Бабочка на стекле

1

Как всегда в конце рабочего дня в пятницу, Рудольф устроил очередной разнос. Служащие "Неограниченных услуг" уже привыкли к тому, что Руд портит им настроение на уик-энд, устраивая скандал по любому поводу и без повода. На этот раз, к сожалению, он решил устроить свою еженедельную сцену по поводу одного из кандидатов Конни.

Он ввалился в ее кабинет, грозный, каким только может выглядеть полный мужчина пяти футов четырех дюймов с каким-то десятком серебристых волосков, тщательно уложенных на лысом розовом черепе.

Он потряс пригоршней бумажек под носом Конни.

— Эта рекомендация от графини Стоун дурно пахнет. Почему вы все же рекомендуете этого Фонтгомери на работу? Почему не Лестера? Лестер уже находился в Вашингтоне, причем с кучей солидных американских рекомендаций.

Конни сделала глубокий вдох и ухитрилась изобразить бодрую улыбку. Она любила свою работу, своих коллег и свою жизнь в целом. Были дни, когда она любила даже своего босса — Рудольфа Дормана. Но сегодня вечером она не могла не признать, что измотана в конец. Неделя выдалась трудная.

— Его зовут Монтгомери, Руд. Бенджамен Монтгомери, а не Фонтгомери.

— Ага, и его рекомендации смердят.

— Руд, я позвонила графине Стоун и разговаривала с ней лично целых двадцать минут. Она считает Бенджамена Монтгомери превосходным дворецким, но она весьма сдержана, английская аристократка до мозга костей. Наивысшая похвала в ее устах звучит так: "Бенджамен выполнял свои обязанности по мере сил". Не беспокойся, Руд, мы нашли отличного дворецкого для японского посла.

Но Рудольфа невозможно было успокоить. Вечером по пятницам ему, похоже, доставляло удовольствие волноваться.

— А как у этого… Монтгомери с разрешением на работу? Бог знает, каких только отговорок не придумают в иммиграционной службе, если бумаги у него не в порядке.

Конни напомнила себе, что пока ей платят приличную зарплату, а в Вашингтоне с работой сейчас довольно туго.

— Как ты сам можешь видеть, Руд, мистер Монтгомери прислал нам копии своих виз и других документов три недели назад. У него есть абсолютно все, что может понадобиться для легальной работы в нашей стране, и я уверена, что завтра вечером он прибудет из Лондона точно по расписанию.

В дверь постучали, и тут же в ней появилась ее секретарша Аннет.

— Извините, что врываюсь, Руд, но Конни должна срочно подписать эти письма, чтобы они ушли последней почтой. И так уж мне придется самой отнести их на почту.

Конни наградила своего секретаря благодарной улыбкой.

— Извини, Рудольф, но мне необходимо прочитать их, прежде чем подписывать.

Рудольф покинул кабинет Конни, мрачно предсказав, что мистер Фонтгомери окажется мошенником, а "Неограниченные услуги" будут разорены, хотя сам он и будет отважно защищаться от судебных исков рассерженного японского посла.

Когда дверь захлопнулась, Аннет покачала головой.

— И что с ним случается в пятничные вечера? С понедельника до времени окончания работы в пятницу Рудольф Дорман — интеллигентный, вежливый и знающий свое дело патрон. Но стоит часам в пятницу пробить пять, как у него внезапно отрастают клыки, и он превращается в чудовище.

— Думаю, он скучает по жене. Пятничная ночь была для них особенной. Это было единственное время, когда он напрочь забывал о делах. Теперь по уик-эндам его ждут лишь опустевший дом и одиночество.

— Бедняга. Но ведь Ханна уже два года как умерла. Ему следует почаще выходить в свет. Найти себе приличную женщину, которая оживила бы его уик-энды.

Конни подписала письма и передала пухлую папку секретарше.

— Аннет, я сбежала из дома, чтобы не общаться с людьми, считающими брак панацеей от всех мировых скорбей. Так что не говори, пожалуйста, об этом.

Аннет протестующе подняла руки.

— Конни, дорогая, я и словом не обмолвилась о том, что Руду нужна жена. Всего-то и сказала, что ему не помешает приличная женщина, с которой он мог бы встречаться. Я вовсе не энтузиастка брака.

— Ну конечно. Поэтому-то ты и побывала замужем три раза.

— Точно, и дважды развелась, а один раз овдовела. На это у меня ушло двадцать лет, но в конце концов я поумнела. Отныне мужчины в моей жизни присутствуют строго на короткий срок и только по предварительной записи. Брак — улица с односторонним движением, на которой все преимущества достаются мужчине.

— Ты цинична, — проронила Конни, хотя в глубине души была вполне согласна со своим секретарем.

— Подожди, вот выйдешь замуж, тогда и поговорим.

— Долго придется ждать. Я не планирую замужества на ближайшее столетие или около того.

— Хм, ты слишком хороша, чтобы оставаться благоразумной. Каштановые волосы, зеленые глаза, роскошные формы. Золотце, ты самая что ни есть невеста на выданье. — Аннет схватила свой жакет и сумочку, сунула пачку писем под мышку и помахала в дверях. — До понедельника, босс. Веселого уик-энда. Если встречаешься сегодня вечером с этим обалденным Эдвардом Кампари, поцелуй его за меня.

— Обалденный? Это Эд-то?

Аннет бросила на нее пытливый взгляд.

— Может, ты и не заметила, милочка, но под своими консервативными адвокатскими костюмами он скрывает чертовски привлекательное тело. Не говоря уже о его порочных голубых глазах, как будто специально предназначенных для того, чтобы поплыла любая нормальная женщина. Если ты действительно намерена остаться в холостячках, советую тебе держаться подальше от Эда Кампари.

