Конец апреля.
Марина не спала. Несколько раз она пыталась уснуть, но как только закрывала глаза, из подсознания всплывало лицо Туманова. Она промаялась полночи.
Еще днем звонил Павел — интересовался своими дальнейшими действиями. Смышленый парень, подкинул Марине кое-какую инфу по бизнесу Туманова. И где только раздобыл? Хотя ей было все равно, какая «крыса» поможет разорить Туманова. Никакие способы и люди не могли остановить уже запущенный механизм. И Павел это понимал, поэтому лишь пытался скоординировать свои шаги. Марине он нравился с самого детства. С его матерью Марина дружила со школьной скамьи. Правда, на выпускном они сильно разругались и не общались двенадцать лет, пока вновь не встретились в кабинете директора школы, где учились их дети. Тогда стоял вопрос об отчислении Айи из гимназии за прогулы и нежелание соблюдать устав школы. Марине с трудом удалось уладить скандал и спасти не только свою репутацию, но и репутацию матери Павла — тогда следователя прокуратуры. Оказалось, Айя и Павел сидели за одной партой, прогуливали и хулиганили вместе. И именно Павел с подачи матери образумил непутёвую дочь Марины. Тогда она ещё не могла влиять на эту девчонку. Авторитетом Айя считала лишь своего отца, несмотря на то, что воспитанием занималась Марина.
Муж был журналистом и вечно мотался по всему миру: то с миротворческой миссией в странах третьего мира, то проводя очередное независимое расследование, то просто в поисках громкой сенсации. Марина могла поспорить, что Айя знала и помнила отца исключительно по фотографиям и его подаркам, привезённым из бесконечных командировок. Когда-нибудь это должно было плохо закончиться — так и вышло. И практически тогда же, когда погиб отец Айи, судьба подкинула Марине прекрасную возможность подчинить себе строптивую девчонку.
Это случилось одиннадцать лет назад, когда отцовский детский больничный комплекс накрыла прокуратура. В одной из лабораторий Айя проходила курс иммунотерапии. По крайней мере, так было написано в официальной истории болезни. А на самом деле раз в полгода отец лечил Айю от последствий тех экспериментов, которые проводили над её матерью. «Чтобы не проявились бракованные гены», — как он говорил. Марина не возражала, а в суть лечения и экспериментов не вникала. Хватило их на собственной шкуре испытать. Когда нагрянула милиция, отец принялся заметать следы. В первую очередь, нужно было спрятать или уничтожить подопытных. Айю с ещё одной девочкой тогда заперли в одном из подвалов, куда имели допуск только приближённые к отцу. Обе были без сознания. И Айя убила только потому, что пришла в себя и приняла человека в белом халате за обидчика. А потом оказалось, что тот был одним из прокурорских.
Марины тогда не было в стране. А когда вернулась — обнаружила в почтовом ящике конверт. А в нём видеозапись с камеры наблюдения, на которой было чётко видно, как Айя зарезала следака обычным скальпелем, а потом на своих плечах вынесла из палаты другую перепуганную девчонку. Лица Айи на записи не видно, но то была несомненна она. И одежда её, и причёска, и серьги, которые ей подарил отец. Марине предложили выкупить плёнку, и она заплатила, сколько просили. А вдобавок к плёнке принесла из клиники окровавленный скальпель и продемонстрировала дочери. Марина и не ожидала, какой эффект возымеют её «улики». Айя стала невероятно покорной.
Да и помощь Павла Марина не отвергала — тот был идеальным шпионом. И Марина всегда оставалась в курсе самых мельчайших подробностей личной жизни Айи. Пока в их жизнях не появился Алекс.
Марина смяла в пепельнице сигарету и посмотрела в окно. Ночь клубилась за окном, прорезаемая яркими вывесками не спящего города. Она мрачно улыбнулась и открыла окно. Не по-летнему холодный воздух заполнил кухню, внеся в смесь запахов кофе и табака солёный аромат моря. Накинув на плечи плед, Марина устроилась у окна и вновь закурила, позволяя отдаленным звукам ночного города унести ее в прошлое, где она была по-настоящему счастлива.
