Берег счастья

ГЛАВА 4

Найджел, скрестив ноги, сидел за своим столом и просматривал документы, которые принесла Марла. Рядом, на небольшом диванчике, лежал Брент и для видимости держал в руках те же бумаги и вновь думал о вчерашнем неудавшемся разговоре. Может, он слишком поторопился, решив, что готов общаться с другой женщиной, даже спустя три года после смерти Кати. Может, то, что привлекало в нем его погибшую жену, не имеет значения для любой другой женщины. А может, он просто не нравится Марле.

— Она неплохо поработала, — заговорил Найджел.

— Что? — Слова слетели с губ Брента слишком резко.

Найджел удивленно посмотрел на него.

— Ну, твоя рекламшица, она знает, что делает, — объяснил он.

— А, — успокоившись, ответил Брент и снова уставился в потолок.

— Что с тобой, друг?

— Ничего.

— Ты выглядишь как побитый щенок.

Брент бросил на него недовольный взгляд.

— Я слишком стар для такого сравнения, — огрызнулся он.

— Но тем не менее именно так ты и выглядишь, — в тон ему ответил Найджел. — Или, может, влюбленность — слово, которое больше подходит в данной ситуации.

— Отвали. — Брент постарался, чтобы его голос звучал как можно увереннее.

Найджел не унимался:

— Вы оба никак не могли отвести друг от друга взгляда, по крайней мере когда она последний раз была здесь.

— Ты преувеличиваешь.

— Ну нет, Фелис тоже это заметила.

— Вы что, сплетничаете за моей спиной? — язвительно спросил Брент.

— Да, последние три года.

Наступила неловкая пауза. Брент нахмурился и сосредоточенно стал рассматривать свои руки. Найджел и Фелис стали для него настоящими друзьями после смерти Кати. Они оба как могли помогали ему и убеждали его найти себе другую женщину. На самом деле они бы толкнули его в объятия первой же, по их мнению, подходящей кандидатуры.

Найджел сдержал вздох. Он отложил в сторону папку с документами и внимательно посмотрел на Брента, заметив его необычную серьезность. Потом оглянулся. Наступило время ленча, потому вокруг никого не было. Найджел тихо спросил:

— Ты же не чувствуешь себя виноватым?

Брент отмахнулся от него.

— Больше всего на свете Кати хотела бы, чтобы ты нашел себе кого-нибудь. Где бы она ни была, она была бы счастлива за тебя… и за Марлу… хм…

— Ты, как всегда, тактичен, — сухо ответил Брент.

— Только не говори мне, что не думал об этом, — сказал Найджел.

— Выбрось это из головы. Я ее не интересую, — со злостью буркнул Брент.

— Ну конечно. Как будто я не видел, как она на тебя смотрит. Словно на…

— Она сказала «нет».

— Ага! Так, значит, прогресс!

— Найджел! — с досадой воскликнул Брент. — Я просил ее поужинать со мной. Это все, о чем я просил, — добавил он, видя ухмылку друга. — А она отказала. Она хочет, чтобы между нами были исключительно деловые отношения. Конец обсуждениям. Точка. И поверь, она отказала не из-за смущения или стеснения.

— Да-а, — задумчиво протянул Найджел. — Она не из тех, кто смущается. Но разве ты не видишь, она чего-то боится.

— Не вижу.

— Это потому, что ты потерпел фиаско.

— Я не «потерпел фиаско». Я просто… я думал… мне казалось… она очень… ладно, забудь об этом. Я пошел поплавать.

— Конечно. А я закончу тут разбираться, и мы еще поговорим. А потом пригласим в гости Марлу.

Брент взбесился от чересчур невинного тона, которым говорил Найджел, и выскочил за дверь. И почему он не смог удержать язык за зубами? Мужчины должны рассказывать о своих победах, а не о поражениях.

Добежав до пляжа, Брент стянул с себя футболку и нырнул в воду. Волны бушевали, ему доставляло истинное наслаждение бороться с ними. Это было настоящее физическое напряжение, которое ему действительно нравилось. Пробуждение таких забытых, давно не испытываемых чувств, страсть, желание не принесли ему ничего, кроме разочарования.

Когда полчаса спустя он вышел из воды, то чувствовал себя лучше. Было бы глупо надеяться, что первая женщина после смерти Кати, на которую он обратит внимание, с радостью прыгнет в его объятия. И конечно, он больше не будет ставить ни ее, ни себя в неловкое положение. Ее отказ все прояснил. Проще некуда.

Прошел час, и он вновь затосковал, и это уже привычное чувство еще сильнее давило на него.

Она пытала себя весь день. Не была ли она слишком груба, отказав ему? Не слишком ли категоричен был ее отказ? Не оскорбила ли она его или, что еще хуже, не ранила ли его чувств? Не навредила ли она своей работе?

— Ты уже в четвертый раз просто так заходишь ко мне в кабинет. Уверена, что ни о чем не хочешь поговорить со мной? — спросил после обеда Вернон.

Марла еще раз подумала, стоит ли спросить совета у Вернона. Нет, нет. Это ее собственная проблема. А может, это и не проблема вовсе. Может, она настолько была потрясена необыкновенным магнетизмом Брента, что неправильно поняла его. Может, он просто не любит ужинать в одиночестве.

— Марла? Ты слышишь меня?

— Что? О, извини. Так о чем ты там говорил?

— Я спросил, как там поживает работа с «Вентурой»?

