Авантюристка

9

– Наконец-то явилась! Я уж думала, вы с Джимом решили переплыть океан, – сердито сказала Флоранс, смерив подругу оценивающим взглядом.

– Флоранс, прошу тебя… – Маргарет вздохнула. – Я жутко устала. Едва на ногах стою. Хочешь меня добить своими нотациями?

– У Чарльза внезапно началась морская болезнь, и у меня не было другого выхода…

– …Как бросить нас в открытом океане на надувной лодке, – закончила за нее Маргарет, рухнув на кровать.

Едва ее голова коснулась подушки, Маргарет почувствовала свинцовую тяжесть в руках и ногах. У нее не осталось сил на то, чтобы принять душ и снять с кровати покрывало. Веки сами собой опустились, и Маргарет уже начала ощущать блаженство окутывающего ее сна, как пронзительный возглас Флоранс вырвал ее из объятий Морфея.

– Я ведь послала сообщение Джиму, что мы с Чарльзом возвращаемся в порт! Неужели ты думаешь, что я намеренно бросила вас наедине со стихией?!

– Я ничего не думаю, – пробормотала Маргарет. – Я хочу спать. Вот и все.

– Я была в панике. – Флоранс опустилась на край ее кровати, и Маргарет непроизвольно хмыкнула. Как долго Флоранс собирается мучить ее? Лишать человека сна – издревле известная пытка. – Чарльза выворачивало, он не мог больше находиться на яхте. Я знала, что с Джимом ты в безопасности. – Флоранс прикусила нижнюю губу, словно не решалась о чем-то спросить подругу.

– Сомневаешься, был ли в безопасности Джим? – угадала Маргарет.

Странно, но, находясь между сном и явью, она почувствовала, как обострились ее инстинкты. Она чувствовала себя ясновидящей, способной читать чужие мысли и предсказывать будущее. Даже несмотря на смертельную усталость и перенесенное потрясение, она знала: Флоранс подозревает ее и Джима.

– Если бы мы знали о том, что Чарльзу резко станет плохо…

Маргарет не успела закончить, потому что Флоранс резко подскочила и накинулась на нее с несправедливыми упреками и обвинениями едва ли не во всех смертных грехах:

– Мы?!! – Прекрасное лицо Флоранс обезобразила злорадная усмешка. – Ты уже говоришь о себе и Джиме как о едином целом?! Ха! Быстро же ты окрутила чужого мужчину! А ведь совсем недавно ты поливала помоями Уильяма за его интрижку с Луизой. Чем ты лучше его? Вспомни, как ты рыдала на моем плече!

Даже несмотря на крайнее изнеможение, Маргарет помнила, что не обливала помоями Уильяма и уж точно не рыдала на плече у Флоранс. Да, она бросила несколько нелицеприятных реплик в адрес бывшего жениха и позволила себе открыто проявить эмоции. Но она никогда не обременяла окружающих своими личными проблемами и не плакалась в жилетку. Если она и расстроилась из-за разрыва с Уильямом, то львиная доля ее слез досталась носовому платку.

– Флоранс, я и пальцем не тронула твоего ненаглядного Джима. Я действительно хочу спать. Давай поговорим об этом завтра, а?

У Маргарет не осталось сил на то, чтобы рассказывать подруге об ухаживаниях Джима. К тому же Флоранс могла обвинить ее в провокации. Любовь ослепляет даже самых дальновидных и прозорливых людей. Вряд ли Флоранс пожелает поверить в то, что ее избранник самый обыкновенный ловелас. Пусть лучше она остается в своем счастливом неведении и видит Джима рыцарем без страха и упрека.

Однако Флоранс не унималась. Несмотря на то что теперь ее тон был миролюбивым и почти ласковым, Маргарет чувствовала за внешней мягкостью не приемлющий возражений приказ:

– Маргарет, пообещай мне, пожалуйста, что не станешь смотреть на Джима, как на мужчину.

– А как прикажешь на него смотреть? Как на женщину? В таком случае попроси его больше не появляться на пляже топлес.

Если бы подруги весело щебетали в любимой кофейне, то шутка Маргарет вызвала бы бурный смех, но сейчас Флоранс была слишком взволнованна и сердита, чтобы хихикать над остротами соперницы. А Маргарет она отныне воспринимала именно как соперницу. Ревность отравила ей весь отпуск.

