Без страха и сомнений

Глава 2

Элла хорошо помнила, как выглядит Лондон в предрассветные часы, – все подробности, вплоть до запахов и звуков.

Дым и пыль, запах конского пота и кожи… и старый, знакомый страх. Страх безотчетный и вездесущий. И все вокруг обволакивает серебристый туман, клубящийся под черно-синим небом.

Конечно, сегодня вечером ей нечего было бояться, и чувство страха, неотступно преследовавшее ее, – всего лишь память о тех страшных днях в Уайтчепеле. Там, в восточной части города, дома жмутся друг к другу, и те из его обитателей, которые не спят в это время суток, промышляют черными делишками. Но сейчас она не в Уайтчепеле. Между ее домом и Ганновер-сквер расположились роскошные особняки богачей. Они, наверное, спят в своих надушенных постелях, отдыхая перед следующим днем, полным развлечений.

Колеса городской кареты Россмара грохотали по мостовой, им вторил цокот подков и скрип рессор. Элла забилась в угол на сиденье, стараясь ни о чем не думать.

Но не думать о том, что собиралась сделать, было невозможно. Она решилась на безрассудный, отчаянный поступок. Чем еще объяснить, что она вновь разбудила безропотного Поттса и упросила его оказать ей еще одну услугу, и тот, поворчав, согласился.

«Безрассудство. Безрассудство. Безрассудство».

Казалось, это твердят ей даже колеса кареты.

Но у нее нет выбора – она должна пойти на риск, чтобы предотвратить неизбежное.

Папа собирается завтра беседовать с теми, кто просит ее руки, как если бы она была вещью без сердца и разума? Так не бывать же этому! Да она скорее умрет, чем даст свое согласие.

Карета постепенно замедлила ход.

Видно, ей и вправду не миновать смерти.

Карета остановилась.

Элла зажала себе рот рукой. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди.

Но снаружи не слышно было характерного скрипа козел под тяжестью слезающего Поттса.

– Еще не поздно передумать, мисс Элла, – заметил он, когда она стала упрашивать его продолжить путь. – Хоть бы Господь вас вразумил.

Значит, он ждет, что она передумает. За окнами кареты виднелись темные ряды особняков вдоль улицы. Ни зги не видно. Редко где мелькнет огонек. Элла потянулась, чтобы постучать в стенку кареты. Дверца отворилась.

– Ну так что вы решили, мисс?

О Поттс, не будь таким несговорчивым.

Несговорчивым? А как же, позвольте спросить, мне не быть несговорчивым? Подняли среди ночи, заставили куда-то везти. А ну, как его сиятельство проснется? Уж он все кишки из меня повытянет.

Элла невольно улыбнулась в темноте. Поттс никогда не стеснялся в выражениях.

– Я бы хотела, с твоего позволения, ехать дальше. Поттс что-то проворчал себе под нос, но слов она не расслышала.

Когда он помог Элле сойти, она попросила напоследок:

– Будь добр, подожди меня здесь, Поттс. И не волнуйся за меня – мне ничего не грозит, я в полной безопасности. – Она не сказала ему, что уже однажды приходила к особняку на Берлингтон-Гарденз, предварительно удостоверившись, что Сейбера нет дома. Это было как нельзя кстати, но в безопасности она себя отнюдь не чувствовала.

– Времени три часа утра, мисс. Что о вас подумают, если?..

– Тише ты, – прошипела она. – Говорю же тебе, мне ничего не грозит. Просто передам письмо, и мы сразу же вернемся на Ганновер-сквер.

– То же вы говорили и прошлой ночью, когда мы поехали в клуб джентльменов. Вы ушли и не возвращались, пока…

– Это тогда. А то сейчас. – С этими словами она взбежала по ступенькам парадного крыльца и решительно дернула за шнурок звонка.

В ответ где-то в глубине дома слабо звякнул колокольчик.

Элла ждала, чувствуя спиной мрачный взгляд Поттса.

Она снова дернула за шнурок.