— А, — равнодушно бросила она, — все в порядке. Найджел Макбейн звонил около часа назад. Я собираюсь поехать туда завтра.

— А я отдал радио Уорену, — улыбнулся Вернон.

— Я знаю. Оно все еще хрипит из ящика его стола. Интересно, что он с ним сделает?

— А мне интересно, что за долгоиграющие батарейки в этой штуковине?

Марла вздохнула:

— Мне, наверное, пора возвращаться к работе.

Остаток рабочего дня она провела уставившись в окно и думая о том, как вести себя с Брентом в следующий раз. Стоит ли притворяться, что ничего не было? Или лучше попытаться вежливо объяснить причину ее вчерашнего отказа.

Она равнодушно пролистывала инструкции для рекламных агентов, зная, что даже в такой огромной книге вряд ли найдется страница, посвященная тому, как выпутываться из подобных ситуаций с клиентом. Нет, ее проблема была в том, что победил здравый смысл. Желание принять приглашение было настолько велико, что ей хотелось развернуться и бежать к нему даже после того, как она вошла в свою одинокую квартиру на Пасифик-Бич.

— Глупо, — пробормотала она, — очень глупо.

Бесполезный день и бессонная ночь были результатом ее беспокойства. И на следующий день, когда она парковалась около «Вентуры», она по-прежнему не знала, что делать.

Марла нашла Найджела, а потом они вместе в этой удивительной неразберихе отыскали Брента. Она была настолько потрясена увиденным, что все тревожные мысли вылетели у нее из головы.

Брент был в цехе; как показалось Марле, он решил немного вспомнить свое прошлое. Он проверял мастерство кузнеца, с удивительной легкостью орудуя горячим железом и тяжелыми инструментами. Она сразу поняла, что он находится здесь уже довольно долго. Рубашка прилипла к мускулистому телу, плотно облегая его, не скрывая отточенных, доведенных до совершенства движений. Его смуглое лицо было мокрым от пота, а темные, вьющиеся волосы блестели, словно мокрый шелк.

Он заметил, что Найджел машет ему, и знаком показал, что подойдет, когда закончит работать над лежащим перед ним куском железа. Марла как завороженная смотрела, с каким умением Брент владеет этим древним искусством, с какой легкостью и даже удовольствием ему это дается. Она была поражена его силой. Четкий ритмичный звук, с которым металл ударялся о металл, заполнял весь цех и заглушал слова.

Наконец он выпрямился и взглянул на свою работу с нескрываемым удовлетворением. Марла несмелым шагом подошла к нему и попросила посмотреть.

— Это восхитительно! — воскликнула она, рассмотрев деталь альпинистского снаряжения, над которой он работал. — Я никогда не видела, как работают кузнецы. Это очень сложно, не так ли?

Брент выглядел по-мальчишески польщенным се похвалой за труд, которому научил его отец. Он взял платок, чтобы вытереть лицо и смуглую сильную шею, потом показал ей еще несколько образцов работы.

— Идея, которая скрывается за всем этим, — объяснил он, — заключается в том, чтобы добиться максимума надежности и сделать более удобным горное снаряжение. Качества, которые очень высоко ценятся альпинистами.

Марла попросила его научить ее работать с железом. К тому моменту Найджел уже покинул цех, его позвали к телефону. Кроме них, здесь никого не было. Брент показал ей несколько инструментов, объясняя процессы нагревания и охлаждения металла, а потом предложил ей самой сделать маленькую декоративную подкову.

— Вообще-то самое сложное в изготовлении подков в том, чтобы лошадь не ударила тебе в лицо, когда ты примеряешь эту железку, — пошутил он.

Для Марлы инструменты оказались неподъемными, поэтому Брент решил помочь ей. Он аккуратно взял ее руки в свои и старался направить ее движения в нужную сторону.

— Бей сильнее! Давай же, оно не отлетит! — не заметив, что перешел на ты, выкрикивал он.

Она почувствовала легкость и удовольствие. Ничего больше. Никакого волнения, никаких сомнений. Он помогает ей, его огромные ладони сжимают ее руки, его грудь прижата к ее спине, его необыкновенный задорный голос звучит у нее в ушах, его дыхание теребит ей волосы. Все это слишком невинно, чтобы быть порочным, и слишком приятно, чтобы задумываться о последствиях.

Казалось, прошла тысяча лет, и вот наконец она держит в руках маленькую подковку.

— Твой первый результат, — сказал Брент. — Хорошая работа.

— Да, только в основном работал ты, а я все делала неправильно. Даже слепому ясно, какая уродливая эта подкова.

— Но она все равно лучше, чем та, которую впервые в жизни сделал я, — успокоил он.

— Можно я заберу ее на память?

— Хм, я настаиваю на этом, — с преувеличенно серьезным видом сказал Брент. — Я не могу хранить такое безобразие в этом цехе. Люди могут неправильно понять.

Марла улыбнулась. Он все еще стоял рядом с ней. Такой высокий, что ей приходилось запрокидывать голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Теплый огонек светился в глубине его глаз, спокойный и трепещущий одновременно. От него пахло железом. Следующая фраза застряла у нее в горле, и она почувствовала, как замерло ее сердце. «И как можно не восхищаться таким мужчиной?» — неожиданно подумала она.

Выражение его лица немного изменилось. Легкое сомнение отразилось в его глазах, когда он неуверенно поднес руку к ее лицу. Он внимательно посмотрел на нее, а потом резко отвел взгляд.

