2

— Пять миллионов долларов? — после паузы выдохнула Энн.

— Фунтов, — с улыбкой подчеркнул Мак-Криммон. — Это немного больше, чем в долларах.

— Боже мой! Пять миллионов чего-то там — да в это невозможно поверить! — Она тряхнула головой. — Но почему об этом не сказали с самого начала? Я думала, что еду в Шотландию на неделю… самое большее — две. Что Белла дала мне шанс приятно провести несколько дней в старинном родовом замке. Я ехала похоронить ее прах и вернуться домой.

— А Данрэйвен? — тихо спросил Рори.

— Что вы имеете в виду?

— Белле принадлежала половина замка, Энн, — пояснил Мак-Криммон. — Если вы останетесь здесь до середины октября, она перейдет к вам.

— Мне будет принадлежать половина этого? — Она обвела рукой комнату. — Но… я не верю.

— И я тоже, — сказал Рори.

— Это чудесно, но что мне делать с замком?

— Хороший вопрос.

Она изучающе посмотрела на него.

— Я понимаю, почему вы так расстроены. Это ведь не просто сто тысяч?

Он махнул рукой.

— Меня не волнуют деньги. Но то, что Белла решилась отдать на сторону половину дома предков Мак-Дональдов…

— Ладно, — сказала Энн. — Мы можем все это просчитать. Строго говоря, я полагаю, что замок мне ни к чему…

— О, я вижу, куда вы клоните, — прервал ее Рори. — Вы собираетесь предложить нам заключить сделку — чтобы я потратил свою долю наследства на выкуп или что-то вроде того.

— Я не…

Рори кивнул.

— Боже, хватит и того, что Белла передала Данрэйвен иностранке. Но почему она выбрала человека, который не способен даже оценить его по достоинству? Для вас это всего лишь случай получить больше денег.

— Я…

— Да к тому же ваш план не сработает. Моя доля в наследстве состоит из половины этого замка, разоренной фермы и винокуренного заводика, на котором занято пять человек.

— Белла совсем не оставила вам денег? — недоверчиво спросила Энн.

— Поймите правильно, — вскинулся Рори. — Мне не нужны деньги Беллы.

Энн обратилась к Мак-Криммону:

— Почему Белла захотела оставить так много постороннему человеку и почти ничего — собственному внучатому племяннику?

— Это из-за легенды, Энн. Белла твердо верила в нее.

— Какой легенды?

— Легенда о Камнях Данрэйвена, — продолжил адвокат.

По знаку Мак-Криммона Рори поднялся и пересек комнату, направившись к ореховому секретеру. Открыв стеклянные дверцы, он достал два предмета и показал их Энн.

— Вот эти камни.

Энн с интересом изучала их. Они были не очень большими, так что умещались у нее в ладонях, на гладкой серой поверхности были вырезаны круги и завитки.

— Это пиктская резьба, — пояснил Рори. — Ей чуть ли не тысяча лет. Этими камнями Мак-Дональды владели последние несколько столетий, с тех пор, как обосновались здесь, в Данрэйвене.

— Изначально было три камня, Энн, — сказал Мак-Криммон. — Пока все три были вместе, Мак-Дональдам сопутствовало счастье. Затем, около сотни лет назад, лэрд замка поссорился с местной ведьмой, она украла один из камней и бросила в море. Она прокляла Мак-Дональдов, как вам известно.

Энн запротестовала:

— Так вы на самом деле верите в этот… в эту сказочную ерунду?

— Это не ерунда, мисс Форрестер, — заявил Рори. — После этого проклятия каждый из последних четырех лэрдов умирал именно так, как в нем было сказано, — в бедности и печали. И у меня нет причин полагать, что со мной будет иначе.

— Если, разумеется, третий камень не будет найден. — Мак-Криммон развернул свои бумаги. — Это, Энн, и есть та причина, которая касается вас.

— Меня?

— Да. Каким-то образом Белла вбила себе в голову, что вы и есть темноволосая женщина из легенды.

— Темноволосая женщина? — Энн поняла, что повторяет то, что ей говорят, но она слишком устала. Ей вполне хватило трансатлантического путешествия, и она просто не могла воспринимать фантастические рассказы двух мрачных шотландцев.

— Говорят, что третий камень вернется в Данрэйвен вместе с темноволосой женщиной из дальних земель, — пояснил Рори. — Она отмечена прикосновением небес к плечу и повелевает стихиями. Хорошо зашифровано, не правда ли?