Она любила Алекса. Так сильно, как любила только в юности его друга Эльфа. Алексу удалось воскресить в ней ту бесшабашную девчонку, готовую на любые безумства; разбудить давно похороненные чувства. Он сделал её слабой и зависимой от любви к нему, чтобы потом без труда сломать…
…Они встретились шесть лет назад в Лондоне на медицинской конференции, которую Марина посетила намеренно. Хотела лично познакомиться с Тумановым. О нём в те времена очень много говорили. Врач, которым все восхищались. Бизнесмен, которому всегда и всюду уступали дорогу. Самый молодой. Самый удачливый. Самый талантливый. И самый богатый. А ей как раз позарез был необходим такой компаньон для выхода на европейский рынок медицинских услуг.
Несмотря на то, что многое из того она относила к слухам и преувеличениям, ибо невозможно быть миллионером и честным хирургом в одном лице, она хотела его заполучить. Быть может, и не только в бизнес. Если хотя бы половина слухов о нем — правда, она бы не отказалась и разделить с ним постель, тем более что в последние годы там было паршиво без хорошего любовника.
Иллюзий Марина не строила, осознавая, что таких мужчин — идеальных во всем — просто не бывает в реальной жизни.
Оказалось, бывают, и Марина лично в этом убедилась.
Да и на конференции он выступил в неожиданном амплуа исследователя. Алекс читал доклад о новых методах трансплантации. Доклад был изумительным со всех точек зрения. И главное, вполне воплощаемый на практике. Ему задавали уйму вопросов, и он отвечал на все без исключения. Многие изъявляли желание и боевую готовность для работы в данном направлении. Он приветливо улыбался. Спокойно и даже несколько равнодушно принимал комплименты и похвалу.
Марина не собиралась задавать вопросы, просто хотела посмотреть со стороны и найти способ заинтересовать его после конференции. Поэтому и прилетела в холодный и ненавистный Лондон.
Она уже собиралась покинуть зал — её всегда тяготили подобные съезды мировых светил медицины — как Алекс выудил из кармана флэшку, легко и быстро подсоединил к своему ноутбуку, пальцами пролетел по клавишам, и на экране за его спиной высветилась фотография маленькой девочки.
На короткий миг Марина потеряла ощущение реальности, забыла, где находится. Перед глазами не было ничего, кроме большого экрана, с которого на неё смотрела не по возрасту серьёзная девочка. Ни улыбки, ни блеска в слепых глазах. Мир вокруг окрасился в чёрно-белые тона, где единственным ярким пятном резал глаза красный бант в рыжих волосах. Ноги подкосились и, чтобы не упасть, Марина вцепилась пальцами в спинку кресла последнего ряда. Чьё-то прикосновение вывело её из ступора.
— …Неделю назад она была у меня на приёме, — говорил Алекс с тёплой улыбкой, будто о родной дочери. — Вы не поверите, но она хохотала только оттого, что ощутила тепло кружки с горячим кофе. Поразительно упрямая девчушка… А это Кирилл Федулов, — на экране появилась фотография юноши с длинными кудрявыми волосами. — Ему двадцать два. Он безумно талантливый пианист. В пьяном угаре отец перебил ему руки газовым ключом. Его пальцы собирали буквально по кусочкам. Неудачно собрали. Медики посоветовали ему навсегда забыть о рояле. Парень едва не покончил с собой. После этого его невеста обратилась ко мне. Оказалось, во время операции повредили нервы, и парень перестал чувствовать свои пальцы. Через полгода после нескольких операций я был на консерваторском концерте Кирилла. Зал аплодировал стоя…
Марина слушала Туманова с похолодевшим сердцем. Пальцы сводило судорогой, но не от тех кошмаров, что он рассказывал. Марина сталкивалась с более жуткими историями. Нет, её пугали сами дети. Их было девять, и она знала каждого. Все они являлись неудавшимся экспериментом её отца. Расходным материалом, как он говорил. И этот расходный материал должен был сгореть в печах крематория ещё пять лет назад. Марина помнила, как отец пришёл в бешенство, когда ему сообщили, что из лаборатории пропало одиннадцать детей. А на следующий день в клинику нагрянула прокурорская проверка. Многие тогда получили внушительные сроки, но как ни странно на дела отца это никак не повлияло. Впрочем, он всегда видел в этом благородные цели. И Марину пытался залучить, но ее это мало интересовало. Может, она просто была не настолько сумасшедшей, как отец. А может, он просто так и не сумел заинтересовать ее, все же не до конца доверяя. Может и так, только среди пропавших тогда детей были и эти девять ребят. И все те травмы и увечья, о которых говорил Алекс, они получили не в авариях, драках или быту, а в тех стерильных лабораториях.
