меня за талию. Когда его губы коснулись моей шеи, я вжалась в стену, прекрасно понимая, что все смотрели на нас.


Некоторые удивлялась, какого хрена я целовала Хаэля Харбина, когда должна быть с Виком. Остальные желали мне смерти, чтобы занять мое место.


А затем был Джеймс Баррассо.


Он смотрел на меня, словно хотел занять место Хаэля.


— Этот сукин сын снова смотрит, — сказал Аарон, когда Хаэль прокладывал дорожку из поцелуев вниз по моей шее, оставляя за собой огненный след. Я могла лишь держать глаза открытыми, мои пальцы сжались на его плечах. Влажный жар образовался между моими бедрами, заставляя меня задуматься, на самом ли деле в комнате был костюм горничной и стоит ли мне надеть его.


— Хорошо, — сказал Хаэль, а затем он взял меня за киску и прижался губами к моей щеке, чтобы я чувствовала его слова, когда он разговаривал. — Думай об этом, когда разговариваешь с Джеймсом, — внезапно он отпустил меня, и я попыталась выпрямиться, чтобы при этом никто не заметил с какой легкостью он добрался до меня. — А теперь можешь идти и наслаждаться вечеринкой, — посмеялся Хаэль, а затем ушел, прежде чем я смогла спросить его, каким персонажем он был.


Надеюсь, он был мудаком, потому что тогда бы он не вел себя никак иначе, кроме как самим собой.


— Я – убийца, — сказал Кэл, показав на секунду мне свою листовку. То, как он улыбнулся, сказал мне, что он чувствовал запах беды в воздухе, и он собирается найти ее. — Если нужно будет закончить игру, ты знаешь ответ.


Он ушел, просочившись в маленькую толпу, и исчез в коридоре, ведущим в заднюю часть дома. Если я бы не следила за ним, то вообще никогда не увидела, как он ушел.


— Я слежу, — сказал Аарон, прислоняясь к стене, пальцы его правой руке сжимались и разжимались в раздражении, словно если он достаточно будет так делать, то тогда, возможно, гипс сам спадет. От этого он не становился менее прекрасным, это не делало из него меньше моего спасителя с каштановыми волосами и ямочкой, которая появлялась, когда он улыбался, словно мир не был сломленным и пустынным местом. — Если ты покинешь основную комнату, я пойду следом.


— Ты? Калека в группе? — сказал Оскар, что, скорее всего, для некоторых было чертовски оскорбительным словом. — Не утруждайся. Я присмотрю за ней. Ты поговори с некоторыми из этих идиотов и посмотри знает ли кто-то из них Кали, Офелию или Тома.


Виктор уже ушел, ускользнув поговорить с Тринити. Лишь от вида его, стоящего рядом с ней, меня переполняла ярость, которую я не могла передать словами. Она была цвета волос Кали, по крайней мерее ее зеленая часть, и от нее воняло завистью.


Я целенаправленно двигалась через комнату, обнаружив себя перед Джеймсом. Если верить Оскару, он — зеница ока своего отца, больше как друг или брат, чем сын. Как минимум, он должен иметь какое-то мысли о планах «Банды грандиозных убийств».


— Три парня? — спросил Джеймс, прислонившись к стене. Его темные волосы взъерошены, но явно уложены. Для меня это слишком, но он не был отвратителен. Если я с первого взгляда не почувствовала непростой характер мужчины, то могла и посмотреть на него дважды, чтобы оценить вид. В сложившейся ситуации я бы предпочла просто покончить с ним. Очевидно я не заинтересована и вообще-то перспектива быть преследуемой мне наскучила. Как только я присоединилась к Хавок, все успехи прекратились. Не только в школе Прескотт, но и по городу. — Или все пятеро?


— Ты трахаешь Тринити или ты трахаешь Тринити? — спросила я, потому что это была бы единственная причина, по которой он мог быть здесь. Кроме того, если я буду слишком очень мила, тогда он поймет, что полна дерьма. — Подожди, не отвечай. Я уже поняла.


— Мне нравится твой наряд, — сказал он, открыв глаза, пока изучал меня своими голубыми, цвета морской глади, менее похожими на бесконечное зимнее небо Каллума и больше на пустой сосуд. В этом взгляде не было ничего глубокого или интроспективного. Вообще-то, в ним было немного первобытного желания и эгоистичной алчности. — Планируешь позже провести сеанс?


— Ты знал с кем, блять, связываешься, когда приглашал потанцевать в клубе? — я скрестила руки на груди, над указателем, и попыталась посмотреть, смогу ли я почувствовать, как кто-то из парней Хавок наблюдал за мной.


Если сосредоточусь, то, блять, клянусь, что смогу.


— Знал, — начал Джеймс, оттолкнувшись от стены, словно собирался подойти ко мне.


Я отступила, но не из-за страха. Я лишь хотела, чтобы между нами была дистанция. Мне не нравилась его аура. Если честно, он напоминал мне Тинга в том, как двигался, как его глаза осматривали комнату, словно каждая женщина в ней принадлежала ему.


— Тебе и правда не стоило, — предупредила я, а затем вернулась обратно к бару за алкоголем.


Виктор смотрел, как я прошла мимо. Я знала, потому что почувствовала его взгляд. Еще он видел, как Джеймс пошел следом и встал позади меня за баром. Руки мудака висели слишком близко, и мне пришлось подавить желание ударить его затылком головы.


— Могу я приготовить тебе выпивку? — спросил Джеймс, понижая голос до соблазнительного мурлыканья.


Я слушала его, сравнивала с тем, как пальцы Хаэля, словно лазеры, пронзали мою кожу, и решила, что я была всецело и полностью испорчена Хавок. Я никогда больше не смогу иметь что-то меньше, чем то, что они мне давали.


— Я сама, спасибо, — резко ответила я, добавляя немного водки и Рэд булла в стакан.


Немного малинового сиропа, и вуаля — самый шикарный известный мне напиток. Когда-то Пэм заставляла меня смешивать его для нее, когда я была в седьмом классе. Она была на пике отказа от сахара, поэтому всегда употребляла энергетические напитки без сахара и малиновый сироп без сахара — чтобы, как она говорила, было полезнее. В общем, моя стервозная натура, похоже, пригодилась.


Мне не хотелось, чтобы Джеймс думал будто будет легко. То есть, так он думал в любом случае. Я видела это по тому, как он облизывал губы или как его глаза следили за мной. А еще по тому факту, что его забавляло наличие у меня пятерых любовников.


Я повернулась с напитком в руке.


— Как называется? — спросил Джеймс, потому что считал себя хитрым.


У него были девушки по всем США и даже несколько в Мексике и Канаде. Я сделала глоток напитка. Конечно, я все это выдумала, но так оно и есть. Так на меня смотрели с восьми лет. Может, я была еще младше. Как на соревнование, как на вызов, как на выполненный пункт в уродливом списке мужчины.


Я привыкла.


Но это не значит, что мне нравилось.


— Водку и Рэд булл обычно называют «Особый сердечный приступ», — я опустошила половину бокала и улыбнулась сквозь ошеломляющую сладость засахаренной малины на моем языке. — Когда я добавила сироп, он стал моим.


— Мило, — сказал Джеймс, улыбаясь мне так, словно думал, что уже победил. — Но не такой милый, как ты.


Я рассмеялась прямо ему в лицо и прошла мимо него, оттолкнув.


— Он цвета крови, — сказала я ему совершенно искренне, — В этом напитке нет ничего милого.


— Он того же цвета, что и твои волосы, — объяснил он, но я не обратила внимание, продвигаясь сквозь толпу и останавливаясь рядом с некоторыми девушками, которые были заняты обсуждением своих карточек с персонажем.


— Я трахаюсь с хозяином дома, — сказала я им, слегка надувшись, как французская горничная в моем стереотипном воображении. — Только никому не говорите. Прошлой ночью, я видела кровь на рубашке прямо перед тем, как он ее снимет.


Девушки уставились на меня, как на инопланетное создание, совершенно точно не привыкшие видеть на своих вечеринках кого-то из школы Прескотт.


— Ты – девушка Хавок, не так ли? — наконец спросила одна из их, наконец, выбрав, какой переключатель в своем привилегированном мозгу щелкнуть.


Когда я первая подошла к ним, то было понятно, что они разрывались между желанием разорвать меня на части потому, что я не такая как все, и влюбиться в меня. Одна из девушек уже тяжело дышала, словно трахнула бы меня в ванной, если бы я только попросила.


— Это я, — сказала я им, поднимая свой бокал в приветственном жесте. — Простите, если я немного не в себе. Трахать пятерых парней на постоянной основе выматывает.


Это ложь, это захватывающе. Им просто не нужно знать, насколько это захватывающе. Вы это обожаете, обожаете быть плохой, ввязаться в неприятности и ощущать эмоции, похожие на шторм.


Я выдохнула.


— Господи, — сказала одна из девушек, лишь на секунду позабыв о своему отвращении. Она моргнула и эмоция ушла. — Итак, почему же Джимми ухлестывает за тобой?


— Джимми? — спросила я, и девушка подняла бокал в его направлении. Я последовала глазами за ее светло голубым напитком, обнаружив Джеймса Баррасо за баром, смешивающим два напитка. Господи, этот парень. Он определенно делает больше того, что уже было налито в моем бокале. Через минуту он вернется и предложит мне. — А, прозвище для Джеймса, — пробормотала я, подумывая про книгу «Практическая магия» и фильме. Лично я — и я знаю, что это смертный грех среди книголюбов — предпочитаю фильм.


Я закончила свой напиток, чтобы у Джеймса aka Джимми было открытие, когда он придет.


Я повернулась к девушкам.


— Кто-нибудь из моих парней смотрит? — спросила я в скандальном тоне.


Но опять-таки мне не нужно было спрашивать. Я чувствовала на себе взгляды Аарона и Оскара. Каллума ушел надолго, похоронив себя в склепе дома, а Хаэль был слишком занят собирая сплетни, чтобы взглянуть в мою сторону. Может, это означало, что он доверял мне? Или, возможно, он слишком ревновал, чтобы смотреть?


Моя кожа горела в тех местах, которых касались его пальцы. Я хотела пойти и узнать, есть ли в той комнате костюм горничной, надеть его, и вытрахать из него все мозги в гостевой комнате на поверхности каждой дорогой вещи.


Но сначала дело. Удовольствие потом.


— Высокий в костюме, — спросила меня бисексуальная или пансексуальная девушка.


По тому, как она описала Оскара, я могла сказать, что она трахнула бы и его тоже, если бы он предложил. Даже лучше, если бы мы оба предложили одновременно. Я улыбнулась в свой пустой напиток.


— Упс, — сказала я, когда Джеймс проскользнул ко мне, предлагая один из напитков.


— Не знаю правильно ли смешал порции, но я пытался, — объяснил он, кивая на мой пустой бокал. — Могу я взять его у тебя?


— Она не будет трахаться с тобой, Джимми, — сказала вредная девушка, та с очень острым носом.


Надеюсь, она подала в суд на своего пластического хирурга за эту неудачную работу. Выглядит дерьмово. Мне пришлось сдержать смех.


— Почему же нет? — спросил Джеймс, и мне стало интересно, почему он не улыбнулся небрежно и не сказал «зови меня Джимми, детка». Хах.


— Потому что я замужем, — сказала я и пошевелила пальцами, демонстрируя кольцо, которое подарил мне Виктор.


Оно было довольно-таки красивым, что остальные девушки кивнули в знак одобрения. Даже для их богатых чувств кольцо за тридцать тысяч — это нормально.


— Не надолго, — сказала злобная дрянь с испорченным носом. Она улыбнулась, чтобы смягчить удар, но тогда я поняла, что она никогда не переключалась с отвращения на интерес. Она ненавидела меня так же, как Тринити. Ревнивая и Вскипающая. Я не говорила так, потому что считала себя роскошной. Просто думаю, что люди всегда хотят то, что есть у других. Нет ничего желаннее, чем то, что не принадлежит тебе, но могло бы, если бы вы просто правильно разыграли свои карты. Нет ничего приятнее, чем запрещенное, ничто не сияет так ярко и так извращенно при лунном свете. — Слышала ты получаешь аннуляцию?