— Зашифровано? Это смешно, — воскликнула Энн, все еще не уверенная, что они не разыгрывают с ней какой-то чудовищный трюк. — Я даже не понимаю, что это значит.

— Вы думаете, мы понимаем? — спросил Рори. — Но по каким-то соображениям Беллы, вы показались ей этой женщиной.

— Леди Мак-Дональд едва знала меня.

— Вы были родственницами, Энн, — заговорил снова Алисдайр Мак-Криммон. — Я уверен, что это как-то повлияло на ее решение. Белла оставила письма обоим, Рори и вам, где объясняла свое убеждение, что вы — та, которая найдет недостающий камень.

Он достал из своего портфеля два конверта и вручил их ей и Рори.

— Я полагаю, вы прочтете их на досуге.

— Не понимаю, — пробормотала Энн. — Но она была слишком шотландкой. Верила, что незримые силы входят в наше наследие.

— Видите ли, Энн, — сказал Мак-Криммон. — Когда Белле было около двадцати лет, она покинула Шотландию и отправилась в Америку делать карьеру. Потом у нее было свое текстильное дело с отделениями по всей стране. Тем временем Данрэйвен преследовали серьезные финансовые проблемы. Из-за налогов замок был заложен, и старому герцогу, деду Рори, ничего не оставалось, как продать его. Когда Белла вернулась домой, чтобы предложить помощь, закончилось тем, что она осталась здесь. Оказалось, что в ней оставалось больше шотландского, чем она думала.

— Тетушка Белла вложила в Данрэйвен так много средств, что, когда дед умер, он оставил половину замка ей, а землю получил я, как наследник Мак-Дональдов. — Рори подался вперед, опершись локтями на колени. — В последнее время мы с Беллой часто говорили о будущем. Я планировал купить еще скота, расширить ферму и, возможно, винокурню. Но у меня не было оборотного капитала, и я не хотел делать это за счет Беллы.

На лице Энн отразилось недоверие.

— Я не понимаю, почему вы строили такие планы, если предвидели, что так или иначе что-то потеряете.

— Я — Мак-Дональд, — просто ответил он. — Замок и эти земли вверены мне. Моя обязанность — заботиться о них, как только я могу.

— Даже если это бесполезно?

— Таков мой долг. Моя судьба. Я не задаюсь этим вопросом.

— Несмотря на легенду, Белла предлагала Рори деньги, — вставил Мак-Криммон. — Но она быстро обнаружила, что он слишком упрям, чтобы рискнуть взять их.

— Мы повздорили, — закончил Рори. — И прежде чем мы смогли преодолеть наши разногласия, Белла обнаружила, что больна, и отправилась в Штаты лечиться.

— И как вам известно, — заключил Мак-Криммон, — она никогда уже не вернулась в Шотландию.

В колеблющемся свете Энн изучала лицо темноволосого мужчины, сидевшего напротив нее. Теперь она лучше понимала его горечь и ярость. Он мог быть лэрдом Данрэйвена, но, при всех намерениях и планах, денег у него не было.

Немного неуверенно она поднялась.

— Видите ли, я просто слишком устала, чтобы говорить о делах сегодня вечером. Я предпочла бы продолжить нашу беседу позже. Если я останусь на два месяца, я займусь приготовлениями к исполнению последней воли Беллы. Я не уверена… — Она коснулась руки Мак-Криммона. — Мне понадобится ваша помощь, чтобы разобраться с делами.

— Да, разумеется, — подтвердил он. — Просто позвоните мне, когда вы устроитесь и будете готовы к разговору. После того как прочитаете письмо Беллы. Возможно, оно многое прояснит.

— Спасибо вам за все, мистер Мак-Криммон.

— Фиви, — заговорил Рори. — Поскольку мисс Форрестер, кажется, решила остаться здесь на ночь, не проводите ли вы ее в Шотландскую комнату? Я провожу Алисдайра до машины и принесу багаж.

Энергичная домоправительница спокойно сидела в сторонке. Теперь она встала.

— Неужели в Тартановую комнату?

— Почему нет? Она достаточно удобна.

— Да, но как же…

— Что там не так с этой комнатой? — в изнеможении спросила Энн. — Я полагаю, там обитают привидения или что-то в этом духе.

Карие глаза Фиви удивленно распахнулись:

— Откуда вам известно?

