Апельсинки для Осинкина (СИ)

Глава 10

Эля

— Не приближайся! — выкрикнула я, предупреждающе выставив вперед одну руку, а второй крепче сжимая злополучную курицу.

Видно, вид у меня был действительно воинственный. Ну, или, как вариант, у нашего фермера личная неприязнь к мороженым курицам. Суть в том, что Федор остановился в двух шагах от меня.

— Ты чего, Элечка?.. — спросил так, как будто ему начисто отрезало память. Как будто не он несколько дней назад напал на меня в темном переулке. — Я мириться пришел, а ты вон как.

Мириться?

Я непонимающе вскинула бровь, ожидая пояснений. В понятии Грибова это вот «мириться» могло означать что угодно. От совместно проведенной ночи до того, чтобы прикопать меня где-нибудь в лесополосе. Ни тот, ни другой вариант меня, по очевидным причинам, не устраивал. А другого от Федора я попросту не ожидала.

— Да, я это… — Он нахмурился и почесал затылок. Несколько раз дернул нижней челюстью, как будто то, что он собирался сказать дальше, застревало у него в горле, точно рыбья кость: — Пришел прощения попросить. Ты извини меня, ладно?

Сказать, что я обалдела, значит, не сказать ничего.

Руки опустила, но курицу продолжала держать крепко. Чтобы Федор Грибов пришел извиняться? Это немыслимо! Я даже невольно взглянула на небо: не пошел ли леденцовый дождь, о котором мечтали мои дочки. После слов Грибова я была готова поверить во что угодно.

— То есть мне теперь можно без опаски ходить по улицам, даже темным, и не бояться, что тебе в очередной раз захочется поиграться? — спросила, дабы убедиться, что я верно поняла смысл его слов.

— Конечно-конечно, — поспешно согласился Федор, покивав так рьяно, что затряслись все три его подбородка разом. — Ты вообще можешь делать все, что угодно, Элечка. Только это… Отзови своих церберов, лады?

Он прищурился, отчего его глаза стали еще более маленькими, но оттого не менее злыми.

— Каких церберов? — окончательно растерялась я. У меня даже собаки не было, не говоря уже о том, чтобы держать дома каких-то мифических существ. — Ты часом не перегрелся, Федор?

— Не весь, — хмуро отозвался Грибов. — Но задница у меня горит знатно, как ты и хотела. Твои проверяющие скоро доведут меня до чертиков. Ты ведь не хочешь, чтоб по твоей вине развалилось мое хозяйство, Эля? Только представь, как будут «благодарны» тебе односельчане, если ты лишишь их единственного нормального источника дохода.

— Постой… — произнесла и часто-часто поморгала. Может быть, это я перегрелась? Иначе с чего мне слышать то, чему нет никакого разумного объяснения? — Считаешь, будто это я направила к тебе проверяющих? Ты, правда, сошел с ума, Федор? Откуда у меня такие деньги и связи? Мы с дочерьми едва концы с концами сводим, а ты несешь чушь. Я простая сельская фельдшерица…

— Ты-то да, — наиграно-любезно согласился Федор. — Зато у твоего полюбовничка все в порядке и со связями, и с деньгами.

Час от часу не легче. Теперь мне еще какого-то неведомого любовника приплели. Интересно, откуда бы ему взяться? Мужчины со связями и деньгами в лесу не растут, как грибы. После дождичка в четверг их под елкой не отыскать.

Если только…

— Андрей? — предположила я. — Ты о нем говоришь?

Единственный мужчина, с которым я познакомилась за последние годы, это он. Не знаю точно о его связях и средствах… Но сам он выглядит вполне весомо. Да и ведет себя уверенно, но при этом не дерзко. Не то, что Грибов. Даже извиниться не сумел по-хорошему, превратив примирение в какой-то фарс.

— Он мне не представился, — буркнул Федор и машинально потер подбородок.

Присмотревшись, я заметила внушительный фингал, умело замазанный тональным кремом. Грибов еще и плечом как-то странно дернул, как будто оно у него было вывихнуто, а после вправлено.

— Если речь об Андрее, то он не мой любовник, — призналась я как будто с некоторым сожалением. — Просто хороший знакомый. Друг.

В последнем я сомневалась, но не смогла умолчать. Кем бы ни был мой таинственный помощник, он совершил практически невозможное – заставил Федора пойти на попятный.

— Скажи другу, чтоб отозвал своих шавок, — как всегда грубо заметил Грибов. А, поняв, что мне такое обращение не нравится, снова залюбезничал: — Будь человеком, Эля. Не лишай односельчан рабочих мест, а магазины ― свежайшей продукции. Пожалей народ.

Знал, прохвост, на что давить. Его самого мне было не жалко ни капельки. Признаюсь четно, вид фингала впервые не вызвал у меня инстинктивного желания немедленно помочь и подлечить. И я совершенно не против, чтобы в хозяйстве Федора навели порядок. Может быть, после этого он начнет своевременно и в полном размере платить работникам зарплаты.

— Если увижу Андрея, поговорю, — уклончиво пообещала я. — Но, может, это не он?

— Он, он, — возразил Федор. — Большее некому. Так что, мир?

Он протянул мне потную пухлую ладонь, но я ее не пожала. Ограничилась легким кивком.

— Мир, — повторила, не забыв добавить: — Только и ты держи свое слово. А то…

Я не договорила нарочно. Угрожать Федору, в самом деле, мне было нечем. Но если уж есть то, что сможет удержать его в рамках приличия, пусть так и будет. Даже то, что Грибов решил, будто у меня есть могущественный любовник, не страшно. Уж лучше путь распускает сплетни, только не нападает больше.

Когда Федор уехал, я позвала девочек.

А они вышли из березняка, держа за обе руки… Андрея!

— Мама, смотри, кого мы нашли! — радостно провозгласила Вася.

— Да нет же, это он нас нашел! — смеясь, поправила ее Клара.