Атлантия

Глава 27

Утром Чиро, Верховный Жрец, открывает дверь и снова входит в кладовую храма. По его лицу я сразу понимаю, что он принес плохие новости.

– Мне очень жаль, – говорит Чиро, – но мои люди в Совете подтвердили, что все сирены мертвы. – (Господи, как же я ненавижу его в этот момент.) – С острова вывезли двадцать семь тел.

Двадцать семь тел. На транспорте нас было двадцать девять, включая меня и Тру.

Мне столько всего хочется сказать. Но Майра велела ждать. Она постоянно повторяла, что я должна ждать.

До каких пор ждать?

Майра сказала, что я пойму, когда наступит время.

– Они уверены, что все мертвы? – спрашивает Бэй.

– Да, – отвечает Чиро и поглядывает на нас с Тру. Он, наверное, догадался, что мы прибыли вместе с сиренами. Как еще мы могли подняться на поверхность? Но вслух он об этом не говорит. – Мне очень жаль, но члены Совета абсолютно уверены в том, что на острове никто не выжил.

Голос Майры сработал. По крайней мере, на короткий отрезок времени. Она была самой могущественной сиреной, какую только знали в Атлантии. Почему тетя пожертвовала собой ради меня? С какой стати решила, что именно я должна буду спасти наш мир?

– Почему люди так жестоко расправились с сиренами? – спрашивает Бэй. – Сирены ведь и без того не могут здесь долго прожить.

– Некоторые люди все еще боятся, что сирены найдут способ выжить Наверху, – объясняет Чиро. – Вот поэтому они и решили навсегда от них избавиться, не оставив сиренам ни единого шанса.

– И они их убили, – говорю я.

– Но как это могло произойти? – недоумевает Бэй. – Я думала, что пение сирен Наверху становится еще сильнее. Я думала, тут ему никто не может противостоять.

– Члены Советов нижнего и верхнего миров сообща нашли способ, – отвечает Чиро. – Или, вернее будет сказать, его придумал ваш Верховный Жрец.

Я вся холодею.

– Невио? Он Наверху?

Чиро кивает. Лицо у него непроницаемое, и по голосу тоже трудно сказать, что он сейчас чувствует.

– Невио и еще некоторые члены Совета вашего мира поднялись на другом транспорте незадолго до прибытия сирен. Очевидно, он сам и все те люди, которых он отобрал, неуязвимы для голосов сирен.

– Тогда понятно, – говорит Тру. Голос у него тихий, как шорох песка. – Это они убили сирен.

«Только не кричи, – приказываю я себе. – Молчи и жди. Время еще не пришло».

Теперь все становится на свои места. Невио не стал подниматься с нами. Мы решили, что он поднимется позже, но он сделал это раньше. А потом вместе с членами Совета, с теми, которые убили мою мать, он уничтожил всех оставшихся сирен. Не думаю, что Невио стал сам марать руки, он все организовал, так же как прежде подстроил убийство мамы. Я даже могу представить, как он сидит в одной из лодок и отдает команды остальным, а те стреляют в сирен.

Но ведь Невио знал, что я поднимаюсь Наверх. И про Тру он тоже знал. Он должен был сообразить, что двух человек не хватает. Почему он ничего об этом не сказал?

Бэй нащупывает мою руку и крепко сжимает ее.

«Потому что Майра победила».

Это Майра спасла нас.

Она настолько хорошо спрятала нас с Тру от Невио, что Верховный Жрец вообще забыл о том, что мы поднимались на поверхность.

Майра приказала людям в лодках слушать ее, и они ей подчинились. Это длилось всего мгновение, но этого мгновения хватило, чтобы спасти нам жизнь.

Она оказалась гораздо сильнее, чем члены Совета, которые считали себя неуязвимыми для сирен. Гораздо сильнее всех остальных сирен и самого Невио.

Почему же она не спасла себя?

Почему вместо этого она спасла нас?