— Что? — спросила одна из девушек, моргая, словно только что поняла, что услышала сочный секрет. — Что я тут пропускаю?


— Послушайте, я трахаюсь с хозяином дома, и у него на рубашке была кровь. Хотите высказать свое мнение по этому поводу? — огрызнулась я, внезапно став раздраженной.


Когда я обернулась, то увидела что Виктор все еще говорил с Тринити. Он улыбался, а она смеялась. Доверяй своей гребанному мужу! говорила я себе, но это было так чертовски сложно. И он тоже не облегчал задачу, мистер Пиздец-Как-Сложно-Понять.


— Эм, я — прачка, и сама стирала эту рубашку. Это была не кровь, а красное вино. Я подозрительна, поэтому думая, что у него была связь с кем-то еще, кроме горничной, — пансексуальная девушка, по крайней мере, соизволила ответить мне, но из-за выпитого алкоголя ее слова немного расплывались.


Подруга девушки хлопнула ее по плечу и закатила глаза.


— Ты не должна говорить «я подозрительна». Ты просто ведешь себя так. Вот, как устроена игра. Эми, ты в ней ужасна, — Операция На Нос закатила глаза, и я нахмурилась.


Эта девушка проблемная, и, совершенно понятно, что она — подруга Тринити. Очевидно, она любить хвастаться, а значит может быть хорошим источником информации.


Я ушла, чем решила вылить свой напиток ей в лицо, а затем ударить в кишки.


Я заметила, что Джеймс ушел, и разговаривал с другой девушкой.


Мои глаза поднялись и встретились со взглядом Вика, и у меня перехватило дыхание, при чем так, что, казалось, будто меня душили. Нечестно, что он мог оказать на меня такое влияние лишь одним взглядом. Я пила напиток и сделала вид, будто не была несчастна, направляясь к нему через всю комнату. Он превратил тебя в суку, Бернадетт, предупредила я себя, отворачиваясь и направляясь прямо к Джеймсу.


— Какого хрена? — спросила я, хватая его за плечо, чтобы привлечь его внимание. Он бросил на меня презрительный взгляд и пожал плечами. — Ты сдался так легко?


— Я не стану тратить время, преследуя сучку, которая не хочет быть пойманной, — сказал Джеймс, а потом улыбнулся. Его глаза напомнила мне рептилию. Не цветом, а тем, как его инстинкты рептилии Юрского периода контролировали каждое его движение. — И ты можешь звать меня Джимми.


Он вернулся обратно к компании перед ним, когда мои пальцы прикоснулись к талии, нащупав нож, который я спрятала под свободной тканью. Что-то в движении привлекло внимание Джимми.


Он уставился на меня, черные волосы зачесаны назад, что сказало мне о том, что буквально бы пошел на убийство, только чтобы обладать такой харизмой, как у Виктора. Хотя бы унцией. Чайной ложечкой.


— Оу, я задел твои чувства? — спросил Джимми.


Возможно, он подумал, что я приложила руку к животу, чтобы держать под контролем что-то помимо ослепляющей ярости. Я уже ощущала себя провалом из-за того, что случилось с Кали. При первой же возможности исправить эту ошибку — даже если это произойдет в самый неподходящий момент — я это сделаю. Я убью кого-то, даже не задумывашись. Я моргну, и все закончится, и кто-то вроде Тринити, или Джеймса-Джимми (не важно), или девчонка-Операция На Нос будет в луже крови лежать передо мной на земле.


— Даже не представляешь, что только что сделал со мной, — сказала я, уходя от группы, пока пыталась перевести дыхание.


Джимми ухмыльнулся, проведя рукой по нижней части своего лица. Он думал, меня возбуждало его поведение мудака. В то время как я не могла отрицать определенный шарм в том, когда так вел себя Хаэль, или Вик, или Оскар.. этот парень ничего для меня не значил. Он почти не замечает этого.


— О да? — спросил Джимми, когда я повернулась, чтобы ударить его кровавыми кончиками волос, как я обычно делала.


Я направилась прямо к французским дверям, которые вели в вестибюль. Там был коридор с ванной и комнатой для гостей. Там должны лежать костюмы, учитывая, что люди ходили по коридору с реквизитом в руках.


Я решила начать сначала оттуда, рассчитав по времени шаги так, что я войду в комнату, когда последняя парочка уйдет из коридора. В ней повсюду были костюмы, все аккуратно помечены. Готова поспорить, что Тринити наняла кого-то, чтобы организовать эту вечеринку вместо нее. Ни за что, блять, на свете, она не станет искать игру в Интернете и печатать карточки персонажей. Это слишком радикально.


— Я – хозяин дома, — сказал Джимми, показав карточку в качестве доказательства. — Я слышал у нас с тобой грязный роман.


Он посмотрел на меня, словно снова думал, что заполучил меня.


— Я не должна даже говорить с тобой, — пробормотала я, найдя костюм горничной.


Он был в пакете, очевидно, это костюм на Хэллоуин, но куда красивее, чем те, что продаются в «Хэллхоле» или в «Духе Хэллоуина». Он бы хорошо смотрелся на мне. Хаэлю бы очень понравилось.


— О, малышка, — начал Джимми, идя на меня, словно думал, что я изучала костюм ради него.


Его руки скользнули по моей талии, и я сделала то, что мы в школе Прескотт называл «поворот бедной девушки». Он так назывался потому, что, когда какой-то сумасбродный парень подходит к тебе, думает, что ничто иное, кроме как южное отребье, и прикасается к тебе руками, вы можете обернуться и в то же время осторожно изворотиться от его нежеланной хватки. Это кажется флиртующим и забавным, так что это не сразу отпугивает самых негодяев.


И это пиздец насколько грустное действие, что мне становится плохо. Прикоснись ко мне, и у меня есть все права чертовыми руками коснуться в ответ. Не прикасайтесь к тем, кто этого не хочет. Если вам на самом деле нужно научиться тому, что нет значит нет, тогда вам следует проверить свои привилегии за дверью и заткнуться нахрен.


Джимми принял поворот бедной девушки, рассмеялся и выпил остаток своего напитка. Когда он вернулся к двери и закрыл ее за собой на замок, я знала, что в этой комнате случится одно из двух.


Либо я трахну Джеймса Баррассо, либо убью его. Потому что если был я попыталась уйти сейчас, он бы настаивал на своем, и у меня не осталось бы выбора. Мой телефон был на столе в вестибюле, несомненно ужасное место, где он мог быть.


— Почему бы тебе не надеть этот меленький костюмчик, и я покажу тебе, что ты пропускаешь, когда Виктор ложится с тобой в постель, — Джимми осторожно сделал шаг назад, оставляя мне достаточно пространства между ним и кроватью позади меня, чтобы надеть костюм, при этом не касаясь его.


Я чувствовала его дыхание на моей коже, его глаза следили за движением моей груди.


— Ты произнес его имя так пренебрежительно, но мы здесь, потому что он — проблема. Твой отец не отравил бы головорезов на афтерпати старшеклассников, если бы было иначе.


Выражение лица Джимми слегка изменилось, но затем он выдал грубый смех, словно не верил, что я только что сказала ему это. Я продолжала, бросив костюм горничной на кровати позади себя.


Полагаю, я должна быть напугана. Думаю, разумный человек понял бы, что всегда есть тритий вариант: что Джеймс Баррассо, сын главаря банды, о существовании я узнала несколько недель назад, может на самом деле одолеть меня. Просто не в моем стиле рассматривать подобные неудачи.


— И ты не думаешь, что это печально? — продолжала я, ощупывая свою цепочку в виде указателя. Может, спиритическая доска на самом деле может призывать злых духов и демонов, потому что Джеймс Баррассо выглядел как один из них. — Что кучка старшеклассников убила мужчин твоего отца? Или что он отправил тебя сюда, чтобы шпионить за нами? Что он попросил тебя вытрахать из меня информацию?


— В чем, черт подери, твоя проблема? — огрызнулся Джеймс, делая шаг ко мне, словно он привык запугивать людей, который были меньше и легче него. Он схватил меня за волосы сзади, и я позволила ему, чтобы смогла проскользнуть рукой по моему наряду и взять нож. Он с легкостью упал мне в ладонь, когда Джимми приблизился к моему лицу с очередным оскалом. — Ты – дешевая шлюха, которая трахается с кучкой парней, возомнивших из себя гангстеров. Думаешь это делает тебя особенно, сука?


— Не это делает меня особенной, — выдохнула я, осознав, что уже допустила ошибку, но уже неисправимую. Теперь поздно. — А то, как ты боишься меня.


Я намеревалась взмахнуть ножом вверх и в стороны, пронзив его руку, чтобы заставить его отпустить меня. Если вы перережете сухожилия, ваш противник не сможет ни за что ухватиться.


— Он красивый, — прошептала мне в ухо Кали, призрак, которого, видимо, я не могла изгнать. — Я бы трахнула его.


Изгнать ее означало изгнать моих внутренних демонов, которые становились все громче и громче с тем, как короче становился мой список. Как только Хавок по достоинству разберется с моей матерью, что тогда? Я встречусь с собой лицом к лицу?


Кто-то пытался взломать замок, и дверь со скрипом открылась. Там стоял Каллум, его черная толстовка напоминала темный плащ, который носила Смерть. Ему нужна была только коса.


— Берни, — сказал он с улыбкой, когда Джимми отошел от меня, его взгляд был темным и полным ненависти.


Я упустила шанс, когда поняла, что прятала нож в мешковатом рукаве толстовки. Черт.


— Сумасшедшая пизда, — прорычал Джимми, когда он помчался прочь, оттолкнув Каллума.


Каллум позволил ему выйти в коридоре, прежде чем он повернулся и врезал Джимми локтем по животу настолько сильно, что он задохнулся и попятился, припав к стене, а затем рухнув на пол.


— Убери нож, — прошептал Каллум, когда я встала рядом с ним, обожая то, как Джимми пытался встать на ноги, но не удачно.


Я сделал так, как сказал Кэл, заметив стоящего в тени на другом конце коридора Оскара.


— Гребанные подражатели, — выдавил Джимми, когда наконец поднялся на ноги с помощью стены. Взгляд, который он бросил на Кэла, был дерзким с примесью страха. Он пытался вести себя так, словно не боялся. Ему на самом деле стоило бы. Интересно, его отец знает, как легко Джимми мог бы умереть сегодня вечером? Должен знать, раз отправил его на вечеринку-игру в загадочное убийство, где его окружали враги. — Твоя девочка собиралась опуститься на колени и отсосать мне.


Каллум лишь продолжал улыбаться в своей загадочной манере, и я увидела, как Джимми заметно вздрогнул.


— Нет, не собиралась, — сказал он, вот так обыденно, мило и просто. Кэл наклонился и поставил руки на свои бедра, его тон был снисходительным. — А теперь, уходи, пока я не решил пораньше закончить эту вечеринку, показав, кто на самом деле был убийцей.


Джимми нахмурился, пулей убираясь из коридора, но затем поразился, когда влетел в Оскара. Не думаю, что он даже видел его сквозь тени. Лапочка в коридоре горела ярко, но вестибюль не освещался. Это дало ему оптическую иллюзию того, что в конце коридора нет ничего, кроме глубокой темноты.


Оскар двинулся с места, когда мы с Кэлом пошли к нему.


— У меня был нож. Думала, что убью его, — призналась я, но причина, по которой я звучала настолько сожалеющей, заключалась не в этом мудаке, который думал, что банда его отца делала его горячим.


Дело было в Кали, и они оба это знали. У меня было ощущение, что я подвела их, что из меня не вышла такая уж девушка Хавок, как я думала.


— Я вот думаю, может стоит? — спросил Оскар, но Кэл уже качал головой.


— Здесь по всюду мужчины, — сказал он, зажигая сигарету в темноте. — Мы не должны никого убивать, — Кэл замолчал, глубок вдохнул и снова улыбнулся. — Я имею в виду здесь. Мы не должны никого убивать здесь.


Я помнила, как ужасающе он выглядел в ночь Хэллоуина, когда убила Дэнни Энсбрука бейсбольной битой, утыканной гвоздями. Каллум — осторожный монстр. Он никогда не оставит крови на полу слишком выбеленной картиной галерии.