— Марла… — Его голос прозвучал тихо и хрипло. Он слегка коснулся ее щеки, потом убрал со лба прядь ее непослушных волос. Его нежность заставила ее почувствовать себя близкой и нужной ему. — Как ты думаешь… — В его голосе вновь чувствовалось сомнение.

— Что? — прошептала она, тронутая его неподдельным волнением и смятением. Этот мужчина покорял горные вершины и побеждал стихию, рискуя жизнью. Так что же могло заставить его быть таким неуверенным на земле?

Он перевел взгляд на ее губы, но густые темные ресницы скрыли от нее выражение его глаз. Марла почувствовала, как электрический ток пробежал по ее телу. Он нежно коснулся кончиками пальцев ее влажных губ, и каждая клеточка ее тела напряглась, отвечая на это прикосновение. Своими красивыми и сильными пальцами он медленно провел по контуру ее дрожащих губ. Марла невольно закрыла глаза, ее тело отказывалось ей подчиняться, поддаваясь порыву страсти.

— М-м. — Это был даже не вздох, но они оба услышали, как он сорвался с ее губ.

Он замер, и она почувствовала напряжение, которое все больше нарастало в нем. Когда он заговорил, его голос звучал глухо и отдаленно:

— Я не целовал женщину… уже очень… давно…

Это было больше похоже на вопрос, чем на утверждение. Марла подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Он выглядел смущенным и растерянным, но в то же время это был мужчина, который прекрасно знает, как целовать женщину. Она же была достаточно опытной, чтобы распознать яркий огонь желания, пылающий в его глазах. И на секунду она ощутила необыкновенное счастье при мысли о том, что покорила такого красивого мужчину, как этот. Он наклонился к ней все еще неуверенный в себе, она слышала его неровное дыхание совсем рядом. Неожиданно резко что-то заставило Марлу вернуться в реальность.

— Подожди, — прошептала она и отпрянула от него, сжимая в руках свою маленькую подковку.

Брент мгновенно замер и пристально посмотрел на нее удивленными глазами.

— Это большая ошибка, Брент, — начала она, понимая, что паника охватывает ее. Она чувствовала, в каком бешеном ритме бьется ее сердце, то ускоряясь, то внезапно замедляя частоту ударов, чувствовала, как тяжело вздымается и опускается ее грудь, ей стало трудно дышать.

Она была готова к любой ответной реакции с его стороны, кроме той, которая последовала. Он опустил голову и отвернулся.

— Прости, Марла, прости, я не собирался… — Его голос затих. После нескольких секунд невыносимой тишины он распрямил плечи и спокойно сказал: — Пойдем скажем Найджелу и Фелис, что готовы начать совещание. В конце концов, именно за этим ты сюда и приехала.

Она тупо кивнула и пошла следом за ним к выходу. Они возвращались обратно в офис в тяжелой, гнетущей тишине. Она вела себя очень глупо, а он отреагировал на ее поведение достойно, так не каждый бы смог. И теперь ей придется приложить невероятные усилия, чтобы больше ни при каких обстоятельствах они с Брентом не оставались наедине. Это был единственный выход для них обоих, потому что с каждой минутой Марла чувствовала все большее влечение к этому человеку и боялась, что в конце концов не выдержит и совершит ошибку.

Совещание прошло отвратительно. Брент ничего не слушал, Найджела постоянно отвлекали телефонные звонки, а Фелис была простужена. После часа бесполезных обсуждений все сошлись на том, что лучше созвониться позже и провести совещание в какой-нибудь другой день.

Брент с болью смотрел, как Марла выезжает со стоянки «Вентуры», стараясь поскорее покинуть территорию предприятия. Его обещание самому себе больше не приставать к этой женщине продержалось меньше двадцати четырех часов. И теперь он не удивится, если она попросит своего босса, Уорена Толмена, назначить кого-нибудь другого на это дело. Но ведь был момент, всего один короткий миг, когда ему показалось, что она тоже хочет, чтобы он дотронулся до нее, когда ему показалось, что она отвечает на его страсть. Вспышка желания в огромных карих глазах, которая смягчила строгие черты ее лица. А потом она просто отпрыгнула от него, словно испуганный котенок. Он запустил руку в свои вьющиеся волосы, тряхнул головой и залпом осушил чашку кофе. А его друзья и родители не перестают повторять, как было бы хорошо, если бы ему понравилась другая женщина.

— Как прошла вчера встреча в «Вентуре»? — спросил Вернон, играя перочинным ножом «Роулинз» в кабинете Марлы.

— Я не хочу говорить об этом. — Слова сами сорвались с ее губ, она даже не успела подумать.

Вернон с удивлением посмотрел на нее:

— Проблемы?

— Нет… Да… Ну ты же знаешь, как это бывает. Неудавшееся совещание, — уклончиво пробормотала она.

— А… — Наступила неловкая пауза, потом Вернон сказал: — Уорен тут перекинулся со мной парочкой слов. Он не хочет, чтобы Натан работал с нами, он хочет, чтоб на его месте был Дэвид.

— Дэвид?! — Марла с силой поставила кофейную чашку на стол, взбесившись на Уорена, но благодаря Вернона за смену темы разговора. — Из всех идиотских идей Уорена эта самая невероятная! Дэвид — последний человек из всех, с кем я хотела бы работать над этим проектом! Он не просто тупой зануда, он нерасторопный болван, не признающий никакой критики и никаких замечаний.

— Я знаю, но…

— Как ты можешь, ведь ты же арт-директор, так что пускай Уорен проваливает со всеми своими кандидатурами.