Откровенно забавляясь, Конни коротко хохотнула.

— Я в полной безопасности, Аннет, уверяю тебя. Мы с Эдом и не помышляем об этом.

— Девочка, ты же не слепая. Как ты можешь не думать об этом?

— Очень просто — он мой друг. Эдвард поселился по соседству, когда мне исполнилось восемь. То есть я знаю его уже двадцать лет и за все это время, скажу откровенно, не замечала ни разу порочности в его голубых глазах. Так что не думаю, чтобы они вдруг начали сводить меня с ума.

— Продолжай в том же духе, милочка, и проживешь счастливо всю жизнь. Любовникам и мужьям грош цена. Найти добрых друзей намного труднее. Особенно мужского пола. — Она пожала плечами, задумчиво глядя на Конни. — А уж если женщине удается найти любовника, который становится еще и другом, тогда само небо позаботилось о ее счастье.

Конни состроила гримасу.

— Дыши ровнее.

— Я, милочка, прожила достаточно долго, чтобы знать, что на этом свете всякое может случиться. Даже хорошее. Счастливо отдохнуть. — Насвистывая что-то, Аннет поспешила к лифту.

Лишившись присутствия веселой секретарши, офис вдруг показался таким спокойным, что вызвал тягостное ощущение. Слава Богу, что сегодня пятница, думала Конни, подбирая бумаги для нового клиента. Приятно сознавать, что вкалываешь не напрасно — за прошедшую неделю она лично подобрала трех кандидатов на ответственную работу. В дополнение к мистеру Монтгомери она нашла экономку для президента Всемирного банка и помощника шеф-повара для Белого дома. Однако в последнее время она слишком часто работала по четырнадцать часов и просто отчаянно нуждалась в отдыхе.

Не позвонить ли Эдварду? Может, он составит ей компанию и они пропустят по стаканчику после работы? Или вообще провести вместе вечерок? Можно было бы полакомиться пиццей в ресторанчике "Мама Мария", который они открыли несколько месяцев назад, а потом пойти на ночной сеанс в ближайший кинотеатр.

Разговор с Аннет напомнил ей, что она не виделась с Эдвардом уже две недели. Если на то пошло, вдруг сообразила Конни, она здорово соскучилась по нему. Она почему-то была уверена, что он не успел назначить свидание какой-либо из обаятельных студенток юридического факультета, вечно толпящихся в его офисе.

Она отложила бумаги в сторону и потянулась к телефону с намерением набрать номер конторы Эдварда Кампари, когда зазвонил другой аппарат. Конни решила было не отвечать, но дисциплина взяла верх над эмоциями. Она подняла трубку и вежливо ответила:

— Алло, Корнелия Майерс слушает.

— О, Конни, ты не поверишь! Я беременна! Сегодня вечером доктор подтвердил это. Говорит, уже семь недель и все в порядке. Мы с Гарри так рады, что готовы раскачиваться на люстрах. И уже раскачивались бы, только вот люстр у нас нет.

Волнение сестры пенилось и пузырилось по милям телефонного кабеля. У Конни возникло странное ощущение нереальности происходящего. Пару секунд она не могла ответить, и сестра заговорила вновь, уже тревожно.

— Эй, Конни, ты где?

Конни стряхнула с себя внезапную и необъяснимую усталость.

— Да-да, я слушаю. Какая замечательная новость, Джейн! Поздравляю! Я так рада за вас с Гарри. Я же знаю, как давно вы хотели ребенка. Это же будет первый внук у родителей Гарри, правда?

— Да, они взволнованы не меньше нашего. После двух лет, мы уже начали сомневаться, забеременею ли я когда-нибудь! — Джейн хихикнула. — И это было не потому, что мы не старались, можешь мне поверить. Мы с Гарри трудились вовсю! Боже, это самый волнующий день в нашей жизни. В этот уик-энд мы поедем присмотреть люльку и купить занавески для детской комнаты. Бренда и Марк тоже едут, они оставят мальчиков с мамой и папой — ты знаешь, как их укачивает в машине.

— Еще бы, — отозвалась Конни с чувством, вспомнив тот злополучный выезд на Рождество, когда ей поручили развлекать двух юных племянников Тони и Билла, сыновей старшей сестры Бренды. Она на собственной шкуре поняла, что карапузы двух и трех лет не могут есть подряд hot dogs, потом мороженое, потом попкорн и затем ехать на заднем сиденье "универсала" без роковых последствий.

Джейн сочувственно рассмеялась.

— Ты умна, Конни, но я могу поклясться — у тебя нет ни капли житейской сметки. Не знаю, как ты справляешься со своим агентством, когда тебе достаточно лишь посмотреть на пылесос, чтобы он сломался.

Конни давно уже отказалась от попыток убедить своих родных в том, что поставлять квалифицированных слуг послам, сенаторам и другим важным персонам нации не означает самой бегать по их домам и вытирать пыль с мебели.

— Так когда точно появится этот особенный ребенок? Весной? — спросила она. — Мне придется сэкономить несколько дней от отпуска для посещения моей новой племянницы или племянника.

— Пятнадцатого мая, поверишь ли? Разве не здорово, что ребенок появится на свет в день твоего рождения?

— О лучшем подарке я не могла и мечтать, — сказала Конни. — И я собираюсь лоббировать, чтобы стать одним из крестных родителей.