— Не могу видеть Виктора с этой девушкой, — сказала я, обернувшись и обнаружив, что они оба уставились на меня. Голова Оскара слегка наклонилась, и я знала, что он видел меня поверх своих очков: размытую фигуру с кроваво-красным кончиками волос. — Моя ревность его притворным соблазнением разрушила мое собственное наигранное обольщение, — вздохнула я и потянулась, чтобы взъерошить мои волосы. Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох. — Хотя, судя по моему ограниченному общению с этим мерзавцем, не думаю, что он много знает.


Я открыла глаза.


— Всего лишь избалованный принц, — размышлял Оскар, и Кэл кивнул, словно уже думал так о Джеймсе Баррассо.


— Жалкий, — согласился он, потянувшись вниз, чтобы взять меня за руку. Я обожала то, как он этот делал, тянулся ко мне, словно не мог поверить, что ему позволено касаться меня. Его ладонь была горячей, насилие, бурлящее в центре, словно шар темной магии, достигало поверхности его кожи. — Здесь нет ничего стоящего. Ни людей, ни информации.


— Кроме того, что Вик смог вытащить из Тринити, — сказал Оскар, и от того, как он это сказал, мне стало плохо.


— Где Виктор? — выдавила я, вдруг подумав, не ошиблась ли я во всем.


Я совсем не знала Виктора Ченнинга. Как далеко он готов зайти, чтобы осуществить свой план? Станет ли он..он бы никогда не трахнул ужасную суку только, чтобы что-то доказать, не так ли?


Я зашагала, прежде чем Оскар смог ответить, обнаружив Хаэля на кухне, мило болтавшего с какой-то девушкой, которая даже не вспомнит, где верх, а где низ, когда он закончит с ней. Наши взгляды встретились, когда я замедлилась, и он одарил меня долгим, чрезмерным подмигиванием. У меня на мгновение перехватило дыхание.


Как я могу удается удерживать стольких мужчин? Поинтересовалась я, ненавидя, что я так думала, что такой меня вырастили и воспитали. Как мне их удержать? вместо Как мне убедиться, что они знают, что я того стою и как им повезло?


Я продолжила идти, обнаружив Аарона там же, где и оставила его, прислонившегося к стене и потягивающего напиток, который, должно быть, кто-то принес ему. Он посмотрел на меня, от его взгляда я почувствовала головокружение и что-то необычное.


— Он в другой комнате, — сказал Аарон, словно был зол на меня.


Я спустилась по ступенькам в опущенную ниже уровня пола гостиную, прошла по мягким коврам, раскинувшимся на старом дубовом полу, и поднялась по ступенькам на другой стороне. Там, в зимнем саду, танцевали люди, окруженные ярко-зелеными растениями, которые никак не должны выглядеть такими чертовски счастливыми в разгар зимы.


Вик танцевал с Тринити в центре комнаты.


Я наблюдала за ними минуту, но не видела лица Вика, лишь его спину. Его плечи были напряжены, но его тело, казалось, двигалось просто прекрасно. Я знала, что это все игра. Я это знала. Такая же, когда я позволила Джеймсу ходить за мной и смешать мне напиток. Уверена, что Виктор смотрит на Тринити этим интенсивный, обсидиановым взглядом и заставляет ее почувствовать себя единственной женщиной на всем белом свете, пока параллельно представлял способы, которыми можно от нее избавиться.


Я знала это, но не могла остановиться. Я шла сквозь толпу, словно одержимая, и люди уходили прочь с моего пути. Может, дело было в светлых волосах с красными кончиками? Может, дело бы в толстовке со спиритической доской и свисающем на мою грудь металлическом указателе? Или, может, они чувствовали насилие, от которого у меня чесались руки, и огонь, заставляющий мои пальцы согнуться, словно они были пальцами дьявола?


Мои руки скользнули по спине Виктора и поднялись к его плечам. Он обернулся посмотреть на меня, прежде чем его мозг осознал, почему он это сделал. Его влекло ко мне, словно он был под чарами.


— Бернадетт, — сказал он, слово прозвучало наполовину предупреждающим и наполовину похожим на отчаянный пьянящий шепот.


Он отошел от Тринити, словно позабыл о ее существовании. Я знала, он хотел, чтобы я ушла, и, вероятно, мне следовало бы, но я ничего не могла с собой поделать. Мои пальцы сцепились за его шеей, и я втянула его во вдохновленный сальсой рэп, который играл на довольно низкой громкости. Это не та вечеринка и не то место, где музыка звучит из самых возможных чертовски больших колонок до тех пор, пока из ваших барабанных перепонок не потечет кровь, и вы знаете, что можете оглохнуть, но вам все равно. Я пытаюсь сказать, что это не лучший вид вечеринок.


— Виктор, — ответила я, и затем отпустила его, чтобы иметь возможность танцевать.


Мое тело двигалось в собственном ритме, извиваясь в такт музыке, приглашая Виктора к греху. Мгновение он смотрел, полностью замерев на месте. Он даже больше не танцевал, просто смотрел на меня.


На долю секунды он закрыл свои глаза, а затем открыл их, посмотрев на меня с блеском, который предвещал его срыв. У короля самоконтроля была слабость, и, если я не буду осторожна, то покажу всем и каждому в этой комнате, что именно это за слабость.


Но я не могла остановиться.


Виктор схватил меня за бедра и притянул ближе. На этот раз, когда мы начали танцевать, наши тела прижимались друг к другу, словно мы трахались.


— О! — выкрикнул кто-то, и толпа собралась вокруг нас. — Тринити, девочка, у тебя конкуренция.


Одна нога Вика находилась между моими, его ладонь широко раскрыта на моей спине, наши тела покачивались с музыкой. Я не могла увернуться от его взгляда, не могла не смотреть на его напряженную челюсть, на напряжение в шее.


Конкуренция? У нее нет конкуренции, потому что она не соревнуется.


Внезапно Виктор взял меня за руку и начал двигаться назад. Толпа расступалась перед ним, когда он увел меня из комнаты и швырнул к стене. Кто-то сделал музыку громчке, но я все еще вредных смех под ней.


— Ты, блять, запорешь все нам обоим, — прорычал он, его член был твердым и отчаянно желал меня настолько, что, когда я приложила к нему руку, он горел. — Я не могу заняться этим с тобой сегодня.


— Ты сказал, что никогда не оторвешь нас друг от друга, чтобы наказать меня, — сказала я, о он уже качал головой.


Мои пальцы впились в его филетово-темные волосы, и он он вздрогнул, словно его ударили. Теперь глаза Вика были закрыты, так что я не видела, о чем он думал. Я ни черта не могла прочитать.


— Это не то, что я делаю, — заверил он меня, а затем открыл глаза, и я увидела даже меньше, чем ничего. Он так усердно старался контролировать себя, что полностью помрачнел. — Этот план логичен, и ты это знаешь. Если они думают, что мы подчинимся, они не будут пытаться убить тебя. Это выиграет нам время.


— Я чуть не убила Джеймса Баррассо, — сказала я, и он замер напрочь. — Я достала нож, но Кэл остановил меня. Так, к сведению, парень зол. Он хочет крови, — я подождала долю секунды, прежде чем решила добавить. — В отличии от тебя, мне трудно притворяться, что я увлечена кем-то другим.


— Мм, — пробормотал Вик, кивая, словно полностью раскусил меня. У него даже хватило смелости усмехнуться — Ты так и не научилась контролировать свой характер. Поэтому тебе трудно.


Я одарила его взглядом, потому что личность лидера-всезнайки — это последняя часть Виктора, с которой мне сейчас хочется разговаривать.


— Выкладывай, Вик, или я прямо сейчас пойду и набью Тринити Джейд морду.


— Хах, — сказал он, отступая назад и поднимая руки ладонями наружу. — Тебе не хватит яиц, — Виктор повернулся и пошел вниз по коридору, направляясь обратно в лаундж-зону, пока я сгорала от ярости позади.


Я не настолько глупая, что не смогу понять, когда со мной играют.


Хочешь, чтобы я побила Тринити? подумала я, ухмыляясь. Ладно, блять. Желание исполнено, мудак.


Я последовала за Виктором и обнаружила, что Тринити уже потащила его на середину комнаты для очередного танца. Играла какая-то старая песня Daddy Yankee, что-то из прошлых лет, но все еще звучащее актуально, в плохом смысле. Боже, эта песня отстой.


Люди уходили с моего пути, пока я спокойно шла сквозь толпу, сжимая в пальцах указатель. Я остановилась прямо позади Тринити и сделал видел, что не слышала, как Кали Роуз-Кеннеди разговаривала со мной из могилы.


— Вик мог специально тебя дразнить, но что он был немного серьезен? — шептал ее ядовитый голос, заставив меня усомниться в себе, даже когда я выиграла по всем правилам. Мы выиграли, не так ли? Команда Картера, по сути, стерта с лица земли. Мой список почти закончен. И все же я чувствовала себя малышом, пытающимся ходить в первый раз. — Надери ей задницу так, как ты хотела надрать мне, — прошипела Кали.


— Тринити, — сказала я, и, как только она повернулась, я схватила ее за волосы и швырнула ее вперед.


Она вздохнула, а Вик перестал танцевать, остальные гости вечеринки в комнате были потрясены до бесчувствия. Это дерьмо школы Прескотт, не так ли? Школа Оак Вэлли, Академия Адамсон или любая другая из этих богатеньких школ ни черта не знали, как бить в ответ.


Тринити спотыкалась у меня за спиной, царапая руки, но я изо всех сил швырнула ее об край мокрой столешницы бара. Последовал удовлетворенный хруст, когда она попятилась назад и упала на задницу, кровь текла у нее из головы. На самом деле порез не сильный, но раны на голове пиздец как сильно кровоточат.


— Тринити! — вздохнула Операция На Нос, спеша к подруге.


Несколько других девушек сделали то же самое, и линия из школьных мальков выстроилась между мной и Тринити. Этого было достаточно, чтобы заставить меня рассмеяться, когда я закурила сигарету прямо перед ними, в то время как они «охраняли» Тринити от моего зла.


— Даже не болит, все нормально, — огрызнулась Тринити, пока ее друзья преклонялись перед ней. Она сверкнула своими странными, карими глазами в мою сторону. — Я хочу, чтобы ты убралась из моего дома, — продолжила она, позволяя своим друзьям помочь ей встать на ноги. Тринити поспешила встать за мальчиками, показывая на меня с определенно безопасного места. — Вон. Сейчас же. И можешь забыть про аннуляцию.


— Ты чертовски честна, — сказала я ей в лицо, указывая сигаретой. — Если увижу, что снова прикасаешься к моему мужчине, то убью тебя.


Операция На Нос начала кричать на меня, но все сказанное было обычным делом, я слышала это миллион раз. Грязный шлак. Шлюха. Пизда. Сука. Потаскуха. Белое отребье. Свалка для кончающих.


Тринити сохраняла абсолютное молчание, что в почему-то было в миллион раз хуже.


— Да-да, — сказала я, указывая на нее в ответ, а затем бросила на пол мою карточку с персонажем. — Я – горничная, не убийца. Присмотритесь к садовнику. Вполне уверена, он виновен.


Тринити разгладила свое платье, снова удивив меня куда меньшей реакцией на нападение, чем ожидалось.


Блять, эта женщина меня пугала.


Ее глаза следили за мной до выхода из комнаты. Все остальные четыре парня уже теперь стояли рядом с дверью, наблюдая.


— Это было прекрасно, — пробормотал Оскар, когда я прошла мимо него. — Она будет умолять Офелию о Викторе уже утром.


— Отлично, — сказал Вик, засунув сигарету между губами, пока я шла к парадной двери, внезапно отчаянно желая убраться нахрен из этого дома и подальше от этих людей.


А я-то думала, что Кали и Митч были плохими.


Джеймс aka Джимми и Тринити в миллион раз хуже.


— Значит таков был твой план? — спросила я Вика, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него, и почувствовав, как на меня нахлынула волна облегчения. — Завести меня, чтобы это выглядело реально?


— Если мы легко примем их сделку, то будет выглядеть, что мы совершенно несерьезны. Им нужно увидеть какое-то сопротивление перед тем, как мы сдадимся, иначе они будут чересчур подозрительны, — объяснил Вик, когда Хаэль направился вперед, чтобы открыть нам дверь.