Флоранс с болью вспоминала о своем недавнем отдыхе на итальянском побережье. Ее сердце было свободно. Она не отказывала мужчинам, желающим сделать ей дорогой подарок или сводить в роскошный ресторан. Едва ли не главным своим достоинством она считала умение наслаждаться радостями жизни. Теперь же золотые пляжи казались ей нагромождением песка, а двадцатилетние красотки в бикини, словно только что сошедшие с обложек глянцевых журналов, вызывали негодование и зависть.

Флоранс отметила тридцать первый день рождения. Разумеется, стройной блондинке с копной золотистых волос на голове никто бы не дал больше двадцати пяти. Однако Флоранс знала, что ей тридцать один, а большинству разгуливавших по пляжу топ-моделей едва перевалило за двадцать. А у них уже миллионные доходы, шикарные автомобили и сотни поклонников по всему миру. Единственное, что было в силах Флоранс, – обходить стороной район Оушен-драйв, где длинноногие девицы гуляли толпами.

Бум моделей возник в Майами лет десять назад, когда несколько известных американских фотохудожников облюбовали крышу одного из отелей и устроили там фотосъемку полуобнаженных девиц. Крыша отеля «Мэрлин» – а дело происходило именно на ней – мигом стала золотой. Желающих поселиться поблизости стало так много, что цены на отели в «квартале красоток» взлетели в два раза.

Однако Флоранс предпочитала держаться подальше от «вселенской улицы разглядывания красоток», как ее прозвали американцы. Мужчины же готовы были сутками просиживать на террасах кафе ради того, чтобы увидеть хотя бы одну супермодель.

Единственный раз Флоранс нарушила свое негласное правило, когда Джим пригласил ее поужинать в ресторанчике Лучано Паваротти. Правда, Флоранс ушла оттуда с неприятными ощущениями в переполненном желудке и двоякими впечатлениями. Она ожидала от мэтра лучшего чувства стиля. Повесить на стену свой портрет и назвать ресторан собственным именем – дурной тон. Впрочем, это не мешало Паваротти удачно вести свой бизнес. А столики нужно было заказывать за неделю.

Флоранс так увлеклась своими мыслями об Оушен-драйв, что не заметила, как Маргарет уснула.

Маргарет, надеюсь, ты не перейдешь мне дорогу в тот самый момент, когда я почти достигла цели, думала Флоранс, накрывая свернувшуюся калачиком подругу покрывалом со своей кровати. Из-за работавшего на полную катушку кондиционера в номере было прохладно, и меньше всего Флоранс хотелось вновь оказаться в роли медсестры, оказывающей первую помощь. С нее достаточно Чарльза!

– Привет, красавица.

– Привет. – Загоравшая на животе Маргарет лишь повернула голову в сторону подошедшего Джима. В отличие от Флоранс она не могла показать постороннему мужчине свою грудь. Даже на несколько секунд, которые ей потребуются, чтобы завязать бретельки бюстгальтера. – Что ты здесь делаешь?

– А ты грубиянка, – со смехом ответил Джим, присев на временно пустовавший шезлонг Флоранс.

– Прости, я не собиралась тебя обижать, но ты ведь утверждал, что ненавидишь коптиться на солнцепеке.

– Я вспомнил, что в Майами люди приезжают именно для этого. Да, я не большой любитель загара, но вернуться из Флориды бледнолицым – все равно что улететь из Египта, не взглянув на пирамиды, или проигнорировать в Париже Эйфелеву башню.

– В таком случае тебе придется пододвинуть себе шезлонг. – Маргарет чувствовала себя неловко, но смущалась попросить Джима завязать ее бретельки.

– А чем этот плох? – тоном невинного ребенка на первом причастии поинтересовался Джим.

– Тем, что он принадлежит Флоранс. Впрочем, если она согласиться лежать с тобой в два этажа… – Маргарет красноречиво умолкла, позволив Джиму додумать ее мысль.

Похоже, возникший образ позабавил Джима, потому что он расплылся в улыбке – самой сногсшибательной улыбке на свете. Маргарет поблагодарила небеса за то, что увидела эту улыбку в тот момент, когда падать было некуда.