— Да, но он…

— Почему он сразу не пришел ко мне? Я ответственная за все здесь. Я должна удовлетворять потребности и желания клиента. Он обязан был разговаривать сначала со мной, прежде чем идти к тебе. Он ведь никогда даже трех минут не разговаривал с Брентом!

— Тебе легче? — участливо спросил Вернон.

Марла глубоко вздохнула и, к собственному удивлению, поняла, что ей действительно стало лучше. Иногда необходимо на кого-нибудь выплеснуть злость.

— Оправданное негодование полезно, — смущенно усмехнулась она.

— Согласен.

— Я зайду к тебе по поводу «Вентуры», как только еще раз все с ним обсужу, ладно?

Брент проявлял личный интерес к рекламной кампании своей фирмы, поэтому Марла никак не смогла бы избежать встречи с ним. Однако она намеревалась сделать все возможное, чтобы им не пришлось остаться наедине. Она понимала, что если это произойдет, ничего кроме неприятностей не случится.

Вчера, в цехе, его действия объяснили все. Ей и так с трудом удавалось подавлять собственное влечение к нему, теперь же она уверена, что он чувствует то же самое. Все стало еще сложнее. Она не хотела рисковать своим и без того шатким положением ради того, чтоб выслушивать потом долгие объяснения и извинения. Она даже надеялась, что Найджел заметил их взаимное притяжение и постарается объяснить Бренту, насколько все это неразумно и глупо. Пусть он такой же горячий и несдержанный, как Брент, но по крайней мере он определенно серьезнее относится к принятым правилам делового этикета.

Во время своих последующих визитов в «Вентуру» Марла почти убедилась, что Брент изменил свое отношение к ней. Он перестал посещать совещания, которые проводились вместе с Найджелом и Фелис. Но с облегчением, которое Марла испытывала, она одновременно чувствовала досаду и разочарование, думая, что он не хочет больше видеть ее. Безусловно, она не в его вкусе, и было бы ошибкой с его стороны предпринимать дальнейшие попытки сблизиться с ней.

Да, несмотря на все ее старания держаться непринужденно и поступать разумно, к концу недели она буквально умирала. За последние четыре дня она посетила «Вентуру» три раза, а Брент ни разу не появился там. Она не видела его ни секунды. К собственному разочарованию, она заметила, что несколько раз даже отвлекалась и не слышала, о чем говорит Найджел, потому что оглядывалась по сторонам в безуспешных поисках Брента, надеясь хотя бы взглянуть на него.

«Это абсурд, — упрекала она себя, — в конце концов, могу же я спросить о нем, черт побери, или нет?» Не в силах больше сдерживать себя, так она и сделала.

Найджел и Фелис переглянулись.

— Он уехал в горы, Марла, — ответил Найджел с плохо скрываемым любопытством.

— Как? — Вопрос сорвался с ее губ прежде, чем она успела понять, что спрашивает, и прозвучал таким тоном, что испугал всех. Стараясь исправить свою ошибку, она быстро добавила: — Он же вроде не собирался никуда уезжать из города.

Фелис пожала плечами:

— Вроде не собирался. Он просто позвонил мне и сказал, что уехал в Сьерра-Неваду и что мы увидим его через пару недель, когда он вернется. — Она замолчала, посмотрев на Марлу, потом добавила: — Он уже не первый раз так поступает, так что все в порядке.

— Один? — с волнением спросила девушка, когда она в ужасе представила, что он карабкается по горам и рядом никого, кто мог бы помочь в случае опасности.

— Я не спрашивала, — призналась Фелис. — Но, думаю, вряд ли он поехал бы один. У него довольно много друзей-альпинистов.

— Понятно…

К счастью, Найджел вовремя перевел разговор на другую тему, задав вопрос по делу, а Фелис пошла за очередной таблеткой от простуды. Марла ожидала от Брента чего угодно, но о подобном даже и не думала. Она не знала, какой вывод из этого сделать. Настолько ли он увлекся своим новым рекламным агентом, что, не найдя взаимности, не смог находиться с ней в одном здании, даже в одном городе, и поэтому, бросив все, уехал? Или нет, может, он забыл обо всем через несколько минут, а уехал лишь потому, что ему надоело сидеть на одном месте?

Она вспомнила шутки, которые отпускали в «Вентуре» по поводу частого отсутствия Брента. «Когда он нужен, его невозможно найти», — как-то сказал Найджел. Да и сам Брент рассказывал, что основал компанию только для того, чтобы у него было больше свободного времени. Все это красноречиво говорило лишь о том, что он отправился в горы отнюдь не зализывать свои раны и не потому, что она отказалась поцеловать его. Марла сама не заметила, как стала злиться на него. Конечно, он просто типичный эгоист, безответственный и неразумный! Разве он не понимает, что нужен здесь, что его ждут дела? Марла готова идти вперед, далее разрабатывать стратегию, но все стоит лишь из-за того, что во всем необходимо официальное одобрение Брента. «Как можно быть таким легкомысленным?» — спрашивала она про себя.

За все время знакомства с Брентом Марла уже успела заметить его неспособность вовремя сконцентрироваться, чтобы решить деловые вопросы. И она понимала, что, каким бы красивым и сильным он ни был, ей нельзя больше думать об этом мужчине. Она знала, какие последствия влечет за собой подобная глупость.

Брент влез в свой теплый спальный мешок. Он хотел сбежать от всего хотя бы на пару недель, но все-таки решил позвать с собой в горы двух друзей, которые тоже увлекались альпинизмом.