Я взяла свой телефон по пути, а потом остановилась, взяв весь поднос.


— О, как жестоко, — сказал Кэл, когда, уходя, мы взяли телефон каждого человека на этой чертовой вечеринке.


— Даже не представляешь, — сказала я, смотря на Вика.


Он смотрел прямо на меня, но я не могла понять: было ли облегчение, которое я чувствовала, преждевременным или просто правильным. Этот парень станет моей погибелью, подумала я, когда остановила Хаэля как раз перед тем, как открыть мне дверь машины, залезла внутрь и бросила телефоны на пол в своем собственном варианте приступа гнева.


Казалось, Хаэль точно знал, как подбодрить меня, заводя Файрберд, а потом повел машину медленно и приятно мимо блестящей поверхности Майбаха.


Джимми сидел на переднем сидении и кричал на кого-то по телефону. Черт. Значит мы не взяли его в качестве улова. Хаэль протянул мне ключ, и я без лишних вопросов знала, чего он хотел от меня.


Я опустила окно и высунулась наружу, царапая ключом по длине машина Джеймса, когда Хаэль надавил на газ и мы на высокой скорости проехали мимо, выезжая через уже открытые ворота в конце дороги.





— Могу я переночевать у тебя? — спросила я Хаэля, спустя пару минут после нашего возвращения в дом Аарона.


Везде было тихо и темно, свет выключен и все готовы ко сну. Девочки все еще были дома у няни, и я на самом деле могла взять перерыв от Виктора. Он уже ушел в хозяйскую спальню и снял свою обувь, поэтому я поняла, что он планировал провести ночь здесь.


Хаэль остановился, чтобы оглянуться на меня через плечо, ключи сжаты в его правой руке. Он потянулся к двери, чтобы уйти. Вполне уверена, я только что остановила его на полпути.


Я подняла бровь.


— Что? — спросила я, положив руки на бедра и удивляясь. — Не хочешь меня там видеть?


— Я никогда не говорил такого, — начал он, замолкая, и нацепил улыбку, которая не отражалась в его глазах. — Вик знает, что ты уходишь?


Я покачала головой.


— Нет, но я скажу ему, — ответила, голос был куда более самоуверенным, чем я на самом деле себя ощущала.


Сказать Виктору, что я хочу уйти и провести ночь у Хаэля, не слишком его обрадует. Я прикусила ноготь большого пальца, и, клянусь, почувствовала кровь. Нахмурившись, высунула его изо рта и оглянулась на дверь хозяйской спальни.


Сейчас она была открыта, а Вик стоял в тени и смотрел на меня.


— Чего тебе? — спросила я, и услышала, как он издал звук разочарования, что-то среднее между смехом и фырканьем.


Он направился по коридору, и я почти вздохнула, когда его лицо вышло из тени и увидела в его в легком лунном свете, проникающем сквозь раздвижные двери. Снаружи жесткими, серебряными волнами шел ливень.


— Ты хочешь поехать домой к Хаэлю? — спросил он, снова смеясь и качая головой, а потом прошел мимо меня. — Тогда иди. Я тебя не остановлю. Уже объяснил тебе свою позицию.


Я почувствовала, как моя губа изогнулась в нахмуренности, а челюсть сжалась.


— Разве не ты говорил, что никогда не согласишься на фиктивный брак? Что предпочел бы умереть? — огрызнулась я в ответ, и Вик застыл прямо между кухонным островком и холодильником.


Он взглянул на меня.


— В этом все дело? — спросил он, его голос был странным и веселым. — В ревности.


Виктор повернулся и взглянул на меня, скрестив руки на груди. Я не могла выдержать его взгляд, поэтому просто отвернулась и пожала плечами.


— Что бы там ни было, я иду с Хаэлем. Кстати, не спрашивала, а просто оповестила о своих планах, — я зашагала в сторону двери, когда рука Вика вырвалась вперед, как гребаная королевская кобра.


Он развернул меня лицом к себе, когда позади Хаэль издал звук раздражения.


— Ты на самом деле не можешь справиться с этим? Лишь угрозы того, что я женюсь на другой девушке, хватает для того, чтобы ты слетела с катушек.


Я вырвалась из хватки Вика, но мы оба знали, что это получилось, только потому, что он позволил мне. В этот же момент в кухню вошел Оскар, принося с собой запах сосны и травки. В душевой кабине гостевой ванной комнаты и на полу сложено множество банок с ней. Несмотря на то что все растения были обработаны, запах остался на стенах и потолке, как бы часто Оскар ни драил эту чертову комнату.


— Ты же не ругаешься с ним снова? — спросил он, словно одна такая мысль чертовски его раздражала. — Из-за Тринити Джейд?


— Перестань произносить ее имя вот так, — огрызнулась я, и Оскар улыбнулся, а Хаэль встал рядом со мной, вертя ключи на пальце.


Когда он положил руку мне на бедро, она обжигала это место. Завтра надену те шорты с высокой талией и серебристыми пуговицами в стиле сороковых. Они были черного цвета, и моя задница вываливается из них, в таком виде сяду на капот Эльдорадо, пока Хаэль работает под ним.


— Как? — требовательно спросил Оскар.


В этой фразе едва ли был знак вопроса в конце, она скорее прозвучала, как утверждение. Он медленно снял очки, а затем увел руки за спину. Вик перевел взгляд с меня на него.


— Словно она имеет значение, — сказала я, мой голос был резким. — Потому что это не так.


— Не так? — повторил Оскар, и Вик одарил его острым взглядом, в то время как пальцы Хаэля достаточно сильно сжали мое бедро, что останутся синяки. Он предупреждал меня сдерживать свой характер. Знала, что, скорее всего, он прав в том, что Оскар заманивает меня, но по какой-то, блять, глупой причине это сработало. — Врать не буду, сейчас она кажется вполне важной. Если Вик действительно женится на ней, тогда у него будет доступ к деловым связям, о которых мы и мечтать не смели.


— Ладно, достаточно, — сказал Вик, когда Оскар уставился на меня своими серыми, как кладбище, глазами. Его улыбка словно нож ранила меня насквозь. — Оскар, завязывай с этим, мать твою. Я уже предупреждал тебя однажды.


Предупреждал, на пляже. Если Виктор сказал, то сдержит слово. Это пугало.


— Хм, — таковым был ответ Оскара.


Он прошел мимо меня и поднялся по лестнице в ванную. У меня было искушение последовать за ним, просто чтобы ударить в спину, но я не дам этому придурку никакой власти. До меня дошло, что он может также ревновать к Виктору, как я к Тринити.


Снова посмотрела на Вика.


— Увидимся завтра. Возможно. Или, может быть, мы просто вместе приедем в понедельник в школу.


— Почему бы тебе не заглянуть завтра, а потом посмотрим? — ответил Вик, прищурив взгляд.


Он подошел и положил руку мне на макушку, что разозлило меня. Смахнула его руку в сторону, но он лишь улыбнулся.


— Осторожно, принцесса, — предупредил он, и я задавалась вопросом, если бы подтолкнула, отвел бы он меня в постель, где бы и уничтожил.


— Уверена, что хочешь поехать со мной? — спросил Хаэль, голос звучал пустым эхом, таким он становился, когда речь заходила о его семье. Я знала, почему он оставался, из-за своей мамы. А «мама» на самом деле имела большую силу, для кого-то это слово было благословением, а для других — проклятьем. Я знала все о слове «мама». — Скорее всего, там будет чертовски скучно.


— Не обязательно, — сказала я, посмотрев в ответ, и обнаружив медово-миндальные глаза, смотрящие на меня.


— Ладно, Блэкберд, — сказал он, а затем отошел от меня, отпустив мое бедро и оставляя дрожать в темноте дома Фадлеров. — Собирайся и поехали.


Стало интересно, смогу ли я в этот раз стать тем, кто утешает Хаэля Харбина в темноте.



* * *



— Maman, je suis rentré!18 — крикнул Хаэль, когда открыл дверь, и до меня донесся острый запах кайенского перца.


Он засунул ключи в карман джинсов, когда мы остановились в гостиной, чтобы он смог снова закрыть дверь на замок. В общей сумме на ней было семь замков, что не было чем-то удивительным в районе Фор Корнес.


— Bienvenue!19 — крикнула она в ответ. — Je suis en train de cuisiner dans la cuisine20.


— Она готовит ужин, — сказал он, переводя ее слова с хитрой улыбкой на лице. Когда он наклонился ко мне, я сделала шаг назад, чтобы он мог положить ладони на стену по обе стороны от меня. Сейчас наши тела находились очень близко. Лишь от его запаха я вспотела. — Сделай мне одолжение и спрячь свою сумку в моей комнате. Мама не одобряет ночевки, особенно с девушками, — подмигнул он, а я смотрела на него.


— Твоя мама не одобряет секс до брака? — прошептала я, стараясь сдержать смех.


Ну то есть, учитывая все это, да бросьте, это же Хаэль Харбин. Он посмеялся, наклоняя голову и прижимаясь лбом к моему. Было приятно стоять вот так, даже если его мама могла войти в любой момент. Мы в Хавок уже давно миновали пору скандалов с родителями.


— У нее католическое воспитание, — объяснил он, пожимая плечами и выпрямляясь. — Я с этим не согласен, но подыгрываю, — Хаэль улыбнулся мне, и я поняла, почему он это делал.


Дело было в не правилах, а в уважении. Он уважал свою маму, поэтому изо всех сил старался угодить ей.


На мгновение я опустила взгляд к полу, на нос моей обуви, а затем снова взглянула на Хаэля.


— Я взяла каблуки, — сказала, и потребовалась секунда, чтобы он ухмыльнулся мне, как чему-то дикому.


— Убирайся на хрен отсюда, — сказал он со смехом, шлепнув меня по заднице и отправляя вниз по коридору в свою комнату.


Я положила сумку на пол с дальней стороны его кровати, провела руками по передней части платья-толстовки, чтобы расправить, и сделала глубокий вдох.


Когда вошла на кухню, по радио играл духовой оркестр, а Хаэль кружил Мари по кругу, а потом наклонил ее, пока она смеялась. Ее рыжие волосы ниспадали волнами, черты у ее рта посветлели. Когда он потянул ее обратно и поставил на ноги, она пробормотала ему что-то на французском, а потом обернулась и посмотрела на меня.


— Бернадетт поужинает с нами, — сказал Хаэль, и его мама улыбнулась, словно никогда раньше меня не видела.


Может она вспомнила меня с последнего раза, когда мы виделись? Я чертовски хорошо ее помнила, рыдающую, дрожащую и бормочущую о том, что за ней придут люди.


— Она твоя новая девушка? — с акцентом спросила она Хаэля.


Она звучала, как рассказ о далеких местах и ​​секретах Луизианы. Я улыбнулась и кивнула.


— Да, я Бернадетт Блэкберд.. девушка Хаэля.


Наши взгляды встретились, когда я пожимала руку его мамы, а в итоге была заключена в ее объятия. Она крепко сжала меня и пригласила на мгновение потанцевать с ней. Не была хороша, но все равно это заставило меня рассмеяться.


Хаэль приподнялся и сел на столешницу, выглядя на много лет моложе, чем я его когда-либо видела.


— Qu'est ce que tu prépares?21 — спросил он, его голос был дразнящим.


Она хлопнула его по руке, когда он потянулся к пачке печений на столешнице. Атмосфера здесь была настолько пугающе нормальной, что я не совсем была уверена, как быть. Оперлась плечом на шкафы, и на скептических губах расположилась искренняя улыбка.


— Après le dîner, Hael22, — отчитала его Мари, и, хоть я и не знала французского, догадалась, что она сказала, и рассмеялась.


Никаких печений до ужина, Хаэль. Словно ее сын не трахался, как порнозвезда, и не убивал людей глубокой ночью.


— Вау, Хаэлю Харбину сказали, что десерт только после ужина, — дразнила я, и наши взгляды встретились через всю комнату.


Было напряжение, которое заставило его сжать пальцы вокруг края столешницы.


— Я всегда сохраняю свой десерт после ужина, — сказал он мне, его голос был низким и приглашающим.


Его мама снова хлопнула его и отчитала на сбивчивом французском, выдворяя нас, чтобы накрыть на стол.