— Можешь считать себя уже избранной. Вряд ли мы с Гарри любим кого-либо больше, чем тебя, даже если и не понимаем тебя иногда. — Веселый голос Джейн зазвучал чуть печальнее. — Мы с Брендой как раз говорили о том, что рождение моего ребенка совпадает с твоим днем рождения. Ты хоть понимаешь, что в следующем мае тебе исполнится двадцать девять и останется лишь год до тридцати? Господи, Конни, неужели тебя это не волнует?

— Что именно? — спросила Конни, прекрасно зная, что имеет в виду ее сестра. — В последний раз, когда я была у зубного, он заверил меня, что выпадение зубов в ближайшее время мне не грозит. А мой врач полагает, что я могу воздержаться от заказа инвалидного кресла еще по крайней мере пять лет, если не все десять.

Но Джейн не так-то легко было сбить с толку.

— Ты знаешь, что я говорю о другом. Нас беспокоит не твое здоровье, а то, что ты холостая. В Вашингтоне столько обаятельных мужиков, и мы с Брендой не можем понять, почему ты до сих пор никого не подцепила. Неужели тебе в последнее время не попадаются настоящие парни?

В голосе Джейн проскользнула чуть ли не мольба, и Конни подавила порыв огрызнуться на младшую сестру и принужденно рассмеялась.

— Ну, мне тут попался обалденный англичанин-дворецкий, который носит накрахмаленные воротнички с длинными уголками и которого зовут Бенджамен Монтгомери. Мне кажется, кроме как на телестудиях, людей с такими именами не бывает, а?

— Корнелия, оставь свои дурацкие шуточки. Я имею в виду подходящих мужиков. С которыми ты ходила бы на свидания. За которого ты хотела бы выйти.

Конни вздохнула. По долгому опыту общения с Джейн, не говоря уже о других родственниках, она знала, что проще всего сказать ей то, что она желает услышать. Никто в семье Конни не мог поверить в простую истину: она не стремится выскочить замуж, ее вполне устраивают нынешняя жизнь и карьера.

— Пару недель назад я обедала с конгрессменом из Кентукки, — сообщила она. — Очень красивый мужик, к тому же искренне желает увеличить правительственные ассигнования на образование в сельской местности. Ты же знаешь, как близко к сердцу я принимаю этот вопрос. Так что у нас много общего.

Джейн была невысокого мнения о политиках, и на нее не произвел впечатления конгрессмен из Кентукки.

— А еще кого-нибудь? — поинтересовалась она.

— В прошлый уик-энд я ходила под парусами с помощником попечителя Смитсоновского музея. Он очаровашка. Окончил Джорджтаунский университет на пять лет раньше меня. У нас было о чем поговорить.

— Как его зовут?

— Рональд.

— Он тебе действительно нравится? — Джейн не смогла скрыть волнения и заинтересованности. — В смысле, ты собираешься встретиться с ним еще?

— Надеюсь, — беззаботно ответила Конни. — Но в ближайшее десятилетие или два я не намерена строить планов замужества.

— О Боже, Конни, на тебя трудно угодить. Кого же ты желаешь встретить? Очарованного принца? Супермена?

— Не такая уж я придирчивая. Любой миллионер с внешностью Грегори Пека и душой поэта завоевал бы мое сердце в одно мгновение.

— Ты постоянно шутишь на этот счет, Конни, но тут не шуточное дело. Что будет через десять лет, когда ты станешь президентом "Неограниченных услуг", но останешься одинокой, без мужа в своей шикарной вашингтонской квартире, а единственный звонок в субботу вечером тебе сделает клиент, жалующийся на то, что рекомендованный тобой шеф-повар не умеет готовить лягушачьи лапки, жабьи коленки или еще какое жуткое блюдо, которое будет в моде в Вашингтоне?

Да, тяжелый день, к тому же завершающий очень тяжелую неделю. Конни постаралась не злиться на сестренку. Джейн вовсе не пыталась вмешиваться в ее дела или навязывать свои ценности. Беда в том, что Джейн и Бренда тяготеют к благословенным пятидесятым и у них в голове не укладывается, как это незамужняя женщина может быть счастлива. Самоотдача Конни на ответственной работе в таком большом городе, как Вашингтон, казалась ее сестрам необъяснимой и досадной. И они уже лет пять вели неустанную компанию за то, чтобы Конни вышла замуж и "угомонилась", желательно в родном городе Кантри в штате Огайо.

— Знаешь, Конни, — продолжала Джейн, — если бы ты была честна сама с собой, ты бы признала, что женщина не может считать себя состоявшейся, пока у нее нет дома и собственного мужа.

Самообладание наконец изменило Конни. Она уже готова была сказать такое, о чем, вероятно, сожалела бы потом, но тут увидела в дверях приятное, милое лицо.

Она вскочила со стула, уронив трубку на стол.

— Нед, да благословит тебя Бог, ты здесь!

Улыбающееся лицо Эдварда на мгновение посуровело и приобрело неприятное выражение. Это было странно, ибо обычно она точно знала, что думает Эдвард в каждый данный момент. За долгие годы они научились понимать друг друга настолько хорошо, что схватывали все с полуслова, обходились даже жестами.

— Нед?

Но напряженная доля секунды миновала, и его лицо снова засветилось поддразнивающей улыбкой.

— Стоит не видеться подольше, чтобы встречать такой радушный прием.

— Это, должно быть, телепатия. Я как раз собиралась позвонить тебе. Как же я рада тебя видеть. — Она подняла трубку и извинилась перед сестрой. — Прости, Джейн, тут неожиданно вошли в мой кабинет, и я уронила трубку. Такая стала неловкая. О чем мы говорили?

— Как будто не помнишь? — вздохнула Джейн. — Полагаю, неожиданный визитер — еще один из твоих важных клиентов, и теперь ты проведешь весь уик-энд взаперти в своей квартире, готовя его презентацию.

