Бархатные горы

Глава 11

Следующие два дня они путешествовали очень медленно. Бронуин пыталась заставить Керсти остаться в повозке, но она только смеялась. Стивен заявил, что Керсти отказалась лежать из чувства самосохранения после того, как попробовала стряпню Бронуин.

— В жизни не пробовал худшего кроличьего жаркого, — грустно пожаловался Стивен. — Абсолютно безвкусное.

— Кролик? — рассеянно переспросила Бронуин. Она держала ребенка, вертя перед ним брошью, но, поняв, о чем говорит муж, возмущенно ахнула: — О нет! Кролики все еще висят на повозке. Я…

— Что случилось с той умной женщиной, на которой я женился? — со смехом перебил ее Стивен.

Бронуин самоуверенно улыбнулась:

— Она все еще здесь. И готовить может любой. Взять хотя бы меня… — Она осеклась и смущенно огляделась.

— Мы ждем, — напомнил Стивен.

— Перестань над ней издеваться, — шепнула Керсти. — Бронуин, такой красавице, как ты, не обязательно готовить. Кроме того, ты отважна, бесстрашна, очень практична и…

— Видишь, Стивен! — засмеялась Бронуин. — Хоть кто-то меня ценит!

— О, Стивен тоже ценит тебя, — заверила Керсти. — Честно говоря, еще не видела, чтобы люди так любили друг друга!

Бронуин растерянно хлопнула глазами. Стивен уставился на жену как последний идиот, словно видел впервые в жизни.

— Она и вправду красивая, верно? — заикаясь, спросил он. — Если бы еще умела готовить!

Последнее было сказано с таким сожалением, что Бронуин скорчила рожицу и бросила в него комком грязи.

Стивен тряхнул головой, словно вернувшись в настоящее.

— Позволь мне подержать крестника, ладно? Он и без того слишком много времени проводит с женщинами!

Но Бронуин ловко ускользнула от него.

К вечеру следующего дня они подкатили к дому родителей Керсти, обычному арендаторскому коттеджу с чисто выбеленными каменными стенами и черепичной крышей, окруженному полями ячменя и лугами, на которых паслись несколько коров и небольшая отара овец. Границу владений отмечала крутая скалистая гряда.

На пороге появились родители Керсти: отец, Харбен, маленький скрюченный человечек без правой руки, зато с пышной бородой, густой шапкой седых волос и, казалось, навеки застывшим в сердитой гримасе лицом, и мать, Неста, крошечная женщина с седыми, скрученными в тугой пучок волосами. Она в отличие от мужа так и излучала тепло и умудрилась одновременно обнять дочь, младенца и Бронуин, после чего несколько раз поблагодарила ее и Стивена за то, что помогли принять ее единственного внука. Она даже расцеловала Стивена с таким же энтузиазмом, как и зятя.

Стивен спросил, нельзя ли провести у них ночь, добавив, что утром они уйдут.

Вид у Харбена был такой, словно ему нанесли величайшее в мире оскорбление.

— Только на одну ночь? — проворчал он. — Что ты за человек? Эта твоя жена тоща, как палка, и где, спрашивается, ваши дети? — И, не дожидаясь ответа Стивена, добавил: — Мое домашнее пиво мигом зародит ребенка в ее плоском животе!

Стивен кивнул, словно Харбен только что изрек поразительную мудрость.

— Знаешь, я тут давно думал о том, что не мешало бы и нам завести ребеночка, а уж домашнее пиво — первое для этого средство.

Харбен издал звук, могущий сойти за смешок.

После простого ужина, состоящего из молока, масла, сыра и овсяных лепешек, они все расселись вокруг очага, в котором горел торф. Стивен сидел на табурете, вырезая игрушку для Рори Стивена. Бронуин пристроилась на полу, опершись о его колено. Керсти и ее мать сидели по другую сторону. Доналд и Харбен смотрели в огонь.

Доналд, уже показавший себя хорошим рассказчиком, только сейчас весело поведал о Бронуин, продававшей напиток, и реакции Стивена на ее вызывающее поведение. Закончил он историей о встрече Бронуин с Макгрегором.