После ужина я увижу, что именно он имел в виду.


— У тебя милая мама, — сказала я, изучая те же комиксы, что и в прошлый раз.


Коллекция предоставляла приятный, маленький взгляд изнутри о человеке, стоящем позади меня. Измученный супергерой, история с закрученным сюжетом, искупимый злодей. Все здесь, в чернилах и глянцевой бумаге. Тем не менее, самая важная история — это та, что о самом Хаэле.


Как мне хотелось верить в невозможные вещи, такие как справедливость, мир и добро, так и ему. Это все куча сказочной чепухи, но она служила пищей для души.


— Так и есть, — наконец согласился он, но не звучал слишком радостно из-за этого. — Слишком милая.


Хаэль положил руки мне на бедра, но только после того, как скользнул ими под подол моего платья-толстовки, так что они прижимались к моей коже по обеим сторонам. Когда я выдохнула, туман от дыхания заслонил образ моих трусиков на окне.


— Хочешь, чтобы она ушла от твоего отца? — спросила я и увидела, как Хаэль кивнул позади меня.


— Она взрослая женщина, поэтому, что я могу поделать? Не могу запереть ее. Не могу заставить уйти, — он замолчал, и мы оба знали, что он имел в виду. Теоретически, он мог сделать все это. С Хавок у него есть власть. Но он не станет. Вот, что он пытался сказать. — Я решил, что останусь здесь либо до выпускного, либо пока не найду способ избавиться от своего отца.


— Учитывая, все то, что мы делаем, мы могли бы найти способ, чтобы так и случилось.


— Мы собираем большое количество трупов, — задумчиво сказал Хаэль. — Я просто не хочу быть пойманным. Если это случится, мы никогда больше друг друга не увидим, — на секунду его голос прозвучал отдаленно, но затем его руки блуждали выше, и он наклонился, чтобы поцеловать меня в шею. — Слышал, ты взяла каблуки? — спросил Хаэль, и я кивнула, потому что сейчас у меня не было голоса говорить, не когда он спускался своими горячими пальцами по моему животу и дразнил край трусиков.


— Развратные, — добавила я, и он засмеялся, засунув пальцы под трусики, а затем внутрь меня.


Я была такой скользкой и мокрой, что он, как ни в чем не бывало, смог вставить три пальца.


— О, Блэкберд, детка, ты так готова для меня, а мы даже не начали. Должно быть понравилась еда мамы, да?


— Блять, заткнись, — прошептала я, наклоняясь к нему. Подумала про Бриттани, но всего лишь на минуту. Была рада, что она не носила ребенка Хаэля. Затем я закрыла глаза и позволила ему творить волшебство своими уверенными пальцами, пока он поцелуями обжигал мою шею. — Можем мы пойти в гараж? — спросила, вспомнив о припаркованной внутри Эльдорадо.


Все, что осталось от вишнево-красной Камаро было снаружи под брезентом. Интересно, сможет ли Хаэль починить его?


— Почему в гараж? — спросил он. — Так сильно хочешь увидеть свою машину?


— Хочу увидеть тебя без рубашки и под капотом, — выдохнула я, еще сильнее прижимаясь к нему, когда мои колени задрожали и я обнаружила, что с трудом стояла.


Хаэль отпустил меня без оргазма, а затем облизал пальцы в таком движении, что я испытала дрожь, когда обернулась и увидела его, делающим это.


— Можем идти. Только не дай моей маме увидеть тебя, cher23. Не хочу попасть в неприятности, — он одарил меня непослушной ухмылкой, а потом направился к двери и открыл ее.


Дверь в гараж была сразу справа, так что было легко проскользнуть, чтобы Мари не заметила.


Хаэль провернул ключ, включая песню на телефоне, поставил его на металлический ящик для инструментов, чтобы музыка тихо играла. Он приоткрыл окна в дальней стороне комнаты, чтобы впустить немного ночного воздуха, пока я оглядывалась.


Толстые, белые мотыльки летали вокруг света в центре комнаты, лениво хлопая крыльями. Они выглядели пьяными. Я снова посмотрела на Хаэля и обнаружила, что он поменял свою футболку на серую майку. Он пнул маленькую вещь на колесиках, которая выглядела как скейтборд, в сторону капота машины, а затем сел на нее.


— Хорошо выглядит, да? — спросил он, потому что я не видела этот Кадиллак с того дня, как мы забрали ДНК-тест Бриттани.


Он уже выглядел существенно иначе. Недостающие части теперь прикреплены, у него появились колеса и шины, а в одном из углов гаража были сложены остатки интерьера.


— А ты надорвал задницу, Хаэль, — пробормотала я, направляясь к машине и проведя рукой по всей длине заржавелой двери.


— Не будь такой воодушевленной, — сказал он, ложась на доску и скользнув под машину. — Она занимает меня, когда этот мужчина здесь.


Он издал звук отвращения, когда я села на каменную ступеньку рядом с дверью в дом и смотрела на него.


Я не стану говорить ему работать как можно дольше, а он, вероятно, и так это знает. Эта наша версия ролевой игры с крупицами вбрасываемой правды. Вот почему она такая сладкая. Вы можете почувствовать всеохватывающий комфорт истории, в сердцевине которой скрывается ядро реальности.


— Уверен, что мы просто не можем заставить его.. исчезнуть? — спросила я, рассеянно думая о вечеринке и о ноже в моей руке.


— Сомневаюсь, что ты бы это сделала, даже если бы у тебя был шанс, — прошептал призрак Кали мне в ухо.


Блять, я должна снять это идиотское платье со спиритической доской. Вероятно, она призывает эту тупую пизду из глубин ада.


— Скорее всего, заставим. Но не сейчас. У нас достаточно проблем, не думаешь? — Хаэль продолжил возиться с машиной, и я поняла, что он действительно только что приступил к работе.


— Возможно, нам стоит вычеркнуть последнее имя из списка, — вслух поинтересовалась я, но Хаэль не ответил.


Я не знала это потому, что c энтузиазмом согласен со мной, или потому, что категорически не согласен. Тоже может быть. Это точно не из нейтрального отношения к вопросу.


Спустя мгновение я встала, и Хаэль вылез из-под машины.


— Скоро вернусь, — сказала, задержав руку на дверном косяке, когда посмотрела в его сторону. — И я буду осторожна.


Хаэль посмеялся, а я выскользнула наружу и нашла каблуки, которые ранее упаковала. Они были высотой в десять сантиметров и сделаны из черной кожи. На носике висели маленькие брелоки в виде черепов. Я украла их из «Хэллхола» и никогда не надевала. Блять, я — королева каблуков, но никто не хочет ходить по кампусу школы Прескотт с медвежьим капканом. Скорее всего, никогда не надену их на выход.. но носить их приятно.


Я надела одну из футболок Хаэля, чтобы скрыть тот факт, что на мне нет ничего, сочетающегося с каблуками.


Он услышал разницу в звучании обуви в ту же секунду, когда я вошла в гараж, и вылез из-под Эльдорадо, чтобы взглянуть на меня.


— Да ты, блять, издеваешься надо мной? — пробормотал он, садясь и проводя масляной рукой по лицу.


Видела по его глазам, что он думал будто не заслуживал этого, и я, черт подери, не понимала, почему.


— Ты смотришь на меня так, словно думаешь, что мне следует бежать, — ответила я, поднимая вопросительно бровь.


С большой неохотой Хаэль перевел глаза с моего тела на лицо. Улыбка, выгравированная на его красивом рту, стала усталой и мрачной, а трещина в его личности была заметна как никогда.


В отличии от Оскара, Хаэль позволял себе немного уязвимости.


Стоило мне подумать про отдаленность Оскара, о хмуром взгляде, о его словах, которые как иголки пронзали мою душу, моя правая рука сжалась в кулак, удерживая дверной косяк. Здесь в Прескотте у нас у всех разбиты сердца.


Я лишь надеюсь, что какая бы темная богиня ни отвечала за мою жизнь, она сжалиться надо мной и дарует счастливый конец.


— Смотрю на тебя, как утопающий на спасательный круг, — сказал он, поднимаясь, а затем использовал футболку, чтобы вытереть пот и масло с лица. К счастью, он не был сильно придирчивым к своей внешности. Я не хотела его чистым. Я хотела его грязным. Хотела масляных следов от его рук на всем своем обнаженном теле. — Ты не представляешь, какое значение для меня имеет то, что ты здесь.


— Тогда расскажи мне, — подначивала, спустившись в гараж на две ступеньки.


Наши взгляды встретились, и я почувствовала, как воздух вырвался из моего тела. Хаэль был похож на адское пламя, огонь, что горел так жарко, что поглощал весь воздух в комнате. Не подвергалось сомнению то, как он мог получить любую девушку где угодно, когда угодно. В нем был завораживающий магнетизм, которым были обделены остальные парни Хавок, был свет в темном лице. В то время как Каллум принял то, что он всегда будет жить в тени, в то время как Виктор стремился командовать ими, Хаэль намеревался быть счастливым. В конце концов, это единственное, чего он на самом деле хотел.


И каким-то образом, казалось, я входила в это уравнение.


— Как ты это делаешь? — спросил он, когда песня на его телефоне сменилась на Jace Everett — Bad Things. Она ему подходила. Я потянулась вниз и взялась за подол футболки — так получилось, что эта была с изображением Бэтмена — когда Хаэль провел языком по нижней губе. — Смотришь так, словно можешь понять меня по одному взгляду.


— Я просто придумываю всякое дерьмо в своей голове, — возразила, поднимая футболку наверх, чтобы обнажить кремово-белую кожу моих бедер и ярко-розовую татуировку дракона. — В действительности, я ни черта не знаю. Я так же потеряна, как и ты.


— Брехня, — с неровным смехом огрызнулся Хаэль, проведя рукой по шву своих джинсов и схватив толстый член через ткань. — Это потому, что ты писатель, поэт. Ты видишь души людей, — подмигнул он, но я знала, что сейчас он говорил серьезно.


— А ты избегаешь моих вопросов, — ответила, позволив футболке снова опуститься. Хаэль издал этот низкий, глубокий смешок и покачал головой, словно собирался перепрыгнуть через комнату ко мне. — Что значит для тебя мое присутствие здесь?


Он осторожно наблюдал, а потом направился в мою сторону, обогнув Эльдорадо, пока я поспевала за его шагом, не отставая.


В итоге мы ходили по кругу, сталкиваясь друг с другом, и те же жирные мотыльки порхали в промежуточном пространстве под светом.


— Это значит.. — начал Хаэль, ухмыляясь, словно дьявол, коим он и был. Его кроваво-рыжие волосы теперь соответствовали моим, словно мы были выкованы из адского пламени только для того, чтобы найти друг друга. — Avec toi j'ai l'impression d'être une personne et pas juste un bon coup24.


Он замолчал, и я хмуро посмотрела на него. Говорить на французском — это горячо, но я ни слова не поняла из того, что он сказал, и он это знал.


— Уклоняешься от ответа, — пробормотала я, и он рассмеялся. — Полагаю, ты не заинтересован в том, чтобы увидеть скрытое под футболкой? — я немного приподняла подол, дразня его четким видом моих бедер, но остановилась, чтобы немного прикрыть киску.


— Блэкберд, ne me chauffe pas comme ça25, — промурлыкал он, пробежавшись грязными пальцами по своим волосам. Хаэль замер рядом с дверью, а я остановилась на точке, где была, моя рука лежала на заржавелом капоте Кадиллака. Его медово-миндальные глаза нашли мои, на щеке было пятно черного масла. Его мускулистые руки были покрыты бисеринками пота, похожие на маленькие увеличительные стекла, подсвечивающие чернила под ними. Изображения горячих девчонок, машин и сердец в стиле Моряка Джери26. У него были татуировки черепов, роз и лазурных птиц. Я могла глазеть часами и все равно нашла бы что-то новое во всем этом искусстве, окутывающем его мускулы. — Я не хорош в выражении чувств, — продолжил он на английском, облизывая уголок губ.


Мое тело жаждало почувствовать его руки, этот сладкий запах кокосового масла, приевшийся к его коже, потому что он так часто использовал его, чтобы убрать смазку и машинное масло со своего тела. Но не сегодня. Я на самом деле хотела, чтобы он был, как никогда, грязным.