– А где же она?

– Плавает вместе с Чарльзом.

– Что?!

Громкий возглас Джима привлек внимание двух блондинок, загоравших поблизости. Они как по команде повернули головы в сторону беседовавших мужчины и женщины. Решив, что Джим и Маргарет любовники, они быстро потеряли интерес и вновь уткнулись в полотенца.

– Я и сама удивилась. Кажется, Флоранс стала для Чарльза настоящим кумиром. Ведь она практически спасла ему жизнь.

Джим рассмеялся, вспомнив, в каком жалком состоянии нашел накануне своего приятеля. Чарльз разве что не плакал от жалости к себе и от стыда перед Флоранс, которая, словно добрая самаритянка, ухаживала за ним после того, как они ступили на твердую землю.

– Да уж, от его шовинистических взглядов не осталось и следа. Вчера он даже сказал, что Флоранс – идеальная женщина, о которой можно только мечтать.

Высказывание Джима покоробило Маргарет. Она недовольно наморщила лоб и, сделав вид, что солнце слепит ей глаза, отвернулась от собеседника. Какая бестактность – рассыпаться в комплиментах, адресованных другой женщине!

– Только не говори, что ревнуешь.

– Не думаю, что Чарльз способен быть мне достойным соперником в любовных делах, – ухмыльнулся Джим.

– Не слишком ли самонадеянно? – холодно спросила Маргарет.

– К тому же у нас разные предметы обожания.

Последнюю реплику Маргарет предпочла пропустить мимо ушей. Вчера Флоранс ясно дала понять, что Джим принадлежит ей и только ей и Маргарет лучше даже не мечтать о нем. Несмотря на то что разумом Маргарет принимала правила игры, мечты вновь и вновь уносили ее в объятия Джима Фергюссона. Верно говорят, что если правила хороши, то исключения всегда лучше. А в случае с Флоранс правила были несправедливыми. Почему она уверена, что одна имеет право на общение с Джимом? Насколько Маргарет знала, они еще не обменялись обручальными кольцами.

– Как насчет того, чтобы искупаться? – спросил Джим, сняв пеструю рубашку.

Маргарет уже давно собиралась окунуться, но мысль, что придется просить Джима о весьма деликатной услуге, ввергла ее в панику.

– Я только что намазалась кремом, – наигранно капризным тоном произнесла Маргарет.

В следующее мгновение она почувствовала на своей спине обжигающе горячую ладонь Джима. Он нежно провел по ее коже рукой и скептически хмыкнул.

– Что-то не так? – Маргарет вновь повернула голову в его сторону.

– Да, определенно что-то не так.

Джим вновь сразил ее своей белозубой улыбкой. Улыбкой, которая могла принадлежать только самоуверенному мужчине, достигшему в жизни больших успехов. Джим, безусловно, знал о своей привлекательности и о том, какое магнетическое воздействие оказывает на женщин. Знал и умело пользовался даром. Вот только зачем ему столько женщин? Разве ему мало Флоранс? Своей неугомонностью и энергичностью она могла заменить целую сотню женщин, однако Джиму этого оказалось мало. Неужели он принадлежит к мужчинам-коллекционерам, собирающим женщин подобно охотничьим трофеям? В таком случае ей не место среди его побед.

– Зачем ты меня обманула?

– Что… когда?..

Растерянность Маргарет позабавила Джима. Он снова улыбнулся. Однако на этот раз его улыбка была мягче. Он смотрел на нее, словно заботливый отец на расшалившуюся дочурку.

– Ты сказала, что намазалась кремом, но твоя кожа сухая и горячая, как угли для барбекю. Никакого жирного блеска и липкости. – В доказательство своей правоты Джим продемонстрировал сухую руку, которая пять минут назад гладила ее спину.

– А, ты об этом, – то ли с облегчением, то ли с разочарованием сказала Маргарет.

– Давай сейчас поплаваем, а потом я сам намажу тебе спину кремом, – предложил Джим таким обыденным тоном, словно в этом не было ничего предосудительного.

Не дожидаясь возражений Маргарет, Джим склонился над ней и принялся завязывать бретельки ее бюстгальтера. Маргарет боялась не то что пошевелиться, но даже дышать старалась как можно реже и незаметнее. Каждое прикосновение пальцев Джима отзывалось в ней теплой волной желания и мелкой дрожью. Закончив с непослушными завязками, Джим подхватил Маргарет на руки и поднялся вместе с ней.

