Беглянка. Сдавайся лишь любви

Глава 1

Глашатаи кричали на площадях каждого, даже самого небольшого, города - страну ждёт праздник!

День рождения наследника, перенесённый с весны, в этот раз собирались отмечать с размахом. Ещё бы - его высочество, наконец, закончил обучение и приступал к своим обязанностям кронпринца - главного помощника короля.

Да, кронпринц закончил обучение, объехал множество стран в обязательном путешествии наследника, затянувшемся на четыре года и теперь должен приступить к своим основным обязанностям - подготовке к наследованию короны.

Кто-то считал, путешествие кронпринца излишне затянулось, кто-то уверял - молодой человек поступил правильно, посмотрев мир. Теперь он обязан жениться и продолжить род. Теперь ему надо заниматься своей страной и семьёй, а не путешествовать по миру инкогнито с несколькими друзьями.

Пышно собирались праздновать возвращение наследника особенно в столице. На самую макушку лета назначены мероприятия с бесплатными угощениями, представлениями, состязаниями, где будут вручаться призы. И всё это за счёт короны!

Люди готовились. Кто-то собирался поехать в ближайший город, где празднования будут скромнее, чем в столице, но для неизбалованных деревенских жителей и эти зрелища нечто невероятное. Кто-то, в большинстве своём аристократия и дворянство, собирался в столицу, где будут и балы, и охоты, и прочие развлечения для господ.

Во дворце же шли приготовления и ещё к одному событию. Оно хранилось в глубокой тайне и сообщать о нём на праздновании пока не собирались. Но слухи уже упорно расползались по знатным домам - его высочество кронпринц Эринст собирался объявить о своей помолвке.

Событие давно ожидаемое и с особым трепетом в домах высокородных титулованных господ. В конце концов, его высочеству уже давно пора подумать о браке - тридцать лет не шутка, даже для мага. По столице ходили упорные слухи - кронпринц выбирает невесту из своих, не пойдя по стопам батюшки, короля Бернгарда, женившегося первым браком на принцессе Ларнадена, так и не ставшей своей в Рэдалгерне.

Высокородные лорды довольно потирали руки - всё же такой шанс продвинуть род! Чья дочь пойдёт под венец с кронпринцем, никто не знал, поэтому шанс имелся у каждого. Магически одарённые девицы вздыхали и надеялись. Пока о помолвке не сообщили, каждая мечтала - может быть, именно её имя назовёт его высочество? Маменьки поддерживали эту надежду, прикидывая, что большого горя не будет. Если и не кронпринц, то другой лорд может взглянуть благосклонным взглядом на подросшую дочь, особенно если супруг не ограничит в тратах на наряды и драгоценности в надежде получить "главный приз".

***

Сижу в своей комнате, утирая слёзы злого бессилия в очередной раз, смотрю на крохотный медальон с портретами родителей. Совсем ещё молодые... Насколько же счастлива я тогда была! Они так любили друг друга и меня! А теперь остались слёзы - единственное, в чём меня не ограничивают...

"Папа, ну как ты мог? Почему ты так поступил со мной?!" - вертится в голове и от того, что ответа никогда не узнаю, становится ещё горше.

Сначала, только вернувшись из пансиона домой, плакала от боли и обиды.

Потом от злости.

Теперь от злого бессилия.

Впрочем, мои слёзы последнее время не новость. Теперь я много плачу. По счастью хватает сил дотерпеть до того, как уйду в свою комнату и нареветься от души, колотя подушки и спрятав в них лицо. Здесь никто кроме Роуз меня не видит. Мне самой это не нравится, но удержаться не получается, несмотря на мой обычно весёлый нрав. Если бы не Роуз и её удивительные протирки для лица, постоянно ходила бы с красными глазами.

Моя давняя подружка и товарищ по детским проделкам, Роуз со мной с детства. Когда мне исполнилось пять, мама решила - Роуз вырастет и станет моей камеристкой. Ей тогда было всего семь, но её взяли в обучение.