Бронуин вместе со всеми смеялась над собой.

Но тут Харбен вскочил, перевернув табурет.

— Отец, — встревожилась Керсти, — опять рука болит?

— О да, — с горечью бросил он. — И боль ни на секунду не утихает, с тех пор как Макэрроны ее отсекли.

Стивен немедленно сжал плечо Бронуин.

— Но теперь не время… — начала Неста.

— Не время! — завопил Харбен. — Когда это не время ненавидеть Макэрронов? — Он повернулся к Бронуин и Стивену. — Видите это? — спросил он, показывая на пустой рукав. — На что годен мужчина без правой руки? Сам Макэррон отрубил ее. Шесть лет назад он украл наш скот и унес с собой мою руку.

— Шесть лет назад, — прошептала Бронуин. — Но разве Макгрегор, в свою очередь, не совершил набег на земли Макэрронов? Тогда он убил четырех человек.

Харбен небрежно отмахнулся:

— Так ему и надо за то, что крал наш скот.

— Неужели Макэррон должен был сидеть и смотреть, как убивают его людей? Должен же был он отомстить!

— Бронуин, — остерег Стивен.

— Оставь ее в покое, — отрезал Харбен. — Жена у тебя молодец! Что ты знаешь о Макэрроне?

— Он…

— Бронуин живет у самой границы с землей Макэррона, — вмешалась Керсти.

— Должно быть, у вас немало бед из-за этих негодяев, — посочувствовал Харбен.

— Вовсе нет, — улыбнулась Бронуин.

— Ты должна сказать мне… — начал Харбен, но Керсти поспешно встала:

— Думаю, нам всем пора спать. Не забывайте, завтра придется доить коров.

— Да, — согласился Харбен. — Утро с каждым годом наступает все раньше.

Позже, когда Бронуин и Стивен улеглись на соломенный тюфяк и укрылись пледами, она обреченно прошептала:

— Только не нужно читать мне наставления.

— Я и не думал, — заверил Стивен, прижимая ее к себе. — Мне нравится слушать ваши споры. По-моему, ты встретила свою ровню, и нашла коса на камень. Ни ты, ни Харбен не в силах поверить, что в другом клане может быть что-то хорошее.

Она хотела ответить, но он поцеловал ее, и они мирно заснули.

Наутро гонец привез вести, помешавшие Стивену и Бронуин покинуть дом Харбена. Стало известно, что лэрд клана Макэрронов вместе со своим мужем-англичанином таинственным образом пропали. Макгрегор объявил награду за их поимку.

Стивен ухмыльнулся, когда Харбен объявил, что был бы рад привести к Макгрегору уродливую ведьму, связанную по рукам и ногам, но улыбка тут же исчезла, поскольку тот же Харбен назвал англичанина ничтожным павлином, не стоящим той земли, в которой его похоронят. Бронуин горячо согласилась с его мнением, после чего Стивен помрачнел, как ночь. Но Бронуин продолжала издеваться над мужем, пока Керсти не положила конец разговору.

— Я отплачу тебе за это, — прошептал Стивен, когда они пошли в загон, где стояли молочные коровы.

— Подвергнув меня своим алчным английским ласкам? — поддразнила она и пошла вперед, зазывно покачивая бедрами.

Стивен хотел было достойно ответить, но неожиданно ощутил, что просто сгорает от алчности, и поэтому только молча улыбнулся и подошел к корове.

Бронуин всю жизнь провела рядом с арендаторами и по крайней мере была немного знакома с работой на ферме. Но Стивен умел только вести солдат в бой. Сев на табурет, он озадаченно уставился на корову.

— Вот смотри, — тихо сказала подошедшая Керсти и показала, как дергать корову за соски. Милая женщина даже не обратила внимания на его проклятия, когда он ухитрился опрокинуть молоко на себя.

