Айя и Лекс.

20

Конец сентября.

Профессор Корзин сидел в пустой аудитории и тупо смотрел в раскрытый журнал. Лекции уже давно закончились. Его ждали в клинике. А Сергею совершенно не хотелось туда ехать.

В клинике Туманов. Разгребся с бизнесом, теперь из операционной не выходит. Работает как проклятый. С Серёгой общается как прежде, хотя он почему-то думал, что Лёха сильно обидится. Пожалуй, правильнее будет Алекс. Не обиделся и правильно. На правду не обижаются. А Серёга оказался прав, хоть Алекс и убеждал в обратном тогда, после дня рождения Аси.

Сергей позвонил утром после Леськиных откровений. Она многое ему в ту ночь рассказала. О себе, о брате своем. Из-за этих откровений и позвонил. Что-то не давало ему покоя в ее рассказе. Что-то не складывалось в цельную картинку. Симптомы были, анализы, а диагноз никак не получалось поставить.

А он еще и не отвечал долго, а потом и вовсе трубку бросил. Сергей злился. И когда Туманов перезвонил, не сдержался:

— Лёха, ты совсем осатанел?! Ты чего трубку бросаешь, когда с тобой друг разговаривает?!

— Серёга, прости. Я сегодня сам не свой.

— В смысле? — не понял Сергей.

— Да какой уж тут смысл, когда крышу так сносит, что готов разложить ее на заднем сидении машины, как какой-то подросток озабоченный.

— И кого это тебе там разложить хочется? А, Лёха?

— Корзин! — Сергей поморщился от окрика. — Я сколько раз просил, не называть меня Лёхой. Раздражает неимоверно.

Просил и не раз, хотя Корзин никогда не понимал, чем Алекс лучше Лехи. Теперь знал. А тогда просто извинился.

— Я просто тебя не понимаю, — сознался Сергей.

— С каких это пор?

— А с тех самых, как ты решил жениться на дочери госпожи Нежиной и скрыл от меня, что Леська твоя сестра.

— Ничего себе! — присвистнул Алекс. — Сестрёнке привет, — добавил задорно в ответ на возмущенный вздох Корзина. — И я от тебя её никогда не скрывал. Даже наоборот. Это же я подкинул ей идею помозолить тебе глаза в институте.

Сергей чашку уронил, из которой чай пил. Та перевернулась, по столешнице растеклось темное пятно. Сергей выругался.

— Похоже, Леська не во всём тебе призналась.

— Что значит «помозолить»? Она что — не моя студентка?

— Не-а.

— А?..

— Серёга, всё просто. Так уж совпало, что на курсе училась её тезка. Но ту собирались отчислить. Я договорился, чтобы отчисление отсрочили, а вместо провинившейся студентки лекции посещала Леська. Теперь могут преспокойно и исключить. Леська будет только рада. Она ненавидит медицину. Поэтому она и стала юристом.

— Да ладно? — не поверил Корзин. — А как же её дружба с Айей? Тоже твоих рук дело?

— Дружба — это святое, — философски изрек Алекс.

— А к чему такие сложности?

— А как ещё она могла к тебе подобраться? Ты же её в упор не замечал. Между прочим, со своей Нелькой ты так быстро и безболезненно развёлся только благодаря Лесе.

Сергей снова чашку уронил, только теперь в раковину, а просто поставить хотел. Ругнулся. Алекс хмыкнул в трубку.

— Какой же я идиот! — выпалил Корзин, стукнув кулаком по столу. — Идиот! Придурок! Как я мог не замечать такую женщину?! Кретин! Болван!

— Закончил? — вмешался Алекс, воспользовавшись паузой в речи самобичевания.

— Закончил, — пробубнил Корзин. — А ты? Ещё друг называется…

— Друг-друг. Ты лучше скажи, дружище, чего это тебя вчера на празднике жизни не было?

— Да я… В общем, с Леськой я был.

— Молодец, сестренка, — хохотнул. — Добилась-таки своего. Моя девочка.

— Лёх, я не знал, что сестра твоя вернулась, — старался говорить спокойно, но злость прорывалась на это его «моя девочка». Серегина она и ничья больше. Даже если Алекс ей брат родной. Кстати, о сестре и брате. — Ты вроде говорил, что ей трудно передвигаться.

— Ничего я не говорил, — отмахнулся Алекс, хотя Корзин знал и помнил, что Лехина сестра с детства в специнтернате жила. Или он спутал все воспоминания? Сергей не понимал. После вчерашних Леськиных историй запутался, как герой сопливой мелодрамы. — ДЦП[1] — не смертный приговор, тебе ли не знать, — вытряхнул из мыслей Алекс.

— Да знаю я, — Сергей вздохнул. Только вопросы никуда не делись. — Но в её карте написано о выздоровлении. Почему? Ты же прекрасно…

— А ты что, Леськину медкарту читал? — неожиданно напрягся Алекс. — Зачем?