Марина перевела взгляд на Алекса — смотреть на экран не было никаких сил. Стройный, в джинсах и белом вязаном свитере с высоким горлом; привлекательный с зачёсанными назад блестящими чёрными волосами, самоуверенный.
Туманов заставлял аудиторию любого класса и масштаба слушать его с первого слова. Она не понимала, как у него это выходило. Как не могла взять в толк, как эти дети с ним связаны? Почему он врал о причинах их травм? Ведь он не мог не знать, потому что все до единого ребята были сиротами. Или его обманули? И что ему известно на самом деле? Желание получить ответы затмило первоначальный повод для знакомства.
Однако Алекс опередил её. Он подошёл к ней сам и пригласил в ресторан. Марина согласилась, не раздумывая. Только ни в какой ресторан они в тот вечер так и не пошли.
Потом она спрашивала, почему он подошёл именно к ней и с ходу пригласил на свидание. Он смеялся, целуя ее и убеждая, что влюбился с первого взгляда. А спустя три дня их британского загула случился её День рождения. Алекс поздравил её первым. Вместо завтрака принёс на подносе ключи и сонную вытолкал на балкон. Марина едва запахнула халат, но завязать пояс так и не успела. Она увидела его — свою мечту.
Прямо на тротуаре под окнами отеля стоял Harley. Слегка наклонившись в бок, он словно насмехался над снующими мимо прохожими, в изумлении разглядывающими его со всех сторон. О да, посмотреть там было на что! Солнце яркими бликами играло в хромированной стали задранного руля и в спицах широких колес. Марина до сих пор помнила тот шок, который испытала, увидев мотоцикл. Об этом железном звере она мечтала с четырнадцати лет, когда ещё носила «кожанку» и грезила «Металликой». Да только об этой мечте знал всего один человек на планете, но его давно нет в живых. Тогда как об этом узнал Алекс? Марина спросила, а он не ответил. Да и она не особо выспрашивала, наслаждаясь таким забытым ощущением счастья…
…Теперь Марина понимала, что именно Harley влюбил её в Алекса. То, как ловко Туманов влез ей под кожу, своим поступком вскрыл то, что она выжигала в себе долгие годы. Вытащил наружу ту бесшабашную девчонку, любящую и верящую в чудо. И она пропала. Намертво привязалась к мужчине, который обратил её душу в пепел. И был ли только Harley тому виной или же сказалось мучительное одиночество, которое она умело заполняла ни к чему не обязывающим сексом, Марина не знала до сих пор. И это непонимание собственных поступков, злило до сих пор. Как и ревность, выжигающая изнутри, парализующая, снова толкающая ее в прошлое.