— Попробуй, — ответила я, понимая, что играю не по правилам, но мне нужно было что-то от него получить. Эти парни любили играть со мной в кошки-мышки. Несмотря на их заявления об одержимости, нашу странную историю, на то, что они сосредоточились на мне. Им всем нужно поработать над тем дерьмом, что принято называть «слюнявыми романтическими штучками». — Скажи мне, Хаэль. Что означает для тебя мое присутствие здесь?


— Это значит, что меня можно спасти, — быстро ответил он, словно эта мысль только что пришла ему в голову. На этот раз, когда он одарил меня своей дерьмовой ухмылкой, это выглядело искренне. — Блять, может я тоже мог бы стать поэтом? — он переместился с центра комнаты под свет с пушистыми, белыми мошками, остановился, едва не коснувшись меня. — Твое присутствие здесь означает для меня, что возможно, лишь возможно, — он замолчал, чтобы указать на значок Бэтмена на моей одолженной футболке, — идеи добра против зла, счастливых концов и великой любви.. не такой уж и бред. Возможность, Блэкберд. Вот, что ты значишь для меня, что значила с того момента, когда мы прижались друг к другу в приюте для бездомных в дерьмовую, штормовую ночь.


— Блять, — выдохнула я, мои руки подрагивали, когда Хаэль засунул руки под футболку, пальцами обнаружив мои обнаженные бедра и выругавшись про себя. — Может, ты прав? Может, тебе стоит попробовать себя в поэзии?


Он усмехнулся, но сейчас звук был другим, более глубоким, это был, если можно так сказать, интимный тон для спальни.


— Да уж, нет, — прошептал Хаэль, наклоняясь, чтобы прижаться ртом к моей шее. — Я оставлю писательство тебе, а ты предоставь мне взрывчатки и машины. С чем еще мы не сможем справиться, заставим парней разобраться. Вот, что мне нравится во всей этой договоренности, Берни. У всех есть работа, у всех есть цель, — он поднял футболку, остановившись на полпути к моей голове так, что мой рот был единственной неприкрытой частью лица.


Когда он поцеловал меня, то на вкус был как разбитое сердце и автостоянки с забегаловками из пятидесятых, классические машины и горячая, летняя страсть.


Хаэль облизал мою нижнюю губу, а затем немного отстранился, чтобы дальше снять футболку, оставляя меня стоять обнаженной, в одних лишь украденных кожаных туфлях.


— Чертовски горячо, — прорычал он, вглядываясь в меня расширенными зрачками. — Если моя бедная maman27 проснется и увидит тебя здесь в таком виде, у нее случится гребаный сердечный приступ, а потом она утопит меня в пучине традиционной католической вины.


— Полагаю, тогда нам нужно очень хорошо постараться, чтобы быть тихими, — прошептала я в ответ, голос был грубым от нужды, бедра были скользкими от желания.


Я обвила руками шею Хаэля, целуя его, как как школьного возлюбленного, о котором мечтала каждая девушка, того, кто на вкус был как разбитые мечты, но при этом делает все возможное, чтобы сохранить ваше сердце целым.


Он поднял меня своими грязными руками, оставив отпечатки смазки на моей белой заднице, пока мы пятились по пути к Кадиллаку. Хаэль забрался на него, притянув меня к себе на колени, чтобы я оседлала его.


Наши взгляды встретились, когда схватила его за майку и сорвала ее, бросая в сторону, а затем взяла его лицо обеими руками, целуя так, словно в противном случае могла умереть. Он коснулся моего лица в ответ, благоговейно, любяще. Хаэль не боялся показывать свою любовь, и эта была именно та доза эмоциональной медицины, в которой я нуждалась этой ночью.


Он провел пальцами по татуировке розового демона с крыльями на моей груди, а я сделала то же самое, лаская слова «Hot Rod», оставленные чернилами на его коже. У нас у обоих были забиты рукава вдоль и поперек, просто вихри ярких цветов, которые говорили миру, что мы не боимся причинять боль, проливать кровь и выражать себя.


Хаэль опустил руку между нами, расстегивая штаны и освобождая свой прекрасный член. Не только кончик был проколот, на нем было несколько татуировок. Могу лишь представить, как прошли такие приемы, или что тату-мастер должно быть подумал, когда он попросил набить татуировки на его причиндалах.


— Оседлай меня и прокатись, Блэкберд, — сказал Хаэль, и я застонала от ожидания. — Так же, как ты сделала в тот раз в школе. Помнишь?


— Постоянно вспоминаю это, — ответила, когда приподнялась на коленях, а Хаэль схватил меня за бедра, удерживая, пока я направляла его член в свой вход. Опустилась на него с глубоким стоном, глаза закрылись, когда он скользнул рукой вверх к моим грудям, дразня соски большим пальцами. — Блять, все время.


Я объезжала его жестко и быстро, Кадиллак раскачивался под нами. Было шумно, но не настолько громко, чтобы разбудить его маму. Я ни в коем случае не ханжа, но, черт возьми, это не та ситуация, в которой я хотела бы оказаться.


Хаэль завладел моим телом, лаская бедра, а затем схватил за задницу, подначивая объезжать его член жестко и быстро, металлические черепа на моих каблуках звенели, пока влажная киска прыгала вверх-вниз на его стержне. Его стоны были гортанными и низкими, грубыми и неподготовленными. Он не позерствовал передо мной и не пытался показать себя. Это был Хаэль Харбин, естественный и настоящий.


Он вобрал в рот одну мою грудь, посасывая мягкую плоть и кружа горячим языком вокруг соска, когда я запустила пальцы в его волосы. Когда позволила себе полностью скользнуть на его член, то почувствовала, как проколотый кончик дразнил самые интимные места.


Чтобы скрыть звук моих стонов, я, схватив его волосы, оттянула его голову назад, а затем прижалась губами к его шее, кусая и посасывая, словно чертов вампир. Его кожа покрылась крапинками от моих поцелуев, тело пропитано моими соками.


— Блять, — процедил он, пока я прыгала на нем в этих отвратительных каблуках, доводя до разрывающего в клочья оргазма.


Его пальцы впились в мою задницу еще несколько раз, пока он полностью не опустошил себя во мне.


Мы оба задыхались, в гараже не было ни единого звука, кроме писка мотыльков у света.


— Твоя очередь, — прорычал Хаэль, поднимая меня с себя и ставя на пол.


Как только слезла с капота Эльдорадо, он подхватил меня и снова усадил на него. Раздвинув колени, он адским пламенем своего греховного языка начал очищать тот беспорядок, который только что оставил.


Обвив свои длинные ноги вокруг его шеи, я притянула его ближе, потянув за волосы, вероятно, сильнее, чем должна была. Когда наконец кончила, мое тело извивалось и содрогалось от спазмов под греховным ртом Хаэля, он подхватил меня на руки и понес обратно в свою спальню.


— Скольких девушек ты приводил домой? — спросила я, когда он опустил меня на свою постель и приподнялся надо мной, проведя пальцем по розовой ране на моем боку.


С меня сняли швы за день до начала школы, но чертово место болело, как мразь. Что соответствовало слову, учитывая, кто оставил на мне эту рану.


— Сюда? — спросил Хаэль, выглядя удивленным вопросом. — Ни одну. Думаешь я бы рискнул гневом мамы-каджунки ряди быстро траха? Нет, Берни, ты — единственная девушка, которая была в моей постели, — он поцеловал меня глубоко и так искренне, что я точно знала, он говорил правду. — Я люблю тебя, Блэкберд, — выдохнул он, пиздец, как удивив меня.


Этого я не ожидала, не от Хаэля, не так скоро.


Но опять-таки, мы десятилетие жаждали компании друг друга.


Два напуганных, маленьких ребенка в штормовую ночь в палатке, наполненной потерянными душами.


Хаэль немного поправил нашу позу, чтобы я была прижата спиной к его груди, и на несколько минут в комнате воцарилась тишина, слышен был только отдаленный шум дождя за окном.


— Я тоже тебя люблю, Хаэль, — наконец ответила я, снова удивив его.


Не видела его лица, так как он обвивал меня защищающими и собственническими объятиями. Но чувствовала его, то, как он на мгновение напрягся, а затем расслабился, словно все бремя мира только что вылетело в окно.


— Блять, спасибо за это, — ответил он, когда потерся носом об мою шею, и горячее дыхание коснулось моей кожи. — Гребаное спасибо.


Позже той ночью, я проснулась и увидела стоящего у окна Хаэля. Теперь он был голым, на эту задницу было приятно смотреть, даже если в комнате было почти слишком темно, чтобы разглядеть все. Я присела на кровати, одеяла спали так, что мои груди были открыты прохладному воздуху. Харбины определенно сохраняют температуру ниже, чем мы у Аарона дома.


— Ты в порядке? — спросила я, но Хаэль не сдвинулся.


На минуту мне стало интересно, услышал ли он меня вообще. Наконец, он бросил взгляд через плечо, его лицо потемнело и разбилось на острые кусочки.


— Он дома.


Это все, что он сказал. Я знала, что он имел в виду: его отец здесь.


— Нам стоит волноваться? — спросила я, и Хаэль слегка покачал головой.


— В худшем случае, я хладнокровно убью его и закончу в тюрьме.. — Хаэль замолчал, когда я отодвинула одеяла в сторону и встала позади него, обвивая руками его тело и наслаждаясь ощущением жара. — Он в стольких смыслах изменил меня, Берни, — продолжил он, кладя руку поверх моих сцепленных пальцев. — Этот мужчина.. он сделал меня жестоким. Но еще он сделал меня слишком мягким в каком-то смысле. Я не могу видеть, как женщине причиняют боль, даже кому-то вроде Кали. Вроде Бриттани, — он снова вздохнул и провел рукой по лицу. — Я так сильно хочу причинить боль своему отцу, что мечтаю об этом каждую ночь, и все же знаю, если он умрет, первым, на кого посмотрит полиция, — это на меня. Не могу привлекать к Хавок еще больше внимания, понимаешь? И если меня поймают, то я буду разлучен с тобой. Это для меня самое худшее. Блять, абсолютно самое худшее.


— Мне нравится, что ты мягок по отношению к женщинам, — сказала, а затем услышала, как сама же повторяю слова, когда-то услышанные от Аарона и Каллума. — Это не плохо не хотеть причинить кому-то боль.


Мои глаза закрылись от этой мысли, зная, что если не могла последовать этому совету, то и Хаэль, скорее всего, не станет.


— Я чувствую себя плохо из-за случившегося с Бриттани, хоть и не должен, — продолжил он, и я знала, что даже если кажется, что его отец и его бывшая — это две разные темы, на самом деле они были одним и тем же. — Но она нарушила сделку. С ней нужно разобраться. Я просто не думаю, что смогу это сделать: причинить боль беременной женщине, которую когда-то трахал.


— Тебе не придется, — пообещала я, наблюдая за тем, как его отец вылезает из машины и направляется на крыльцо во время ливня. Мы оба замерли от звука кулаков, бьющих по входной двери. На ней было так много замков, ублюдок не сможет войти, пока его не впустят.


В коридоре послышались шаги, звук открывающихся задвижек и цепей. Минуту спустя мы оба услышали звук удара изголовья кровати об стену.


— Господи, — пробормотал Хаэль, когда мы оба напряглись из-за звука.


Я подумала про Пенелопу, Хаэль беспокоился за свою маму.


— Возвращайся в постель, — пробормотала я, отпуская талию Хаэля и беря его за руку.


Согнулась с его головой на моей груди и поглаживала его волосы нежными прикосновениями, одновременно прогоняя оба наших кошмара. После того, как удары закончились, Хаэль уснул, и я вскоре последовала в сон за ним, обнимая и вдыхая сладкий запах кокосов и разбитых мальчиков с радостной улыбкой.



* * *



Два с половиной года назад..



— Мам, пожалуйста! — кричала Пенелопа, держа засов в руке.


Он все еще был обернут в пластик, какое-то твердое дерьмо, которое можно открыть лишь ножом. Она порезалась, пока открывала, и теперь кровь была повсюду на полу.


— Ты и дырки не сделаешь в этой двери, — огрызнулась Пэм, выхватывая упаковку у Пенелопы. — Мы здесь арендуем, Пен.