— А что такого-то? — прорвалась-таки злость. — Я не имею права посмотреть карту любимой женщины? Не ты ли личное дело своей жены изучал, а? — Алекс хмыкнул, но не ответил. Сергей растер лицо, выдохнул. Чего злиться на человека, единственного, кто в состоянии пролить свет на то, что Корзин узнал. — Мне знакомый кардиолог звонил из областной. Хотел проконсультироваться по поводу порока сердца.

— А пациенткой Леська оказалась, так? — догадался Алекс.

— Она, — согласился Сергей после короткой паузы. — Но там всё в порядке. Никакого порока. Приятель ошибся. А вот с ДЦП вообще непонятно. Почему, Лёх? Она скрывает, чем больна?

— Так ты у неё и спроси.

— Я спрашивал, — вздохнул разочарованно. — Но она молчит, как партизанка.

— Молчит, значит так нужно.

— Лёха… — не отставал Серёга.

— Ну а как по-твоему она бы с таким диагнозом на юридический поступила? — сдался Алекс. — А так… Выздоровела. Разве не случается у нас чудесных исцелений от рака или ещё от какой неизлечимой болезни? Одним чудом больше — не смертельно. А ей так жить легче и карьеру строить проще.

— Да, я как-то не подумал, — задумчиво пробормотал Корзин. — А если вдруг чего случится?

— Да не переживай ты. Леська умница, у неё всё схвачено. Болтливая только порой не в меру. Нарассказывала тебе ужасов небось, вот и звонишь.

— Да никаких ужасов, Лех, — отмахнулся Корзин. — Так, несколько историй из твоего детства. О родителях говорили, — нехотя пояснил Сергей, но внутри все равно что-то тревожное осталось. И почему — не понять, все ведь обговорили. Но гложет что-то.

— Ладно, проехали. Ты лучше скажи, Марину давно видел?

— Давно, а что? — напрягся Корзин. От одной мысли о встрече с этой женщиной стало не по себе. Корзину она никогда не нравилась.

— Не звонила и никаких попыток встретиться не предпринимала? — допрашивал Алекс.

— Нет. А должна была?

— Полагаю, что — да.

— Думаешь, она что-то задумала?

— Уверен. Или ты решил, она спокойно проглотит тот факт, что я женат на её дочери?

— Почему нет? По-моему, ты блестящая партия!

Корзин искренне говорил. Туманов и правда был отличной партией для такой светлой и невинной девочки, как Айя. Даже если у друга корыстные мотивы.

— Как посмотреть…

— Да как ни смотри! — возразил Корзин снова совершенно искренне.

— Представляешь, она считает, что это у меня месть такая, — задумчиво проговорил Алекс, словно сам не верил, что кто-то может так подумать.

— А разве ты не мстишь? — не смог промолчать Корзин. — По-моему, неплохо совместить приятное с полезным.

— Иди ты…

— Далеко? — усмехнулся Корзин. Не верил он сейчас другу.

— И надолго желательно, — неожиданно холодно заговорил Алекс. — И чтобы в ближайшее время я тебя не слышал и не видел. Я не ожидал, Серега. Только не от тебя.

— Лёха…

И тут Корзин подумал, что зря, наверное, он решил, что все это месть.

— Мне очень жаль, что тебе я должен это объяснять, — в голосе друга слышалось разочарование.

— Лёх, я…

— Всё, отбой, — перебил Алекс.

И с тех пор они действительно не виделись и не разговаривали. Сейчас больше стали, когда Алекс снова начал оперировать. Только теперь Корзину это было не нужно. Тогда он был прав, даже не зная всей правды.

Алекс мстил Марине. И не за их последнее расставание, а за то, как она поступила с ним двадцать лет назад. Как предала его, а он до последнего верил, что она пойдёт против воли родителей и сбежит вместе с ним. Не судилось. Родители отправили Марину заграницу, а Алекс так и не узнал, куда. А потом она вышла за Димку Корсака и родила Айю. Ребята ещё всё сомневались, а Димкин ли это ребёнок. Но девчонка была невероятно похожа на него. Тогда Алекс полностью ушёл в медицину, а после окончания медиком в горячие точки подался. Там и…

Серёга мотнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. Сергей старательно избегал друга. Хотя теперь вряд ли имел право считать его таковым. На работе они говорили о пациентах, операциях, что спасало от мрачных мыслей. А за пределами клиники у них начиналась своя личная жизнь. У Алекса беременная жена. У Сергея любимая Леська, которая донимала его, что между ними произошло. И это напрягало.

Сергей выдохнул.

Нужно решать проблемы по мере их поступления. Сейчас на очереди клиника. У него через три часа операция. Это первоочередная проблема.

А с Алексом всё как-нибудь утрясётся. Если будет нужно. А нет — Сергей много не потеряет.

Корзин захлопнул журнал, подхватил ноутбук и встал из-за стола. И тут же сел назад.

[1] ДЦП — детский церебральный паралич.

В аудиторию вошла невысокая женщина в деловом костюме. Каштановые волосы с медным отливом заколоты на затылке, взгляд изучающий и цепкий. И в животе неприятно похолодело от необъяснимого, совершенно неконтролируемого страха. Сергей медленно сглотнул, давя в себе приступ паники. Он никак не ожидал появления этой особы. Интересно, зачем он понадобился госпоже Нежиной?