Было уже поздно, и Конни устала. Она не могла придумать иного объяснения тому, что в нее вдруг вселился бесенок.

— О небо, какой клиент! Это ухажер.

Она заговорщически подмигнула Эдварду, пока Джейн тараторила в трубке.

— Чудесно! Какой он из себя?

— Ну, как бы его описать? — Конни сделала вид, что размышляет над вопросом сестры. — Ему тридцать пять, умен, удачлив в делах. У него обалденная фигура и нечестивые голубые глаза, взгляд которых расшевелит любую женщину, разбудит в ней желание быть замеченной.

— Ушам своим не верю. Корнелия, ты ли это? И он еще там? Слышит, что ты говоришь?

— Да, прислушивается к каждому слову. Пожалуй, он ошеломлен тем, что я только что сказала о его сексапильных глазах. Но, черт побери, на дворе у нас не прошлый век. Почему бы и не дать ему понять, что я считаю его привлекательным?

Нед прислонился к косяку, в его разрекламированных ею глазах плясали искорки смеха, но лицо одновременно выражало недоумение.

— Двадцать лет я даже не подозревал, что нравлюсь тебе, — прошептал он. — Скажи еще что-нибудь про мою обалденную фигуру.

Она ухмыльнулась и прикрыла трубку.

— И не проси, — бросила она и опять заговорила в трубку: — Джейн, не хочется обрывать наш разговор, но ухажер ждет, а он такой динамичный мужик, что ему противопоказано ожидание. Погорим потом, ладно? Поздравь Гарри с предстоящим отцовством и удачи вам в поисках люльки.

— Знаешь что, Конни? Какая-то ты странная. Прямо не в себе. Ну, сестрица, не дождусь разговора с Брендой. Похоже, наконец ты подцепила стоящего мужика.

Она легко могла бы разбить иллюзии Джейн, но у Конни не было настроения вступать в борьбу, заранее обреченную на поражение. Взглядом она пригласила Эдварда поучаствовать с ней в шутке.

— Ты права, Джейн. Он самый обольстительный мужик, с которым я когда-либо ходила на свидание. Не думаю даже, что встречу другого такого.

Она быстренько попрощалась и положила трубку.

Эдвард оттолкнулся от косяка и поспешил через комнату, чтобы по-братски обнять ее.

— В чем там дело? Я так понял, ты болтала с Джейн?

— С ней. Ей так хотелось, чтобы меня пригласили на свидание, что я объявила тебя ухажером на сегодняшний вечер.

— Да, нехорошо обманывать сестренку, так что придется на самом деле стать твоим ухажером на завтра. Как насчет пиццы?

Она заулыбалась, даже не удивившись синхронности их мыслей.

— Великолепная идея. "Мама Мария"?

— Точно. Фирменное блюдо. Двойной сыр, никакого лука и анчоусов.

— И кофе "каппучино" к десерту?

— М-м-м… восторг. Вы напросились на кипучее свидание, леди. Горю нетерпением послушать еще о своем обалденном теле и нечестивых голубых глазах.

— Рада бы услужить, да нечего добавить к этому. — Схватив свою сумочку, она привычно взяла Эдварда под руку. — На самом деле это не мое мнение — я одолжила его у Аннет.

— У твоей секретарши? Ха! Я всегда считал, что у этой бабенки замечательное восприятие.

Конни рассмеялась.

— К тому же это фантастическая машинистка. — Она прислонилась к стене и зевнула в ожидании лифта. — Ух, — выдохнула она. — Ты пришел как раз вовремя. Джейн занялась своим любимым делом — выкручиванием рук.

— За этим и звонила? Насела на тебя по поводу твоего холостяцкого положения?

— Нет, у нее хорошая новость. Наилучшая. Она забеременела! Доктор говорит, она в отличном состоянии, и ребенок должен родиться в мае.

Эдвард посторонился, пропуская Конни в лифт.

— Потрясно. Гарри, должно быть, в восторге. Он же замечательный учитель и любит детей, так что станет превосходным отцом.

— Я сама трепещу от восторга. Есть только одно "но". Теперь, когда мое семейство перестанет волноваться по поводу того, что Джейн никак не может зачать, оно насядет на меня. "Бедная старая дева Корнелия вкалывает на своей работе в Вашингтоне, так как не может подцепить мужика, который позаботился бы о ней".

Эдвард ухмыльнулся.

— Ну, дорогуша, ты должна смотреть фактам в лицо. Меньше чем через два года тебе будет тридцать, и твои шансы подхватить мужика катастрофически тают. Черт, могу поспорить, если приглядеться к тебе на свету, наверняка можно увидеть седые волосы и морщинки.

— Еще несколько недель вроде последней и для этого не нужно будет разглядывать меня на свету.

Они вышли в нижний холл.

— Тяжелая была неделя? — спросил Нед с искренним сочувствием.

— Да нет, отличная неделя, но очень напряженная. — Она расплылась в улыбке не в силах дольше скрывать свою радость и даже гордость за свои успехи. — Я подыскала домоправительницу для президента Всемирного банка. К тому же он выбрал наше предложение по обслуживанию всего комплекса банковских офисов.

— Ну, поздравляю, Конни! — Объятие Неда было искренним. — Я-то знаю, сколько усилий тебе стоило заполучить этот контракт.

Она попыталась выглядеть воплощением скромности, но ей это не удалось.

— Руд сделал меня младшим компаньоном и дал пятитысячную прибавку.

— Ну, это следует отпраздновать. С шампанским, в изысканном французском ресторане, с танцами под звездами…

Она застонала.