Почти три часа утра. Родители спят. Элла нарочно ждала так долго, чтобы быть в этом абсолютно уверенной. Ей надо вернуться как можно скорее и лечь в постель прежде, чем они проснутся и обнаружат ее отсутствие, иначе не миновать грозы.

Ее мир и без того вот-вот рухнет.

Здесь, по-видимому, тоже все спят.

Внезапно в веерообразном окошечке над дверью засверкал отблеск свечи, заставив Эллу вздрогнуть от неожиданности. Послышалось тихое шарканье приближающихся шагов, и дверь наконец отворилась.

Элла прямо взглянула в лицо маленького жилистого человечка, который возник перед ней на пороге.

– Добрый вечер, мистер Биген, – прошептала она.

– Просто Биген, – коротко бросил он, нахмурившись и не скрывая своего раздражения. Одевался он, как видно, наспех – широкие белые панталоны, красная парчовая туника застегнута не на те пуговицы. – И сейчас уже не вечер, а утро.

– Ну хорошо, Биген, – поспешно поправилась Элла. – Утро еще не наступило, но скоро наступит. Поэтому я бы хотела поскорее сделать то, зачем пришла, и удалиться, предоставив вам возобновить свой отдых. Он склонил голову и заметил:

– Легко сказать. – На голове у него была золотистая чалма – та же чалма, что она видела в прошлый раз. – Если бы вы не разбудили меня, незачем было бы и возобновлять мой сон. – В речи его слышался чуть заметный акцент – Элле он был незнаком.

Она улыбнулась ему ослепительной улыбкой, но старания ее пропали даром. Бронзовое скуластое лицо по-прежнему хранило хмурое выражение. Элла снова улыбнулась.

– Я хотела поблагодарить вас за то, что вы рассказали мне про призрак Сибли. А еще сообщить вам, насколько я преуспела в том деле, о котором мы говорили.

Он схватил ее правой рукой за плечо и втолкнул в переднюю, завешенную шелковыми занавесями в цвет его туники.

– Говорите тише, – промолвил он, приблизив свои огромные темные глаза к лицу девушки, затем прикрыл входную дверь. – Я уже сказал вам – хватит. Не стоит и пытаться. А теперь уходите, мисс.

Ей очень нужно было остаться.

– Вы не хотите, чтобы я говорила громко?

Он утвердительно кивнул.

– Хорошо, я не буду… Но мне необходимо поговорить с вами о Сибли…

Пальцы Бигена стиснули ее запястье, и он потащил ее по черно-белым плитам мозаичного пола. Лайковые полусапожки девушки производили не больше шума, чем мягкие золотистые туфли слуги.

Оглядев комнату, в которую он ее привел, Элла разом забыла заранее приготовленную речь.

Биген притворил дверь и зажег несколько свечей в причудливых подсвечниках. Фигурки из слоновой кости и жадеита – одни, похожие на человеческие, другие, напоминавшие зверей и рептилий, – поддерживали золотые сосуды с тоненькими свечками. В прошлый раз Элла и Биген беседовали в передней. Элла подумала, что и сегодня было бы лучше побеседовать там же.

– Я хочу видеть лорда Эйвеналла, – промолвила она дрожащим голосом, когда к ней вернулся дар речи.

– С Сибли вы ничего не добились. – Биген прямо взглянул ей в лицо. Тусклый свет свечей отбрасывал колеблющиеся желтые блики, разгоняя мрачные тени. – Ваш план не удался. Мое решение было ошибкой. То, что случилось там, только встревожило моего хозяина.

– Откуда вы знаете?

– Уходите, и поскорее.

Элла прижала локти к бокам.

– Я знаю, он хочет меня видеть.

Биген покачал головой:

– А я говорю, он этого не желает.

Элла проглотила подступивший к горлу комок и еле слышно прошептала:

– Спросите об этом его самого.

– Нет.

– Он рассердится, если узнает, что я была здесь и вы меня не пустили.

– Он ничего не узнает.

Глаза двухголового чудовища сверкнули драгоценным блеском. Элла невольно сделала шаг назад… и наткнулась на дракона из слоновой кости, высунувшего длинный золотой язык.

Пламя свечей высветило непроницаемые черты Бигена.

– Мой хозяин вас не примет, – сказал он. – Уходите, прошу вас.

Слабый аромат защекотал ей ноздри. Кто-то бросил в огонь сушеные цветы? У нее защипало глаза.

– Вы не поняли меня, мистер Биген. Как я вам уже говорила, мне необходимо увидеться с Сейбером.

– Зовите меня просто Биген.

– Извините. Я вам уже объясняла вчера…

– Я не помню, что было вчера. Уходите, сделайте одолжение. И больше не возвращайтесь. Не тревожьте покой моего господина.

Он чем-то взволнован, это ясно.

Что здесь случилось? – Элла вдруг почувствовала глубокую тревогу за внешним холодным спокойствием слуги. – Что-то с Сейбером?

Он не ответил.

Так, значит, с ним и правда случилось неладное.

– Скажите мне. – Сердце ее сжалось от боли. – Он нездоров, да? Он болен и не хочет, чтобы я об этом знала.

Лицо Бигена вновь стало непроницаемым.

– Умоляю вас, пустите меня к нему.

– Это невозможно. Не стоит и пытаться. Бессмысленно. Мой господин такой же, как всегда. И он не желает вас видеть.

«Такой же, как всегда». Нет, он стал другим, с тех пор как оставил ее в Корнуолле четыре года назад. Она пыталась забыть его, а потом случайно узнала, что он был совсем рядом с ее поместьем в Шотландии в замке Керколди – так близко, что за час мог дойти до ее дома.

Но Сейбер не пришел, и Элла направилась к нему сама.

Ей удалось увидеться с ним, хоть и на несколько минут. Он отослал ее домой. Правда, в то время он залечивал раны, полученные на войне, и она решила, что он просто не хочет огорчать ее своим беспомощным положением. Девушка была уверена, что как только он поправится, то сразу ее разыщет.

Сейбер выздоровел. Элла видела его в Сибли. Но он даже не подошел к ней. Он покинул ее. Элла распрямила плечи и с вызовом промолвила:

– Он один? Или в обществе знаменитой графини Перруш?

У Бигена на мгновение дрогнули веки. Он плотно сжал губы.

– Мне не следовало рассказывать вам о клубе, который посещает мой хозяин.

– Мне показалось, вы тревожитесь за него. Я чувствую это. Вы поняли, что он мне не безразличен, и поэтому позволили его увидеть, ведь так?

– Он один.

– Вы никогда не отвечаете прямо на мои вопросы, мистер Биген.

– Зовите меня просто Биген.

– Да-да, как скажете. Видите ли, у меня неприятности. Очень большие неприятности. Я уверена, Сейбер непременно захочет узнать, что случилось. Однажды он обещал, что если я окажусь в затруднении, он всегда придет ко мне на помощь. И вот теперь я нуждаюсь в его помощи, как никогда.

Биген нахмурил лоб.

Элла дрожащими пальцами попыталась открыть ридикюль, расшитый розочками из ленточек. Когда ей наконец удалось нашарить сложенный листочек и вытащить его из сумочки, она чуть не плакала.

– Пожалуйста, Биген, – умоляюще промолвила девушка. – Если вы думаете, что Сейбер откажется мне помочь, передайте ему вот это. Когда он прочтет мое письмо, то не станет меня прогонять.

Биген выхватил письмо из ее рук. Элла с надеждой шагнула к нему:

– Так вы передадите письмо? Прямо сейчас? Он отвернулся и отпер дверь.

– Мой господин сейчас спит.

– Умоляю вас, выполните мою просьбу. Если вы откажетесь, я погибла.

Все еще не оборачиваясь и склонив голову, Биген замер в раздумье.

– Пожалуйста, я прошу вас…

– Оставайтесь здесь. – С этими словами слуга вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

От радости у Эллы закружилась голова. Она попыталась опереться рукой на что-нибудь, чтобы не упасть… и ухватилась за холодный позолоченный язык, выточенный из слоновой кости.

Солнце вспыхивает на изогнутых клинках.

Его конь взвился на дыбы. Дикое ржание обезумевших лошадей, людские крики – все слилось в ужасающий рев. Он пришпорил коня. Вниз, скорее вниз.

– Вниз! Отступаем! Всем отступать! Лошадь Найджела Брэннингтона столкнулась с его конем.

– Держись, Найджел. Держись…

Но Найджел его не слышит и никогда больше ничего не услышит. Он уставился уцелевшим голубым глазом в небо. Лицо его – кровавая маска.

Жарко, так жарко. И что-то держит его, что-то обвилось вокруг его тела. Пот и кровь повсюду. Ему надо во что бы то ни стало освободиться, чтобы спасти их. Спасти своих людей. Он должен их спасти.

– Сэр, сэр, помогите! – кричит ему солдат, которого сбросила лошадь.

– Седлай коня, скачи во весь дух. Беги! Мы отступаем!

Совсем мальчишка, почти ребенок.

Рядом зазвенел клинок, со свистом разрезая воздух. Еще мгновение – и он падет на голову этого мальчишки.

Сейбер пришпоривает коня и кидается на помощь. Он вкладывает саблю в ножны и, подхватив мальчишку, сажает его к себе в седло.

– Держись крепче. И пригни голову.

Он мчится через адское месиво из сцепившихся между собой людей у подножия холма, пытаясь выбраться из моря крови, плоти и ужаса.

Это его отряд. Они не ожидали засады. Им приказано было всего лишь прочесать местность. Он должен вернуться к ним. Нельзя допустить, чтобы его солдаты погибли.

Он уже потерял Найджела Брэннингтона. И многих других.

Он должен вернуться. Но что-то связывает его по рукам и ногам. Что-то держит его, не пускает. Какая жара. Пот струится по телу.

– Назад!

Конь уже в мыле, по крутым бокам его стекает пот. Несчастное животное забрызгано грязью и кровью. С губ его стекает пена. Белки глаз выкачены от ужаса.

Сейбер пришпоривает коня и поворачивает обратно, прочь от спасительной деревни, где остался мальчишка.

Он привел своих солдат на верную гибель.

– Пошел, живее! – Нет! Он силен. Он не умрет, потому что вынослив и должен спасти остальных.

Тяжело дыша, конь взлетел на холм, и перед Сейбером снова открылось поле битвы.

– Вперед! Во весь опор! – Дробно застучали конские копыта, прибивая к земле выжженную солнцем траву. Топот копыт отдается в висках, словно удары молота. Как удары сердца.

Его связали невидимые путы, впились ему в тело, влажное от пота. Они не пускают его, не дают ему спасти своих солдат.

– Остановитесь! Слушайте меня! Остановитесь, я приказываю вам!

Сейбер проснулся от собственного крика.

До него донесся стук. Должно быть, стук копыт.

Он спустил ноги с кровати и коснулся ступнями холодного деревянного пола. Вот так всегда. Вокруг его тела обвились скрученные простыни, потом крики, а вслед за тем – ноги на холодный пол. Именно на пол, а не на ковер – только холод может привести его в чувство.

И вот это случилось снова.

Он сел на край постели и свесил голову на грудь.

Сколько раз в тот злополучный день он возвращался в ад человеческой мясорубки? Скольким своим людям он помог выбраться оттуда благодаря силе и выносливости, которой его наградил Всевышний? Он и не считал. Но всех ему спасти не удалось.

Многие погибли – погибли по его вине.

Неужели это никогда не кончится?

Последнее время кошмарный сон стал повторяться все чаще и чаще.

Услышав резкий стук в дверь, Сейбер похолодел – ему показалось, что сердце его замерло в груди. Нет, это всего лишь стук в дверь, слава Богу. Он совсем спятил – не может распознать стук в дверь.

– Убирайся! – крикнул он.

Дверь внезапно отворилась, и в комнату бесшумно проскользнул Биген. Он прикрыл за собой дверь и повернул ключ в замке.