Роуз дочь одной из работавших в доме женщин. Она оказалась работящей, тихой, спокойной и неглупой. И мы росли практически вместе. Роуз даже училась вместе со мной. Точнее я что-то ей объясняла, а зачастую она и сидела в классной комнате, когда приходили учителя и давали уроки.

Потом всё закончилось.

Мне исполнилось одиннадцать, когда мама умерла. Простудилась, возвращаясь с бала, и не выдержала.

Папа неприкаянно бродил по дому, не зная, чем заглушить боль утраты. Единственным утешением для него стала я. Такая похожая на маму внешне, но так отличающаяся от неё характером.

Мама была нежной и хрупкой, словно цветок зимой. Никогда не повышала голос, никогда не применяла бранных слов. Люди в доме и поместье её любили и оплакивали вместе с нами. Такую хозяйку, готовую помочь своим людям, заменить им никто не мог.

Страшась оставаться одна, несмотря на постоянное присутствие Роуз, я часто приходила к папе в кабинет, где он, по сути, и жил после ухода мамы. Папа обнимал, брал к себе на колени и долго-долго молчал, поглаживая меня по волосам.

Понимала его горе, старалась не показать своих слёз.

Но прошёл год. Папа решил - в доме нужна женская рука.

Я оказалась ещё слишком мала для управления домашним хозяйством, да и, теперь понимаю, папе хотелось быть женатым.

От прислуги узнала - моей мачехой стала вдова папиного друга, с которым они вместе учились в школе магии, потом вместе служили. Господин Лерна не имел титула, но обладал магией. Женился раньше папы, но единственная дочь оказалась младше меня на год. Однажды папин друг не вернулся с важного задания. Жена и дочь остались почти без средств. Уж каким образом так получилось - мне никто не рассказал. Судя по тому, насколько богат был папа, друг совершенно не умел управлять своими деньгами.

Вдова и дочь не бедствовали, но жили очень скромно, папа иной раз помогал, а потом... Он на вдове женился.

Но, увы, бедный папа даже не представлял, кого привёл в дом.

Эта особа, ставшая мне мачехой, придя в дом, сразу начала наводить свои собственные порядки, отменяя правила и обычаи моей мамы.

Было ужасно, когда она приказала вынести на чердак все мамины портреты. Когда приказала поменять все интерьеры, созданные с отменным вкусом, превратив наш дом в золотой кошмар. Эта безумная золочёная резьба по всему дому сводила меня с ума. Золочёным стало всё! От обивки мебели, до стен и посуды. Насколько же меня бесило это стремление показать, наше богатство всем соседям!

Да, соседи смотрели, удивлялись... Но что-то я не заметила, чтобы кто-то начал подражать. Наоборот, на папу смотрели с недоумением, кто-то даже с осуждением... А на мачеху смотрели как на выскочку, пробившуюся в приличное общество. Что, в сущности, правда - мещанская дочь сходила с ума от счастья став "леди", хотя бы по мужу...

Меня она вроде бы и не обижала, особенно поначалу. Всегда общалась сердечно, даже мило... Но детским сердцем я чувствовала полнейшее равнодушие этой женщины. Должна сказать, даже в детстве я "твёрдо стояла на земле", по словам мамы. Осуждать мачеху за отсутствие любви ко мне даже и не собиралась. Не обязана она любить чужого ребёнка. Но что-то заставляло сердце сжиматься, стоило оказаться рядом с ней и её дочерью.

Вроде бы меня не обделяли, но...

Мне покупались платья, так же как и раньше. Приходили учителя... Но только как-то так всё время получалось, что я обижала её дочь, пришедшую в наш дом.

Папа постепенно начал раздражаться. Ему казалось, я действительно оскорбляю бедную сиротку. А мне становилось очень-очень обидно. Я видела, папа к ней относится лучше, чем ко мне. Уж сердился на меня он точно гораздо чаще. И сидела наказанная в своей комнате я чаще, чем Кристлина, которую папа откровенно баловал, жалея дочь друга.

Изменения происходили медленно.

Кристлина всё чаще приходила к папе в кабинет. Вместо меня забиралась к нему на колени, рассказывала свои маленькие детские секреты. Часто плакала:

"Папенька, не наказывайте Софилению, не наказывайте, но она..."