— Не соблазняй меня, Эд. Я слишком устала. Что-то большее, чем "Мама Мария", мне сегодня не по плечу. Мне нужны шум и звон тарелок, чтобы не заснуть. В величественном ресторане я кончу тем, что уроню голову в тарелку с фаршированной перепелкой.

— О'кей. Прибережем величественность для следующего уик-энда.

Сердце Конни вздрогнуло от предвкушения — идея приодеться как следует и выбраться "на разграбление города" вместе с Недом показалась ей весьма соблазнительной.

— Неплохо бы, — согласилась она и погрузилась в приятные размышления о предстоящем вечере.

Эдвард заговорил решительным тоном:

— Значит, в субботу в восемь. Это уже свидание. Я заеду за тобой к тебе домой.

Они вышли на улицу. Тротуар бурлил пешеходами, проезжую часть заполняли бампер к бамперу легковушки, грузовики и фургоны. В любое время дня и ночи в Джорджтауне было полно дипломатов, врачей, студентов и особенно туристов, так что его узкие, мощеные улочки становились практически непроходимыми.

Конни окинула эту сцену опытным глазом и бросила:

— Нет смысла ловить такси.

Эдвард согласился:

— До ресторанчика всего десять кварталов, и вечер располагает к прогулке. Не жарко и не холодно. Ни влажности, ни ветра, а закат восхитительный. — Он удовлетворенно вздохнул. — Люблю осень.

Конни покрутила головой, чтобы ее обдул приятный вечерний ветерок.

— Сентябрь и октябрь очаровательны. Одна беда — за ними следуют пять месяцев дрянной зимы.

Она уверенно просочилась сквозь оркестр уличных музыкантов и стайку студентов, подбадривавших молодого парня, который балансировал пустыми банками из-под пива на голове. Конни рассмеялась, стряхивая с себя усталость, и схватила Эдварда за руку.

— Я так рада, что ты навестил меня. Я скучала по тебе. Что ты поделывал последние две недели?

— Подыскивал еще одного помощника, пытался разобраться в новой компьютерной программе, которая по идее может сэкономить чуть ли не половину времени расследования, но вместо этого доводит до белого каления весь мой персонал. Да, и защищал Невила Хесса, обвиненного в убийстве, правда, без особого успеха.

Она внимательно посмотрела на него, зная, как его беспокоило это дело.

— Что, уже объявили приговор?

— Нет, суд еще не закончился, но, похоже, обвинение убедило присяжных в виновности Невила — это видно по их лицам.

— Что-то в газетах ничего не было о деле Хесса…

— А что в нем особенного? — Не без горечи откликнулся Эдвард. — Что такое одно убийство для города, в котором происходит с десяток убийств каждый месяц? Связанные с наркобизнесом перестрелки случаются так часто, что уже не привлекают внимания. История Невила не интересна никому, кроме его матери и сестер, а они не сомневаются, что его осудят, несмотря на то что он никого не убивал.

— И ты с ними согласен? Ты действительно веришь в его невиновность?

— Никого из выросших в Анакостии нельзя считать невинным. Пацаны в этом районе родятся беспризорниками. А Невил — способный парень, не бросил школу, и если суд его оправдает, в мае окончит ее с отличием. Бог свидетель, он сам по себе чудо. Может, он и подворовывал в магазинах, не исключено, выхватил пару сумочек. Но я уверен: он никого не убивал в ту ночь. Бедному пацану просто не повезло — он оказался не в том месте и не в то время, и сейчас ему грозит пожизненное заключение за преступление, которого он не совершал.

— Я думала, ты нашел свидетелей, видевших, что он не стрелял.

— Нашел, — мрачно согласился Эдвард. — Но мои свидетели ушли на дно.

— Ты хочешь сказать — исчезли?

— Да, они или боятся кого-либо из главарей местных шаек, или не хотят связываться с полицией и с судом. В районе, где живет Невил, не жалуют копов[1], адвокатов или судей. Для них я не дружески настроенный защитник, а враг. Но если я не заставлю этих двух свидетелей поверить мне и вылезти на свет Божий, дело окажется безнадежным.

— Может, их найдут частные детективы? Ты, наверное, послал кого-нибудь на поиски?

— Разумеется, трех ветеранов, самых лучших. Если кто и сможет их отыскать, так это они.

Конни все еще сжимала руку Эдварда. Она ободряюще пожала ее, давая понять, что знает, как подобное дело мучает его профессиональную совесть. Она знала, что Нед взялся за дело Хесса в качестве общественного защитника и, следовательно, не только не получит никакого гонорара, но и оплатит из своего кармана все расходы по делу. Если у Невила Хесса и был шанс выйти сухим из воды, то этим шансом бы Эдвард Кампари. В подобные моменты Конни гордилась своей дружбой с ним.

Они повернули на Висконсин авеню.

— "Мама Мария"! — воскликнула она, завидев ресторанчик. — М-м-м… Я уже чувствую запах майорана и моццареллы[2].

— Скрести пальцы, чтобы не было очереди. Я умираю от голода — пропустил сегодня ленч и мой желудок весьма этим недоволен.

Им повезло — в ресторане было много народа, но места еще оставались. Мария Конти — американка во втором поколении со сверкающими черными глазами, унаследованными от итальянских предков, и стройной, гибкой фигурой, словно сошедшей со страниц "Космополитен", сама подвела их к столику в тихом углу зала.

— Вам, похоже, не помешает немного уединения, — заметила она, вручая им огромных размеров меню. — Уж я-то всегда вижу, когда влюбленные в смятении. Моя мама-сицилийка вынуждена была эмигрировать в Америку, потому что соседи обвинили ее в колдовстве. Она обладала ясновидением, а я унаследовала ее дар. Ну, не совсем, правда… Но чувствую всегда, когда любящая парочка переживает кризис. Вы двое никак не решите, жениться ли вам, верно?