Позже они слили все молоко вместе, так что ведро Стивена оказалось таким же полным, как и остальные. Неста, правда, удивилась, что коровы дали так мало молока, но все же решила не придираться и послала молодежь на поля. Нужно было собрать зимние овощи и починить ограду. Доналд и Бронуин долго смеялись при виде физиономии Стивена, остановившегося перед каменной оградой. Он был доволен, как дитя, что наконец-то нашлось дело, в котором он хоть что-то понимает, и потому принес больше камней, чем все они, вместе взятые.

Он как раз взвалил на спину небольшой валун, когда Керсти подтолкнула Бронуин. Та обернулась. Харбен взирал на Стивена с неподдельным обожанием.

— Думаю, теперь это ваш дом. И вы можете жить здесь сколько захотите.

— Спасибо, — выдохнула Бронуин, снова чувствуя, что Керсти знает о ней гораздо больше, чем говорит.

Этой ночью в теплый маленький коттедж возвратилась очень усталая, но счастливая компания. Харбен, молча слушая их веселую перепалку, зажег трубку, поставил локоть на колено и впервые за многие годы не вспомнил о том дне, когда потерял руку.

Два дня спустя Керсти и Бронуин отправились поискать лишайники на другой стороне каменной гряды. Рори Стивен, завернутый в плед, мирно спал у ручья в корзинке. Ночью прошел небольшой снег, и женщины не торопились вернуться домой. Смеясь, они весело переговаривались, толкуя о ферме и мужьях. Бронуин в жизни не ощущала такой свободы. Никаких тревог, никакой ответственности.

И тут она, осекшись на полуслове, вдруг замерла, хотя не услышала ни звука. Но опасность словно витала в воздухе. Слишком долго Бронуин училась распознавать ее, чтобы забыть нелегкий опыт.

— Керсти, — повелительно прошептала она.

Керсти мгновенно вскинула голову.

— Не двигайся. Ты меня поняла. — Смеющаяся женщина молниеносно превратилась в лэрда могущественного клана.

— Рори! — ахнула Керсти.

— Слушай и делай, как тебе сказано. Немедленно скройся в этом высоком тростнике.

— Рори! — повторила Керсти.

— Доверься мне, — твердо заявила Бронуин.

Их взгляды скрестились.

— Да, — кивнула Керсти. Она действительно доверяла женщине, ставшей ее близкой подругой. Бронуин была сильнее, проворнее, и Рори значил для нее гораздо больше, чем просто чужой ребенок.

Керсти повернулась и скользнула в тростники, выбрав место, откуда была видна корзинка с Рори. У Бронуин больше шансов сбежать с ребенком — мужчины в два счета поймают более слабую Керсти.

Бронуин стояла спокойно, ожидая непонятно чего.

Шум журчащей воды заглушал топот копыт. Едва Керсти успела спрятаться, как на гребне появились четверо всадников, все англичане в тяжелой стеганой одежде. Колеты истрепаны, шоссы заштопаны, а глаза жадно шарят вокруг.

Они сразу же увидели Бронуин, и она узнала выражение их глаз. Тут Рори заплакал, и Бронуин, подбежав к ребенку, прижала его к груди.

— И что это тут у нас? — спросил блондин, подъезжая к ней.

— Красотка с шотландских болот, — рассмеялся второй, ставя лошадь позади Бронуин.

— Взгляни на эти волосы! — воскликнул первый.

— Все шотландки — шлюхи, — фыркнул третий.

Он и четвертый замкнули круг.

Блондин надвигался на Бронуин, пока она не отступила.

— По мне, так она не выглядит слишком испуганной. Мало того, выглядит так, словно напрашивается на оплеуху. У женщин не должно быть ямочек на подбородке, — засмеялся он. — Это неприлично.

— Черные волосы и синие глаза, — протянул второй. — Где я их видел раньше?

— Ну, на твоем месте я бы непременно вспомнил, — хмыкнул третий и, выхватив меч, приставил кончик к шее Бронуин.

Она пронзила его жестким взглядом, но не пошевелилась, оценивая ситуацию.

— Господи Боже! — воскликнул второй. — Я только что вспомнил, кто она!

— Да кому это интересно? — отмахнулся первый, спешившись. — Главное, что она лакомый кусочек, который я твердо намереваюсь отведать.