– Что ты делаешь? – угрожающим шепотом спросила она.

– Несу тебя в воду. Тебе срочно нужно охладиться. Ты вся горишь. Я не собираюсь бездействовать и молча наблюдать за тем, как красивая женщина получает солнечный удар.

– Сейчас же отпусти меня. – Маргарет попыталась вырваться, но Джим еще крепче обхватил ее.

– Осторожно. Ты ведь не хочешь, чтобы мы оба упали посреди пляжа. Это уже будет… мм, несколько бесстыдно.

– Джим, если нас увидит Флоранс, то ей это не понравится.

– Какая мне разница, понравится это Флоранс или нет? Главное, что это нравится нам с тобой.

– Мне это не нравится! – запальчиво ответила Маргарет, гневно сверкнув глазами.

Джим усмехнулся.

– Обожаю непокорных и строптивых женщин.

– Мне плевать, каких женщин ты обожаешь. Оставь меня в покое.

– Именно об этом я тебя и прошу: успокойся, пожалуйста. На нас уже обращают внимание. Многие женщины всю жизнь мечтают, чтобы мужчины носили их на руках.

Тем временем они достигли кромки воды, и первая волна лизнула ногу Джима.

– Ты еще не наигрался? – с сарказмом спросила Маргарет. – Добился своего? Мы уже в воде.

– Еще чуть-чуть.

В несколько широких шагов Джим достиг глубины. Он перестал чувствовать вес Маргарет. Теперь они медленно качались на волнах, таких теплых и ласковых, как будто это были вовсе не волны, а шелковые простыни, опутавшие переплетенные тела утомленных любовников.

– Какое блаженство! – закрыв глаза, прошептала Маргарет. Она положила голову на воду и расслабилась, на мгновение забыв о Джиме.

– О, Джим… и Маргарет!.. – Недовольный тон Флоранс мигом лишил Маргарет блаженной гармонии.

– Привет. А где Чарльз?

– Барахтается у берега, словно ребенок, – хмыкнула Флоранс. – Он боится плавать на глубине, я воспользовалась возможностью и сбежала от него. И какой сюрприз – встретила вас.

Флоранс бросила на подругу такой испепеляющий взгляд, что Маргарет всерьез испугалась, что от ее купальника остались одни дымящиеся лохмотья.

– Джим силой затащил меня в воду, – с напускной обидой пожаловалась Маргарет.

– Неужели? – недоверчиво спросила Флоранс. По выражению ее лица было ясно, что она больше не верит ни единому слову по-други.

Сердце Маргарет сжалось от незаслуженного упрека и от злости на Джима, который будто намеренно снова и снова вставал между ними.

– Флоранс, милая, как насчет того, чтобы наперегонки сплавать вон до того пирса? – Джим указал взглядом на цель.

– Какой приз победителю? – кокетливо поинтересовалась Флоранс.

– Первоклассный массаж.

– Мм, заманчиво. – Флоранс и Джим обменялись игривыми взглядами.

Вопреки здравому смыслу Маргарет ощутила такой укол ревности, что едва не подала заявку на участие в соревновании. Она не желала наблюдать за тем, как Флоранс и Джим ублажают друг друга массажем.

– Я, пожалуй, вернусь на пляж.

– Мы скоро, – пообещал Джим, ринувшись вслед за стартовавшей Флоранс.

Маргарет брела по песку, чувствуя себя самой неудачливой неудачницей на свете. Почему она вечно влюбляется не в тех мужчин? Сначала Уильям. Теперь Джим.

Стоп! Я вовсе не влюблена в Джима. Он мне симпатичен, но не более того, попыталась убедить себя Маргарет, но тут же почувствовала фальшь. Кого она обманывает? Джим понравился ей с первого взгляда. Но он был с Флоранс. Они мило беседовали на крыше, затем смеялись в самолете, вызывая раздражение и зависть остальных пассажиров авиалайнера. Я опоздала, с грустью подумала Маргарет. Если бы я не высматривала в толпе Чарльза, а обратила внимание на других мужчин… Кто только выдумал эту чепуху насчет первой любви?!

