Апельсинки для Осинкина (СИ)

Глава 53

Андрей

Грибова я застал в плачевном состоянии. Настолько, что даже не признал с первого взгляда. В этом небритом, растрепанном, небрежно одетом мужике с красными глазами мало что осталось от прежнего Федора Грибова. Передо мной был уже не здоровый пухляш, считавший себя царем горы, точнее, королем села. Он поселился в небольшой городской квартире и захламил ее так, словно здесь проживал не бывший бизнесмен, а десяток свиней с фермы. Хотя, зря я наговариваю на чистоплотных хрюшек. Они бы такой бардак не развели. Всюду валялись пустые бутылки, обертки, банки из-под еды быстрого приготовления. Дверь не была заперта. Наверное, потому, что выносить ворам попросту нечего.

Но ведь за продажу фермы Грибов выручил немало!

Неужели успел все прогулять? Или догадался положить в банк до того, как опустился на самое дно. Прошло не так много времени с последней встречи, но я видел перед собой совершенно другого человека.

Человека ли?

Услышав посторонние звуки (это я матерился, наступив во что-то скользкое и неприглядное, проехав на этом из одного угла прихожей в другой) Грибов поднял голову. Он сидел за столом, заваленным разным хламом, и, как родную, обнимал жестяную банку с каким-то напитком.

— Ты? — спросил надломленным, каким-то простуженным голосом. Помахал перед глазами рукой, а после и вовсе нахлестал себя по поблекшим щекам. — Опять эти видения. Задолбали!..

Н-да, кажется, к «господину» Грибову стали являться чертики. И почему-то в моем обличье.

— Не видения, и задолбать тебя я не собираюсь, ты сам неплохо с этим справляешься. До чего ты докатился, Федор? — Я вытащил из его рук полупустую банку и презрительно бросил в стоявшее недалеко ведро. — Возьми себя в руки. Соберись!

— Пошел вон, — парировал Грибов.

Сложил руки на груди и демонстративно откинулся на спинку стула. Вот только последний не выдержал могучего веса и, укоряюще хрустнув, сложился, увлекая незадачливого хозяина на пол. Грибов знатно приложился пятой точкой, зато, вроде бы, протрезвел. Не слишком желая пачкаться об этого типа, я все же протянул ему руку помощи. Но он ею не воспользовался. Поднялся самостоятельно и, прижавшись спиной к стене (видно, чтобы снова не упасть) спросил:

— Чего приперся?

— Поговорить, — честно признался я.

— Не о чем, — ворчливо отозвался Грибов. — Ты уже забрал у меня любимую женщину, вынудил продать ферму. Тебе все мало?

Интересно в его глазах выглядела ситуация. Правда, к реальности не имела никакого отношения.

— Ферму ты просрал сам, прокручивая черные схемы в надежде получить больше прибыли. А, поняв, что не тянешь, перепродал другому. Что до Ариэль — ты, реально, считаешь, что именно так ведут себя с любимыми женщинами? Домогаются на улицах? Распускают руки а, получив отказ, пытаются убить?

Кулаки Грибова сжались, на лице отразилась ярость:

— Я уже говорил, что не имею отношения к нападению на Ариэль. Да я сам бы прикончил того ублюдка, который посмел к ней притронуться хоть пальцем. И тебя бы прибил… Хотел. Но она выбрала тебя. Я просто ушел с дороги. И ферму продал… чтобы Ариэль больше не видеть. Больно мне, понимаешь?

Он ударил себя в грудь кулаком. Пухлые губы затряслись, как у ребенка.

— Допустим, это был не ты, — согласился я. — Но методы ухаживания у тебя все равно как у бабуина. Неудивительно, что Ариэль выбрала другого мужчину. Но речь сейчас не о ней.

— Что?.. — спросил он, присаживаясь за стол и утирая глаза какой-то грязной тряпкой. — Ты не про Ариэль пришел разговаривать?

— Нет, — подтвердил я. Было одновременно жалко опустившегося Федора и в то же время противно. Сам загнал себя в яму, но продолжает обвинять других в промахах. Клянусь, если бы не желание Ариэль помочь этой тихоне Глаше, я ни за что не пришел сюда. — У тебя на ферме была любовница?

Грибов так яро потряс головой, что пухлые щеки всколыхнулись.

— Я только одну Ариэль всегда любил, — повторил он, как заведенный. — А она мне отказывала. Я и так к ней, и эдак… Как она там поживает?

— Замуж выходит, — безжалостно припечатал я.

— За тебя? — догадался Грибов обиженно.

— Да, — произнес я не без гордости. — У нее все хорошо. В отличие от другой молодой женщины из села. Говоришь, любовницы у тебя не было… — Нависнув над Федором, я пригвоздил его к месту взглядом: — Хорошо. Задам вопрос иначе: ты вступал в интимную связь со своей секретаршей Глашей?

Грибов как-то подозрительно хмыкнул и отвернулся.

— Да или нет? — повторил я.

— Было пару раз, — неохотно признался Грибов. Поймал мой настороженный взгляд и добавил: — Может, тройку. Но она сама ко мне лезла. Прицепилась, как лист банный. Я же страдал по Ариэль, сох по ней буквально. А эта успокаивала, ластилась, подпаивала немного. Ну, я пару раз и сдался.

По его словам выходило так, что девушка попросту совратила бедного и несчастного Грибова. Так и хотелось навалять ему по первое число. Мозги чтоб на место встали. Да он и без того пошатывался…

— О беременности Глаши знал? — спросил я в лоб.

Грибов помялся, покачал головой, но выдал:

— Она клялась, что принимает какие-то таблетки и не залетит. А потом решила свинью подложить.

— А ты что? — спросил я, видя только одну свинью в этой истории. Вернее, одного не в меру раскормленного хряка.

— А я что?.. — повторил Грибов и развел руками. — Подкинул ей деньжат на хорошую больницу и велел избавиться от последствий. Она согласилась. Потом дела пошли совсем фигово, пришлось Глашку уволить, как и других сотрудников.

— И ты ее больше не видел? — твердо поинтересовался я. — Что-нибудь знал о ее жизни?

Грибов похмурился, прежде чем ответить.

— Звонила она пару дней назад. Что-то там пела про любовь… Я даже слушать не стал. Не до нее мне сейчас. Со своими бы делами разобраться.

— Отлично, — констатировал я. — Марш в душ и одеваться.

— Это еще зачем? — опешил Грибов.

— Будем разбираться с делами, которых ты наворотил. Поздравляю! — Я обрушил руку Федору на плечо так, что тот присел и крякнул. — Ты стал отцом. Глаша родила тебе сына.

— Сына?.. — неверяще повторил Грибов.

— Именно, — подтвердил я. — Одной, без работы и денег ей его не вытянуть. Ты обязан помочь. Только для начала приведем тебя в человеческий вид.