Энн встретила удивленный взгляд Рори Мак-Дональда.

— Все равно, только идем поскорее, — проворчала она. — Я знаю, что меня сюда не приглашали, поэтому и отвели эту населенную привидениями конуру в шотландском замке!

— Как я сказал, Фиви, покажите леди ее комнату.

Домоправительница испустила раздраженный вздох:

— Ну ладно, только мое дело — сторона.

— Спокойной ночи, мистер Мак-Криммон, я скоро позвоню вам, — сказала Энн. Она направилась было следом за Фиви, но на пороге обернулась, чтобы задать последний вопрос: — К слову, а что случится, если я не останусь здесь до пятнадцатого октября?

— Тогда вы лишитесь наследства, — ответил Мак-Криммон. — Всего, кроме тех ста тысяч, которые уже получили. Остальное перейдет трастовому фонду.

— А замок?

— Если вы уедете раньше указанного срока, вы точно так же потеряете право собственности на половину замка.

— А вы уедете. — Белые ровные зубы лэрда Данрэйвена блеснули в волчьей усмешке. — Спокойной ночи, мисс Форрестер, приятных снов.

В почти полной темноте Энн пришлось идти быстрее, чем того требовала осторожность, чтобы поспевать за Фиви. Пожилая женщина с фонарем в руке вела ее вверх по винтовым каменным лестницам, и Энн казалось, что они поднимаются по спирали все выше и выше, в самое сердце замка.

Она остановилась на второй площадке, чтобы перевести дыхание. Несмотря на свой возраст, Фиви, очевидно, была привычна к подобным восхождениям. Она поднималась все выше, не замедляя шага. Энн прислонилась к стене, стараясь глубоко вздохнуть и пытаясь преодолеть испуг, который она почувствовала при виде удаляющегося пятна света. Ее пальцы коснулись холодного стекла, и, обернувшись, она увидела позади себя узкое окно.

Энн выглянула наружу, в ночь, но единственное, что она смогла увидеть, была пара красных огоньков, мелькавших внизу на дороге. Это Мак-Криммон возвращался в Кэмпбелтаун, и Энн почувствовала себя невероятно одинокой.

Адвокат был чем-то вроде буфера между ней и лэрдом Данрэйвена, но она знала, что, если она намеревается остаться и получить свое наследство, ей придется иметь дело с Рори Мак-Дональдом самой. Ее не могли устрашить ни гроза, ни темные гулкие коридоры, ни — что было куда важнее — пара гневно сверкающих зеленых глаз.

Энн расправила плечи.

— Фиви, — окликнула она. — Подождите меня!

Она поспешно вошла в коридор и увидела домоправительницу, остановившуюся возле небольшой двери. Когда Энн подошла ближе, Фиви проворчала:

— Поберегите вашу голову.

И открыла дверь. Старинные железные петли громко застонали.

Энн пригнулась, чтобы пройти под дверной аркой, ощущая себя Алисой в кроличьей норке, но в самой комнате потолок был нормальным.

— Это Шотландская комната, — сказала Фиви явно неодобрительным тоном. — Любимая комната леди Беллы.

— Прекрасно выглядит, — пробормотала Энн, переводя взгляд с сине-зеленого клетчатого ковра под ногами на постель, покрытую таким же клетчатым покрывалом. Высокая и широкая кровать манила к себе. Энн едва могла дождаться момента, когда можно будет раздеться и нырнуть в постель.

— Ох, девочка, лэрд — человек упрямый, — сказала Фиви, покачивая головой. — Он знает, что вы здесь толком не отдохнете. Я уж подумываю, не положить ли вас в другой комнате.

— Нет, — сказала Энн. — Не нужно. Если лэрд думает напугать меня разговорами о комнатах с привидениями и тому подобным, он разочаруется.

— Но вы не знаете, что…

— Фиви, поверьте мне, я так устала, что могу заснуть стоя. Так что мне и здесь хорошо.

Домоправительница с сомнением посмотрела на нее, но настаивать дольше не стала.

— Ну хорошо, — вздохнула она. — Я найду вам свечей.

Она подошла к ночному столику.

— Электричество — дело ненадежное, так что мы держим запас их под рукой. Если вам понадобятся еще свечи, найдете в этом ящике.

Фиви установила две восковые свечи в подсвечники и зажгла их. Одну она поставила на столик возле кровати, а вторую отнесла на каминную полку.