— Погоди! — вскричал второй. — Она Макэррон! Я видел ее в доме сэра Томаса Крайтона. Помнишь, она еще обвенчалась с одним из Монтгомери!

Мужчина, уже пытавшийся схватить Бронуин за руку, отскочил.

— Это правда? — почтительно спросил он.

Она молча смотрела на него, укачивая ребенка.

Один из всадников рассмеялся:

— Только взгляните на нее! Она точно Макэррон! Видели вы когда-нибудь такой гордый взгляд? Я слышал, она заставила Монтгомери сражаться за нее даже после того, как была обещана ему королем Генрихом!

— Так и было, — подтвердил второй. — Ну теперь сами понимаете, почему Монтгомери был готов скрестить мечи с соперником.

— Леди Бронуин, — обратился к ней первый, ибо ее имя было известно всем высокородным англичанам, — где же лорд Стивен?

Бронуин, не ответив, посмотрела в сторону гряды, отделявшей ее от коттеджа Харбена. Ребенок захныкал, и она прижалась щекой к его головке.

— Вот так приз! — хмыкнул четвертый, до этого не произнесший ни слова. — Что нам с ней делать?

— Отвести к Монтгомери. Уверен, что Стивен уже ищет ее, — ответил первый.

— И вне всякого сомнения, неплохо заплатит за ее возвращение, — засмеялся третий.

Четвертый снова стал теснить Бронуин лошадью.

— А как насчет ее клана? — вдруг вспомнил он.

— Вы знаете, что Макэрроны воюют с Макгрегорами? Это земля Макгрегоров, как вам известно!

— Чарлз, — медленно произнес первый, — думаю, у тебя появились неплохие мысли. Она, очевидно, скрывается. Чей это ребенок, женщина?

— Для младенца Монтгомери еще слишком рано. Что, если она и сбежала от него, чтобы родить от другого мужчины?

— Да, Стивен, возможно, заплатит за нее золотом. Чтобы потом собственноручно сварить в кипящем масле, — съязвил второй.

— Может, запросить выкуп со всех троих: ее клана, Макгрегора и Монтгомери?

— И насладиться ею самим, пока мы ждем? — ухмыльнулся третий.

Керсти наблюдала из своего укрытия. В глазах стояли слезы, из прокушенной губы текла кровь. Она знала, что Бронуин могла ускользнуть. Скалы были слишком круты для коней, и одной Бронуин удалось бы сбежать. Но не с младенцем. Для того чтобы подняться на гряду, нужны две свободные руки.

— Мне это нравится! — заявил первый, подступая к Бронуин. — Если не будешь сопротивляться, тебе ничего не сделают. А теперь отдай мне ребенка. — Он говорил с ней как с полоумной и, когда Бронуин отступила, нахмурился. — Мы знаем, что Монтгомери не его отец, так что не лучше ли избавиться от него сейчас?

Но Бронуин не собиралась сдаваться.

— Попробуйте тронуть пальцем меня или моего ребенка, и весь мой клан, как и семья Монтгомери, обрушится на ваши головы, — спокойно сказала она.

Мужчина удивленно воззрился на нее, но быстро взял себя в руки.

— Пытаешься напугать нас? Немедленно отдай младенца!

— Не подходи, — резко бросила Бронуин.

— Поосторожнее с ней, — предупредил один из англичан. — Она кажется довольно опасной.

Тот, кто находился за спиной Бронуин, соскользнул на землю.

— Нужна помощь? — тихо спросил он.

Остальные двое всадников подъехали ближе.

Бронуин не испугалась. Не запаниковала. Беда в том, что она не могла положить Рори на землю и дотянуться до ножа. Единственный шанс на спасение — обогнать англичан, которые не захотят расстаться с лошадьми.

Она легко увернулась от того, кто стоял перед ней, прижала Рори к груди и бросилась бежать.

Но даже шотландка не может уйти от всадников.

Один из них легко преградил ей путь. Его гнусный смешок разрезал воздух. Рори заплакал, и Бронуин снова прижала его к себе, зная, что англичане убьют ребенка, стоит хоть на секунду выпустить его из рук.