Что Майра имела в виду, когда сказала: «Меня так волновала собственная жизнь, я была такой страшной эгоисткой, что теперь с радостью расплачусь за все, что сделала»? Она считала своим долгом спасти нас?

И означает ли это, что моя тетя верила в богов?

Сейчас я знаю лишь одно: Майра абсолютно точно верила в меня.

– Но как мог ваш Совет согласиться на такое? – спрашивает Бэй.

– Не все согласились, – говорит Чиро. – Я был против, и многие члены Совета тоже. Мы ничего не знали о коварном плане убить сирен. В наших рядах произошел раскол. – Верховный Жрец глубоко вздыхает. – Невио и членам Совета, которые прибыли вместе с ним, гарантировали постоянное убежище в нашем мире. Это награда за помощь миру Наверху избавиться от сирен.

Мне следовало догадаться, что Невио всегда будет мало мира Внизу. Он хочет заполучить мир Наверху.

В этом мы с ним похожи, только я никогда не хотела править этим миром, я хотела просто увидеть его. Стать его частью.

Мне надо поговорить с Бэй. Я знаю секрет Невио. Я знаю, что он – сирениус, а Бэй не знает.

– Некоторые из членов Совета планируют сегодня вечером перенести в храм тела всех сирен и выставить их на всеобщее обозрение, – продолжает Чиро. – Думаю, так они хотят добиться публичного одобрения гибели вашего мира.

– А вдруг у них ничего не выйдет? – предполагает Бэй. – Наверняка люди, увидев тела сирен, поймут, что те ничем от них не отличаются.

– Можешь быть уверена: члены Совета сделают все, чтобы сирены как можно меньше походили на людей, – возражает Фэн.

«Им даже не придется прибегать к особым ухищрениям, – понимаю я. – Сирены сами постарались – грим, необычная одежда».

– И это еще не все, – говорит Чиро. – После того как народ посмотрит на тела сирен, по приглашению Совета наш почетный гость прочитает проповедь. Я имею в виду Невио.

Ну конечно, Невио. Этот тип ждет не дождется, когда можно будет использовать здесь свой голос.

Я понимаю: люди из мира Наверху вправе бояться сирен, которые способны манипулировать ими. Но они даже не подозревают, что именно этим Невио теперь и занимается.

Он использует свой голос, чтобы воздействовать на них, точно так же, как проделывал это с жителями мира Внизу. Верховный Жрец понял, что Атлантия гибнет, и решил спасти свою жизнь и жизни тех, кто привел его к власти, тех, кто помог ему убить нашу маму. Но как он собирается выживать здесь на протяжении долгого времени? Разве Невио не знает, что сирены Наверху неизбежно умирают? Разве он не чувствует то же, что чувствую я? Я здесь всего несколько часов, но уже понимаю, что теряю свою силу.

– А вы не можете помешать ему читать проповедь? – спрашивает Тру.

Верховный Жрец качает головой:

– Я устал бороться. Наш Совет уже не тот: как я уже объяснял, у нас произошел раскол. Я и мои сторонники оказались в меньшинстве.

У Чиро самый обыкновенный голос, голос человека, возможно, очень хорошего и даже мудрого, но не более того. Он на некоторое время замолкает, а потом поясняет:

– Я не знаю, как долго еще мне позволят занимать пост Верховного Жреца. Некоторые уже предлагают на это место Невио.

Да уж, Чиро не сможет соперничать с Невио.

Тру смотрит на меня, предлагая немедленно все рассказать Чиро. Я едва заметно качаю головой. Как мы можем доверить такую тайну человеку, которого почти не знаем? Да и поверит ли он нам? И что он сможет сделать?

Мысли мои текут в другом направлении. Если я выдам Невио, убьют ли его члены Совета верхнего мира? Вполне возможно. Но с другой стороны, если мне предстоит использовать свой голос так, как это задумала Майра, я должна сохранять его чистым. Он не должен послужить причиной смерти кого-либо. Пусть даже и такого негодяя, как Невио.