— Огонь погас. Я пришлю Рори зажечь его.

— Нет, мне ничего не нужно, — запротестовала Энн. Раз уж она незваная гостья, она не хотела быть обязанной Рори даже самой малостью.

— Вы уверены? — Фиви вернулась к кровати, чтобы снять покрывало и взбить пышные белые подушки. — Здесь холодновато.

Энн была согласна с этим, но, в конце концов, она скоро заберется под одеяла и это перестанет ее беспокоить.

Фиви снова зажгла фонарь и посветила в дальний угол.

— Ну хорошо, вон в том сундуке есть еще одеяла, на всякий случай.

Когда луч света обегал комнату, Энн заметила еще одну дверь.

— Куда ведет та дверь? — поинтересовалась она.

— В маленький кабинет, — коротко ответила Фиви.

Заинтригованная, Энн пообещала себе позже осмотреть эту комнату.

— Ванная прямо через холл, — сказала Фиви. — Ну, чем я еще могу помочь?

— Пожалуй, ничем. Вы очень добры, спасибо.

— Да с удовольствием. У меня прямо внутри все переворачивается, когда я вижу, что Рори так поступает.

— Об этом не беспокойтесь, пожалуйста. Он думает, что раз над ним тяготеет проклятие из дурацкой сказки, то это мрачное предсказание сбудется, но однажды изменит свое мнение.

Черные глаза Фиви насмешливо блеснули:

— А это произойдет, когда в Шотландии запретят играть в гольф.

— Скажите мне, Фиви, вы и Рори Мак-Дональд — единственные обитатели замка?

— Днем здесь есть еще народ. Но девушка, которая помогает на кухне, уходит домой в деревню каждый вечер, а мой племянник Энгус, который ухаживает за садом, живет в своем доме.

— Я так полагаю, его светлость не женат? — Энн не знала, почему она постаралась, чтобы вопрос прозвучал как случайный. На самом деле это не имело значения. Она просто хотела узнать побольше об этом человеке.

— Нет, хотя женат он был.

— А что случилось? — спросила Энн с таким чувством, что лезет не в свое дело.

— Развод, — скупо пояснила Фиви. — Жалость какая, по мне-то, так женитьба пошла бы ему на пользу.

Энн сильно в этом сомневалась.

— Ладно, — сказала она Фиви. — Не хочу задерживать вас разговорами. Уже, должно быть, поздно.

— Ну тогда утром увидимся. — Фиви остановилась в дверях, и Энн заметила, что рост позволяет ей не пригибаться. — Если вам ночью понадобиться что-нибудь, зовите. Моя комната внизу справа от зала.

— Я запомню. Спокойной ночи.

Когда Фиви ушла, Энн взяла подсвечник со свечой и отправилась в ванную. Ванная была современной, хотя и выдержанной в викторианском стиле. Ручки кранов были китайскими, а ванна была почти семи футов в длину. Сводчатый высокий потолок был выкрашен в бледно-розовый цвет, хорошо сочетавшийся с обоями в мелкий цветочек. Именно потому, что ванная была в том стиле, который любила Энн, ей было трудно представить, что мужественный лэрд бреется или умывается в помещении, столь явно выдающем принадлежность женщине. Полное отсутствие туалетных принадлежностей, казалось, подтверждало ее догадку, что где-то в замке у него есть своя ванная комната. Это вполне устраивало ее, потому что она не желала пересекаться с ним чаще, чем это было необходимо.

Энн с сожалением посмотрела на ванну, опасаясь, что если она в нее залезет, то рискует в ней и заснуть. Вздыхая, она приняла душ, пообещав себе, что утром поблаженствует в теплой воде.

Вытершись мягким розовым полотенцем, она посмотрела на себя в зеркало. Даже в колеблющемся свете свечи было видно торжество в ее синих глазах. И внезапно оно с новой силой вернулось к ней: Белла Мак-Дональд оставила ей пять миллионов фунтов! О таком она и не мечтала.

Было даже странно, что, когда ее жизнь так круто изменилась, сама она осталась прежней и так же не может лечь спать, не умывшись, не почистив зубы и не развесив аккуратно одежду. Интересно, изменится ли она теперь, когда стала миллионершей?

«Определенно, это потребует много времени», — решила она. Ей было непросто осознать то, что случилось с ней за последние двадцать четыре часа. Это потребует размышлений, но сначала нужно как следует выспаться.

