Артефаки. Часть 3 (СИ)

Этап 2. Глава 1

ЭТАП 2. АРТЕФАКТНИКИ

Глава 1

Эль-Нат развивался на пустынном континенте, под палящим, смертельно опасным солнцем. На территории постепенно разрастались поселения, по большей части в скалистых местностях, окутанных спасительной тенью. Затем технологии достигли такого уровня, что деревеньки превратились в города, а люди придумали, как выживать под прямыми солнечными лучами.

Осталась одна нерешённая проблема.

Вернее, только жители считали её нерешённой, властей всё устраивало.

Добраться из одного города до другого можно было только на лайнерах, и удовольствие это не из дешёвых. Поэтому такие, как я, из бедных районов Акамара, никогда не путешествовали не то что по миру, а даже по своей стране — банально не было денег.

Местность для других транспортов не предназначена. Единственное, на что всё-таки выделили деньги — это два бесконечных рельса, протянутых через весь континент для перевозки железной руды.

Само собой, поезд, охватывающий все города Эль-Ната (почти 700 километров!), не мог не привлечь внимание бедняков. Но добраться до поезда — тот ещё квест. Именно на этом квесте решили наживаться «пустынные байкеры».

— Ехать будем четыре часа, — инструктировал нас главарь — огромный бородатый мужик, который и торговался со мной в трущобах. — Писать, какать не останавливаемся. Мы довезём вас до товарняка и высадим перед отправлением. Ехать в железной руде сутки. Как вы знаете, поезда между городами не останавливаются, так что, кому далеко, писать-какать будете в железной руде. Спать там же. Всё понятно? «Вторая кожа» оплачивается отдельно, — хищно блеснул золотым зубом мужик.

Я отдала за это пятьсот электронных единиц — и что получила? Листочек, на котором от руки было написано «Акамар» и стояла какая-то слюнявая клякса.

Если поезд будут проверять контролёры, это меня спасёт от тюрьмы?!

— А что делать тем, у кого нет денег на «вторую кожу»? — заикнулась я.

Зря.

Тупой вопрос.

И так ведь понятно.

— Советую закутаться во всё, что попадётся под руку, — без тени сочувствия огрел байкер, — иначе, детка, в пункт назначения приедут твои обугленные косточки.

Я скисла, обхватила руками отчего-то дрожащие плечи.

Мотоциклы как будто вылезли из старых чёрно-белых фильмов: огромные, на первый взгляд — из прогнившего железа, с гигантскими тарахтящими выхлопными трубами, которые извивались рядом с ногами мотоциклиста, наверняка обжигая кожу. Коляска крепилась с боку и жалобно скрипела, когда мы поочередно начали переваливаться через бортик.

Нужду я заблаговременно справила в черте заброшенного завода. Надеялась, что этого достаточно перед четырёхчасовой поездкой по пустыне без единой остановки.

Рядом со мной скукожились три достаточно крупных мужчины. Места в коляске оказалось так мало, что наши колени любовно переплелись. Мы старались не смотреть друг на друга.

Ко мне подошёл бугай-байкер и ловким движением нацепил очки, больно щёлкнув резинкой по затылку, затем размашистым движением накрыл кого смог дырявым вонючим покрывалом.

Я бы хотела сказать, что поездка оказалась прекрасным разнообразием в жизни обычного артефактника и такой необходимой сменой обстановки, но правда была в том, что я чуть не задохнулась от обилия песка, чуть не сгорела под солнцем, чуть не вывалилась из коляски, не в силах пошевелить одеревеневшим телом, меня чуть не стошнило от укачивания, а мой желудок, шокированный голодом, видимо, начал пожирать сам себя.

Ветер был страшный. Поначалу мы стеснялись друг друга и такой интимной близости, но когда во все доступные отверстия каждого из нас забился песок, стало не до смущения. Очки не спасали, глаза покраснели от обилия попавших в них инородных частичек. Ноги затекли, и ни одна поза не спасала от этого безумия. Я ворочалась, пыталась поплотнее закутаться в смердящее одеяло, умудрилась полежать на двух мужчинах, сидящих по обеим сторонам.

Но песок всё равно был везде, облепив даже в волосы, превратив меня в пыльно-песчаного дикобраза.

Солнце добралось до кожи, впилось со всей безжалостной горячностью, оставив покраснения на ногах и волдыри на плечах.

