Беда на высоких каблуках

Глава 25

Досыта услажденная, Брэнди уснула, но через какое-то время ее глубокий благодатный сон прервал шум.

– Роберто? – Брэнди пошарила рукой, но его рядом не было.

Шум продолжался.

Это сотовый! Брэнди попыталась нащупать в темноте телефон. Наконец она обнаружила его по мигающему красному сигналу вызова. Взглянув на часы, Брэнди поняла, что сейчас полночь. Полночь и…

Брэнди уставилась на дисплей. Что такое? Номер отца?

Да он и днем-то никогда не звонил.

Брэнди мгновенно вообразила сердечный приступ. Автомобильную аварию. Или какую-то экстренную ситуацию, заставившую отца с отчаяния наконец поговорить со своим ребенком.

Брэнди раскрыла телефон.

– Что случилось, папа? – спросила она с ходу.

– Что случилось?! – ударил в барабанную перепонку разгневанный голос отца. – Что случилось! Оказывается, у меня есть дочь, которая, будь она неладна, уподобилась фанатичным поклонницам знаменитостей! Вот что случилось!

– Что? – Брэнди откинула волосы со лба, пытаясь понять, о чем говорит отец. – Каких знаменитостей?

– Ты думаешь, я не читаю газет? Твоя мачеха показала мне твои фотографии. Моя замечательная дочь, которую я всегда сравнивал с тем жалким типом – ее сыном, выделывает курбеты с вором! С похитителем драгоценностей! Лобызается в щеки с шайкой гангстеров. Одевается подобно дешевой проститутке!

Брэнди села. Может, она была еще в полусне, но у нес не было никакого желания слушать, как отец сравнивает се с проституткой.

– Какие фотографии?

– На первой странице газеты, в светской хронике. «Чикаго трибюн» мусолит этого мерзкого итальянца, с тех пор как он показался в городе. Я знал, что «Макграт и Лиидоберт» будут представлять его интересы в суде. Но мне и в голову не могло прийти, черт побери, что ты решишь загубить свою адвокатскую карьеру, защищая везде этого проходимца!

У Брэнди засосало под ложечкой, как это бывало всегда во время разговора с отцом.

– Я не загубила свою адвокатскую карьеру.

– Лучше бы тебе совсем ее не иметь. Своим образованием ты обязана мне. И ты в большом долгу передо мной. Вандербилт обошелся мне недешево.

Сначала Брэнди приняла это за что-то вроде ночного кошмара. Но с брюзжанием отца по поводу денег она убедилась, что это не сон.

– Я поступила в одно из лучших юридических учебных заведений, – сказала она, – потому что из всех выпускников я оыла одной из самых умных в нашем городке.

– Не смей разговаривать со мной в таком тоне! Ты такая же глупая, как твоя мать.

Это Брэнди слышала слишком много раз.

– Я не глупая. И моя мама – тоже!

– Кого ты пытаешься убедить? Твоя мать до сих пор не может правильно сказать, сколько будет дважды два. А ты спишь с клиентом! Разве Вандербилт тебя ничему не научил? Никакой этике?

– Приблизительно такой же, какой меня научил ты, папа. – Брэнди с удовлетворением услышала, как отец захлебнулся от ярости.

Но удовлетворению отпущена короткая жизнь. Отец сделал огромный сердитый вдох:

– Хорошо. Если так – чтобы завтра утром на моем письменном столе был чек за твое обучение. Все целиком! И еще я взыщу с тебя за все твои занятия балетом.

Ярость отца, вероятно, была заразна, потому что Брэнди встала на матрас, подпрыгивая от гнева.

– Ты получишь свои деньги! Меня приняли на хорошую работу. Завтра я пойду в банк и возьму ссуду, чтобы заплатить тебе и больше никогда с тобой не разговаривать. Ты – предатель, злоупотребляющий своим положением, но я постараюсь перестать угождать твоему властолюбию.

Отец, надо было отдать ему должное, понял, что значат ее слова. Она открестилась от него. И он ответил ей со всей злостью и ехидством, на какие был способен:

– Ты ничуть не лучше твоей матери. Несчастная, глупая, бесхребетная балерина! Ты ничего не стоишь! Когда я умру, тебе не хватит духа даже прийти на мои похороны и плюнуть на мой гроб.

– Ты абсолютно прав. Я не приду на твои похороны плюнуть на твой гроб. Я не люблю стоять в длинных очередях. – Брэнди подождала, пока он перестанет злобно шипеть. – И еще я скажу тебе вот что: уж кому-кому, но не тебе кого-то критиковать за неудавшуюся жизнь. Поэтому впредь, когда захочешь на кого-то накричать, пожалуйста, не звони мне. – Брэнди уже почти нажала кнопку, потом снова приложила трубку к уху. – И маме тоже не звони.

Теперь разговор с отцом был закончен.

Она и так слишком зациклилась на нем.

Брэнди положила руку на живот, ожидая, что сейчас начнется это тошнотворное перекатывание внутри, означающее, что у нее произошла еще одна стычка с отцом. Но ничего такого не было.