Вернувшись в отведенную ей комнату, Энн увидела, что ее чемоданы еще не принесли. Она забралась на кровать и достала конверт, который вручил ей Мак-Криммон. В слабом свете буквы выглядели тонкими и дрожащими, и сознание того, что они были написаны женщиной, которой уже не было в живых, привело Энн в волнение. Она передернула плечами и удивилась — неужели это комната так на нее действует? Черт бы побрал этого человека с его россказнями.

Она развернула два листка писчей бумаги и начала читать. «Моя дорогая Энн!

Когда я узнала о своей болезни, я с большой неохотой покинула Данрэйвен, чтобы обратиться к специалистам в Штатах. Я догадывалась с самого начала, что у меня мало шансов прожить дольше нескольких месяцев, и сознание того, что моя смерть так близка и неотвратима, подвигло меня к тому, чтобы принять некоторые меры.

Как ты, без сомнения, уже обнаружила, мой внучатый племянник — упрямый человек. Я могу понять, почему Рори не желает, чтобы я оставила деньги непосредственно ему, — Мак-Криммон должен уже был рассказать тебе данрэйвенскую легенду, — но он не согласился даже взять взаймы. Так что все, что я могу делать, — это надеяться, что проклятие, тяготеющее над родом Мак-Дональдов, можно перехитрить. Я уверена, что ты — единственная, кто способен это сделать, Энн, и именно поэтому я просила тебя приехать в Шотландию.

Мы никогда не знали друг друга хорошо, но по некоторым причинам я всегда чувствовала нашу с тобой близость. Помнишь то лето, когда я навещала твою бабушку? Тебе было всего восемь лет, и ты была загорелой девчонкой в веснушках. Вообрази мое удивление, когда я обнаружила у тебя родимое пятно Мак-Дональдов — прикосновение небес к твоему плечу. На памяти живущих оно было только у двоих, и это были мужчины. Разумеется, я тут же вспомнила легенду о Данрэйвенских камнях, но там говорилось о темноволосой женщине, а ты была рыжей. Признаюсь, я много лет почти не вспоминала о тебе, а когда увидела тебя в следующий раз, ты уже училась в колледже. Веснушки пропали, волосы потемнели. Ты стала красивой молодой женщиной, честолюбивой и талантливой.

Моя жизнь тогда сложилась так, что я не могла познакомиться с тобой ближе, как мне того хотелось. Я снова вернулась в Шотландию и вспомнила о тебе только тогда, когда мой брат умер и мы с Рори стали говорить о будущем. Тогда-то я и поняла, Энн, что ты и есть женщина из легенды, единственная, которая может найти недостающий камень. Темноволосая женщина издалека — все совершенно ясно. У тебя на плече есть метка небес, и поразительно — современная техника дает тебе возможность управлять стихиями. Чтобы попасть в Шотландию, ты должна будешь лететь по воздуху над водой, затем ехать по земле в Данрэйвен, везя с собой то, что оставил от меня огонь, — мой пепел.

Все, о чем я прошу тебя, — оставаться в Данрэйвене так долго, чтобы появился шанс найти третий камень. Я завещаю тебе мою половину замка отчасти потому, что я знаю, как ты любишь старые исторические строения, отчасти потому, что я знаю Рори достаточно хорошо — только выполняя мою волю, он позволит тебе остаться.

Я также оставляю тебе половину моих средств и надеюсь, что ты сочтешь это достаточным возмещением за подобное вмешательство в твою жизнь. Другую половину я вкладываю в трастовый фонд, чтобы она вернулась к Рори в том случае, если недостающий камень будет найден. Если этого не случится, а Рори не оставит наследника, замок перейдет к тебе и твоим наследникам, а вклад пойдет на содержание замка. Если же случится так, что у тебя не будет наследников, то Данрэйвен будет передан шотландскому правительству и открыт для публичных посещений.

Я должна сказать тебе, моя дорогая, что встречаю свои последние дни с легким сердцем. Я чувствую, что все идет хорошо. Я только сожалею, что меня не будет рядом, чтобы увидеть, как полетят искры, когда вы с Рори встретитесь лицом к лицу. Я уверена, это будет славная битва. Желаю тебе счастья.

С наилучшими пожеланиями — тетя Белла».