Эх, вот бы сейчас посоветоваться с Майрой. Но ее, увы, больше нет.

– Все сирены погибли, – говорит Фэн и трясет головой, как будто не может в это поверить.

Естественно, он тоже не в курсе насчет Невио.

– Этого мы не знаем, – возражаю я. – Майра надеялась, что в Атлантии еще остались сирены.

Я не рискую продолжить в присутствии Чиро, но Бэй понимает, о чем речь.

«Такие, как я. Скрытые сирены».

И в будущем наверняка родятся новые сирены. Я думаю обо всех тех голосах, у которых, возможно, никогда не будет шанса запеть.

– Боюсь, у нас нет времени их оплакивать, – говорит Чиро. – Сейчас мы должны сосредоточить все свои усилия на спасении Атлантии. В Совете уже начали обсуждать, сколько людей из мира Внизу следует спасти. Расклад следующий. Как известно, дважды сирены в одной семье на свет не появляются. Поэтому все, у кого в роду не было сирен, попадают под подозрение и должны оставаться Внизу. Такие, как вы, – он смотрит на нас с Бэй, – те, у кого были сирены среди кровных родственников, могут быть допущены Наверх и реабилитированы.

Верховный Жрец не знает, что я сирена.

Бэй рассказала ему о Майре, но не обо мне.

Она все еще беспокоится о моей безопасности.

Сестра утверждает, что доверяет Чиро, но тем не менее не сообщила ему всей правды. Что-то удержало ее от этого шага. А если так, то и мне лучше помалкивать и не говорить ему про Невио.

Я опять вспоминаю Майру: «Есть вещи, о которых ты можешь рассказать только сестре. А есть и такие, о которых ты больше никого не можешь попросить».

Чиро смотрит на Фэна:

– Есть и еще один нюанс. В Совете решили, что не подлежат спасению те, у кого кто-либо из родственников умер от легочной воды, а также те, кто сам инфицирован.

– Но таких людей в Атлантии большинство, – говорит Бэй. – Если вы твердо намерены соблюдать столь жесткие условия, то, боюсь, вообще некого будет спасать.

– Согласен, – кивает Чиро. – Члены Совета – перестраховщики. Но ими руководит страх.

– Они – убийцы, – заявляет Бэй. – Жители вашего мира – самые настоящие убийцы.

– И нашего тоже, – напоминает ей Фэн.

Он прав. Люди Атлантии не стали за нас бороться, и ими тоже руководил страх. Внизу уже давно не считают сирен за людей, а стоило только сиренам подняться Наверх, как их тут же убили.

– Но в любом случае кто-то должен отправиться в Атлантию, – говорит Бэй, и я замечаю, что она побледнела. – Кто-то должен рассказать людям из нашего мира о том, что Невио и члены Совета сделали с сиренами. И о том, что Совет решил бросить Атлантию на произвол судьбы, оставить ее умирать.

– Это может ни к чему не привести. – Я с трудом заставляю себя говорить без злости в голосе. – Нет никаких гарантий, что люди поверят этому. А если даже и поверят, что они смогут сделать?

– Рио права, – поддерживает меня Фэн. – Нет никакого смысла рисковать жизнью.

Он пытается защитить Бэй, и я слышу по его голосу, что он тоже злится.

– Неправда, – отвечает ему Бэй. – Смысл есть.

Сестра понимает, что я не выживу без Атлантии, но не может сказать об этом при Чиро. Она делает глубокий вдох и продолжает:

– Люди из нашего мира никогда не знали всей правды.

– Ладно, допустим, ты отправишься в Атлантию и расскажешь им всю правду. Ну и что это изменит? – спрашивает Фэн. – Здешний Совет все равно приговорит большинство жителей нижнего мира к смерти.

– Майра действительно верила, что могут появиться новые сирены? – спрашивает Бэй.

Я киваю, не вдаваясь в подробности.