Мужчины снова окружили ее. Один схватил ее за плечо и подтолкнул к остальным.

Внезапно послышался свист стрелы, ударившей в грудь первого англичанина, едва тот снова протянул руку к Бронуин.

Остальные трое, оцепенев, смотрели на своего приятеля, безжизненного, безмолвного, валявшегося у их ног. Наконец они стали оглядываться, чтобы понять, кто пустил стрелу. Бронуин же, не теряя времени, метнулась к скалам.

Вскоре обнаружился и лучник. На вершине гряды стоял одинокий шотландец. Не давая англичанам опомниться, он пустил вторую стрелу. Третий, уже успевший спешиться, свалился как подкошенный.

Стивен вскарабкался на скалы, когда Рэб поднял тревогу. И сейчас пес, не отставая, бежал за ним. Стивен на ходу натянул тетиву, и один из всадников свалился с лошади. Животное продолжало бежать, волоча по камням мертвого хозяина, нога которого застряла в стремени. Стивен помчался за четвертым.

Керсти медленно выбралась из укрытия. Она была слишком напугана, чтобы передвигаться быстрее. Бронуин встретила ее на полпути. Керсти взяла у нее сына, нежно прижала к себе и, подняв глаза, увидела Доналда. Протянув Рори отцу, она обняла Бронуин. Бедняжка никак не могла прийти в себя после пережитого ужаса и тряслась, как в ознобе.

— Ты спасла его, — дрожащим голосом прошептала она, — хотя легко могла убежать. Рисковала жизнью, чтобы спасти мое дитя.

Но Бронуин почти не слушала. Взгляд ее был устремлен на место, где только что стоял Стивен.

— Он убил англичан, — повторяла она снова и снова, счастливая и потрясенная. Стивен убил англичан, чтобы защитить ее и шотландского ребенка.

Доналд положил руку на плечо Бронуин.

— Вам со Стивеном придется уйти, — печально вздохнул он.

— О, Доналд, пожалуйста… — начала Керсти.

— Ничего не поделать. Эти люди…

При виде Стивена он замолчал. Бронуин как во сне шагнула к мужу, тщательно осмотрела его, но не увидела следов крови. Он сильно вспотел, и ей ужасно хотелось вытереть его лоб.

— Они ничего тебе не сделали? — тихо спросила она.

Он порывисто прижал ее к груди.

— Какая ты молодец, что защитила Рори!

Но прежде чем она успела ответить, к ним подошел Доналд:

— Стивен! Что с последним всадником?

— Удрал, — бросил Стивен, не переставая гладить Бронуин по спине, словно желая удостовериться, что с ней ничего не произошло.

Керсти и Доналд переглянулись.

— Он наверняка помчится к Макгрегору, — заметил Доналд.

Бронуин вырвалась из объятий Стивена.

— И давно вы узнали, что я Макэррон? — вырвалось у нее.

— С первого взгляда, — призналась Керсти. — Я видела тебя год назад, когда ты куда-то ехала вместе с отцом. Мы с матерью собирали ягоды в лесу, и вы нас не заметили.

— Значит, твоя мать тоже знает, — кивнула Бронуин. Она все еще держала руку Стивена и тихо радовалась его поддержке. — А Харбен?

Керсти нахмурилась:

— Он слишком разгневан, чтобы думать о прощении. Мне казалось, что со временем… я хотела, чтобы он получше узнал вас, а потом, после вашего ухода, все ему рассказать. Вряд ли он возненавидел бы вас.

— Только вот времени у нас не оказалось, — добавил Доналд. — Уцелевший англичанин поднимет людей.

— Стивен, — встревожилась Бронуин, — нам нужно идти. Нельзя подвергать опасности Керсти и ее родных.

Стивен кивнул.

— Доналд, Керсти… — начал он.

— Нет, — перебила Керсти, — слова тут не нужны. Вы крестные моего сына, и я намерена сделать все, чтобы вы об этом не забывали.