Кто-то подбросил еще поленьев в пылающий костер и пожелал ему спокойной ночи. Апрель в Сан-Диего был довольно жарким, впрочем, как и все остальные месяцы, но здесь, в горах, ночи были холодными. Немного согревшись, Брент самодовольно улыбнулся, в очередной раз убедившись, насколько надежным и теплым был мешок, изготовленный по последним технологиям его компанией, и вспомнив отличное оборудование нового сезона, изготовленное в «Вентуре».

Он представил, что завтра, когда вернется домой, Найджел и Фелис завалят его вопросами. Он вздохнул и укутался посильнее, стараясь улечься так, чтобы ничего не мешало под головой и не давило на спину. Он почти два года не исчезал, никого не предупредив. Так бывало раньше, когда погибла Кати, и тогда все понимали, что ему необходимо побыть одному, подальше от всех, постараться забыть свою боль, рискуя и подвергая опасности свою жизнь, достичь согласия с природой и самим собой. К тому же так он отдыхал от напряженной работы, в которую с головой окунулся после трагической гибели жены.

С тех пор прошло немало времени, все утряслось, и теперь, когда Брент чем-нибудь занимался или уезжал куда-нибудь, он всегда предупреждал Найджела и Фелис, что будет отсутствовать.

Неожиданно образ Марлы возник у него перед глазами, и Брент мысленно проклял себя. Он так надеялся, что две недели в горах, в мужской компании, в окружении дикой природы, которая не терпит таких женщин, как она, заставят забыть о ней, сотрут ее из его памяти. И вот теперь ее черты вновь рисует его воображение, еще более привлекательные и желанные, чем две недели назад. «Так сколько же раз она должна сказать «нет», чтоб ты наконец понял? — со злостью спросил он сам у себя. — Что же ты за человек, раз позволяешь себе такое поведение?»

После смерти жены Марла была первой женщиной, с которой он смог столь близко общаться. После трех лет воздержания его тело разрывалось от неуемного желания. Ему хотелось обнять ее, дотронуться до нее, целовать ее снова и снова. Ему хотелось окружить ее теплом и любовью. Всей мощью своего тела он желал эту женщину, сладость ее плоти. Страсть бушевала в нем, заставляя содрогаться и напрягать железные мускулы.

В течение последних трех лет бывали дни, когда он с грустью думал, что больше никогда в жизни не испытает физического влечения к женщине. А теперь он до боли хотел ее, одну-единственную, особенную. А она его не хотела.

«Почему все не может быть так же просто, как раньше?» — раздраженно подумал он. Кати увидела его, объявила, что это любовь с первого взгляда, и уже на третьем свидании потащила в постель, поступая, как всегда, опрометчиво. Брент улыбнулся своим воспоминаниям. Боже, она никогда не оставляла ему времени опомниться и начать в чем-либо сомневаться. Они поженились на шестой неделе их знакомства. Единственной причиной, почему это не произошло на второй или на третьей неделе, было то, что Брент хотел видеть на свадьбе своих родителей и пришлось ждать их приезда из Монтаны.

Его мысли устремились в более далекое прошлое, еще до Кати. Да, в его жизни были женщины, которые иногда ему отказывали, но чаще они с готовностью отдавались ему. Конечно, он уже не тот, каким был в двадцать. В то время для него не было ничего более важного, чем неприступные скалы. Но жизнь многому научила его с тех пор. Теперь, в свои почти сорок, последнее время, просыпаясь по утрам, он вновь испытывает то же чувство, что и при встрече с Кати. Из-за женщины он вновь готов поставить на карту все, даже то, что раньше ценил в жизни больше всего.

Чувствуя, что заснуть уже не удастся, что мысли по-прежнему не дадут ему покоя, Брент повернулся и стал наблюдать за костром. Может быть, его проблема в том, что он слишком серьезно все воспринимает. Желание заниматься сексом с женщиной еще не значит любить ее и мечтать разделить с ней жизнь. Может, ему стоит рассматривать отказ Марлы только как отказ от секса, а не как насмешку над ним, над его чувствами, эмоциями, стилем жизни.

Он улыбнулся, его развеселили свои собственные мысли. Да, он определенно воспринял все слишком серьезно, позволил причинить себе боль. Он приехал сюда в горы разбитым и потерянным, а теперь наконец смог разобраться в себе. Его мужское начало было задето тем, что его отвергла женщина, к которой он испытал желание, впервые с тех пор как овдовел. Теперь, разобравшись в себе, он сможет достойно принять этот отказ.

Он повернулся на другой бок, успокоенный мыслью о том, что сможет нормально общаться с Марлой, когда вернется в Сан-Диего. Она не хочет близости с ним? Пожалуйста, он справится с этим.

Когда Марла заметила его, она поняла, как сильно соскучилась. С тех пор как они виделись в последний раз, он стал выглядеть еще лучше: смуглый, сильный, отдохнувший и удивительно спокойный. Что бы он там ни делал, в горах, это определенно пошло ему на пользу.

Брент сердечно поприветствовал ее. Ее пальцы утонули в его загорелой мозолистой ладони. Его присутствие переполняло ее душу каким-то необыкновенным чувством, а сверкающие зеленые глаза заставляли ее терять разум.

— Ты выглядишь великолепно, — бесхитростно сказал он.

— Спасибо, — поблагодарила она за комплимент, даже не пытаясь скрыть смущенную улыбку. В конце концов, она хотела выглядеть именно так.

Он предложил ей присесть за огромный офисный стол.