— Э… не то чтобы…

— Так-так. Кьянти как всегда? — С радостной улыбкой Мария вернулась на свое место, не ожидая их ответа.

Конни рассмеялась.

— В прошлый раз она рассказывала, что ее матери пришлось бежать от нацистов, пока они не схватили ее за выступление против фашистов Муссолини.

Эдвард откинулся на спинку удобной скамейки.

— Может, ее мать была и антифашисткой, и колдуньей. Недурственное сочетание, мне кажется.

— Все же Мария не унаследовала дар своей матери, раз считает нас влюбленными, но по крайней мере она дала нам лучший столик в заведении. — Конни с удовольствием захрустела хлебной палочкой. — Господи, как же здорово расслабиться! Не забывай, что ты должен выглядеть страдающим влюбленным, когда Мария вернется с вином. Мы не можем разочаровывать ее.

— Примерно вот так? — спросил Нед.

Она оторвала взгляд от меню, и на какой-то миг ей показалось, что она видит в его глазах такую любовь и такое нерастраченное желание, что ее даже дрожь пробрала.

— Эй, Нед, перестань, — смущенно попросила она. — Слишком уж убедительно у тебя получается.

Он рассмеялся, и его глаза вновь засветились всего лишь добрым юмором.

— Адвокат на три четверти должен быть актером, разве ты не знала?

Подошла Мария с небольшой, оплетенной соломой бутылкой кьянти и двумя бокалами.

— Наслаждайтесь, — пожелала она, ловко вытащив пробку и предоставив Эдварду возможность разлить вино.

Студентка в крошечной мини-юбке принесла им горячий хлеб, чашки с зеленым салатом и записала их заказ на пиццу.

— Через двадцать минут, — объяснила она. — Кухня готовит пиццу по заказу.

— Нет проблем. Мы не торопимся, — улыбнулся Нед, и официантка заулыбалась в ответ, наклонилась к нему, чтобы долить доверху его бокал, давая ему возможность заглянуть в откровенный вырез блузки.

Конни проследила взглядом за тем, как девушка пробирается между столиками, обольстительно покачивая бедрами.

— Ты ее очаровал. — Конни не скрывала, что забавляется. — Это вихляние задом предназначалось тебе.

— Ревнуешь? — спросил Эдвард с ленивой ухмылкой.

— Она не в твоем стиле.

— Разве? А какой мой стиль?

Конни открыла было рот, но вдруг с немалым удивлением сообразила, что ей нечего сказать. Она изумленно уставилась на Эдварда, забыв о вилке с салатом, застрявшей на полпути к ее рту.

Он мягким прикосновением опустил ее вилку в тарелку.

— Что такое, Конни? Что я такого сказал?

Она моргнула, потом неестественно рассмеялась.

— Твой вопрос удивил меня, только и всего.

— Я рад, что после двадцати лет знакомства все еще могу удивлять тебя.

— Да уж, удивил так удивил! Я в самом деле не знаю, какого типа женщины привлекают тебя. Чего доброго, бойкая студенточка как раз и есть твоя идеальная пара.

— Была ею… пятнадцать лет назад, когда я сам был дерзким студентом.

Она улыбнулась.

— Нед, ты никогда не был дерзким. Псевдоискушенным, может быть, но только не дерзким.

— Ты почти на семь лет младше меня. Когда я уехал в колледж, тебе едва исполнилось десять. Ты и не видела, каким я тогда был, на самом деле.

— Знаю, что не видела, Эдди, но ты же знаешь, как безумно я была в тебя влюблена. Я считала тебя Божьим даром женщинам. Столько лет меня преследовал кошмар, в котором ты женишься на ком-то еще, не оставив мне шанса подрасти и выйти за тебя замуж.

— Припоминаю, ты говорила мне что-то вроде этого, когда тебе было лет шестнадцать.

Испытывая приступ ностальгии, Конни сделала большой глоток вина.

— Ты уже проучился полкурса, и твои родители сказали мне, что ты обручился. С медсестрой по имени Оливия Колберг, помнишь?

— Еще бы. Мы зашли так далеко, что уже назначили дату свадьбы, но Оливии вдруг пришла в голову разумная мысль, что прежде нужно попробовать, подходим ли мы друг другу в постели. Я всегда буду благодарен ей за такую предусмотрительность.

— Я была в ярости, — вспомнила Конни. Перед ее мысленным взором возникла тощая, неуклюжая девочка с рыжими косичками, развевающимися по ветру, мчащаяся на велике к ручью, где рыбачил Эд. — Я сказала тогда тебе, что ты совершаешь величайшую ошибку.

— И была совершенно права.

Конни криво усмехнулась. Она приобрела с тех дней достаточно мудрости и здравого смысла, но где-то в глубине сердца она испытывала боль, оттого что попутно утратила страсть и влюбленность, которые обуревали ею тогда. Взросление, размышляла она, не обязательно означает изменение к лучшему.

— Ты был очень добр ко мне, — признала она. — Немногие молодые парни способны пощадить самолюбие распаленной девочки.

— Я тебе был нужен как связующее звено с огромным увлекательным миром за пределами Кантри, а не как муж, — сказал Эдвард. — Остальное было нетрудно. Я всего лишь напомнил, что тебя ждут колледж, интересная работа, собственная квартира и машина на выбор. — Он сочувственно улыбнулся. — Вообще-то больно оглядываться назад, вспоминать, как легко я убедил тебя, что карьера принесет гораздо больше удовлетворения, нежели брак со мной.