Стивен улыбнулся:

— Один из моих братьев может взять его на воспитание.

— Англичанин! — презрительно фыркнула Бронуин. — Нет, Керсти, он всегда будет желанным гостем у Макэрронов.

Доналд ухмыльнулся:

— Успокойтесь, не стоит зря спорить. Мы наделаем сколько угодно мальчишек для вас обоих. А теперь берите лошадей англичан и езжайте домой. К Рождеству как раз успеете добраться до одного из братьев Стивена.

— Керсти… — начала Бронуин, и женщина крепко ее обняла.

— Что скажут люди, если узнают, что моя лучшая подруга — Макгрегор? — засмеялась Бронуин.

Но Керсти даже не улыбнулась.

— Ты должна вернуться и поговорить с Макгрегором. Он хороший человек и ценитель красивых женщин. Ты должна попытаться раз и навсегда прекратить распрю. Я не хотела бы, чтобы наши сыновья сражались друг с другом.

— Да и я тоже, — кивнула Бронуин, отстранившись. — Даю слово, что обязательно вернусь к вам.

Стивен обнял ее.

— Еще бы не вернуться! Я теперь жить не смогу без домашнего пива Харбена.

— Кроме того, Бронуин, я обязан тебе за то, что посмеялась надо мной, когда мы впервые встретились. Как подумаю, сколько всего наговорил о Макэрронах!

— И все это чистая правда, — шутливо заверил Стивен. — Она самая упрямая, непослушная, непокорная, дерзкая…

— Словом, великолепная женщина! — докончил Доналд и, схватив Бронуин, сжал в объятиях. — Я никогда не смогу достойно отплатить тебе за жизнь моего сына. Спасибо.

Он отстранил ее и обнял Стивена.

— А теперь с Богом. Берите лошадей и вперед. Кстати, когда Керсти сказала, что ты англичанин, я ей не поверил. И сейчас не верю.

— Ну, в твоих устах это звучит комплиментом, — хмыкнул Стивен. — Керсти, знакомство с тобой — большая честь, и жаль, что мы не остались подольше, иначе твоя жена, Доналд, пожалуй, могла бы многому научить мою, например, мягкости и послушанию.

Прежде чем Бронуин смогла по достоинству отчитать негодника, Доналд разразился смехом.

— Это она лишь с виду такова, друг мой. Она добивается всего, что пожелает, в точности как Бронуин, только для этого у нее свои способы.

Бронуин зловеще прищурилась.

— Подумай, прежде чем ответить, — остерегла она мужа.

Стивен притянул ее к себе:

— Нам пора.

Он нежно коснулся руки Рори, ощутил, как маленькие пальчики на мгновение обхватили его палец, и повлек Бронуин к коням.

Ни у кого не было сил оглянуться. Те недолгие дни в коттедже арендатора были исполнены покоя и мира, и покидать его было слишком тяжело.

Они скакали без отдыха несколько часов мерным галопом, не желая привлекать к себе внимание быстрой скачкой. Стивен остановился только однажды, чтобы сбросить с лошадей английские попоны. Бронуин забежала в первый попавшийся домик и убедила жену арендатора отдать ей горшочек с черной краской, которой и закрасила белые пятна на конях. Если хорошенько приглядеться, можно было увидеть, что передние ноги отливали фиолетовым, хотя сами по себе лошади были гнедыми.

Стивена беспокоило отсутствие припасов, поэтому он хотел истратить несколько монет, найденных в седельных сумках. Но Бронуин только засмеялась и напомнила, что они пока что еще в Шотландии. Куда бы они ни обращались, их везде встречали гостеприимно и ничего не жалели для гостей. Иногда крестьяне сами почти голодали, но всегда были готовы поделиться последним с собратьями, при условии, конечно, что они не оказывались англичанами. Бронуин то и дело подшучивала над Стивеном, горячо осуждавшим соотечественников. Часто крестьяне показывали Стивену поля, сожженные англичанами, а один даже принес внука, родившегося от насилия, учиненного английским солдатом над его дочерью. Стивен внимательно слушал и сочувствовал, говоря с мягким журчащим шотландским выговором, ставшим для него таким же естественным, как дыхание.