Она была разгневана, это правда. Ее взбесило то, что, предложив ей деньги взаймы на учебу в колледже, отец считал себя вправе кричать на нее. И еще она была сердита на себя за то, что имела глупость попасться в его ловушку, вместо того чтобы взять студенческий кредит. Но главное – сейчас она чувствовала себя свободной. Выговорив все наболевшее, она словно сбросила путы страха, омрачавшие их жизнь с матерью с того дня, когда отец ушел от них. Не важно, что он называл ее глупой. Не важно, восхищается он или презирает ее. Она покончила с ним. Она – взрослый человек, и все жестокие слова отца отныне уже в прошлом. Теперь его бесконечное злопыхательство не будет ее беспокоить.

Брэнди сделала долгий глубокий вдох и медленно выдохнула. В этом мире нет никого, кто мог бы заставить ее страдать.

Роберто.

Где он пропадает? Почему до сих пор не вернулся? Она нуждалась в его поддержке и похвале, потому что у них было нечто большее, чем хороший секс.

Но в апартаментах было тихо.

Брэнди соскочила с постели, натянула халат Роберто и пошла в гостиную.

В ней тоже было пусто.

Тогда она проверила ванную. Обе ванные комнаты. Они тоже были пусты.

Наконец она заглянула во вторую спальню. Посмотрела под кровать.

Брэнди остановилась посреди комнаты и тяжко вздохнула. Она все поняла. Роберто исчез не случайно. Здесь нужно было искать другое объяснение. И вполне очевидное. Роберто тайком убежал от нее, чтобы выкрасть «Блеск Романовых»!

Брэнди взяла телефон и по внутреннему номеру вызвала консьержа.

– Это Брэнди Майклз, – начала она самым очаровательным и беззаботным голосом, – из номера… О Боже, я не могу вспомнить, в каком я номере!

– Вы находитесь в номере сорок три, мисс Майклз. – Голос консьержа звучал тепло, доброжелательно и… так по-мужски.

По-мужски. Ну что ж, по крайней мере хоть какая-то удача за эту ночь.

– О, спасибо вам, а то я никогда не запоминаю цифры! А этот услужливый и благородный мужчина, должно быть, вы, мистер Берч?

– Вы правильно угадали, мисс Майклз.

– Я не угадала, мистер Берч. В действительности я вас знаю. – Консьерж, пожилой мужчина, живой и смышленый, хорошо справлялся со своей работой и был рад услужить гостям. Вообще консьерж никогда не должен выдавать информацию постояльцам, но мистеру Бсрчу нравились женщины. И нравилась она. Если она взяла правильные ноты, можно рассчитывать на успех.

– Я такая бестолковая женщина, – сказала Брэнди. – Я забыла попросить мистера Бартолини купить мне флакончик моего любимого лака для ногтей, когда он будет выходить. Это «Л'Ореаль лоллипоп пинк». У него такой красивый цвет, и он пахнет, как конфета! Мне так правится этот лак! Вы не могли бы задержать мистера Бартолини, пока он не ушел?

– Одну минуту. – Мистер Берч переключил телефон в режим ожидания.

Брэнди барабанила пальцами по столу и злилась на себя. Заглядывать под кровать, звонить консьержу и прикидываться беспечной, безмятежной леди с праздными заботами – глупее не придумаешь! Но ей не терпелось докопаться до правды. Она должна была знать, ушел ли Роберто. Она должна была знать, солгал ли он ей.

Когда консьерж вернулся на линию, он вел себя чуть осторожнее.

– Тут проходил один мужчина, – сказал он, – но мы не уверены, что это мистер Бартолини. Его лицо было закрыто шарфом и надвинутой шляпой. И он вышел через кухню.

– Он хотел взять что-нибудь перекусить. Я ему велела принести еду в комнаты. Наверно, он очаровывал какую-нибудь несчастную повариху, чтобы выпросить печенье. – Брэнди понизила голос: – Признаюсь вам, мистер Берч, я вижу в этом несправедливость. Мистер Бартолини может не переставая жевать и при этом оставаться очень худым!

– Это правда.

Мистер Берч, похоже, снова расслабился.

– Если его здесь нет, значит, он должен быть где-то… Ах, если бы я могла найти номер его сотового!

– Мистер Бартолини встречался с тремя мужчинами за отелем.

– Да, он собирался пойти что-нибудь выпить, – весело сказала Брэнди. Если бы мир был справедлив, ей должны были присудить награду Американской академии киноискусств за лучшую роль в номинации «Самая снисходительная и радужная». Но на самом деле сейчас ей подошла бы роль «Самой взбешенной и разочарованной». – Наверное, с итальянскими парнями?

– Не рискну строить предположения на этот счет, – ответил мистер Берч в том же шутливом тоне.

– Темноволосые, темноглазые и все говорят по-итальянски?

– Я полагаю, да.

– Великолепно! У меня есть номер сотового Грега. Я позвоню ему и через него отловлю Роберто. Большое вам спасибо, мистер Берч!