– Может, если Внизу еще остались какие-то сирены и они узнают, что теперь могут говорить открыто, то обратятся к богам, чтобы те помогли нам, – выдвигает предположение Тру. – Или вдруг их каким-то образом смогут услышать Наверху. В конце концов, сирены ведь всегда считались чудом.

– Мы обязаны рассказать обо всем людям Атлантии, – говорит Бэй. – Умрут они или останутся в живых, они должны узнать правду. Им надо обратить свои голоса – сирены они или нет – к богам и к людям из здешнего мира и молить о том, чтобы им сохранили жизнь. И им придется согласиться на перемены. – Бэй на секунду замолкает. – Но рассказать им правду должна не сирена.

Бэй права. Иначе и быть не может. Я знаю, что она рождена для этой миссии. Бэй всегда любила Атлантию, она всегда слышала дыхание нашего города. Думать о всеобщем благе – это у нее в крови. Если бы сестра не так заботилась о моей безопасности, она могла бы со временем стать Верховной Жрицей.

– И как ты собираешься спуститься в Атлантию? – спрашиваю я.

Бэй удивленно смотрит на меня, а потом улыбается.

– Сегодня вечером Вниз отправляют еще один транспорт, – говорит Чиро. – Там остались члены Совета, которым гарантировали убежище, но они не вошли в первую группу. Полагаю, я смогу помочь тебе пробраться на борт и спрятаться там. У меня есть такая возможность, и я могу ее использовать. Разумеется, если это окончательное ваше решение.

– Вы можете предложить какой-то другой вариант? – спрашивает Бэй.

Чиро задумывается на секунду, а потом отрицательно качает головой.

– Я попрошу жителей верхнего мира молиться за обитателей нижнего. Но возможно, боги не смогут ответить на наши молитвы, пока все люди не станут молиться вместе.

Какое-то время мы все молчим. В кладовой храма пахнет камнем, книгами и старой одеждой, точно так же, как в храме Атлантии.

– Тогда я отправляюсь Вниз, – решает Бэй. – Вы уверены, что сможете это организовать?

– Да, – отвечает Чиро. – Я пока что Верховный Жрец и уверен, что смогу переправить тебя в Атлантию. Но я не знаю, смогу ли вернуть тебя обратно.

– Понимаю, – говорит Бэй.

– И еще я не могу гарантировать тебе безопасность Внизу, – добавляет Чиро. – Как, по-твоему, отреагируют члены вашего Совета, когда увидят тебя?

– Я очень постараюсь не попадаться им на глаза. Незаметно выскользну из транспорта и как можно быстрее пойду прямо в храм. Там есть люди, которые мне помогут.

– А стражи порядка? – спрашивает Фэн. – И другие жители Атлантии? Представляешь их реакцию? Те, кто выбирает мир Наверху, исчезают навсегда. Когда люди поймут, что ты вернулась из этого мира, они могут испугаться и даже причинить тебе вред.

– Может быть, когда люди увидят меня, они подумают о Верховной Жрице Океании, – говорит Бэй. – О нашей маме.

– Я пойду с тобой, – заявляет Фэн.

– Ну уж нет. Ты помнишь, как перепад давления повлиял на твои легкие при подъеме? Тебе нельзя снова так рисковать.

– Брось, ничего со мной не случится.

– Нет, я сказала.

По лицу Тру, по его доброму, улыбчивому лицу, которое знало солнце еще до того, как он ступил на песчаный берег здешнего мира, пробегает тень.

Он тоже должен вернуться.

Мы с Тру оба понимаем это.

Вернувшись, он расскажет жителям Атлантии о своем даре и, возможно, сумеет найти еще людей, обладающих такими же способностями. В Атлантии все постоянно скрывают друг от друга свое настоящее «я». Если там могут быть такие, как я, то вполне могут найтись и такие, как Тру.

Захотят ли люди из нашего мира, чтобы среди них жили сирены, если у них всегда будет возможность выяснить, правду говорят эти сирены или лгут?