И после этого вываливались подробности, каких я даже не могла себе представить. И меня отправляли отбывать наказание на хлебе и воде в своей комнате за "преступления" появившиеся в голове новоявленной "сестрички", во всём стремившейся теперь занять моё место.

Постепенно ей начали покупать более красивые платья, чем мне, она гуляла, где хотела и сколько хотела. Ей даже дарились драгоценности, пусть и скромные, ещё детские, но меня папа держал в строгости. Он заявлял, видимо по наущению мачехи, что я очень небрежна, неаккуратно отношусь к вещам. Поэтому он видит - я их не ценю, и он не собирается меня баловать.

Так прошло несколько лет. Мой возраст приближался к пятнадцати.

Медленно, по одному, учителя исчезли. Папа начал чувствовать себя плохо и мачеха взяла полную власть в доме.

Едва папа окончательно разболелся, она решила: меня, как "строптивую и непослушную дочь, постоянно причиняющую родному папеньке неприятности", раздражающую мачеху и обижающую сестру, надо отправить в пансион. Там меня научат и себя вести, и подтянут, запущенное после смерти мамы, образование.

Если быть откровенной, уехала с облегчением. Единственные с кем было жаль расставаться, оказались Роуз, моя давняя подружка, поддержка во всех бедах, и папа. Я словно предчувствовала - мы больше не встретимся.

Папа умер три года назад и все эти три года мачеха и её дочь продержали меня в пансионе. Это я им могла бы простить - наши отношения никак не назвать семейными. Но о кончине папы меня поставили в известность спустя несколько месяцев после похорон. И даже в том письме о кончине последнего родного мне человека сообщалось мимоходом. Мачеха просто поставила в известность - она отныне является единственным моим опекуном.

Недавно из пансиона меня забрали. Мачеха сама приехала и откровенно сообщила - больше на меня попусту средства переводить не собирается. После смерти хозяина, поместье пришло в упадок и деньги нужны на другие цели.

Знала бы эти цели, ни за какие коврижки не вернулась бы домой! Сбежала бы по дороге или из пансиона! Лучше бы устроилась на подённую работу, чем то, что решила проделать мачеха при полной поддержке Крис.

А я, наивная, вернулась домой в надежде получить свою дочернюю, пусть и небольшую, долю наследства после папы. Получить и зажить своей собственной жизнью. Имелась у меня давняя мечта - если не получить поместье родителей, то хотя бы купить домик и устроиться там. Состояние родителей вполне должно было позволить неплохо устроиться в жизни. Но, увы. Не получилось.

Папа, уж не знаю из каких соображений, назначил мачеху опекуном и теперь, до совершеннолетия, я не могу ничего сделать. Из наследства, по продемонстрированному язвительно завещанию, на мою долю пришлись сущие гроши. Единственное, в чём мне отказать не смогли, фамильные драгоценности, ещё мамины. Только они переходили мне. Да и то только через год. Остальное получили мачеха и её боготворимая доченька - Кристлина, дома просто Крис.

Так и пришлось жить под властью ненавистной особы, терпя выходки её обожаемой доченьки. А терпеть ещё не месяц-другой, целый год!

Едва вернулась домой, мачеха, ставшая опекуном, со всем рвением принялась подбирать мне мужа.

Она перебирала кандидатов и отвергала одного за другим.

Этот не богат, этот не родовит, этот слишком молод... Странно, не слышала ни разу, что кто-то из претендентов на мою руку слишком стар.

Мне бы насторожиться... Я же, осознав катастрофичность своего положения, почему-то предпочла плыть по течению и позволила мачехе делать, что она хочет. О чём думала в тот момент моя голова? Даже не представляю. Я ощущала себя в тумане, становившемся всё гуще и гуще, затягивая меня в свою глубину...Природный мой оптимизм куда-то испарился, осталось бессилие и печаль.

"Мне поручено отвечать за тебя перед памятью твоего отца!" - высокопарно заявляла мачеха, а Крис сидела рядом и гаденько хихикала.