Брэнди быстро положила трубку, потом в сердцах швырнула телефон. Пролетев через всю комнату, легко коснувшись поверхности стола и ударившись в стену, он отскочил на ковер. Антенна хрустнула и сломалась. Но Брэнди этот маленький акт вандализма казался недостаточным. Она бы с радостью растоптала телефон, чтобы от него остались одни осколки.

Роберто клялся ей, что не станет похищать «Блеск Романовых». Обещал, что вообще больше не будет ничего красть и начнет жить по закону. Ради нее. Он сказал, что сделает это ради нее.

Но вместо обещаний он, подонок, оттрахал ее до бесчувствия и оставил спящей, а сам ушел делать то, что клялся никогда не делать.

Отец правильно назвал ее фанатичкой и проституткой.

Но этого еще мало. Она была глупая. Очень глупая. Прав был отец. Потому что, имея его и Алана в качестве примеров того, как могут вести себя мужчины, она по-прежнему верила Роберто.

Брэнди приложила руки ко лбу.

Может, она действительно тупица? Ведь она знала, что Роберто международный вор. Знала, что он крадет драгоценности у женщин и что он обольщает их. Обольщает взглядом своих роскошных глаз и словами, произносимыми с его неотразимым итальянским акцентом. Тогда чему она удивляется? Тому, что он точно таким же способом подкатил к ней, а потом сбежал?

Сейчас у нее не было тех болезненных ощущений под ложечкой, но болело сердце.

Она ненавидела Роберто. Да, она ненавидела его.

Но по велению суда и ее босса она несла ответственность за Роберто Бартолини. Это была ее работа – следовать за ним по пятам. Если она хочет выплатить долг своему отцу, а она его выплатит, видит Бог, ей нужно держаться за свое место у «Макграта и Линдоберта».

Но как найти Роберто?

Брэнди взглянула на его ноутбук и прошла к письменному столу. Она должна это сделать.

Одно касание клавиатуры – и компьютер был выведен из спящего режима. Но на засветившемся экране не было ни одной иконки с ярлыком «Планы ограбления» или чего-то подобного.

Нельзя сказать, что, учась на юридическом, Брэнди ничему не научилась на своем дряхлом компьютере, подверженном вирусным атакам. Она знала несколько секретов, как отыскивать коды.

Устроившись в кресле, Брэнди проработала несколько уровней дешифровки паролей, и – да! – на экране появился файл, содержащий самый краткий, самый скудный из всех планов ограблений.

У нее не было времени. Ни на экипировку. Ни на программу действий.

Если все шло по графику, то сейчас Роберто находился в Чикагском художественном институте и доставал из витрины «Блеск Романовых». Вокруг огромного бриллианта были расставлены мириады ловушек и сирен.

В случае если что-то не заладится, Роберто будет мертв.

При этой мысли пальцы Брэнди словно примерзли к клавиатуре.

Может, в этот самый момент Роберто уже лежит в море собственной крови, в окружении охранников, агентов спецслужб и полиции. А те радуются, что поймали его. Роберто будет там один, и больше никто никогда не услышит его голос, не увидит его улыбку. Они вызовут коронера, чтобы положить мертвое тело в мешок и…

Брэнди не заметила, как оказалась на ногах.

Она не могла это допустить. Мысль о том, что Роберто погибнет, что она никогда его не увидит и что в памяти людей он останется лишь известным преступником, которого застрелила полиция, была ей ненавистна.

Да, можно было ненавидеть Роберто, но она и любила его тоже.

– Проклятие! – прошептала Брэнди. Она пробежала остальную часть графика.

В нем значилось, что бриллиант должен быть доставлен Моссимо в «Собачью голову» в течение часа сорока пяти минут. Если бы она успела перехватить Роберто, может быть, ей удалось бы заставить его сдать бриллиант полиции. Конечно, ему придется признаться в преступлении, но в этом случае суд будет к нему снисходителен.

Роберто должен сдать бриллиант, даже если ей придется заставить его сделать это под дулом пистолета.

Брэнди выдвинула ящик письменного стола и достала пистолет.

«Целься в самую крупную часть…» – вспомнила она слова Роберто.

Она будет целиться в его глупую голову.

Но времени оставалось не много.

Брэнди подошла к окну и заглянула на улицу. Парни Фоссера были уже там, ожидая, когда она выйдет. Хуже того, там были следившие за ними агенты ФБР. Нужно было каким-то образом отделаться от Джозефа с Тайлером. Но конспиратор из нее был неважный.

Брэнди взяла телефон и позвонила человеку, на которого она всегда могла положиться.

На фоне смеха и музыки она услышала голос матери.

– Тиффани?

– Привет, дорогая, у тебя все хорошо? – Чувствовалось, что внимание Тиффапи чем-то занято.

– Не совсем.

На глазах Брэнди навернулись слезы.

– Что случилось? – Теперь внимание Тиффани было полностью отдано дочери.

– Мамочка, мне нужна твоя помощь.