Ни для кого не было секретом, что Тру любит Атлантию. И он всегда знал, что принадлежит к миру Внизу.

Даже когда мы с ним вместе ехали на той гондоле сквозь туман, у каждого из нас был свой путь. Я знала об этом с самого начала. Просто чувствовала, и все.

Возможно, именно поэтому я так боялась его полюбить.

Тру вопросительно смотрит на меня, и я говорю:

– Это лучшее, что ты можешь сделать, чтобы спасти нас.

Он стискивает зубы, я вижу слезы в его глазах.

– Не сомневайся, у тебя получится.

Я не использую свой настоящий голос, но знаю, что Тру слышит его, как слышал всегда. При всех, не стесняясь, он берет меня за руку, подносит ее к губам и целует ладонь. А потом поворачивается к Бэй:

– Я вернусь в Атлантию вместе с тобой.

– Что? – удивленно переспрашивает Фэн.

– Тогда пошли прямо сейчас, – говорит Чиро. – До отправки транспорта остается не так много времени.

Бэй смотрит на меня, и я знаю, что в эту секунду нам в голову пришла одинаковая мысль. Не будет ли разумнее и мне тоже пойти с ними? Мы не знаем, сколько я смогу прожить здесь, Наверху. А если сейчас она и Тру вернутся, то все, кого я люблю, окажутся в Атлантии.

Я вижу понимание в глазах сестры и чувствую его сердцем. Мы становимся ближе, время и расстояние нашей разлуки сокращаются с каждой минутой, которую мы проводим вместе. Мы были порознь, но теперь мы снова вместе, у нас одинаковые мысли, у нас одна цель.

И мы обе знаем, что я должна остаться здесь.

Майра пожертвовала всем ради того, чтобы переправить меня Наверх. Она поступила так, чтобы я могла что-то сделать Наверху. И я еще не выполнила свою миссию.

– Сегодня вечером, – говорю я Чиро, – в храме, когда заговорит Невио, я должна попробовать обратиться к людям.

Верховный Жрец кивает:

– Я тебе помогу. Прослежу, чтобы ты оказалась у кафедры.

Интересно: он догадался, кто я? Мы не говорили об этом вслух, и тем не менее…

– Нет, – протестует Бэй. – Тогда Невио узнает, что ты здесь. Это слишком опасно.

– Ты тоже рискуешь, – отвечаю я. – Но мы обе должны выполнить свой долг.

Майра сказала, что я пойму, когда придет время, и я чувствую, что оно наступает. Интересно, а Бэй тоже это чувствует?

Сестренка прикрывает рот ладонью, ее глаза полны слез. Конечно, чувствует, ведь мы близнецы.

Она знает, что я могу погибнуть здесь, Наверху, а я знаю, что она может погибнуть там, Внизу.

Наши миссии взаимосвязаны. Если жизни тех, кого я люблю, будут зависеть от моих слов, я стану просить за Атлантию всей душой и вложу в молитву всю силу своего голоса. И люди Наверху услышат в этом голосе мою любовь и боль от разлуки с Бэй и Тру. И тогда появится надежда, что жители Атлантии услышат в голосе Бэй, хоть она и не сирена, ее любовь к Фэну и ко мне.

Ради спасения нашего города мы должны покинуть тех, кого любим.

Ради спасения нашего города мы должны полюбить друг друга больше, чем самих себя.

Именно так – теперь я это понимаю – Майра любила мою маму. И точно так же Бэй любит меня.

Она поднялась сюда, чтобы спасти меня. А теперь мы обе постараемся закончить то, что начали наша мама и тетя: мы постараемся спасти сирен и всю Атлантию.

Я притягиваю к себе сестру, она крепко обхватывает меня руками.

– По крайней мере, на этот раз ты знаешь, почему я ухожу, – говорит Бэй.

Я улыбаюсь и одновременно готова расплакаться. Я действительно знаю, почему она уходит, но почему-то легче от этого не становится.