Наша мать поместила вещь себе под руку, и слезы градом полились по лицу Пенелопы. Она посмотрела на меня с таким выражением лица, которое я никогда не забуду.


Почему ты не боролась за меня? Вот, что она спрашивала. Ей нужен был союзник. Я никогда не была хорошей сестрой раньше, но в последнее время.. с Пен все казалось по-другому. Каждый раз, когда смотрела на нее, клянусь, она казалась немного меньше, чем вчера.


— Почему бы просто не позволить ей поставить замок на дверь? Ты видела дыры, которое Найл пробил в стенах? И ни одна из вас ничего не сделает, когда мы съедем. Вы в любом случае не вернете свой обеспечительный платеж.


В воздухе прозвучал звук, похожий на гром, треск, от которого у меня заболели зубы. Я слегка поморщилась, но это не мне влепили пощечину, а Пенелопе.


— Разговор окончен, — прошипела Памела на свою старшую дочь. Когда она схватила Пен за руку и встряхнула ее, я почувствовала то ужасное, беспокойное ощущение. — Тебе не нужен чертов замок. Только если ты не приглашаешь сюда парней, чтобы трахаться? Вот зачем он тебе нужен?


— Мне нужен замок, чтобы не пускать их, — прошептала она, но тогда я не особо поняла связь.


Памела отвернулась от своей дочери, словно не слышала ее. Мы обе наблюдали, как она побежала вниз по лестнице, вышла из дома и выкинула засов в мусорное ведро на краю тротуара.


Я обернулась, чтобы посмотреть на Пенелопу, но она не смотрела на меня в ответ. Я разочаровала ее.


Памела вихрем вошла обратно в дом, направляясь прямо наверх по лестнице и толкнув меня плечом. В итоге я попятилась, потеряла равновесие и упала назад. В ушах звенело, когда я ударилась головой о стену при спуске, спина кричала в агонии, когда я обнаружила, что у меня кружилась голова и я была дезориентирована у подножья лестницы.


Я упала, вот, что случилось. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы все связать.


Простонала, когда села, а Пен кричала, побежав за мной по лестнице.


Она помогла мне встать, но я никогда не смогу забыть взгляд на ее лице, тот, который говорил, что то, на что я тайно надеялась — на изменения отношения от нашей матери — никогда не произойдет. У Памелы была власть, чтобы вывести нас отсюда, подальше от ее абьюзивного мужа, из бедности. Она даже продолжала воровать кредитные карточки и обкрадывать своих богатеньких друзей. Если бы она потратила половину этих денег на дом, одежду и еду для своих детей, у нас бы получилось.


Этого никогда не случится.


Я всегда хотела исправить тот момент, когда мне следовало отстоять Пен перед мамой. После того, как Пэм ударила ее, я должна была столкнуть суку с лестницы. Я должна была убить Кали.


Что если я получу третий шанс, чтобы сделать все правильно, и тоже облажаюсь?


— Ты не в своей тарелке, — сказала Кали, улыбаясь мне, когда нависла над кроватью и смотрела на меня сверху-вниз. — Ты понятия не имеешь, во что ввязалась.


А затем она поцеловала меня, и я проснулась.


Сон повторился и в субботу, и в воскресенье, а наутро я проснулась с эмоциональным похмельем.


Блять, страстно ненавижу утренние кошмары понедельника.


Серьезной, блять, страстью.





В понедельник Сара Янг удивила меня картой, ведущей прямо к собственности Тома в лесу. Я так чертовски устала, что едва держала глаза открытыми, когда подняла голову, чтобы увидеть, что она только что разложила на столе. Как только поняла, кровь отхлынула от моего лица и комната закружилась.


Внешне я оставалась насколько могла равнодушной.


— Что это? — спросила я, зевая и опуская рукава толстовки на руки, чтобы Сара не заметила, как они дрожали.


Я почти не спала три ночи. И не из-за секса с Хаэлем. А потому, что продолжала видеть сон про Памелу и Пенелопу, который заканчивался тем же сном с насмешливыми замечаниями от Кали. И чем больше я видела их во сне, тем хуже мне становилось внутри.


— Об этом я и пришла спросить тебя. Это карта, которую Найл оставил в одном из карманов своего пиджака. Мы нашли ее, когда обыскивали его шкафчик в участке, — Сара оставила карту на месте, это была плохая фотокопия на салфетке с поспешными каракулями на ней.


Откуда Найл мог знать об этом месте? подумала я, мысли разбегаются, а тело откинулось в кресле, притворяясь скучающим.


Все выходные я объезжала член Хаэля в слишком высоких каблуках. Сегодня я сидела здесь, гадая, как, блять, Тинг нашел тайное место Хавок. И что Сара Янг будет с этим делать.


— Я пошла туда по карте, красивая собственность. Кажется, она принадлежит Тому Мюллеру. Это имя тебе знакомо? — спросила Сара, и мы оба знали, что она уже знала ответ на этот вопрос.


— Парень матери Виктора, — сказала я, небрежно пожав плечами. — К чему вы клоните?


Готова поспорить к ночи, когда Найл убил Иви. Он последовал туда за мальчиками. Я подавила желание прикусить ноготь на большом пальце. Это не поможет. Я лишь повсюду размажу свою помаду. На мне уже помятая толстовка, мои светлые с красным волосы распущены и кудрями падали мне на плечи. Не знаю, как Кэл или Оскар упустили это из виду, но какое тут еще может быть объяснение?


— Я обошла участок, но он размеров в несколько сотен акров, — выдохнула Сара и сложила руки на поверхности стола. — Буду с тобой честна, Бернадетт.


— Ладно? — начала я, сердце колотилось в груди.


Ну и что? Какой-то уличный коп нашел карту участка в лесу. Ни черта не значит. Но это не так. Это значит многое, потому что это то место, где человек может закопать тело, которое не хотел, чтобы его нашли.


— Я не работаю на отделение полиции Спрингфилда. Вообще-то я работаю под прикрытием на VGTF.


Я смотрела на нее, не подав никакой реакции. Бред подумала я, но по тому, как Сара смотрела на меня, я задумалась, не говорила ли она правду.


— Вы работаете на VGTF28? — повторила я, подумав про Специальный отряд по борьбе с бандами.


Он был подразделением ФБР, подразделением нацеленным на — сюрприз, сюрприз, — банды вроде Хавок. Но быть того не может. Не может Сара быть здесь из-за Хавок.


— Я здесь не из-за твой банды, — сказала она, словно могла читать мои мысли. В ее тоне было что-то покровительственное, что говорило о том, что она считала нас детьми. Всех нас. По крайней мере пока. Она ни черта не знает. Что такого в людях старше двадцати одного29? Такое чувство, что перещелкивает в мозгу и вы забываете, какого это быть молодым, злым и отчаянным. То, что мы учимся в школе, не лишает нас права на что-то, даже на убийство. — Вообще-то, я приехала сюда расследовать дело твое отчима, прямо с того момента, как мы зачислили его напарницей.


— Почему вы мне это рассказываете? — спросила я, утопая в свитшоте, чтобы уменьшить себя.


Я, блять, никак не могу позволить Саре Янг прочитать меня.


— Потому что я думаю, ты знаешь, для чего используется эта земля. Я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь. Мы хотим закончить это расследование, но мы все еще упускаем ответы на главные вопросы, — я лишь смотрела на нее, потому что мы обе знали, что водим друг друга за нос. — Ты знаешь, где Найл, Бернадетт?


— Серьезно, это уже пятидесятый раз, когда вы меня об этом спрашиваете, — огрызнулась я, желая просто встать, убежать, найти мальчиков и узнать, какой план. Кэл может быть прав: возможно нам придется убить Сару. — Мой ответ неизменен. Могу я, пожалуйста, уйти к чертям?


— Если вспомнишь что-то, — продолжила она, когда я медленно поднялась с кресла. Словно я взорвусь, если не выберусь отсюда к черту. — Дай мне знать. Я в курсе про проблемы капитана с твоим парнем, что-то про брошенную дочь, — она одарила меня взглядом. — Возможно, мы могли бы помочь с этими обвинениями.


Я ничего не сказала, думая про Хаэля, пока объезжала его прошлой ночью в этих каблуках.


Я почувствовала себя необоснованно грустной, когда уставилась в ответ на женщину передо мной.


— Вы врали мне, а теперь хотите, чтобы я была вашим стукачом? — уточнила я, но она покачала головой, опровергая слова, которые я даже недосказала. — И все это, чтобы избавиться от сфабрикованных обвинений, созданных чрезмерно контролирующим отцом, который просто не может принять, что его дочь больше не маленькая девочка? — посмеялась я, когда шла к двери. Я убедилась, что длинные рукава толстовки достигли дверной ручки, чтобы Сара не увидела, как я дрожала. — Вам придется постараться получше, — сказала я, а затем ушла, хлопнув за собой дверью.


Мисс Китинг увидела, как я шла, но она должно быть поняла, что я не в настроении, и оставила меня в покое.


Я проигнорировала ее и направилась прямиком на занятие Хаэля по базовой биологии. Я проходила тот же предмет в девятом классе, и точно знаю, что он нужен ему, чтобы окончить школу. Но в этом классе не потому, что глуп, а потому, что, когда я распахнула дверь, чтобы найти его, он пялился в свой телефон и был не в нашем мире, оторванный от реальности нашей ситуации. Просто Хаэль настолько..Хавок до мозга костей. Он не жил ни ради чего другого. Это не так, как у Виктора с его наследством, или, как у Оскара с его фотографией «лучший выпускник». У Хаэля нет причин здесь находиться, и я бы не удивилась, если однажды он выйдет из кампуса и никогда не вернется.


— Иди сюда, — сказала я ему, и поднял глаза на звук моего голоса.


Никто в классе не посмел жаловаться, что я прервала, и мы проигнорировали учителя, когда он шипел на нас двоих, чтобы мы несли свои задницы в кабинет директора. В этом не было смысла. Ванн слишком боится Хавок, чтобы сделать хоть что-то, а не просто ходить по пятам, как дрессированный пес.


— Что случилось? — спросил Хаэль, когда вышел в коридор, подойдя так близко ко мне, что наша обувь соприкасалась.


Тогда-то я и поняла, что мы точно родственные души. Он видел меня расстроенной, а потом расстраивался из-за меня. Мне это нравилось. Мы связаны между собой способами, выходящими за рамки физического прикосновения: это шло глубоко-глубоко, до самых костей.


— Сара – VGTF, — выболтала я, потому что испытывала проблемы с хранением информации. Я должна была сказать кому-то. Хаэль встретился со мной взглядом, а потом кивнул, словно его это не волновало. Никто из них не волновался, от слова совсем. Что ж, это не правда, не так ли? Они беспокоятся, просто усердно стараются это скрыть. — И она знает, где находится участок Тома. Она следовала за Найлом.


— Какого хрена? — спросил Хаэль, словно не мог представить, как, черт подери, такое могло случиться. Его лицо помрачнело, когда он пришел к тому же выводу, что и я. — Иви, — сказал он, и я кивнула. — Черт, той ночью мы были в спешке. Если он поджидал неподалеку от квартала или что-то вроде, он мог сесть нам на хвост.


Мы стояли в темной зоне, так что тут определенно не было камер — а даже если и были, то они записывали дерьмовую картинку, но не звук — но я не спускала глаз с Сары или Константина. Я бы не стала исключать, что они прибегнут к чему-то столь элементарному, как подслушивание.


— И ты сначала пришла ко мне? — спросил Хаэль, выглядя довольным от этой мысли. Я одарила его взглядом. — Что? Я просто рад, Блэкберд, — ухмыльнулся он, но я поняла, что он тоже беспокоился. В его улыбке был легкий изгиб, как в витражном окне с одним разбитым стеклом. — Ладно, ладно, мы сможем с этим разобраться. Послушай, скоро обед. Поедим и разберемся вместе.


Я кивнула, но чувствовала себя неспокойно, словно только начала видеть, как кусочки этого пазла соединялись в одно целое. Как только я получу полную созданную картину, то она может мне не понравиться.