Энн сложила письмо и сунула обратно в конверт. Отложив его в сторону, она встала и взяла свечу. Подошла к овальному зеркалу, расстегивая на ходу блузку. Спустив ее с левого плеча, она повернулась так, чтобы видеть его отражение. Родимое пятно было небольшим — темный полумесяц, окруженный полудюжиной пятнышек снизу. Месяц и звезды, как говорила ее мать… Прикосновение небес. Ребенком она считала, что мать говорит так только для того, чтобы девочка не считала это уродством. Теперь Энн знала правду.

Неожиданно она ощутила струю холодного воздуха. Комната была такой стылой, что она удивилась — не приходил ли кто и не открыл ли окно, пока ее не было. Поправив блузку, Энн пересекла комнату и обнаружила два высоких окна, оба закрытые на задвижки. Увидев деревянные ставни, скрытые занавесями, Энн решила затворить поплотнее и их. Но что-то подсказывало ей, что холодное дуновение так не прекратить — его источник находился где-то в комнате. Это было похоже на холод столетий.

Заинтригованная, она оставила свою свечу и раскрыла окно, наполовину распахнув створку. В комнату ворвался шорох дождя вместе с ночным воздухом, который был теплее, чем в комнате. В шуме дождя слышался еще глухой рокот, и Энн понадобилось несколько минут, чтобы понять, что это не гром. Это был несмолкающий грохот прибоя — эта сторона замка должна была выходить прямо к океану.

Энн выглянула наружу, не обращая внимания на холодные брызги дождя. В темноте ничего нельзя было разглядеть. Не было ни луны, ни звезд, ни блика света на воде. Как будто она ослепла, а все прочие чувства обострились. Она чувствовала вкус соли и запах свежей земли. И даже хотя под руками у нее был широкий надежный подоконник, ей казалось, что в странной атмосфере спальни материализовалась какая-то загадочная сила, которая, коснувшись ее плеча, стремится столкнуть ее в бездну.

Обеспокоенная этой мыслью, Энн резко обернулась, почти ожидая увидеть рядом призрачную фигуру. Комната была пуста, и она мысленно выругала себя за нелепые страхи, посетившие ее. Усталость и насмешливые слова Рори о комнатах с привидениями — вот что было причиной всему. Она повернулась к окну, чтобы закрыть его. Но, увидев собственное отражение в стекле, не могла не почувствовать замешательства оттого, что выглядит такой испуганной. Она должна взять себя в руки или на самом деле скоро станет бояться привидений.

Дрожа всем телом, она подошла к камину, в котором были аккуратно уложены дрова. Огонь может не только успокоить, но и согреть, решила Энн. Взяв свечу с каминной доски, она склонилась над очагом и попыталась припомнить основные правила разведения огня. По крайней мере, среди топлива были смятые газеты. Энн поднесла свечу к краю смятого листа и смотрела, как он горит.

— Почему вы не дождались меня? — раздался голос сзади.

Энн судорожно вздохнула. Все еще стоя на коленях, она обернулась и увидела, что в изножье кровати стоит Рори Мак-Дональд с фонариком в одной руке и ее чемоданом в другой.

— Черт возьми, — воскликнула она, торопливо застегивая блузку. — Вы напугали меня! Чего вы пытаетесь добиться, подкрадываясь ко мне?

Быстрая улыбка скользнула по его губам, сделав его на миг похожим на сатира. По некоторым причинам этот человек и его мрачный замок вызывали всякие фантастические ассоциации.

— Я не подкрадывался, — спокойно возразил он. — Дверь была открыта, и я просто вошел. Я знал, что вы беспокоитесь о своих вещах.

— Да, конечно, но… — Энн встала и поставила свечу на каминную полку. Она решила, что слишком устала, чтобы препираться с ним. — Спасибо.

— Пожалуйста. — Он поставил чемодан на пол, затем снял с плеча сумку и сказал: — Я так понимаю, что здесь прах леди Беллы?

Энн выхватила у него сумку.

— Да, в урне.

— И вы не собираетесь распаковать ее теперь, когда вернули домой?

Энн пристально посмотрела на него, не вполне уверенная — было ли это сказано серьезно или с издевкой.

— Хорошая идея.

Она расстегнула молнию и вынула фланелевый мешочек, а из него достала латунную урну. Она подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как в иронической гримасе поднялись темные брови Рори.

— Ну, я не хотела повредить ее, — резко сказала Энн.