— Найджел сказал мне, что вы многое успели сделать, пока меня не было, — начал он.

— Да. Единственное, что нам нужно, — это твое одобрение и согласие. Тогда мы сможем продолжать.

Брент виновато посмотрел на нее.

— Найджел сказал, что из-за моего отсутствия работа немного задержалась. Искренне прошу прощения. Я не подумал об этом.

«Ну конечно же, ты не подумал, кто бы сомневался», — про себя укоряла его Марла. Но она не могла злиться на этого прекрасного мужчину, во взгляде которого читалось искреннее сожаление о случившемся. Она спросила:

— А где Найджел?

— Заразился простудой от Фелис, поэтому сегодня он дома, отлеживается в постели.

— Вот как…

— Ладно, я пока просмотрю подготовленные материалы. И если все будет в порядке… — Он взял со стола документы и нахмурился при виде первых же цифр.

Потом вздохнул, с неохотой сел за стол и, склонив голову, начал изучать документы. Брент походил сейчас на футболиста, которого после игры заставили готовиться к экзамену. Марла заметила, что он не особенно тщательно все просматривает, не прошло и пяти минут, как он искоса стал поглядывать на нее. Стараясь сохранять серьезный вид, она спросила как ни в чем не бывало:

— Проблемы?

— Не… ерунда…

— Ты хмуришься и морщишь лоб.

— Это так, защитная реакция, способствует восприятию информации.

Не в силах больше сдерживаться, она рассмеялась:

— Хочешь, я что-нибудь тебе объясню?

— Пустяки, всего десять — двенадцать непонятных пунктов… А вообще я умираю от голода, пойдем-ка пообедаем, — непринужденно предложил Брент. В такие моменты он был великолепен. Ему невозможно было отказать.

«А кроме того, — подумала Марла, — любой отказ может отправить его в Сьерра-Неваду еще на пару недель». Поэтому вслух она ответила:

— Конечно.

Они купили сандвичи и уселись за столом в кафе «Вентура», разложив перед собой бумаги. Марла медленно, пункт за пунктом, обсуждала с Брентом интересующие его вопросы. Ее красивая кисть с изящными пальцами плавно перемешалась со страницы на страницу, следуя за объяснениями. Брент с легкостью воспринимал информацию, но только ту, которую можно было перевести на понятный для него язык, избегая сложных названий и расчетов.

Брент внимательно наблюдал за Марлой. Он не мог не сказать ей, как прекрасно она выглядит сегодня. Все в ней казалось ему совершенным, от кончиков густых волос до идеального покроя одежды. Но лучше всего было ее серьезное лицо тогда, когда она лучезарно улыбалась. Он решил, что имеет право молча восхищаться ею. В конце концов, это не принесет никакого вреда. Она уже дважды сказала ему «нет», он прекрасно все понимает. Но ценить ее красоту ему никто не запретит.

— Мне кажется, здесь полный порядок, — сказал он.

Она с профессиональным спокойствием восприняла его скромную похвалу, но Брент сразу же догадался, что она разочарована его равнодушием. Найджел говорил, что она чертовски хорошо справилась со своей работой, поэтому Брент решил исправить свою ошибку.

— Извини, если говорю недостаточно пылко. Марла. Помнишь, как сказала Фелис, деловые разговоры заставляют меня чувствовать себя не в своей тарелке. Я разрабатываю оборудование, я знаю, сколько мы можем потратить и сколько должны запросить с покупателя, я решаю, как будет работать компания. Но это… — Он жестом показал на лежащие перед ними бумаги. — Это не для меня. Конечно, тебе покажется глупым и наивным, но я не могу избавиться от ощущения, что мы собираемся обманывать людей.

Ее карие глаза стали очень серьезными.

— Я тебя уверяю, о товарах «Вентуры» не будет сказано ни слова неправды.

— Вам и не надо этого делать. Они действительно лучшие.

Марла снова улыбнулась:

— Тогда зачем хранить это в тайне? Почему бы не сказать об этом всем? И почему бы не начать с определенного целевого рынка?

Он тяжело вздохнул:

— Твои речи звучат убедительно. Неудивительно, что реклама, которая преследует нас повсюду, заставляет людей покупать товары, которые на самом деле нам не нужны.

— Ну, надо признать, что часто у рекламы, а особенно у рекламных агентов, не очень хорошая репутация среди простых обывателей. Есть даже такая старая шутка: «Пожалуйста, не говори своей маме, что я занимаюсь рекламой, лучше скажи ей, что я пою в церковном хоре».

Брент засмеялся.

— Тогда почему ты решила заняться этим бизнесом? — с любопытством спросил он.

— О, причин множество. Я люблю работать с людьми, и меня привлекает именно рекламный бизнес. Я люблю наш дружный творческий коллектив. Понимаешь, наша работа очень сложная, постоянно возникают новые препятствия, которые надо преодолевать. Это очень увлекательная игра. И если быть честной до конца, платят здесь тоже очень хорошо, особенно если удастся сделать успешную карьеру в таком большом агентстве, как, например, «Фримонт».

— Так вот, значит, чем ты занимаешься? Делаешь себе карьеру?

— Ну конечно, у меня есть определенные амбиции, — неуверенно сказала она.

Он внимательно посмотрел на нее. Да, если судить по тому, с каким рвением и упорством она взялась за эту работу, можно сказать, что амбиции у этой женщины довольно велики.

— Так ты действительно думаешь, что «Фримонт» — это лучшее место для честолюбивой женщины?