Прекрасно понимаю, ни за что она не отвечает, но молчу. Зубы стискиваю и молчу, стараясь не высказать всё, что думаю о самой мачехе и о её любимице.

Да, я не ангел. Возможно, едва мачеха переступила порог нашего дома, я повела себя неправильно... Может быть, она стала бы относиться ко мне иначе, если бы я не вспоминала то и дело: "Мама делала не так..." Но я была всего лишь ребёнком, потерявшим маму. Да мне до сих пор обидно и неприятно видеть на месте моей нежной чуткой мамы, обожаемой окружающими, женщину, сразу начавшую вводить в доме свои порядки, жадную и, чего уж скрывать, не слишком умную.

Вернувшись из пансиона, поняла - дела семьи действительно идут неважно. Дом выглядит облупленным. Никогда его таким не могла представить. Позолота с мебели и обивки облезла, определённо не хватало средств её обновить, что делало пышные интерьеры ещё более жалкими, даже я сказала бы - убогими.

Доставило много неприятностей и общение с подросшей и ставшей совершенно непереносимой сестрицей.

В детстве, едва переступив порог нашего дома, она показала, кто в доме теперь за главного. Мои игрушки должны были становиться её. Мои книги, привезённые в своё время мамой, полные изумительных картинок и сказочных историй, которые я обожала листать и перечитывать, тут же отдавались ей и возвращались только когда доводились до самого безобразного состояния. Они вручались мне разорванными, заляпанными сладостями и с вырванными листами.

Сколько пыталась жаловаться папе. Увы, он всегда отвечал только одно:

"Она маленькая и не понимает, что делает".

Всё она понимала и делала многое мне назло. Только оказалась хитрее и умела плакать по желанию. Там, где я обиженно сопела и возмущалась, она начинала лить слёзы, вызывая сочувствие - злая хозяйская дочка обижает прелестную малышку...

Ничего не изменилось и теперь. Разве что Кристлина из очаровательной малышки с наивными глазками, превратилась в прехорошенькую блондинку... Только наивность из глазок ушла, как она ни старалась показать её окружающим. Стоило глянуть в эти огромные голубые озёра и на их дне вы видели расчет: чего ты стоишь и можешь ли пригодится? Крис превратилась в точную копию своей маменьки.

И терпеть меня не могла так же. Меня удивило её снисходительное отношение при встрече. Спускаясь по лестнице, она едва касалась пальчиками перил и плыла, словно спускалась не по лестнице, а ступала по облакам.

"Богиня спустилась к смертным", - первое, что мелькнуло у меня в голове.

Но вскоре смеяться расхотелось.

Крис лезла везде.

Она пересмотрела без спроса все мои вещи. Я привезла несколько модных платьев, сшитых в пансионе на уроках рукоделия. Однако буквально через пару дней обнаружила - все они исчезли из моего гардероба. Оказывается Крис забрала их себе, бросив мне насмешливо, когда я спросила, зачем ей мои платья, ведь у неё гардероб битком набит роскошными, гораздо более дорогими нарядами.

"Ты их неплохо сшила. У тебя талант. Может быть, пойдёшь работать белошвейкой?"

Хотелось сказать - сбегу, и, возможно, пойду. Но я опять почему-то промолчала. Только выплакалась у себя в комнате.

Роуз пыталась утешить.

"Барышня, да эта змеюка вам всегда завидовала! Вы-то леди, пускай и без титула, а она нет. И не станет леди - магии у неё ни грана, а вы вон, судя по волосам, теперь магичка!"

Меня это не утешило. Что завидовать? Сироте без родных отца-матери?

Да, я по рождению леди. И да, магия во мне есть, волосы за последние два года совсем потемнели... Но магии-то обучаться надо, иначе до конца она не раскроется. Так и стану просто носителем силы, не имеющим возможность её применить и даже узнать - какая во мне сила спит.

Вот только обучаться магии мачеха запретила. Она и пансион такой подобрала, чтобы там уроков по раскрытию магии не было. По счастью оказалось среди нас несколько девочек, знавших кое-что. Учились друг у друга тайком от воспитателей, как могли. Разве тут зависть может быть? Мне и мужа подберут, вполне возможно, меня не спросив. Проведут обряд и решат - кому я больше подхожу для рождения талантливых магически-одарённых детей. А Кристлина может сама себе жениха выбрать!