— Я прекрасно понимаю, — в тон ей ответил он. — В ваших интересах было доставить сюда этот пепел в целости.

Энн поставила урну на столик возле кресла с подголовником, свернула фланель и сунула ее обратно в сумку.

— Еще я привезла ее сердце.

Она достала квадратную шкатулку из орехового дерева и поставила ее рядом с урной.

— Боже правый! Ее сердце?.. — В голосе Рори отразился неподдельный ужас, и Энн не смогла удержаться от улыбки.

— Знаете, эту серебряную брошь с филигранным сердцем. Я забыла, как назвал ее адвокат.

— Брошь-на-счастье?

— Да, точно. Он сказал, что это фамильный талисман.

— О да. Как любезно с вашей стороны, что вы сочли нужным вернуть ее нам.

— Кольца тети Беллы тоже здесь, — тихо добавила Энн. Она откинула крышку шкатулки, и раздался мелодичный перезвон. — Я полагаю, эта музыкальная шкатулка тоже принадлежит Мак-Дональдам?

Рори кивнул, прислушиваясь к мелодии.

— Никто не помнит, как давно она находится в замке, — пояснил он. — Я помещу ее вместе с прахом Беллы в Большом зале.

— Некоторым образом у меня возникло впечатление, что вы ужасно обижены на Беллу.

Рори Мак-Дональд вздохнул.

— Нет, по правде говоря, я был очень привязан к ней. Я просто хотел бы иметь возможность отговорить ее от этого смехотворного плана.

— Так, значит, вы говорите, что ее завещание смехотворно потому, что она оставила половину своего имущества мне? Не напоминаете ли вы собаку на сене? Вы не хотите ни получить наследство, ни допустить того, чтобы его получил кто-то другой?

Наступило долгое молчание, в течение которого Рори Мак-Дональд выглядел взбешенным.

— Я уже сказал вам, что не хотел ее денег, — выговорил он сквозь зубы с сильным шотландским акцентом, что так не похоже было на его правильную английскую речь в зале. — Но она не имела права трогать мой замок. Это все нелепо!

Энн пришла в восхищение. Весь вечер Рори был настроен враждебно, но даже тогда он не выдавал таких тирад. Она нашла, что шотландский диалект, хотя и достаточно странно звучит, придает его раскатистому голосу интригующее очарование. Что-то подсказывало ей, что он может сейчас поклясться свернуть ей шею, а она будет все так же смотреть на него не мигая, словно находясь под гипнозом. Колеблющийся огонек свечи отбрасывал отблеск на его скулы и подчеркивал темный гнев в его глазах.

Энн попыталась переключить внимание.

— Я боюсь, что не знаю, что за… как вы сказали? Вздор? Не имею ни малейшего понятия, что вы имеете в виду.

— Бессмыслица, — прорычал он. — Вздор и бессмыслица! Вот что такое последняя воля и завещание Беллы!

— Может быть, это для вас бессмыслица, — твердо сказала Энн, отводя взгляд от его красивого лица. Теперь она смотрела куда-то за его плечо. — Но Мак-Криммон подтвердит вам, что оно имеет силу, так что…

— Имеет силу, пока вы остаетесь здесь, — прервал он ее. — И я могу уверить вас, что вы не задержитесь в Данрэйвене до октября!

Он даже выделил голосом это вежливое шотландское «вас». Энн едва удержалась, чтобы не хихикнуть.

— Посмотрим.

— Посмотрим, — зловещим тоном повторил он.

— Меня не так-то легко испугать, — сказала она, зная, что говорит заведомую ложь.

— Может, и нет, да только посмотрим, как вы проведете эту ночь.

— Опять пустые угрозы?

Рори Мак-Дональд перехватил музыкальную шкатулку и урну в другую руку и направил на Энн свет своего фонарика.

— Говорю вам, Энн Форрестер, Мак-Дональды не желают, чтобы вы были здесь.

— Мак-Дональды? — вскинулась она, почти обрадованная этой переменой. — Фиви сказала мне, что вы — единственный Мак-Дональд во всей округе.

Он повел свободной рукой, указывая на стены вокруг:

— Мак-Дональды жили здесь долгие столетия. Вы сумасшедшая, если думаете, что их духи не остались в этих стенах.

— Ох, ну по-ожалуйста! — простонала Энн. — Позвольте же мне передохнуть.

Рори опустил руку, тряхнул головой.

— Очень хорошо — пусть веревка идет с бадьей.