Под зонтиком она обнаружила Чарльза. Он сосредоточенно чертил на песке какие-то геометрические фигуры, но, судя по нахмуренному лбу, это занятие не доставляло ему удовольствия. Скорее помогало отвлечься от неприятных мыслей.

– Как самочувствие? – участливо поинтересовалась Маргарет, заняв свой шезлонг.

– Вы теперь постоянно будете напоминать мне об этом? – огрызнулся Чарльз.

Маргарет удивленно посмотрела на него. Что это с ним? Он словно с цепи сорвался. Заметив недоуменный взгляд Маргарет, Чарльз поник головой и тихо произнес:

– Прости, ты здесь ни при чем.

Как всегда, мысленно констатировала очевидный факт Маргарет.

– Флоранс злится на меня.

– С чего ты взял?

– Ей даже разговаривать со мной противно. После вчерашнего…

– Чарльз, прекрати наводить тоску, – не сдержалась Маргарет. У нее своих забот хватает, а тут еще выслушивай нытье отвергнутого мужчины. Разумеется, Флоранс предпочитает общество Джима, а таким неудачникам, как она и Чарльз, остается довольствоваться обществом друг друга. – Флоранс всего лишь соревнуется с Джимом в плавании.

Ложь была настолько грубой и неумелой, что Маргарет стало стыдно. Кого она снова пытается обмануть? Чарльза или себя? Они всего лишь плавают наперегонки. Ха-ха-ха! Теперь это так называется.

– Она самая прекрасная женщина на свете, – мечтательно закатив глаза к небу, произнес Чарльз.

И все мужчины у ее ног, мрачно подумала Маргарет. Какая несправедливость!

– А вот и мы! – Маргарет вздрогнула, почувствовав на своей спине капельки холодной воды.

Затем раздался заливистый смех Флоранс.

– Я выиграла. Теперь с тебя массаж по высшему разряду.

– Хорошо, но сначала я должен выполнить свое обещание. – Повисла неловкая пауза, вынудившая Джима пояснить: – Сначала я намажу Маргарет кремом, чтобы она не опалила свои прелестные плечики.

Маргарет обомлела. Джим точно сошел с ума, если собрался намазать ее кремом на глазах у Флоранс.

– Я уже…

– Снова хочешь меня обмануть? – с лукавой усмешкой спросил он, положив руки на ее спину.

– Тогда я пойду в отель, – неожиданно заявила Флоранс.

К удивлению Маргарет, в ее голосе не было и намека на обиду или гнев. Оставалось только поражаться выдержке Флоранс. На ее месте Маргарет выцарапала бы глаза любимому мужчине!

– Я с тобой, – оживился Чарльз, быстро собрав свои вещи.

Флоранс обреченно вздохнула.

– До встречи. Не балуйтесь, детки, – перед уходом наказала она. – Джим, я не забыла о массаже. Думаю, что в номере, на нормальной кровати это будет удобнее.

Все, кроме Чарльза, поняли скрытый смысл ее высказывания. Джим предпочел пропустить его мимо ушей. Маргарет покраснела, а Флоранс лишь погрозила ей пальчиком.

Едва Джим пробежал своими влажными от крема пальцами по ее ноге, Маргарет осознала, что уже накалена до предела. Каждое прикосновение Джима пробуждало в ней труднопреодолимое желание. Она мечтала развернуться к нему лицом и подставить его требовательно-нежным губам и гибким пальцам свою шею, грудь, живот… Она уже представляла, как Джим покрывает ее тело легкими, едва уловимыми поцелуями, затем спускается ниже и проводит языком по ложбинке между ее полными, отяжелевшими от желания грудями.

Наваждение оказалось настолько сильным, что Маргарет потеряла не только счет времени, но и перестала понимать, где находится. Шумные компании на пляже исчезли, гомон голосов стих. Она чувствовала руки Джима. Сейчас были только он и она. Мужчина и женщина, созданные друг для друга природой.

Ее мягкое, податливое тело звенело от наполнившей его страсти, отзываясь легкой дрожью на прикосновения его пальцев. Джим играл на ее теле, словно гениальный музыкант, извлекая неслышимую, но самую романтическую мелодию на свете. Под его чуткими пальцами ее тело пело тысячей голосов, настроенных на десятки ладов одновременно.