— Привет, — Марина присела на угол стола.

— Зачем пришла? — с неподдельным интересом поинтересовался Сергей.

— Айю искала, — отвечала Марина с легкой полуулыбкой. — Не нашла. Муж, что ли, прячет? А тут увидела тебя и решила узнать, как она?

— А мне-то откуда знать? Она не моя жена, — пожал плечами. Зато теперь понял причину появления Марины в его скромной обители. Контроль над дочерью. Ничего нового. Впрочем, в данный момент преимущество было явно не на её стороне.

— С учёбой у неё всё отлично. Летнюю сессию сдала вовремя, — продолжал Сергей, встав из-за стола. — А сейчас ей прекрасно отдыхается в декрете. Я как-то даже не сомневаюсь в этом.

И хоть обида на Алекса все еще горчила на языке, Сергей получил колоссальное удовольствие, наблюдая, как изменилась в лице Марина. Когда-то давно она сломала жизнь Димки Корсака, отличного парня и друга. И Алекс прекрасно ей отомстил. Пусть только за себя, но всё же.

— Значит, академку взяла, все-таки, — покачала головой.

— Ректор — крыса, — ухмыльнулся Сергей. — Везде свой нос сунет.

— Ты бы поосторожнее со словами, Корзин. А то ляпнешь не то и не там, не тому.

— И что? — страх испарился, как и не было. И чего перепугался? А самое главное — кого. Смешно же. Ничего Марина Нежина ему не сделает, будь она хоть трижды хозяйкой этого города.

— Если моя дочь пострадает из-за того, что ты затеял — я от тебя мокрого места не оставлю, Сережа.

Корзин выпрямился, посмотрел на красивую женщину, не понимая, что Димка в ней нашел тогда. Что они все в ней нашли? Жестокая, циничная, не видящая на своем пути преград. Не женщина — бездушная машина, хоть и красивая, как с картинки.

— С каких пор ты стала беспокоиться о дочери?

— Мои отношения с Айей — не твоего ума дело. Твое дело позаботиться, чтобы разочарованная в муже девочка вернулась домой, под надежное материнское крыло.

— С чего бы?

— С того, что ты очень любишь свою работу и свою подружку, — усмешка скривила ее выкрашенные в алый губы. — Будет больно это потерять, не правда ли?

— Угрожаешь? — Корзин ответил ей тем же: усмешкой и холодным тоном.

— Ну что ты, — улыбнулась широко так и жутко, что у Сергея свело зубы. — Просто представила, что будет, когда Туманов узнает, кто «слил» его темное прошлое журналюгам.

Корзин тоже представлял, потому что слишком долго знал Туманова. Но идти на поводу у Марины — себе дороже. Уж лучше подохнуть от рук бывшего лучшего друга, чем попасться на крючок к этой акуле.

— Можешь и дальше наслаждаться собственной фантазией, — подхватил папку, глянул на часы. Не опаздывал пока. — А меня пациенты ждут, извини.

— Зря ты так, Сережа, — она покачала головой, но больше ничего не сказала — ушла.

И только когда за ней закрылась дверь аудитории — Сергей выдохнул облегченно.

Но едва успел перевести дух, как в кармане ожил телефон, а на дисплее высветилось родное имя. И тепло растеклось по венам, а губы сами расплылись в улыбку. Сергей уже знал: стоит ему услышать Леськин голос, и все проблемы рассыпаются, как и не было их. И решаются они действительно легче и быстрее. С ней все легче.

— Солнце мое, как же я соскучился, — выдохнул в трубку, попутно закрывая аудиторию.

— Сережка, — истеричный всхлип выбил воздух из легких. И в нем столько боли, что у Корзина все похолодело внутри. Ключи выпали из пальцев. И такая четкая мысль прошибла холодным потом. Он уже понял, что случилось. Ладонью уперся в стену.

— Леха…

— Убили, — и взвыла дико, надрывно.

— Леся! — гаркнул Корзин, не в силах слушать этот дикий крик. Выворачивало наизнанку. Проклятье! Ударил кулаком в стену. Он не хотел. Не хотел, чтобы так. Только не так.

А Леська в трубке перестала выть, только всхлипывала и говорила что-то, много. Корзин не слушал. Не сейчас.

— Леся, — перебил резко. Она затихла, слушая. — Леся, где ты?

— Дома, — судорожно. — У Лешки… Я…в новостях…сказали…взрыв…а я рядом была…примчалась…тут кошмар, Сережка…приезжай…пожалуйста, приезжай, иначе я свихнусь.

— Жди. Скоро буду.

И, оттолкнувшись от стены, поднял ключи и пошел, побежал. Но уже в дверях университета его остановило осознание, что Леська не сказала об Айе. Ни слова о подруге. И Леся по-прежнему на связи. Сергей не разрывал разговор, испугался за нее.

— Леся, а где Айя?

И все внутри затопило пустотой, гулкой, зияющей, от двух слов:

— Айя пропала…