— Пусть — что делает что?

Но он уже повернулся на пятках и пошел прочь. Энн смотрела ему вслед и даже слегка вздрогнула, когда Рори со стуком захлопнул за собой дверь.

Может, за ним и осталось последнее слово, но только потому, что она не поняла ничего из сказанного им. Завтра она спросит объяснения у Фиви.

Вернувшись в ванную, чтобы наскоро почистить зубы, Энн разделась перед огнем и натянула через голову свою хлопчатобумажную ночную рубашку. Тонкая ткань не защищала от холода в комнате, но дома, когда Энн собирала вещи, ночью в августе бывало очень жарко. У нее не было ничего потеплее, только короткий махровый халат, который, как она решила, сослужит ей двойную службу. Однако она понимала, что пляжный халатик не очень-то подходит вместо банного.

Энн только легла в постель, как услышала странный звук, наполовину визг, наполовину крик. Она похолодела, вцепившись рукой в одеяло. Медленно она повернула голову и вгляделась в тени, залегавшие в углах комнаты.

— Кто здесь? — слабым шепотом спросила она.

Звук раздался снова, и кожа ее от страха покрылась пупырышками. Она слышала приглушенный скребущий звук, затем тихое поскуливание повторилось.

«Это та огромная собака», — беззвучно сказала она себе, встала и взяла свечу. Должно быть, животное забралось к ней в комнату.

По голым ногам повеяло холодом, когда она ступила в тень, скрывавшую ближайший к двери в кабинет угол. Дверной проем казался зияющей дырой, пока она не разглядела в слабом свете свечи границу между дверью и стеной. Не подумав о ступеньках, ведущих в башенку, где был расположен кабинет Беллы, Энн ушибла ногу о первую из них. Она оперлась о стену и схватилась за ушибленное место рукой, со стоном покачиваясь взад и вперед.

Что-то влажное и холодное коснулось ее руки, и она тихо вскрикнула. Только немедленно возникшая мысль о злорадном торжестве Рори Мак-Дональда удержала ее от испуганного крика. Инстинктивно она наклонилась вперед, уронив при этом свечу, которая выпала из подсвечника. Свеча докатилась до края ковра и, слава Богу, погасла. Облегчение было недолгим, потому что чернильная тьма стала еще непроглядней.

Замерзшая Энн скорчилась, прислушиваясь. Раздался едва слышный шум, и, несмотря на холод, ладони у нее вспотели.

— Кто здесь? — спросила она, и голос ее зазвенел в тишине.

Звук послышался откуда-то слева, и она повернула голову в ту сторону как раз вовремя, чтобы заметить, как в темноте мелькнуло что-то светлое и тут же исчезло в глубине башенки.

Напуганная и злая, Энн поднялась и шагнула вперед, вытянув руки перед собой. Она добралась до двери и остановилась, безуспешно всматриваясь в темноту. Через несколько секунд ее глаза начали что-то различать во мраке, и она смогла кое-что разглядеть в этой маленькой комнате. Стены в ней были завешены портьерами. Узкое окно было открыто, и через него врывался сырой холодный ветер.

Она направилась к окну, чтобы закрыть его, и, когда повернулась, нечто белое появилось снова — на этот раз оно скользнуло под бахромой портьеры. Со всей возможной скоростью, на которую она только отважилась, Энн бросилась к колеблющейся занавеси и подняла ее. За ней не было ничего, кроме стены.

Тяжело дыша, Энн провела руками по другой портьере, но почувствовала за ней только холодный камень. Сердце колотилось у нее в груди. Уж не привиделся ли ей этот белый проблеск?

Энн вернулась обратно благодаря слабому отсвету огня в камине и оставшейся свече. Быстро оглянувшись через плечо, она устремилась к кровати и забралась под одеяла без дальнейших размышлений.

Привидений в комнате быть не могло — она не верила в привидения. Она не была ребенком — взрослая, весьма независимая женщина, которая не прячется под одеяло от страха перед сверхъестественным существом!

Честно говоря, Энн позволила себе поразмыслить над следующей альтернативой. Она могла отложить свою гордость подальше и спуститься вниз, в комнату Фиви. Но, конечно, если она так сделает, весть о ее трусости уж точно дойдет до слуха лэрда Данрэйвена — а этого она совершенно не хотела.

Энн тяжело вздохнула и забилась под одеяла.

Загрузка...