Желудок крутило от голода и тошноты, мочевой где-то с середины стал очень требовательным компаньоном, а руки и ноги в какой-то момент безнадёжно обвисли и прекратили попытки хоть как-то разогнать кровоток.

Самой дороги, как и других байкеров, я особо не видела.

Мы прибыли к рудодобывающей компании где-то под вечер, такого облегчения мне ещё ни разу не доводилось испытывать (как бы страшно ни было это признавать, но проигрывало даже известие об очнувшемся Эване). Я перевалилась через корпус коляски, рухнула на жёсткую землю, подняв над собой песчаное облако, и чуть не начала целовать приятную, просторную поверхность континента.

— Поезд уезжает через десять минут, — рыгнул байкер, ревностно содрал с меня кусочек зацепившегося за одежду одеяла, кинул его обратно в коляску и сплюнул на прощание.

Я доползла до одинокого лысеющего кустика, облегчила участь своего компаньона мочевого, кишечнику приказала не вякать, и, едва шевеля ногами, побрела к поезду. Знакомые мужчины из моей коляски помогли забраться в вагон с железной рудой.

Хотела бы я сказать, что мы тут же взяли и отправились в путь. Но отправление задержали на два часа.

Наверное, обстановка была ужасающей, однако в моём полуживом сознании это не зафиксировалось. Я отметила про себя, что лежать на черных кристалликах минералов было вполне терпимо, места много, можно было вытянуть ноги и даже руки. Мужчины из моей коляски, видимо, не первый раз передвигались по стране подобным образом и выбрали самый удобный вагон, где не было крупных камней.

Голод усиливался, а встретить по пути супермаркеты надежды не было. Другие отчаянные путешественники тоже еды с собой не взяли, потому что дела наших компаньонов мочевых мы справляли в уголке вагона, предварительно просив остальных людей отвернуться.

Один из мужчин одолжил мне кусочек ткани для тюрбана и, видя мои нервные потрясывания, пустил полежать на своём спальнике, который предусмотрительно взял с собой. На самом деле, люди рассортировались по вагонам, но всех их объединяло одно: они подготовились. Повязали головы, укутались в одежды, прихватили удобные комплекты подушек и спальных мешков, чтобы не замерзнуть ночью.

Надо ли говорить, что единственным козлом отпущения оказалась я.

Козой.

Никто не рисковал перелезать через вагоны, потому что если навернёшься с поезда — никто тебя по пустыне искать не будет. Мы скучковались впятером — тем же командным составом, каким ехали в мотоциклетной коляске.

Мне повезло встретить таких потрясающих людей. Думаю, это поездка не превратилась в пытку только благодаря им. Меня укрыли всеми лишними вещами, которые только смогли отыскать, чтобы солнце не нанесло ещё большего вреда. Когда наступила ночь, и стало невыносимо холодно, мои товарищи по несчастью сдвинули спальники вплотную друг к другу и согревали своими телами.

Это не особо помогло, я дрожала, как осиновый лист.

Остальные, как ни странно, тоже.

Холод был того пронизывающий, что никто этой ночью так и смог уснуть. Я всеми силами пыталась увлечь себя рассматриванием звёздного неба и составлением карты созвездий, только вот стучащие зубы никак не давали сосредоточиться.

Спустя примерно восемнадцать часов с начала этого чудовищного путешествия усталость достигла критической отметки. Я вырубилась — на минутку или на час, не знаю. Меня растолкал один из мужчин, рядом с которым я тщетно пыталась согреться.

Вдалеке из земли, словно кактусы, выглядывали кусочки высотных зданий. Акамар стремительно приближался.

Железную руду в наш город не поставляли, следовательно и станций для высадки пассажиров не было. Но машинист получал процент с тех грязных единиц, что бедные эль-натовцы отваливали байкерам, а потому двух- или трёхкилометровый таворняк начал оглушительно тормозить.

Трясущимися руками я схватилась за железную лестницу, что была у каждого вагона, и начала спускаться. Отцепилась ровно в тот момент, когда состав тронулся. Меня накрыло песчаной волной, я обессиленно упала и свернулась эмбрионом.

Когда земля перестала трястись, а пыль улеглась, я приподнялась на локтях и заметила ещё одного человека, сошедшего с поезда. Он медленно приближался ко мне.

Прошло не меньше четверти часа, прежде чем в чёрном от сажи лице я смогла различить Дерека Юргеса.