– Вот и все, а ты боялась, – хрипло произнес Джим, вырвав Маргарет из липкой паутины наваждения и забытья.

– С-спасибо, – запинаясь, ответила она.

Джим откашлялся и произнес уже более твердо:

– Хочешь конфетку?

– Откуда ты их взял? – спросила Маргарет, с удивлением обнаружив перед собой коробочку «Хэрши киссес».

– Разве ты не знала, что я волшебник?

– Я догадывалась.

Маргарет взяла одну конфетку и осторожно сняла с нее тонкую полоску с надписью «поцелуй».

– А ты, оказывается, еще и романтик?

– Могла бы сказать это без иронии.

– Ты обиделся? – еще больше удивилась Маргарет, услышав в его голове звонкие нотки обиды.

Джим пожал плечами.

– А с чего, собственно, мне обижаться? Я угощаю понравившуюся мне женщину конфетами… с недвусмысленным намеком на желание ее поцеловать, а она насмехается над моими романтическими порывами.

– О, Джим…

Маргарет перевернулась на спину. Джим воспринял это как приглашение и наклонился к ее губам. Его губы были солеными от морской воды, но Маргарет показалось, что это был самый сладкий поцелуй в ее жизни. Она закрыла глаза, позволив эмоциям взять верх. Водоворот чувств и легкое головокружение лишили ее гравитации, она словно парила над землей, наслаждаясь ощущениями, которыми щедро одаривал ее Джим. Требовательность сухих губ сменилась нежностью языка, проскользнувшего в ее рот.

Маргарет блаженствовала. Вот тот самый поцелуй, о котором она так давно мечтала! Ожидания оправдались. Джим целовался как бог. Он словно угадывал ее потаенные желания и тут же их исполнял. Если он и любовью занимается с той же нежностью и чуткостью к желаниям партнерши, то равного ему любовника не сыскать на всем белом свете.

– О господи, – выдохнула Маргарет, – что я делаю?!

– Что… что-то не так? – Маргарет заглянула в глаза Джима, и вновь ее захлестнула волна чувств. Она любила этого мужчину, однако волей судьбы он оказался для нее самым сладким, но запретным плодом.

– Мы не должны. – Маргарет попыталась встать, но Джим практически лег на нее.

Тяжесть мужского тела взволновала Маргарет настолько, что она, забыв о приличиях, слегка раздвинула ноги.

Теперь уже насторожился Джим. Они ведь находились на пляже. Вокруг было полным-полно народу. В том числе блюстителей порядка. Как они посмотрят в глаза Флоранс и Чарльзу, которые придут в полицейский участок, чтобы внести залог за их освобождение?

– Маргарет, пойдем в отель, – прошептал он ей в самое ухо, а затем слегка прикусил мочку.

Маргарет тихо застонала.

– Я хочу тебя.

– Нет, Джим, нет… Мы не должны.

Внезапно Маргарет пришла в себя. Флоранс – ее лучшая подруга. Они были честны друг с другом долгие годы. Неужели их дружба разлетится в прах из-за бабника, готового лезть под каждую юбку?

Я не могу предать Флоранс, твердо сказала себе Маргарет. Я ведь обещала ей, что не стану даже смотреть в сторону Джима.

– Да. Мы идем в отель. Ты – делать массаж Флоранс, а я – принимать расслабляющую ванну с бергамотом.

– Я хочу принять ее с тобой.

– Джим, я, кажется, ясно дала понять, что между нами не может быть ничего, кроме дружбы, – чеканя каждое слово, произнесла Маргарет.

Джим был поражен резкой сменой ее настроения. Женщины – сплошная загадка. Минуту назад она готова была отдаться ему прямо на пляже, а теперь строит из себя недотрогу.

– Хорошо, мы идем в отель, – сдался Джим.

Он лег на соседний шезлонг и прикрыл лицо бейсболкой. Несколько минут он не шевелился, и Маргарет чувствовала себя последней дрянью. Но затем Джим поднялся, снял бейсболку и улыбнулся. Все было по-прежнему. И в то же время все изменилось. Дружеские обязательства тяготили обоих, но лишь они могли обуздать чувственные натуры жаждавших друг друга мужчины и женщины.