— Это плохие новости, — согласился Вик, когда остальные нашли меня и Хаэля в столовой, поедавшими пиццу папперони и сидящими друг напротив друга. Я хотела уйти из кампуса вместе, но подумала, что это навредит больше, чем поможет, когда дело касается Сары Янг. Виктор потер свой подбородок и затем обменялся взглядами с Оскаром. — Возможно, мы захотим продвинуться дальше с Памелой, — сказал он, и Оскар кивнул, но лишь едва.


— Как одно связано с другим? — огрызнулась я, чувствуя, как моя кожа горела и напряглась от разочарования.


Я посмотрела прямо на Вика, но он лишь слегка покачал головой, предупреждая меня замять тему.


— Стейси здесь, — объяснил он, и я замолчала, чтобы оглянуться через плечо.


Стейси Лэнгфорд может быть единственным человеком в школе достаточно храбрым, чтобы подойти к нашему столику во время обеда и вообще сесть. Она заняла место рядом со мной и сложила свои руки поверх стола. Ее светлые волосы собраны в беспорядочный пучок на макушке, обувь — дизайнерская. Ее обувь тоже украденная. Вообще, весь ее наряд кричал о краже.


Я поместила трубочку от своего шоколадного молока между губами, гадая, нравится ли Стейси моя помада. У меня огромная коллекция, большая часть которой краденная, как и ее наряд. Оно выглядит лучше, когда краденное. В этом цвете есть нечто особенное, что невозможно получить на фабрике, что-то, что не поддается химии. Это опасность быть пойманным, это удовольствие от того, что трахаешь управление.


— Ты избегала нас три гребанные недели, — промурылкал Оскар, но не в приятном смысле.


Нет, он звучал, как кот, который был воодушевлен идеей убить мышку. Стейси не упустила опасные нотки в его голосе, посмотрев на него. Ее голубые глаза было бесконечными, каким кажется заледенелое озеро, когда стоишь на его скользкой поверхности и смотришь вниз.


— Да, простите за это, — угрожала она, слабо улыбаясь.


Это быстро сменилось нахмуренностью, когда она обернулась и согнула пальцы вокруг испачканного граффити пластика. Некоторые из здешних столов были из дерева и занозы настолько сильны, что сидеть в за ними могли только представители низших слоев общества Прескотт. Все торчки и зависимые собирались вокруг деревянных столов, обмениваясь дерьмом и наркотиками. Ну, это то, что они обычно делали. Коп кампуса смотрел на это сквозь пальцы, получая долю от каждой продажи.


Но сегодня у нас были «реальные» комы внутри, копы вроде Сары Янг.


Я определенно недооценила ее. Я поступила с ней так, как все поступали со мной. Я увидела милую, маленькую блондинку с мягким лицом и глазами лани, кофейные кружки с вдохновляющими надписями и несколько тщательно выбранных вещей из Pottery Barn30 на ее кухне, и я сделала поспешные выводы.


— Такова твоя сделка, — сказал Вик, полагаю, скорее себе, чем Стейси. Он ненавидел то, что я провела все выходные с Хаэлем. Знаю, что ненавидел. Но он будет самым последним человеком на Земле, который признается в этом. Упрямый ублюдок. Внезапно мне стало жарко и я сняла толстовку, швырнув ее на стол в виде черного комка. — Ты нас позвала. Ты имеешь право отказаться, пока не приняла нашу цену. Что ты хочешь, чтобы мы сделали, Лэнгфорд?


Она кивнула и выдохнула, посмотрев на свой столик, за который она обычно садилась. Ее девочки собрались за ним, как и обычно. Одна из них, по сути, трахала парня на столе, пока остальные смотрели, как она терлась медленно и приятно, ее узкие джинсы превратили ее задницу в яблочко. Парень не мог убрать от нее свои руки.


Я снова посмотрела на Стейси, всасывая свое молоко, пока сидела здесь в кожаных штанах и топике, сделанном из старой футболки моего парня. Вы можете подумать, о каком парне речь, но факт того, что я даже не знаю, придавало ей более современный вид, так что я не думаю о том, откуда пришла вещь или кем она пахла. Я нашла ее чистой в стирке, так что теперь она моя.


— Послушайте, — начала Стейси, проведя рукой с множеством колец по лицу. Очевидно, они не для виду. То есть, это девушка, которой мы заплатили ничтожную сумму денег за бунт. Ее банда девочек перевернула машины копов, подожгла их, ограбила главную улицу Мейн Стрит в Спрингфилде. Удивлена, что никого не подстрелили. — Я никогда не смогу заплатить цену, которую вы просите, в обмен на то, что нужно мне, — ее брови сошлись, когда Каллум придвинулся к нам чуть ближе, держа пэпси, зажатый между пальцами с голубыми ногтями. То, что он присел на столе, казалось, не смутило Стейси. Я видела, как два другим ученика вздрогнул при виде его. — В любом случае, думаю, это может быть немного вне вашей лиги.


— Что значит вне нашей лиги? — требовательно спросил Оскар, тут же сфокусировавшись на ситуации.


Он держал iPad в руке, пока я смотрела на него и пыталась примирить привычный образ его, далекого и недостижимого, с человеком, который трахал меня сзади, пока все его друзья наблюдали. Мы уставились друг на друга, и я сильнее всосала трубочку.


— Я всегда была честна с вами, ребята, — продолжила Стейи, и ее голос стал тяжелым и мрачным, это был голос женщины, в которую мы перерастаем, нравится нам это или нет, в момент, когда мы понимаем, что жизнь для представителей нашего пола гораздо менее приятна. Я нахмурилась сильнее, потому что мне действительно не нравилось в каком русле протекала эта беседа. — Так что я окажу вам услугу и предупрежу заранее.


— Предупредишь? — спросил Вик, прищурив взгляд. — О чем, блять, ты говоришь? Ты позвала нас несколько недель назад.


Я перевела взгляд на Аарона, но он не смотрел на Стейси. Вообще-то, он уставился на меня своими больше золотистыми, чем зелеными глазами. Он беспокоился. А когда он беспокоится, он смотрит на меня, словно я — единственное, что имеет значение. Вполне уверена, что одна из причин, по которой он пытался избавиться от меня, оттолкнуть меня от Прескотта в сторону иной жизни. Кара и Эшли должны значить для него больше, но..мы оба знаем, что наша любовь настолько эгоистична и глубока, что мы вполне могли выбрать друг друга, если перед нами встанет невозможный выбор. Я не говорю, что это нормально, или что это не извращенно, но это вполне возможно.


Я отказывалась думать об этом.


Стейси вздохнула, доставая свой телефон из кармана. Это был розовый iPhone, тоже украденный, я в этом уверена. Ну то есть, бросьте, это школа, мать ее, Прескотт.


— Причина, по которой я позвала вас.. — начала она, пока проверяла свои сообщения, а затем посмотрела на Вика. Она встревожена. Как Виктор и его непрерывное курение, она игралась со своим телефоном, чтобы сбежать. Нервный тик выдал куда больше, чем она могла передать словами. Стейси Лэнгфорд напугана, и не думаю, что это то, что я видела раньше. — Заключается в том, что мои девочки ограбили не того ублюдка, — он сухо посмеялась, смех был зернистым и похожим на песок, скользящий по моей коже. — Господи, блять, Боже, как бы рассказать, — она выдохнула и попыталась снова. — Вы знаете, что моя банда и я отвечаем за всех шлюх в городе.


Я лишь уставилась на нее. Я этого не знала. Внезапно во рту стало больно, и я убрала трубочку от губ. Я — само противоречие: сижу здесь, в коже, татуировках, с украденной помадой, а в руках — пакет с шоколадным молоком, и веду себя в школьной столовой как ребенок.


В этот момент до меня дошло осознание, что выросла навсегда и безвозвратно. Я никогда не смогу вернуться назад. У меня не было такой опции около десяти лет, но дошло до меня только сейчас. Детство ушло и уже никогда не вернется. Его даже и не было, от чего мне стало еще грустнее.


Я отложила напиток в сторону.


— Мы хорошо осведомлены о разрешние, которое мы дали, — сказал Виктор, встав напротив Стейси, нависая над ней, его руки лежали на бедрах, его огромная фигура отбрасывала тень, которую не мог повторить ни один мужчина. В ней столько же формы и сути, сколько и в нем самом. — Ближе к делу.


— Что ж, наша игра заключается в том, чтобы обшарить клиентов и найти тех, у кого есть деньги, — сказала она, уставившись в пол, вместо того, чтобы смотреть на Виктора. Впервые за все время я могу с уверенностью сказать, что она выглядит менее способной, чем он. Обычно, когда она и Вик смотрят друг на друга, это похоже на то, как один альфа смотрит в глаза другого. Убила бы Стейси Кали, наблюдая, как она задыхается, дрожит и блюет в собственный рот? Уверена, да. Она зашила пизде губы, не так ли? — Мы отправляем к ним наших лучших эксортниц, а затем, пока их член находится глубоко и в их проплаченной кисике, мы обкрадываем их к херам.


— По мне, так разозленный клиент звучит, как детская забава, — безэмоционально сказал Оскар, но Стейси проигнорировала его.


Они были похожи на змею и ящерицу, но ящерица эволюционировала параллельно со змеей. В то время как змеиный яд мог убить сотни здоровых мужчин одной лишь каплей, ящерица не имела никакого влияния. Вот кем они были: всего лишь двумя дикими животными, которые эволюционировали, чтобы разобраться с дерьмом друг друга.


— Что ж, так получилось, что этот разозленный клиент — член «Банды грандиозных убийств», — сказала Стейси, и в моей головы зазвенели колокольчики тревоги. Моя кожа покрывается мурашками, а волосы на затылке встают дыбом, когда мои ногти впились в бедра кожаных штанов. — Они взяли двух их моих девочек, но вернули лишь одну.


Она перевела взгляд с Виктора на меня, ее улыбка была еще мрачнее моей.


Думаю, Стейси была посвящена в дела похуже, в отличии от меня. Вероятно, в каком-то сценарии, в какой-то момент она была по сути Пенелопой.


Внезапно я почувствовала себя привилегированной и слабой.


Мои ногти сильнее впились в ноги, что даже через кожаный материал штанов пошла кровь.


— Ты позвала нас, чтобы найти другую девушку? — спросил Вик, но не так, словно верил в это.


Он знал, так же хорошо, как и я, что девушка мертва. Он лишь хотел, чтобы Стейси сказала это.


— О, в конце концов мы нашли ее, — сказала Стейси с очередным едким смехом, глядя в сторону ряда окон справа от нас. На всех них были решетки, словно это была тюрьма, а не школа. — Когда я позвала Хавок, мои девочки сообщили, что за ними следят. Вот, в чем было дело. Но когда День снежка официально закончился и в субботу взошло солнце, было уже слишком поздно. Мне больше не нужны были ваши услуги, — на долгое время она закрыла глаза, так на долго, что в итоге мы с Виком переглянулись. — Не думаю, что вы как-то сможете защитить нас от них, ни за одну цену, которую я могла бы заплатить.


Стейси открыла глаза и встала, когда Вик сделал шаг ей на встречу, словно понял то, что я пока не догнала.


— Отправленная назад девушка, что она сказала о случившемся? — спроисил о, и Стейси улыбнулась грустной, отчаянной, ужасной улыбкой.


— Моя девочка, она была напугана. И я серьезно, эта девчонка пришла домой и обнаружила свою мать на диване с передозировкой. Она через многое прошла, и я никогда не видела ее такой, — Стейси выдохнула и снова провела руками по волосам. — Когда они допрашивали ее, то она сболтнула первое, что пришло в голову, — он посмотрела на Вик с предупреждением, что было интересным поворотом. Что бы она не собиралась сказать, она думала, что это могло его расстроить. Но еще, она не извинялась. — Они спросили, на кого она работает, и единственное, что из нее вышло, — Хавок.


— На этом все, — огрызнулся Оскар, его рука сжалась на iPad таким образом, что я беспокоилась, что он не сможет сдержать свой характер. — Уходи. Сейчас же.


Стейси кивнула, ее глаза прошли мимо Хаэля, а потом вернулись ко мне.


— Будь осторожна, ладно? Иногда нам приходится на собственном опыте убеждаться, что мы не так уж непобедимы, как нам кажется, — она ушла в направлении выхода, и ее девочки поднялись с их стола, как стая птиц, следуя за ней и оставляя парня с все хватающими руками позади.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги