Бесценный дар

7

Энн открыла термос и налила себе чашку, затем развернулась, чтобы видеть замок, пока она пьет кофе. Мощные стены поднимались на огромную высоту над песчаным берегом, а вересковые холмы позади создавали впечатляющий фон. Данрэйвен был бы хорош в любое время года, но лучше всего — в разгар лета.

Яркое пятно привлекло ее внимание к одному из окон замка. Кто-то стоял там — вероятнее всего, Рори. О чем он думает, когда смотрит на нее?

Энн вспомнила письмо Беллы и, несмотря на свое желание остаться бесстрастной, почувствовала внезапную уверенность в том, что ее тетушка была права — Рори казался одиноким человеком. Но был ли он на самом деле так одинок, как думала Белла? И если да, то почему? С того момента, как она приехала в Данрэйвен, Энн не замечала недостатка в обожающих его женщинах, где бы он ни появлялся. Конечно, его одиночество могло оказаться добровольным, — может, он все еще любил свою бывшую жену.

Так или иначе, она не могла винить Беллу за желание найти пару для своего племянника. Они все так много вкладывали в эту легенду о камнях, что для него было невозможно унаследовать имущество Беллы, и поэтому лучшим выходом было найти женщину, которая захочет принять эти деньги и его самого.

По крайней мере, она должна отдать Белле должное — брак не был непременным условием наследования. Это было бы принуждение худшего сорта. С другой стороны, чем лучше силой свести вместе двух человек и надеяться, что их свяжет взаимная симпатия? Если бы Энн знала с самого начала, чего на самом деле хотела Белла, она просто отказалась бы от всего еще в Штатах и не возникло бы никаких проблем. Теперь, когда она отвергла идею брака, Энн чувствовала себя виноватой, что план Беллы не сработал. Кроме того, она чувствовала себя еще более неуютно из-за того, что получает эти мак-дональдовские миллионы, оставляя Рори практически ни с чем.

Она разломила булочку и покрошила ее чайкам, занятая поисками выхода из этой ситуации. Когда она снова посмотрела вверх, то увидела, что Рори, одетый в джинсы и темно-красный свитер, спускается к пляжу в сопровождении Ранальда. Неожиданно для самой себя Энн вспомнила, как обнимала его совсем недавно, и смутилась. Она надеялась, что за ночь это воспоминание поблекнет в памяти. Но теперь поняла, что эти мгновения никогда не забудет.

Она встала и ждала его стоя.

— Я увидел вас из окна, — отрывисто сказал Рори, остановившись перед ней. — Я думаю, нам надо поговорить.

— Согласна. — Энн улыбнулась. — Вы, кажется, удивлены? С чего бы?

— После вчерашнего вечера я не был уверен, что вы захотите со мной разговаривать. — Он слегка покраснел.

— Есть вещи, к которым надо относиться иронически, Рори. Я должна кое-что объяснить.

— И я тоже. Пройдемся?

Энн отставила термос, и они пошли вниз вдоль изгиба пляжа, по самой кромке воды. Две собаки бежали впереди, обследуя лужицы в камнях и вспугивая чаек. Утро было солнечным, дул легкий ветерок.

— Сначала дамы, — сказал Рори после некоторого молчания, прерываемого только криками чаек, парящих над головой. — Что вы хотели сказать мне?

На самом деле Энн хотела обсудить то, что произошло между ними прошлой ночью, но не знала, как лучше подступиться к этой теме. Так что она, сознавшись себе в трусости, начала разговор издалека.

— Я хотела бы объясниться с вами по поводу того телефонного разговора, который вы тогда услышали.

Энн смотрела на него, любуясь его четким профилем. Солнце золотило его загорелое лицо и играло на волосах, отчего они казались иссиня-черными, цвета воронова крыла. Он действительно был необыкновенно красив…

— По поводу телефонного звонка? — мягко напомнил он, как будто уловив ее взгляд.

Энн отвернулась, принуждая себя смотреть на очертания каменистого берега впереди.

— Да, конечно. Я знаю, как это должно было неприятно звучать для вас. Я хочу, чтобы вы поняли меня.

— Белла оставила наследство вам, Энн, и вы не обязаны мне ничего объяснять.

— Но я хочу рассказать вам. Видите ли, последние лет десять у моего отца проблемы с сердцем. Лечение очень дорого, и мои родители постоянно нуждались в деньгах. И тут совершенно неожиданно, просто чудом, получается так, что я могу оплатить их счета за лечение и привести в порядок дом. Но я не хотела, чтобы это звучало так самодовольно.

— Это было не так. По крайней мере, не хуже, чем у кого другого в подобной ситуации.

— Но вы вели себя так холодно и осуждающе.

— В тот день меня можно было короновать на английском престоле, но это не прибавило бы мне хорошего настроения. Трактор сломался, ну и все остальное. Дела идут из рук вон плохо.

Замок Данрэйвен стоял на краю бухты, изгибавшейся в форме полумесяца. Хотя пляж перед самым замком был гладким и песчаным, обе оконечности бухты были загромождены обломками скал. Рори и Энн дошли до кучи камней и, не сговариваясь, устроились на них. Энн подтянула колени и обхватила их руками.

— А второе, — сказала она. — Ваши финансовые затруднения. Можно ведь что-нибудь предпринять…

— Что вы знаете о моих проблемах? — спросил он отрывисто.

Энн решила вести себя осмотрительно.

— Знаете, надо быть полной дурой, чтобы не заметить, как вам нужны деньги. Я думаю, что вы пытаетесь взять ссуду, но безуспешно.

— Что заставляет вас так думать?

Совершенно случайно — слишком уж небрежно — Рори перевел взгляд на Арран, как будто чрезвычайно заинтересовался коттеджами, сгрудившимися на далеком берегу.

— Несколько вещей. — Энн дотянулась до зубчатой раковины, валявшейся на песке рядом с валуном, на котором она сидела. Перевернув ее, она внимательно изучала красновато-коричневые завитки. — В тот день в банке я случайно услышала, как вице-президент сказал, что у него для вас плохие новости. А когда мы собирались на собачьи испытания, вам позвонил некий мистер Грант, и этот звонок привел вас в ужасное настроение. — Она отважилась искоса глянуть на него, и увидела, как его губы сжались в тонкую линию. — Вы уже говорили мне, что хотите расширить и модернизировать ферму и винокурню. Уверена, что вы не отказались от попыток найти кого-нибудь, кто занял бы вам денег.

Рори посмотрел ей в глаза.

— Все именно так и обстоит. Я пытался найти банк, который ссудил бы мне сумму, в которой я нуждаюсь, но я недостаточно платежеспособен. Затраты на ферму потребуют всех моих сбережений вместе с выручкой от будущего урожая. Никто не хочет рискнуть и поставить на меня.

— Я рискну, — тихо сказала Энн.

— Что? — Его черные брови сошлись на переносице.

— Я с радостью дам вам необходимую ссуду. Кроме того…

— Нет!

Это единственное слово, которое он почти выкрикнул, заставило ее вздрогнуть и вызвало раздражение. Он даже не потрудился проявить вежливость, чтобы выслушать ее предложение до конца.

— Почему же? Это имеет смысл.

— Это совершенно не имеет смысла. Я не собираюсь связываться с вами.

— Остыньте, — выпалила она. — Каждый раз, когда вы начинаете нападать на меня, вы становитесь невыносимым шотландцем, заносчивым и грубым. Но все же, Рори, по крайней мере, выслушайте меня.

— Ладно, — сказал он, пожав плечами. — Но по возможности короче, потому что ответ будет все тот же — нет.

— Что плохого в этой идее? Боже мой, эти деньги ваши по праву.

— Вы забыли легенду?

— Вы не слушаете меня, — упрекнула Энн. — Кроме того, эта легенда — сущая бессмыслица, и вы это знаете.

— Это не так!

— Так почему бы нам это не проверить? — Это был вызов. — Я займу вам деньги, и мы посмотрим, что произойдет.

— Энн, вы просто не понимаете. Я не думаю, что вы должны рисковать деньгами Беллы.

— Вы не предполагаете, что они могут стать моими? И потом, какая разница между ними и банковским кредитом?

— Если я не верну ссуду, банк изыщет способ покрыть потерю. Если я потеряю деньги Беллы, они просто исчезнут.

— Белла так не считала, — указала Энн. — Она собиралась занять вам, разве нет? Вы просто не хотите быть в долгу у меня.

— Верно.

— Но Белла надеялась, что я смогу помочь вам. Я получила от нее еще одно письмо.

— Я тоже, — мрачно сказал он.

— Да? — По выражению его лица Энн уверилась, что письмо было аналогично ее собственному. — Она изложила в этом письме свой великий план?

Рори взглянул на нее.

— Поженить нас? Вы это имеете в виду?

— Вы верите в этот план? — Энн тряхнула головой. — Интересно, кто распоряжается этими письмами теперь?

— Я полагаю, что Белла оставила инструкцию человеку, которому очень доверяла…

— Замешав в это дело домоправительницу?

— Это было моим первым предположением. Возможно, когда мы как-то… выказываем интерес друг к другу, Фиви связывается с Мак-Криммоном и спрашивает следующее письмо.

— Но мы не выказываем никакого интереса, — запротестовала Энн.

— Вы так думаете? — Рори снова упорно разглядывал Арран. — Разве не понятно, что Фиви неправильно истолковала вчерашний случай на танцах? Но тогда, я полагаю, ее нельзя в этом винить.

— Я думаю, да. — Энн удивленно покачала головой. — Но она должна была звонить Мак-Криммону очень рано утром. Я хотела бы, чтобы она сначала обсудила это с нами.

— Она знала, что мы будем все отрицать. Фиви и подруги Беллы должны полагаться на собственное суждение. В этом и кроется ошибка.

— Так они все замешаны в этом смехотворном плане?

— Боюсь, что да. Они перевернут ради этого небо и землю.

— Это безумие, — возмутилась Энн. — Они не могут заставить нас влюбиться и тем более пожениться.

— Может, и нет. Но это не удержит их от очередной попытки.

— Так что мы будем делать?

— Просто заниматься своими делами. Однажды они увидят, что мы не увлечены друг другом, и отступятся от своих смехотворных планов.

Энн смотрела, как Зверик носится вдоль прибоя, играя с волнами.

— Я полагаю, Белла хотела вам добра, — сказала она. — Ваша тетя считала, что вы очень одиноки.

— Я знаю.

Энн снова изучала профиль Рори, словно увидела его в первый раз.

— А вы одиноки?

Он удивленно посмотрел на нее.

— Вам в самом деле интересен мой ответ? Или это праздное любопытство?

Она улыбнулась.

— Признаюсь, и того, и другого понемножку.

— Почему я должен быть одинок, если у меня есть все это? — Рори обвел рукой все, что было вокруг них. — Данрэйвен значит для меня много больше, чем все остальное.

— Но разве вы не хотите, чтобы кто-нибудь разделил это с вами?

Он приподнял черную бровь.

— Присматриваете позицию?

— Конечно же, нет! — Энн почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, но не обратила на это внимания. — Белла, кажется, думала, что вам необходим компаньон.

— Компаньоны, как вы это называете, слишком временное явление. Они остаются ненадолго и берут то, что вы можете дать. А потом они уходят, ища следующий источник обогащения.

— Не все люди таковы, — заметила Энн.

— Энн, вы или наивны, или на вас произвела впечатление романтическая мечта Беллы. Я не нуждаюсь ни в ком. Данрэйвен будет стоять здесь, когда все компаньоны в мире будут удобрять собой пастбища.

— Я думаю, что Белла права, — тихо сказала она. — Мне кажется, что вам одиноко и горько.

— Неужели это видно со стороны?

— Да. Вы, должно быть, сильно любили свою жену…

Он резко повернулся к ней.

— Это не ваше дело, но мужчина обычно любит женщину, на которой женится. Остается только посмотреть, на сколько этого чувства хватит.

— Почему вы развелись со своей женой? — спросила Энн, ужаснувшись собственной дерзости, но желание узнать подробности его жизни заставило ее рискнуть.

— Мы встретились с Элизой в колледже в Эдинбурге и поженились после выпуска. А через два года развелись, потому что она не хотела жить в этой забытой Богом дыре.

По его тону Энн поняла, что он совершенно не согласен со своей бывшей женой.

— Ей не нравился Данрэйвен? В это трудно поверить.

— Поверили бы, если бы знали Элизу. Она была горожанкой, которая никогда не покидала Эдинбурга, пока не приехала сюда. Я должен был знать с самого начала, что это безнадежная затея.

Он продолжал рассказывать, глядя на вздымающиеся и опадающие волны прибоя. Энн казалось, что он совершенно забыл о ее присутствии.

— Элиза привыкла к бурной общественной жизни, которой не мог ей предложить Данрэйвен. Она любила ходить по магазинам, любила театр. Она поездила по миру вместе с родителями, так что остро воспринимала то, что привязана к этому месту. Она хотела выйти замуж за человека с титулом, но действительность оказалась совершенно непохожей на ее мечты.

— Она что, не любила ничего в Данрэйвене?

— Нет.

— Даже замок?

— Он был для нее слишком некомфортабельным. Слишком старомодным. Она считала, что люди здесь слишком провинциальны, все слишком изолированно и тихо.

— Но она же должна была… любить вас, по крайней мере вначале.

— Да, вначале — может быть, — согласился Рори. — Но потом она обнаружила, что я слишком занят своими обязанностями — весьма обыкновенными, немудрящими и прозаическими.

Энн не могла представить себе, что кому-то человек, сидевший рядом с ней, казался обыкновенным, но она слыхала, что женитьба иногда круто меняет характер человека. Особенно когда брак сопряжен с таким количеством разногласий, как у Рори и Элизы.

— Мне очень жаль, что все так вышло, — сказала она.

— Я не женюсь больше. Пока проклятие остается в силе, у меня нет шанса найти счастье с кем бы то ни было.

— Ну, мы опять вернулись к этой чепухе! — Энн всплеснула руками. — Только не говорите мне, что ваш брак расстроился именно из-за этого!

— А это уже не ваше дело, — проговорил Рори сквозь зубы. — Я просто говорю, что у Беллы ничего не выйдет со сватовством. Я никогда больше не женюсь. — Он встал и пошел прочь. — Ни за какие деньги в мире.

— А как насчет любви? — спросила Энн, торопясь поспеть за ним. Он резко обернулся, чтобы посмотреть на нее. — Я имею в виду… Ну, если вы встретите кого-нибудь — да нет, не меня, упаси Господи, — но что, если вы влюбитесь? Вы не станете отказываться от женитьбы из-за какой-то бабьей сказочки?

Мак-Дональд сердито смотрел на нее.

— Я не влюблюсь. Я на такое не способен, — бросил он и пошел дальше.

— Белла ошиблась, — сказала Энн ему в спину. — Вы упиваетесь своим одиночеством.

— А вот это верно.

Энн догнала его.

— Так вы отказываетесь от моей помощи?

— А что именно вы мне предлагаете? — Он остановился и взглянул на нее сверху вниз.

— Ссуду. И поверьте, деньги — это все, что я предлагаю.

Казалось, Рори сделал усилие, чтобы не выдать свое раздражение.

— Мне не нужны ваши деньги, — сказал он медленно и раздельно. — Единственное, чего я хочу — сохранить замок целостным.

Его слова ранили ее больше, чем она сама хотела признать.

— Очень хорошо, предположим, что я достаточно мягкосердечна, чтобы отдать вам свою половину замка. Вы не боитесь, что потеряете и ее? Кроме того, ваша драгоценная легенда распространяется на все достояние лэрда. Может, я окажу вам услугу, сохранив за собой эту половину замка? Так что, если случится худшее и вы потеряете вашу, по крайней мере, часть Данрэйвена останется во владении семьи.

— Вам так нравится издеваться надо мной?

— Я только практикуюсь.

Он снова зашагал, и Энн заторопилась вслед за ним.

— Позвольте, я кое-что поясню. Вы приняли бы ссуду от Беллы, но не от меня.

— Верно.

— Но почему? Какая вам разница?

— Я уже сказал, что я не хочу быть у вас в долгу.

— Но почему?

— Это неважно. Я благодарю вас за предложение, но не могу принять его.

— Вас, шотландцев, трудно понять. Между вами и Беллой нет согласованности. Ее план был привязать меня к Данрэйвену, ваш — выставить меня вон.

— Мой план? — Он удивился, затем смутился. — У меня нет никакого плана.

— Я слышала, как вы говорили Иэну Мак-Ферсону, что есть.

— Я только имел в виду, что намерен использовать каждую возможность, чтобы спровадить вас домой.

— Этим вы и занимались на танцах?

— Послушайте, Энн, я ничего такого особенного не планировал. Но я увидел вас с Иэном… — Он остановился и посмотрел на нее со странным выражением лица. — Я имею в виду…

— Я знаю, что вы имеете в виду, — сказала Энн. — Но главное остается неизменным: Белла хотела, чтобы я осталась, а вы хотите, чтобы я уехала.

— А чего хотите вы?

— На самом деле я не знаю. Я хочу, чтобы всем было хорошо, но это просто невозможно. Что до меня, то единственное, в чем есть смысл, — остаться здесь положенное время и унаследовать состояние. Видит Бог, я смогу использовать эти деньги.

— А замок?

— Я не знаю, что с ним делать, — подтвердила она. — Он так хорош, а я люблю исторические строения.

— Тогда вам должно понравиться вот это, — сказал Рори, указывая на появившиеся в поле зрения пустующие лачуги. Его притворно учтивый тон показывал, что тема Данрэйвена и денег исчерпана.

— Что это?

— Рыбацкие дома — заброшенные и разрушенные, к сожалению.

Энн рассматривала строения, беленые стены которых потемнели от непогоды, а покосившиеся крыши поросли лишайником.

— А можно их восстановить?

— Наверное. Но с какой целью? Большинство рыбаков живет теперь в деревне. Эти хижины никому не нужны.

Энн распахнула покосившуюся деревянную дверь.

— Какой кошмар. Взгляните только на эти покосившиеся стены, старые лестницы. Сюда не опасно заходить?

— Разве вас это остановит?

Энн переступила через порог и огляделась.

— Эта кухня, должно быть, была чудесна. Этот камин… — Она подняла осколок бело-голубой керамики. — Я так люблю представлять себе, каковы были такие вот места раньше, когда здесь еще кипела жизнь.

— Я помню, здесь еще жили, когда я был мальчишкой, — прокомментировал Рори, проходя за ней в следующую комнату и пригнувшись, чтобы не стукнуться о притолоку. — Я проводил немало времени с детьми рыбаков. Кажется, я даже ночевал в хижинах так же часто, как в замке.

Они стояли в комнате, которая, вероятно, была когда-то гостиной. Теперь здесь были только пыль и паутина, камин был холоден и пуст. Морской ветер трепал обрывки занавесок, врываясь через разбитые узкие окна, выходящие на бухту.

— Мы можем подняться наверх?

— Сомневаюсь, что это безопасно, — отозвался Рори. — Полы, должно быть, прогнили. Если вы хотите знать, как эти коттеджи выглядели когда-то, вам надо посмотреть на нашу сушильную хижину. Она стоит вниз по берегу, по другую сторону замка. Мой дед перестроил ее для пикников.

— Отлично. А как насчет того, чтобы осмотреть другие хижины?

— Я не против, но они все почти такие же.

Рядом стояли еще два рыбацких дома, выглядевшие прочными, несмотря на покосившиеся крыши и выбитые окна. Разглядывая остатки мебели, закопченные очаги и стертые ступени, Энн могла легко представить себе семью, которая некогда жила в таком домике.

— Я словно вижу их, — сказала она тихо. — На кухне мать и дочери готовили завтрак, пока отец с сыновьями собирались на лов. Мальчики высокие и розовощекие, а когда мать зовет их завтракать, они несутся по лестнице, топоча, как целое стадо!

— Да, Энни Форрестер, — усмехнулся Рори, — вы романтик. Я знал, что ваша шотландская кровь скажется, раньше или позже.

Энн рассмеялась, немного смутившись. Однако в воображении она слышала стук посуды и чуяла запах овсянки, которая варилась в котле, подвешенном над огнем. Что-то в этих коттеджах подстегивало ее воображение и уводило далеко назад — в те времена, которых она не видела, но всегда любила по какой-то не вполне объяснимой причине.

Она взглянула на Рори.

— Не говорите мне, что вы не чувствуете того же, что и я.

— Чувствую что? — спросил он. Выражение его лица было таким, что у нее прервалось дыхание.

Энн неуверенно улыбнулась.

— Атмосферу — ощущение прошлого, того, что было в этих стенах.

— Да, я чувствую это, — сказал Рори, но таким тоном, что она удивилась — то же самое имеет он в виду или нет. — В Шотландии прошлое всегда окружает нас. Это и делает нашу страну такой особенной.

— Может быть, причина в этом, — согласилась Энн. — Я по-настоящему увлекаюсь прошлым.

Рори наклонил голову — прямо к ее лицу.

— Интересно, чем еще вы увлекаетесь, — тихо произнес он, в его зеленых глазах вспыхнули огоньки.

Энн отступила на шаг назад, внезапно подумав об интимности этой ситуации. Она боялась не Рори, а только того, что он мог заставить ее почувствовать. И что меньше всего в мире ей было сейчас нужно — так это броситься к этому невероятно привлекательному мужчине, который стоял так близко…

— Смотрите, — воскликнула Энн, и сама удивилась, что голос повиновался ей. — Там еще кто-то на пляже…

Рори посмотрел туда же, куда и она, через пыльные и разбитые оконные стекла.

— Это всего лишь старый Макриханиш ловит рыбу.

— Макриханиш? — повторила Энн. — Что за странное имя!

— Он называет себя по деревне, что недалеко от Кэмпбелтауна. Говорят, он там родился.

— А теперь живет в Данрэйвене?

— Да, — насмешливо ответил Рори, понимая, что в ней происходит внутренняя борьба. — Теперь он живет в Данрэйвене.

— Я хочу познакомиться с ним. — Энн развернулась и направилась к двери. — Я хочу познакомиться со всеми, кто живет в деревне, и ни за что не поверю, что все они были на танцах.

Скривив губы, Рори пошел за ней.

— Нет, старый Мак не был на танцах. Он теперь плохо видит и никуда не ходит, кроме как на рыбалку.

Когда они приблизились к старику, Рори поздоровался с ним. Макриханиш, одетый в мешковатые штаны и свитер, встрепенулся.

— Кто это? — спросил он. — Юный Рори, это ты?

— Да, это я. Поймали хоть что-нибудь?

— Так, случайная макрель. Хватит сегодня мне на обед.

— Мак, я рад познакомить вас с Энн Форрестер. Она из Америки, остановилась на время в замке.

Старик повернулся к Энн, разглядывая ее мутными, почти невидящими глазами.

— Добро пожаловать в Данрэйвен, дочка.

Энн пожала его протянутую руку.

— Спасибо, Мак. Мне нравится это место.

— Мне тоже. Я не променял бы здешние окрестности ни на какие деньги…

Рори коротко рассмеялся. Энн не могла понять, случайны ли слова старика или они сказаны специально для нее.

— Мак один из лучших каменщиков в Кинтайре, — сказал Рори, все еще улыбаясь. — Он сложил большинство каминов и стен в Данрэйвене за последние полсотни лет.

— Боюсь, я сложил свою последнюю каменную стену, — отозвался Макриханиш, качнув свое ведерко так, что из него плеснула вода. — Я рад, что мне не нужно нормальное зрение, чтобы ловить макрель.

— Ваша дочь придет за вами? — спросил Рори. — Если нет, я могу вам помочь, когда вы соберетесь.

— Да нет, не нужно. Моя Бетти ждет меня к обеду. Я оставлю немного рыбы в замке, хорошо?

— Уверен, что Фиви это будет приятно, только себя не забудьте. — Рори взял Энн за руку. — Пойдемте дальше, Энн. За тем изгибом есть вересковый луг, который вам, думаю, понравится.

— Приятно было познакомиться, Макриханиш, — попрощалась Энн и поспешила вслед за Рори.

Они почувствовали сладкий аромат вереска, еще когда самого луга видно не было. Забыв о Белле и ее далеко идущих планах, Энн заспешила вперед, чтобы насладиться зрелищем, открывшимся перед ней. Весь луг был покрыт розовато-лиловым и пурпурным вереском, как ковром.

— Какое красивое место, — сказала Энн, ступив в вереск. — Такое тихое и спокойное. Думаю, Белла часто бывала здесь.

— Обычно в конце лета, — сказал Рори. — Когда вереск цветет в полную силу.

Зверик зарылся в вереск и принялся кататься в полном восторге, Крошка погнался за бабочкой.

Энн опустилась на колени, сорвала веточку вереска и поднесла к лицу.

— Пахнет дождем и травой, и морским ветром. Ничего удивительного, что тетушка Белла его так любила.

— Все Мак-Дональды любили вереск. В прежние времена он был знаком клана — его носили на шляпе как залог удачи. И многие Мак-Дональды дарили вересковые букеты своим возлюбленным.

— Прекрасный обычай. А вы когда-нибудь следовали ему?

— Только раз, когда впервые привез сюда Элизу. — Рори был мрачен. — Но она сказала, что не любит полевые цветы, так что она его выкинула.

— Выкинула? Какой ужас!

Он пожал плечами.

— Я не уверен, что получил от этого какой-то эмоциональный удар. Я просто никогда больше не рвал вереск для женщины.

— А… — Так это не Рори оставил цветы в ее комнате. Энн подавила разочарование, которое шевельнулось в душе. — С Элизой, должно быть, было что-то неладно, раз она не ценила ничего из предложенного вами.

Рори шагнул к ней, лицо его застыло.

— Я бы советовал вам не касаться Элизы. И если вы не совсем глупы, вы перестанете все время поддакивать.

— Вы предпочитаете прежнюю войну? — отшутилась она.

— Скажем так — это безопаснее.

— Безопаснее?..

— Энн, там, в коттедже, мне пришлось признать, что я почувствовал определенную связь между нами. Несомненно, это из-за нашей любви к прошлому, к истории. Я начал ощущать почти то же, что и вы. — Он запустил руку в волосы. — Я хочу сказать, я почти забыл о нашей с вами враждебности.

— Я думаю, что понимаю, о чем вы говорите.

— Значит, вы понимаете, что мы не должны этого допустить?

— Вы предпочитаете, чтобы мы оставались врагами?

Рори схватил ее за руку, словно бы для того, чтобы подчеркнуть свои слова.

— Мы не должны быть врагами, но мы не можем быть никем другим.

— А друзьями?

— Друзьями? — произнес он сухим тоном. — Между нами никогда не будет дружбы, Энн. Или ненависть, или…

Он остановился, ошеломленный тем, что чуть было не произнес.

— Рори, это смешно. Нет никакой причины, по которой мы не могли бы быть просто вежливы друг с другом.

— Я не буду вежливым по отношению к вам, — взволнованно сказал он. — Я не хочу быть с вами вежливым. Я хочу от всего сердца ненавидеть вас. Я хочу чувствовать к вам неприязнь и отвращение, и, черт возьми, я, кажется, не могу этого.

Внезапно он привлек ее к себе и коснулся губ отчаянным безнадежным поцелуем. Энн схватила его за руки, осознав, что все еще стоит на ногах — хотя чувствовала, что падает в вереск вместе с Рори. И в глубине души она знала правду: в тот момент она хотела этого больше всего на свете.

Его поцелуй был в одно и то же время нежным и неистовым. Его руки прижали ее крепче, не давая вырваться. Но она и не старалась освободиться. Ее губы ответили ему с отвагой, удивившей ее саму. Казалось, их затронуло сумасшествие, то же самое, что и прошлой ночью. Но это было замечательное сумасшествие!

— Провались все в преисподнюю, — произнес он между короткими жадными поцелуями. — Мы не должны этого делать! Я никогда не отважусь заботиться… больше ни о ком.

Энн знала, что это было чистой правдой, но у нее не было ни сил, ни воли, чтобы шагнуть в сторону от его рук, его тепла. Она только подняла лицо, подставляя его новым поцелуям, и обняла Рори. Голова кружилась от запаха вереска, мерный шум близкого прибоя убаюкивал.

Со стоном Рори отшатнулся от нее, хотя и не разомкнул кольца своих рук.

— Да поможет нам Бог, Энни. Мы не можем так продолжать…

— Я знаю, знаю… — проговорила она. — Я не хочу поддаваться чувствам, тем более требовать ответных от тебя. — Энн шагнула вперед и склонила голову ему на грудь. — Рори, что нам делать?

На мгновение его руки напряглись, но потом он разомкнул объятия и отступил.

— Нам надо выкинуть это безумие из головы.

— Согласна. — Энн сжала руки, словно боясь, что может снова потянуться к нему. — Было еще кое-что, что я хотела вам сказать.

— Так говорите. — Он подбодрил ее улыбкой.

— Это насчет замка, — на ходу выдумала она. — Я только удивляюсь… вы никогда не думали открыть его для посетителей? Сделать что-то вроде сельского отеля?

— Что?

— Подумайте об этом. — Энн загорелась идеей. — Туристы это любят — спать на кровати со столбиками, обедать в Большом зале. Они будут платить за это бешеные деньги. Вы сможете забыть про банковские ссуды…

— А вы можете забыть о превращении Данрэйвена в отель! — У него перехватило дыхание, он не мог найти слова. — Туристы!

— Вам ведь нужны деньги.

— Да я скорее умру с голоду, чем открою свой дом для посторонних! — поклялся он. — Да вы хоть что-нибудь соображаете? Неужели вы могли хоть на минуту вообразить, что я стану так распоряжаться своим наследием?

— Это же просто предложение. И неплохое, на мой взгляд. Какой смысл позволять этому месту ветшать, как тем рыбацким хижинам, просто потому, что вы слишком горды?

— Мой замок не ветшает, — вскричал он.

— Но начнет, если вы не найдете деньги, чтобы сохранить его. Какой позор…

— Не говорите мне о позоре, — предостерег Рори. — Особенно после того, как сами сделали такое позорное предложение. Спасибо — постояльцы в древних залах! Да еще платят мне за то, что обедают за моим столом на фамильной посуде! — И тут он выдал слово, которое Энн сочла за кельтское проклятие. — В отличие от вас, янки, я не так безнадежен, чтобы принести все на алтарь денег.

— Вы неблагоразумны.

— Ни один шотландец не заботится о том, чтобы быть благоразумным. Они заботятся только о чести своего имени. И если вам это непонятно, Энн Форрестер, то вам лучше упаковать свои чемоданы и вернуться в свою страну… страну алчности!

— Вам не удастся избавиться от меня так легко, — возразила она. — Превратить Данрэйвен в отель — не такая уж плохая идея. Я могу придумать и похуже.

— И без всякого сомнения, вы это сделаете. Только больше не докучайте мне своим очередным планом. Я уже заранее ненавижу его.

Он повернулся и пошел. На краю луга Рори оглянулся, чтобы посмотреть, не идет ли Энн за ним. Убедившись, что она явно собирается остаться на месте, он расправил плечи и пошел вниз, к пляжу.

По мере того, как исчезала его фигура, Энн дышалось все легче и легче. Идея превратить Данрэйвен в отель была гениальным озарением. Она отвлекла их внимание и вернула на исходные антагонистические позиции.

Энн позвала собак и пошла назад в замок. К тому времени, как она вернула термос на кухню и поднялась в свою комнату, она успокоилась.

И это спокойствие тут же улетучилось, когда она увидела свежую охапку вереска на своей постели.