Она медлила с ответом: Брент явно ждал от нее признания в том, что ее работодателя нельзя назвать профессионалом своего дела.

— Это довольно консервативное агентство, — призналась она. — И если бы руководители придерживались более прогрессивных взглядов, то агентство могло бы развиваться значительно быстрее. Но после того, как я получила диплом и начала искать работу, мне казалось идеальным вариантом устроиться в одно из самых крупных и самых престижных агентств. Мне кажется, здесь открываются глобальные перспективы.

— Ну, если ты так считаешь. Но разве тебе не хотелось работать в таком месте, где ты чувствовала бы себя как дома?

Марла нахмурилась:

— Я и так чувствую себя как дома.

— Правда? — недоверчиво переспросил он.

Он не мог представить себе Марлу в окружении всех тех мужчин, с которыми она была на встрече во «Фримонте». По сравнению с ними она слишком честная, открытая, нежная. В нем она видела нечто большее, чем просто «толстый кошелек», каким его считали остальные.

Марле стало не по себе после его вопроса. Конечно, она чувствует себя во «Фримонте» как дома. Может, ей стоит больше следить за собой, может, иногда она говорит не то, что следует. Он просто не понимает, что не каждому удается создать свой собственный мир и жить, и работать в нем, как это сделал он. У нее другая, реальная жизнь, и Марлу раздражало, что Брент не понимает этого.

— Ты говоришь, что в бизнесе чувствуешь себя не в своей тарелке, а сам тем временем ведешь себя как очень опытный бизнесмен. Твое дело неуклонно идет вверх, ты мудро используешь недостатки налоговой системы, ты легко общаешься с людьми, ты постоянно внедряешь новые технологии во всем и наверняка, хоть и не говоришь об этом, отлично знаешь всех своих конкурентов, — закончила она свою речь, чуть приподняв брови в ожидании его реакции.

Широкая улыбка расплылась по его лицу и заставила ее сердце забиться в три раза чаще. Даже на работе он выглядит так, словно все делает играючи.

— Боюсь, это убьет тебя, Марла, но я действительно ничего не знаю о каких-либо правилах в мире бизнеса. Для этого у меня есть Найджел. Все то, о чем ты только что мне говорила, конечно, меня интересует, но я не прочитал ни единого учебника, не получал диплома и не крал идей у удачливых фирм.

— Тогда в чем, скажи мне, секрет твоего успеха? — спросила она, наслаждаясь сиянием его глаз.

— В трех словах, сказанных мне мамой, когда я уходил из дома. Выбери правильный путь. По-моему, очень просто.

— Выбери правильный путь? — с интересом повторила она.

— Именно. Мама всегда говорила, что если выбрать правильный путь, то можно получить в несколько раз больше, чем вложить.

— Это все, конечно, очень интересно, Брент, но, согласись, это не объясняет фантастического успеха компании, которая ежегодно зарабатывает более тридцати миллионов долларов.

— Объясняет. Я создаю самое лучшее оборудование. Я не экономлю ни на материалах, ни на дизайне, я не позволяю на своем заводе производить некачественную продукцию. Я запрашиваю за это справедливую цену, несмотря на заверения Найджела, который постоянно твердит мне, что цену можно повысить и при этом не потерять покупателей. Я плачу своим работникам, ну, скажем честно, намного больше реальной ставки в подобных фирмах. Я уважаю и ценю их профессионализм, поэтому не ввожу всех этих унизительных правил и проверок, которые существуют на любом другом предприятии.

Я продаю то, что производится на моих заводах, и шквал заказов не перестает обрушиваться на меня. Все мои покупатели довольны. В случае если кто-то останется недоволен покупкой и пришлет жалобу, к нему немедленно выезжают наши специалисты и разбираются. Я увольняю лишь тех работников, которые действительно не справляются со своими обязанностями, и тех, кто не хочет учиться. Все остальные подолгу работают в моей компании и остаются довольны. — Он пожал плечами. — Так что мама была права.

Марла наклонилась вперед и облокотилась на стол.

— По-моему, это больше похоже на сказку.

— Но если я не ошибаюсь, ты изучала наши финансовые отчеты и рейтинги продаж, проверяла документы, знакомилась с материалами в прессе, разговаривала с сотрудниками, так что сама прекрасно знаешь, что это правда.

— Ну…

— Ага! Ты просто не хочешь признать, что я прав, ты сомневаешься, что мой бизнес относится к тому миру, который так хорошо тебе знаком.

Марла улыбнулась его настойчивости.

— А ваши взносы в различные общества по охране природы, чтобы избежать налогов? Это тоже правильно?

— О, это самый правильный из всех правильных путей. Где же мы будем гулять, по каким горам лазать, куда мы будем ходить в походы, если вся земля будет разрыта и кругом будут шахты? Где мы будем плавать и заниматься серфингом, если вода будет загрязнена химическими отходами, да так, что вымирает вся рыба? — Он с грустью покачал головой. — Когда мне было двадцать, я впервые увидел океан. Он показался мне настолько прекрасным и величественным, я был уверен, что эта стихия всесильна и никто не посмеет навредить ему. Я был не прав.

Марла откинулась на спинку стула, затронутая чувствами Брента, и вдруг неожиданная идея пришла ей в голову:

— А может, вашу рекламную кампанию тоже направить по правильному пути, Брент?

— Как?