– В чем дело? – спросил Сейбер. Влажные спутанные волосы прилипли к шее. Холодный пот выступил на теле, его трясло. – Говори же, Биген. Что значит это вторжение? – Неужели верный слуга решил стать тюремщиком своего несчастного хозяина?

– Выпейте воды, милорд, – промолвил Биген. Он поставил свечу, которую держал в руках, на столик рядом с кроватью и налил воды из кувшина в стакан. – Пейте, милорд.

Сейбер откинул волосы со лба и взял стакан. Вода смочила пересохшее горло, и он пил, жадно глотая. Биген снова наполнил стакан.

– Простите, что не сразу услышал вас. Меня отвлекли. – Он намочил полотенце и положил его на лоб Сейбера.

Сейбер прикрыл глаза.

– Ничего, не важно.

Впервые они повстречались на корабле, идущем в Англию. Суровый индиец ухаживал за английским лордом, который почти все время находился в горячечном бреду. Оказавшись на берегу, Сейбер был перепоручен заботам Девлина Норта. Прошло несколько месяцев, прежде чем судьба вновь свела Сейбера с Бигеном. На сей раз он спас Бигена от жестокой расправы.

По случайному совпадению на обратном пути в Индию Сейбер оказался на том же корабле. Биген тоже был на борту, но на сей раз какой-то англичанин узнал в индийце нарушителя закона, скрывающегося от правосудия. Индиец обвинялся в том, что украл остатки еды с кухни английских офицеров и раздал их нищим у дверей. Неоправданно суровое наказание за ничтожную кражу – вот чего добивался высокомерный офицер.

Злосчастный индиец уже положил руки на плаху, и меч был занесен, дабы похитителю хлебных корок воздать по заслугам, когда вмешался Сейбер. Будучи кузеном герцога и графом, Сейбер смог убедить англичанина смягчить приговор. После этого индиец посчитал себя в неоплатном долгу перед Сейбером.

И теперь он укоризненно поглядывал на своего хозяина.

– Вы простудитесь, милорд, – промолвил он, отжимая полотенце. – Позвольте, я помогу вам одеться.

Сейбер покачал головой, вытянулся на постели и прикрыл глаза рукой. Он предпочитал спать без одежды – когда ему удавалось по-настоящему заснуть, без этих кошмарных видений.

– Там, внизу, кое-что произошло, – вдруг заявил Биген.

– Хм? – Вот если бы можно было вовсе не спать. Ведь призраки прошлого являются только во сне.

Биген выразительно покашлял и повторил:

– Кое-что произошло – там, внизу. Рука Сейбера соскользнула на подушку.

– Да о чем ты говоришь? Что значит «произошло»? Вечно твои проклятые загадки.

Индиец вытянулся во весь свой невысокий рост.

– К вам посетитель.

– Посетитель? – Сейбер недоуменно уставился на него. – В такое время? В два часа ночи?

– Пятый час утра.

Пятый час утра? Сейбер приподнялся на локтях.

– Черт побери, ну и ну! Кто этот посетитель? Биген молча вытянул сложенный листок бумаги из кармана туники.

Сейбер взглянул на письмо, взял его из рук Бигена и повернулся на бок. Но тут же почувствовал такую слабость, что снова обессилено упал на спину.

– Милорд! – тревожно воскликнул Биген.

– Ничего, ничего. Это пройдет… когда уйдут воспоминания. – Между слугой и господином почти не было секретов. Биген узнал о демонах, терзающих Сейбера, когда начал ухаживать за ним на корабле.

Сейбер снова приподнялся на локте, развернул листок и поднес его к свету.

«Мой дорогой Сейбер, – прочел он. – Я не прошу тебя простить мой вчерашний маскарад. Ты не хотел увидеться со мной, и поэтому мне пришлось самой найти способ повидать тебя без твоего на то соизволения».

Он вскинул голову.

– Биген, уж не хочешь ли ты сказать, что в моем доме сейчас находится еще одна женщина, кроме моей несравненной экономки?

Биген шаркнул туфлей, по-прежнему храня молчание. Сейбер нервно облизал пересохшие губы.