Горькая усмешка кривит губы, а пальцы нашаривают сигареты. Марина закуривает, жадно втягивая табачный дым, заполняя ими легкие, которые невыносимо сжались от внезапной нехватки воздуха. И от того, что вновь воспоминания пошатнули ее уверенность в правильности своих действий. Когда-то давно ревность спасла ее от необдуманного поступка, раз и навсегда убив наивную влюбленную дурочку, готовую ради него бежать хоть на край света. Вместе с ним. Одна встреча все изменила, показав, что ревность не бывает случайной. И что никакой любви не существует априори. И свою собственную она выжжет. Она все для этого сделала. Но судьба редкостная тварь. Снова столкнула ее с этой проклятой любовью. Только теперь она знала ей цену. И ни о чем не жалела. Разве что о мотоцикле, который она давно разбила. У него на глазах. Стирая с его лица снисходительную усмешку. Разбила самой обычной битой. С трудом сдерживаясь, чтобы не ударить его, даже зная — не позволят, сломают ее саму. Тогда ее увез Стас. При мысли о Стасе неприятный холодок прошелся по спине, пересчитал позвонки. Стас спас ее от самой себя, вновь вернул прежнюю Марину. Можно сказать, по кускам собрал. Но уже сейчас был мертв. Буквально полчаса назад Марина получила подтверждение, что ее заказ выполнен. Она делает затяжку, выдыхает дым, царапающий горло. И грудь снова сдавливает что-то муторное. Нет, не жалость. Она никогда не жалела. Давно перестала, когда поняла, что в этой жизни все просто. Или ты, или тебя. Она всегда выбирала первое. Отец может ей гордиться, вот только в последнюю их встречу она не увидела в его постаревших глазах ничего, кроме осуждения. А ей уже было плевать. На все и всех, кроме одного.
Алекс Туманов снова бесцеремонно влез в ее жизнь и забрал то, что принадлежит ей. А она не привыкла отдавать свое, и уж тем более, когда это отнимали бессовестным образом. Туманов отнял. И Марина пока не разобралась в его мотивах.
В его любовь к Айе, даже как теоретическую, Марина не верила. Алекс не того поля ягода, чтобы в свои сорок потерять голову от неопытной девчонки. Нет, увлечься он мог вполне. Айя молода, красива, даже слишком. Неопытна, наивна как многие красотки и совсем не похожа на неё, Марину. Идеальное сочетание для Туманова. Закрутить роман с такой девочкой — одно удовольствие. К тому же она вполне была во вкусе Туманова: светловолосая, голубоглазая, с хорошей фигуркой. За столько лет Марина стольких подобных видела рядом с Тумановым. Бабочки-однодневки. Они ничего не значили для Туманова. Но чтобы жениться на такой? Пусть даже Айя — девочка приличная. Да еще и открыто заявить, что она — его. Для этого нужен веский мотив.
И Марина видела только один. Месть. Никто никогда не задавался вопросом, как простой хирург мог заработать столько бабла. А если и задавался, то вслух произнести не решался. Что уж говорить, чтобы спросить в лоб у самого Алекса. Марина знала. Нет, она не спрашивала, но она никогда не была дурой. Все понимала еще потому, что сама была такой. И видела рядом с собой свое уродливое отражение. И тогда же поняла, что Туманов не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. В ту пору он хотел наследника и даже не скрывал этого. В ту пору она была слишком глуха и слепа, чтобы в этом желании видеть неприглядную правду. Он хотел наследника, не семью, и женщина рядом совершенно не входила в его планы. Странно, что он выбрал ее. Впрочем, это тоже вскоре прояснилось. Снова месть. Глупо, но факт. Простая месть за старого друга. И не объяснить, что тогда Эльф был сам виноват. Что это он разрушил все то карамельное, что было между ними, и сделал Марину той, кем она есть сейчас.
Некому было объяснять да и не стоило. А родить, чтобы снова потерять — нет уж, увольте. Она все это проходила. Хватило по самое горло. И она сделала то, что считала самым верным.
Марина сминает окурок в пепельнице, устало растирает лицо, ощущая, как продрогла. Позволила совести пошалить сегодня и будет.
Она все делает правильно. И плевать на Туманова. Она его не боится и никогда не боялась. И ее люди сделают все правильно. Уже завтра Туманов пожалеет, что вернулся в родной город. А пока стоит рассказать Павлу кое о чем. Марина не сомневается — его это касается в первую очередь.
А ей важна Айя. Она вернет девчонку под свой контроль любой ценой. Слишком много сил Марина угрохала на её жизнь, чтобы одним махом от всего отступиться.
Марина возвращается в кухню, где бросила свой мобильник, и набирает номер…