Она пожала плечами:

— Пока не знаю. Но к счастью, вместе со мной над этим проектом работают много хороших специалистов. Я уверена, именно в вашей рекламе мы смогли бы сделать акценты на экологию, охрану природы и заинтересовать различные сегменты рынка в сотрудничестве с «Вентурой».

— Если тебе удастся это сделать, Марла, я, может, возьму обратно некоторые гадкие слова, которые сказал в адрес рекламных агентов и рекламы в целом.

— Ну как я могу устоять против такого предложения? — улыбнулась она.

Он усмехнулся:

— Но у меня все же остаются сомнения. Я убежден, что вся реклама основана на пустых обещаниях, например, ты покупаешь предлагаемый товар, а тебе якобы дают денег, власти, секса или еще чего-нибудь. Мы не предлагаем ничего подобного.

— А что же вы тогда предлагаете? — спросила она, с любопытством ожидая ответа.

— Свободу выбора, — не задумываясь ответил он, потом, взглянув на Марлу, добавил: — Я знаю, звучит высокопарно, но я в это верю.

— Нет, совсем не высокопарно, может, слишком идеалистически, но не высокопарно. — Она поймала его взгляд, и в ее глазах читалось понимание и одобрение его устремлений.

Необычное свечение, какой-то нежный свет согревал сейчас его глаза. Он положил свою ладонь на ее и легонько сжал:

— Ты слишком хорошая, чтобы быть рекламным агентом.

— Спасибо… Я подумаю.

Она была такой красивой и такой хрупкой. Ее строгие черты смягчились, будто внутри у нее что-то растаяло, карие глаза, окруженные густыми ресницами, казались еще больше обычного. От нее исходил тончайший запах женского тела и легких духов. Брент почувствовал легкое беспокойство, когда взглянул на ее нежные розовые губы, но нужно было продолжать разговор.

— Ну и что будет дальше, — немного хрипло спросил он, — я имею в виду наш проект.

— Ну теперь на сцену выйдут рекламные сценаристы и режиссеры, которые будут работать непосредственно над созданием рекламных роликов, разумеется, под моим контролем.

Ему показалось, что ее голос звучит неестественно. Неужели она тоже чувствует этот жар, который охватил и его, который не дает спокойно дышать, который заставляет их все ближе и ближе придвигаться друг к другу?

— Так, значит, мы не увидимся какое-то время? — Он даже не старался скрыть своего разочарования.

— Вообще-то я хотела привести сюда несколько человек, чтобы они могли встретиться с тобой и посмотреть «Вентуру». Думаю, здесь многое удивит и вдохновит их.

— Хорошо. Значит, увидимся, — сказал он.

Он проводил ее до дверей, но до машины она дошла сама. Пока они находились в окружении людей, он мог контролировать себя, отдавая себе отчет, что можно, а чего нельзя делать. Но там, на стоянке, где никого не было…

После сегодняшнего разговора он понял, что бессмысленно продолжать обманывать себя, уверять, что она привлекает его лишь сексуально. Она слишком ему нравится, чтобы хотеть только ее тела. Брент увлечен ею, ее противоречиями, ее необычностью. Ее глаза пробуждают в нем нежность, ее улыбка делает его счастливым, ее присутствие заставляет его трепетать от желания. Он понял, что, если она вновь откажет, он не сможет просто смириться — ему необходимо будет узнать причину.

Брент совсем запутался. Случались моменты, когда он был уверен, что тоже нравится ей. Он не раз замечал нескрываемый интерес в ее глазах. Он видел, как она внимательно рассматривает его тело, и хотя никогда не считал себя красавцем, прекрасно понимал, что у него, как говорится в современной рекламе, хорошая спортивная фигура.

Как бы ему хотелось побольше узнать о ней! Может, она любит кого-нибудь, может, она предпочитает другой тип мужчин или, может, она приходит в себя после тяжелого разрыва с любимым. Что бы то ни было, она тщательно скрывает все свои чувства.

Этим вечером Брент очень много работал, стараясь полностью занять себя, отвлечься от мыслей о ней. Он не хотел влюбляться в такую сложную женщину. Он понятия не имел, как себя с ней вести. «Тогда почему же, — обвинял он себя, — почему полдня ты провел в размышлениях о том, что она чувствует, пытался понять ее жизненную философию?» Он тяжело вздохнул, убедившись, что все его попытки отвлечься бесполезны.

Брент вернулся домой, когда уже стемнело, и пошел на кухню приготовить ужин. Он переехал в этот маленький домик рядом с Винданси-Бич два года назад, пытаясь найти место, где ему ничего не напоминало бы о жизни с женой, понимая, что ему будет легче жить без ежесекундного напоминания о Кати. И сегодня впервые с тех пор, как он здесь поселился, домик показался ему невыносимо тихим и одиноким.

Он не мог поверить в то, что вся его жизнь теперь зависит от единственной женщины, которую он не понимает и которая притворяется, что не заинтересована в нем. Брент неожиданно захотел вспомнить прошлое. Он подошел к полке, взял оттуда фотоальбом, открыл его и стал внимательно рассматривать фотографии, стараясь восстановить в памяти самые яркие моменты, самые сладкие мгновения их совместной жизни.

Через полчаса он отложил альбом, подавленный и разбитый. Фотографии больше не производили на него того впечатления, что было раньше. Теперь это была просто память. Он был благодарен этим снимкам за то, что они оживили счастливые годы, прожитые с Кати, — но все это прошло.

Сегодня дверь в прошлое навсегда захлопнулась для него, теперь его неудержимо несло навстречу будущему, освещенному красотой огромных карих глаз.