По ночам они забирались под пледы и любили друг друга. Иногда даже днем, стоило им только переглянуться, как в следующий момент они оказывались на земле, окруженные разбросанной одеждой.

Глаза Бронуин загорались от одного взгляда Стивена, а по телу разливался жар. Вот и сейчас она улыбнулась ему, когда он обнял ее за талию и перетащил на седло перед собой.

— Наверное, я никогда не смогу тобой насытиться, — прошептал Стивен, прикусывая мочку ее уха.

— Вряд ли потому, что ты плохо стараешься, — дерзко шепнула она в ответ, но все же закрыла глаза и откинула голову, чтобы ему было легче прижаться губами к ее шее, и тут же, охнув, села прямо, потому что стоявшие на обочине дороги люди глазели на них.

— Доброе утро, — вежливо приветствовал Стивен и снова стал целовать шею Бронуин.

Но она быстро отстранилась.

— Неужели у тебя совсем нет скромности? Мы могли бы по крайней мере…

Увидев, как загорелись его глаза, Бронуин осеклась.

— Вон туда, где маленькая рощица, — прошептала она.

Пока они лежали на осенних листьях, Рэб ревностно сторожил хозяев. Бронуин казалось, что чем чаще они ласкали друг друга, тем больше ее завораживало тело Стивена. Пятна света, проникавшего сквозь листву, играли на его загорелой коже. Она была очарована его силой и мощью, легкостью, с которой он приподнимал ее одной рукой. Она дразнила его, откатываясь как можно дальше, но все же он с такой же легкостью притягивал ее обратно.

Они занимались любовью во всех воображаемых позициях. Здесь, вдали от клана, она чувствовала себя свободной от всех обязательств и поэтому отвечала Стивену с таким же пылом, осыпая его бесстыдными ласками. И сейчас лежала на спине, забросив ноги на Стивена. И застонала, когда он стал гладить ее колени. Ее тело бурно содрогнулось, когда они вместе достигли пика блаженства.

После этого они долго лежали не шевелясь, обнявшись, не замечая ни холодного зимнего воздуха, ни сырой, почти замерзшей земли.

— Расскажи о своей семье, — хрипловато попросила Бронуин.

Стивен улыбнулся, довольный тем, что она выглядит такой же слабой и измученной, как, вероятно, он сам, и слегка вздрогнул, когда порыв ветра осыпал острыми иглами холода ее тело.

— Одевайся, и испечем овсяные лепешки.

Когда они оделись, Стивен подошел к лошади, вынул из седельной сумки широкую металлическую пластину и мешок с овсяной мукой. Пластина была их единственным приобретением. К тому времени как он вернулся, Бронуин уже разожгла огонь. Пока пластина нагревалась, она смешала муку с водой и размазала смесь по импровизированной сковороде. Стивен пальцами перевернул лепешку.

— Ты не ответил мне, — напомнила Бронуин, жуя свою половину.

Стивен знал, что жена имеет в виду, но не хотел, чтобы та видела, как он доволен, что она спросила его о семье. Он вдруг почувствовал, что желает, чтобы это путешествие длилось вечно, чтобы они были только вдвоем. Чтобы она принадлежала только ему.

Отблески огня играли на ее волосах и отражались от броши на плече. Как ему не хочется делить ее общество с кем-то еще!

— Стивен! Ты как-то странно на меня смотришь!

Он улыбнулся и стал внимательно рассматривать вторую лепешку.

— Просто думаю. Ты хотела знать о моей семье, — пробормотал он, принимаясь есть. — Гевин — самый старший, потом идем я, Рейн и Майлс.

— Какие они? Похожи на тебя?

— Трудно судить. Гевин высок и невероятно упрям. Он посвятил себя управлению землями Монтгомери и большую часть времени проводит там.

— И он единственный, кто женат.

— А я? — засмеялся Стивен. — Забыла? Гевин и Джудит поженились год назад.

— А она какая?