— Известное дело, сердце шестнадцатилетней непостоянно, — откликнулась Конни. — Тебе не следовало упоминать машину. Сработала мысль о собственном "БМВ".

Появилась пицца, и официантка не преминула предоставить Эдварду еще одну возможность наглядеться на ее прелести. Но оголодавший Нед разочаровал ее. Он поспешил задобрить свой взбунтовавшийся желудок парой изрядных кусков пиццы, потом разлил остаток вина.

— Это было что-то. Еда здесь становится все восхитительней с каждым разом. А ты как думаешь?

— Вкуснее и вкуснее, — согласилась Конни. — Доедай остатки. Иначе мне придется провести весь уик-энд в оздоровительном центре, избавляясь от излишних калорий.

Нед положил себе еще один кусок.

— Я рад, что у тебя сегодня свободный вечер, — прожевав, заговорил он. — Не одну неделю уже я собираюсь поговорить с тобой об очень важном, но никак не выдавался удобный случай.

— Что-нибудь личное?

— Очень личное. — Он долго и самым тщательным образом вытирал руки большой бумажной салфеткой, потом наконец взглянул на нее. — Я решил жениться.

У Конни перехватило дыхание, словно кто-то положил тяжелый груз на ее грудную клетку и велел глубоко вздохнуть. Нед собирается жениться! Почему же она в таком шоке? Не потому ли, что всегда считала само собой разумеющимся, что Эдвард останется холостяком, как и она? Конни проглотила ком в горле и попыталась заставить себя проявить восторг. Нед же ее друг. Если он влюбился, нашел женщину, которую хочет взять в жены, она должна быть рада за него.

— Прими мои поздравления, — добро произнесла она, стараясь подпустить как можно больше радости в свой голос. — Я так рада за тебя, Эдди. А кто… эта счастливица?

Нед смущенно улыбнулся.

— Представления не имею. Пока.

Конни обалдело уставилась на него.

— Черт возьми, что ты говоришь?! Как ты решил жениться, не зная, кого ты хочешь взять в жены?

— Очень просто, — ответил он. — Я рассчитываю на твою помощь. Ты мой лучший друг, знаешь меня долгие годы, плюс у тебя долголетний профессиональный опыт в подборе кадров. Надеюсь, ты подыщешь мне подходящую женщину.

Шокированная донельзя, она лишь пялилась на него в безмолвном изумлении. Вот уже двадцать лет она знает этого мужчину и его семью. В последние годы ей казалось, что она разбиралась в его мыслях и чувствах почти так же хорошо, как в своих собственных. Сейчас же она задавала себе вопрос, понимала ли его хоть когда-нибудь. Эта мысль показалась ей настолько нелепой, что у нее возникло ощущение, будто она стоит на голове и ей срочно надо перевернуться.

— Я не смогу подыскать тебе жену, — наконец заговорила она. — Не было печали! Эдвард, это же абсурд! Бог мой, договорные браки остались в прошлом, как динозавры.

— Может, пора вновь пустить в обиход это понятие? — возразил он и для убедительности поднял бровь. — Помнишь, как все считали пластмассу и полиэтилен чудесными продуктами, за которыми будущее, а потом сообразили, что хлопок и дерево все же гораздо предпочтительнее.

Она схватила бокал и сделала большой глоток кьянти, застучав зубами по стеклу. Почему решение Неда подыскать жену оказало на нее такое странное воздействие? Она вдруг почувствовала необъяснимый гнев, как если бы он предал их дружбу своим желанием жениться.

— Не понимаю, чего это тебе вдруг приспичило жениться. — Она криво улыбнулась. — Я бы тебе посоветовала нанять хорошую экономку. От них гораздо легче отделаться, если они оказываются не по нутру.

Он наклонился к ней, глядя на нее потемневшими глазами, сверкнувшими в мерцающем свете свечей.

— Конни, мне скоро тридцать пять. Я провел пятнадцать лет в беготне, толкотне и карабкании по лестнице карьеры. Я не сожалею об этих годах, даже горжусь ими, горжусь своей работой адвоката. Но я достиг той стадии в своей жизни, когда мне уже необходимо нечто большее, нежели профессиональный успех. Повышение из младшего компаньона в старшие в моей юридической фирме не избавит меня от внутренней боли. От боли, вызванной одиночеством.

— Так ударься в светскую жизнь, — посоветовала она, отказываясь признаться себе, что испытывает похожее ощущение. — Начни встречаться с одной из тех молоденьких юристочек, что жаждут свиданий с тобой.

— Устал я уже от подобных игр, устал от свиданий с приятельницами по работе. Юриспруденция — дело занятное, но жизнь богаче, чем правонарушения и иски о возмещении ущерба.

— Тогда заведи себе хобби, — резко бросила она. — Лыжи, например. Помнится, прошлой зимой мы оба горели желанием научиться кататься на лыжах, но так и не добрались до них. Может, этой зимой…

Эдвард нетерпеливо прервал ее:

— Конни, вернись на землю. Спорт и хобби могут стать забавой в супружеской жизни, но не заменят ее. Я, похоже, повзрослел наконец. Сообразил, что большая коллекция вин, сказочная стереосистема и персидский ковер в дополнение к кожаным диванам в моей гостиной не сделали мою квартиру домом. А я этого хочу, Конни, — дома, который мог бы разделить с родственной душой. Мне нужна жена. Любящая, желающая помочь мне построить наш дом, стать матерью моих детей.