С любой стороны посмотри, а ждать хорошего от грядущего не стоит. Одна надежда - мужа подберут приличного и мы с ним сможем договориться.

Муж мне никак не находился. Это давало мачехе полную власть надо мной и возможность отказаться от того, чтобы отпустить меня в свободную жизнь, выплатив мою долю наследства.

А сегодня - гром с ясного неба.

Утром, едва успела привести себя в порядок, она вызвала меня в кабинет, поставила перед собой словно провинившуюся школьницу и заявила:

- Значит так. Я нашла тебе мужа. Это богатый и очень родовитый человек. Мне будет не стыдно выдать тебя за него замуж. Барон ди Рютендо. Свадьба через месяц. Барон уже оплатил твой гардероб, так что немедленно вызывай портниху и заказывай платья. Невесте барона необходимо выглядеть прилично. И закажи свадебный туалет. Я помогу с выбором. Ты должна прославить семью, а не опозорить, - бросила она, заметив моё скривившееся лицо.

Да, я не удержалась, хоть нас и учили вести себя истинными леди. Но мне плохо давалась наука держать лицо. Не получалось иногда, особенно когда не спрашивали моего мнения, а ставили перед фактами.

О бароне я ничего не знала, поэтому особо встречи с ним не испугалась.

В день, когда жених должен приехать, сестрица с утра ввалилась ко мне в комнату. Оказывается, принесла одно из отобранных платьев, усаженное несколькими масляными пятнами на подоле. Швырнула его в меня, и скомандовала:

- Надевай! Маменька требует, чтобы перед женихом ты выглядела прилично.

- Я не буду ходить в твоих обносках.

- Это не мои, это твои обноски. Сама же говорила - это твоё платье.

- Ты заляпала его!

- И что? Тебе уже ничто не поможет! Дура, грязнуля и уродина! Вот пускай тебя такой и увидят! Жених будет иметь возможность нас сравнить!

Сестрица развернулась и вышла за дверь, хлопнув ею изо всех сил.

О, боги, она всё же завидует?! Завидует, что мне подобрали жениха? Странно - до сих пор эта мысль мне в голову не приходила. Сестрица всегда получала всё желаемое, это меня держали в чёрном теле. Неужели завидует, что я должна выйти за какого-то там барона, которого и в глаза не видала? Мачеха меня с ним и не познакомила даже! Да что там говорить - они договор заключили, похоже, по переписке! Чему тут можно завидовать?!

Роуз, стоявшая рядом, только покачала головой, вздохнула.

- Леди, не надо. Спорить бесполезно. Всё это время пока вы жили в пансионе, знали бы, как она себя тут вела!

- Я не хочу об этом знать, Роуз.

- Ладно, - кивнула подруга. - Давайте, барышня, гляну, что тут можно исправить.

Она раскинула платье на кровати, осмотрела пятна, тихо ругнулась сквозь зубы, смущённо глянув на меня.

А что я? Знала бы Роуз, насколько хотелось выругаться мне! Жаль, воспитание не позволяет, хотя в пансионе девочки такому научили... И конюх покраснеет! Девочки-то у нас там разные были.

Подхватив платье, брошенное сестрой, Роуз побежала выводить пятна.

Я махнула рукой на собственное расстройство и занялась причёской. Благо в пансионе нас научили это делать. Причёску сделала скромную, подобающую юной девице. Надела свои простенькие украшения, подаренные ещё мамой. Неловко надевать на встречу с женихом такие детские, да что поделать - других мне не выдали.

Прибежала Роуз, принесла платье. Пятна почти удалось вывести. Попросила её заколоть лишнюю складку на подоле, чтобы не так бросалась в глаза эта грязь на бывшем новом платье, выводившая меня из себя.

Пока мы с ней возились, в дверь постучали. Пришла горничная сообщить - жених прибыл и желает видеть невесту.