— Красавица. Добрая, милая, великодушная. Другая, наверное, не ужилась бы с Гевином. Он не слишком разбирается в женщинах и в результате наживает кучу неприятностей на свою голову.

— Я рада, что он единственный из четверых, кто не разбирается в женщинах, — саркастически бросила Бронуин, но Стивен не обратил на это особого внимания. Он только сейчас обнаружил, как соскучился по семье.

— А вот Рейн похож на Тэма — такой же тяжеловесный и мускулистый, как наш отец. Рейн… не знаю даже, как объяснить. Он очень хороший. Добрейшей души человек. Не выносит малейшей несправедливости. Скорее рискнет собственной жизнью, прежде чем пальцем тронет серва или позволит кому-то еще его обидеть.

— А Майлс?

— Майлс… он очень скрытен, и никто его по-настоящему не знает. Крайне сдержан, но время от времени взрывается, и тогда жди беды. Тогда он не щадит никого. Как-то, когда мы были детьми, он рассердился на оруженосца моего отца, и мы трое едва его удержали.

— А что такого натворил оруженосец? — с любопытством спросила Бронуин, принимая очередную лепешку.

— Парень дразнил маленькую девочку, — вздохнул Стивен. — Майлс любит женщин.

— Всех?

— Всех, — подтвердил он. — И они буквально преследуют его, словно они есть ключ к их счастью. В жизни не встречал женщины, которой бы не понравился Майлс.

— Звучит заманчиво, — протянула она, облизывая пальцы.

— Если ты когда-нибудь… — начал он, но тут же осекся, встретившись с исполненным неподдельного интереса взглядом Бронуин, и усердно занялся лепешками. — А еще у нас есть Мэри.

— Мэри?

— Наша сестра.

Что-то в его голосе заставило Бронуин вскинуть голову.

— Ты никогда не упоминал о сестре. Расскажи о ней. Она приедет на Рождество?

— Мэри совсем как мадонна, — благоговейно прошептал он. — Даже в детстве мы понимали, что она другая. Не такая, как остальные. Мэри самая старшая и всегда знала, как нас урезонить. Иногда Гевин и Рейн жестоко дрались. Гевин всегда сознавал, что земли Монтгомери когда-нибудь будут принадлежать ему, и злился, если Рейн прощал серва за какую-то провинность, даже если тот случайно ошибся. Но Мэри неизменно вставала между нами, и ее нежный голос успокаивал братьев.

— Но как? — допытывалась Бронуин, помня о долге по отношению к собственному клану.

— Я так и не сумел понять, как ей это удается. В тот раз, когда Майлс пытался убить оруженосца, именно Мэри сумела его увести.

— А где она сейчас? Ее муж добр к ней?

— Нет у нее мужа. Она попросила разрешения не выходить замуж, и поскольку мы сомневались, что кто-то из знакомых мужчин будет достаточно к ней добр, то и согласились исполнить ее желание. Она живет в монастыре, недалеко от поместий Монтгомери.

— Вы очень хорошо поступили. Я слышала, что англичанки очень редко имеют право сами выбирать себе будущее.

Стивена ее слова не оскорбили.

— Думаю, ты права. Может, им следует учиться у шотландцев.

— «Им»? — вкрадчиво переспросила она.

Стивен покачал головой:

— Знаешь, я почти начинаю ощущать себя шотландцем. — Он встал и выставил вперед голую ногу. — Как по-твоему, братья меня узнают?

— Возможно! Но сомневаюсь, чтобы узнал кто-то другой, — с гордостью объявила она.

— Очень хочется проверить, права ли ты.

— Что-то задумал? — с подозрением спросила она, потому что в этот момент он очень походил на озорного мальчишку. — Стивен, нас и без того ищут Макгрегоры, мой брат со своими людьми и, конечно, англичане. Хотелось бы целой и невредимой добраться до твоего дома.

— Доберемся, — мечтательно протянул Стивен. — Но по пути неплохо бы кое-кого навестить.

Бронуин со вздохом встала, отряхнула юбку и направилась к лошади, размышляя о мальчишках, которые никогда не становятся взрослыми.