— Хватит, остановись. — Конни сознавала, что жалко улыбается, но ничего не могла с этим поделать. От слов Неда ее кожу покалывало как иголками, и чем больше он говорил, тем больнее ей становилось. — Ты только что упомянул главную проблему в твоем замысле. Найти хорошую жену не так-то просто, сам знаешь, иначе половина браков, заключаемых в этой стране, не заканчивалась бы разводом. Почему, ты думаешь, наше агентство преуспевает в подыскивании нянечек и экономок? Чаще всего мы их предоставляем распавшимся семьям.

— Все правильно, разводов много, но ведь необязательно каждый брак заканчивается разводом. Посмотри на свою семью или на мою. Наши родители счастливо прожили в браке долгие годы. И твои, и мои сестры счастливы со своими мужьями.

— Они удовлетворены своим положением. Но женщины в наших семьях принесли на алтарь брака всю свою жизнь. Ты этого хочешь от своей жены? Чтобы у нее были узкие интересы и она довольствовалась только тем, что сидит целый день дома, экспериментирует с новыми кулинарными рецептами и выгуливает твоих детишек в парке? Бог мой, Нед, о чем ты будешь говорить с такой отупевшей домоседкой лет через пять?

— О повседневных делах. О том, что у ребенка прорезался еще один зуб, что нам пора порадовать себя отпуском на Гавайях. Или как ей сочетать свою карьеру с материнством.

— А как насчет того, чтобы ты отказался от карьеры, сидел дома и воспитывал детей, а жена продолжала бы работать?

— И это возможно, — спокойно ответил Эдвард. — Я бы с радостью подумал о том, чтобы меньше заниматься карьерой, если без этого моя жена не почувствует себя удовлетворенной и счастливой в браке со мной.

А он всерьез намылился жениться, подумала Конни, чувствуя, как ее охватывает настоящая паника. Не хочу я, чтобы Нед нашел такую чудесную жену, вдруг осознала она, и не хочу потому, что наша уникальная дружба точно не переживет его брака.

У нее возникло острое ощущение утраты, вызвавшее почти физическую боль, но она постаралась игнорировать ее и заставила себя улыбнуться. Необходимость прибегнуть к обману оказалась болезненной сама по себе. В прошлом у нее никогда не было причин скрывать свои истинные чувства от Эдварда. Черт бы все побрал! Чего ему втемяшилась такая блажь, когда нам было так хорошо?

Она растянула губы в еще более широкой улыбке и подняла свой бокал.

— Ну, старый приятель, раз ты полон решимости стать женатиком, желаю тебе удачи в поиске идеальной жены!

Он тоже поднял свой бокал.

— Спасибо. Когда ты сможешь заняться поисками? Как ты понимаешь, раз уж я, наконец, решился на такое, мне не терпится познакомиться с кандидатками.

— Нед, я не могу искать тебе невесту! В жизни есть вещи, которые человек должен делать исключительно сам. Сюда относится и поиск партнера для брака. К тому же ты обращаешься не по адресу. Ты же знаешь, как я отношусь к замужеству. Я никогда не делала секрета из того, что считаю его ловушкой для женщины.

— Но никто и не просит тебя выходить замуж, Конни. Мы же говорим обо мне. Ты профессиональный кадровик. Пусть ты сама не сможешь работать дворецким или нянечкой, но ты же находишь превосходных дворецких или нянечек для своих клиентов.

— Неужели ты не видишь разницы, — сухо ответила она, — между обязанностями дворецкого и требованиями, предъявляемыми к жене? В картотеке нашей компании сотни домашних услуг, но нет досье под рубрикой "потенциальные жены".

— Импровизируй. Я готов оплатить все расходы и предложить пятитысячное вознаграждение.

Подошла официантка, чтобы убрать со стола и принять заказ на десерт. Конни потеряла аппетит, но ради приличия заказала чашечку кофе. Нед же заказал свежие фрукты и сверх того мороженое. Его аппетит, не без печали подумала Конни, отнюдь не пострадал от неожиданного безумного желания связать свою жизнь с прелестной молодой штучкой, которая будет печь ему пироги, подносить тапочки и греть его постель. Пока что, как бы то ни было, их беседа оставалась удивительно пристойной. Эдвард и словом не обмолвился о том, как он предполагает вести себя в спальне со своей мифически идеальной женой. Если же верить слухам, он желал заиметь женщину не менее искусную в постели, чем на кухне.

— Ты покраснела, — мягко заметил Эдвард. — О чем это ты подумала?

— Да вино виновато, — солгала она. — Ты же знаешь, мне одного бокала достаточно, чтобы я вся горела.

Нед наклонился над столом и сжал ее руку.

— Помоги мне, Конни. Я в самом деле хочу поскорее найти себе жену, но на мне висит столько дел, что у меня просто нет времени на знакомство с приличными женщинами.

— Если ты слишком занят, чтобы найти себе жену, смею утверждать, что ты будешь слишком занят и для того, чтобы состоять в достойном браке.

Нед отвернулся, во всем его облике чувствовалось напряжение. Когда он снова посмотрел на нее и заговорил жестким голосом, его лицо выражало непреклонную решимость.

— Знаешь, Конни, труднее всего объяснить наши самые важные решения. Ты можешь и не понять моих побуждений, но я-таки решил жениться. И прошу твоей помощи в поисках невесты. Но если тебе не по душе моя просьба, что обращусь в другое агентство.

Пусть Эдди охватило безумие, запальчиво думала Конни, но чтобы он обратился со своим дурацким заданием в другую компанию? Нет, не выйдет.

— "Неограниченные услуги" — лучшее агентство по найму во всем городе, — заявила она. — Если уж ты решился на такую безумную затею, наша компания, я уверена, подыщет тебе идеальную невесту.

Эдвард довольно заулыбался.

— Ты права. И я очень рассчитываю на тебя.