– Так, понятно. Здесь еще одна дама. Он продолжил чтение письма:

«Когда-то ты сказал, что ты мой самый верный и преданный друг. Ты говорил, что никогда не оставишь меня в беде. И вот теперь я попала в беду. Мне нужна твоя помощь, Сейбер».

Он сжал руку в кулак. Да, он говорил ей, что никогда не бросит ее, но говорил в то время, когда еще был самим собой, когда мечтал о ней как о своей будущей невесте… своей жене, матери своих будущих детей.

Но все прошло безвозвратно.

– Милорд? – робко спросил Биген.

Сейбер что-то промычал себе под нос и продолжал читать:

«Завтра будет вечерний прием у Иглтонов. Ты тоже приглашен, в этом нет никаких сомнений. Прошу тебя, пожертвуй своим уединением ради себя… и меня. Приходи, умоляю тебя, Сейбер. Но может, ты согласишься увидеться со мной прямо сейчас? Всего на одну минуточку? Я только взгляну на тебя – и тут же уйду. С любовью, Элла».

– Боже мой! – Пот снова проступил у него на лбу. – Прогони ее сейчас же! Делай, что тебе говорят.

– Она прелестная девушка. Прелестная и юная. И очень настойчивая, как мне кажется.

– Да, настойчивая, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Настойчивая, упрямая, своенравная… преданная, нежная… Она зря тратит на меня время.

– Вы ведь можете уделить ей несколько минут.

– Нет. Как она здесь очутилась?

– Она приехала в экипаже.

– Одна? Биген вздохнул:

– Одна.

– Отправь ее домой. Скажи кучеру, чтобы он доставил ее туда в целости и сохранности. Ей не следует находиться на улице в такой час. И о чем только думают Струан и Джастина? Сначала она появляется в Сибли и разыгрывает передо мной представление, чтобы помучить меня… а теперь вот это. Ей следует быть дома, а не разгуливать по ночам.

– Хм-м. Она настаивает, что ей необходимо поговорить с вами.

Сейбер всплеснул руками.

– Посмотри на меня. Посмотри, Биген. Я весь в поту. Мне снятся кошмары. Я болен.

– Вы, милорд, человек сильный, – промолвил Биген с глубокой серьезностью.

– Но разум мой помутился! Я никогда не избавлюсь от этого кошмара. И как я могу подвергнуть такому ужасному испытанию прелестную девушку, а жизнь со мной действительно превратится для нее в кошмар.

– А вы бы хотели жить с ней?

– Я… – Сейбер уткнулся лицом в подушку. Записка выпала из его пальцев. – Я не желаю говорить об этом.

– Возможно, она смогла бы вам помочь. Вылечить вас, милорд. Исцелить.

– У меня болит душа, – глухо промолвил Сейбер, не отнимая лица от подушки. – А тот, у кого болит душа, не сможет ничего дать другому человеку… и его исцелить невозможно.

– Милорд…

Бигена прервал осторожный стук в дверь.

– Сейбер, ты здесь?

– Я этого не вынесу, – пробормотал он еле слышно.

– Сейбер, это я, Элла. Ты слышишь меня?

Он покачал головой, не в силах произнести ни слова.

– Я знаю, что ты здесь, – продолжала она, голос ее дрожал. – Скажи, мы можем поговорить? Пожалуйста, объясни мне, что я сделала не так.

Он еще глубже зарылся лицом в подушку. Хотеть и быть способным иметь то, что хочешь, и в то же время знать, что этого делать не следует… Какая же это мука.

– Милорд? – произнес Биген, наклонившись к его уху. – Уже почти утро.

– Убирайся, – пробормотал Сейбер в подушку. Потом поднял голову и крикнул: – Уходи, Элла. Забудь прошлое. Уходи.

– Сейбер, прошу тебя…

– Сейчас же покинь мой дом. Перестань преследовать меня. Я не хочу тебя больше видеть.

Она вскрикнула, словно от боли, потом послышались приглушенные рыдания и удаляющиеся шаги.

– Ты лгал мне, Сейбер, – проговорила она сквозь слезы. – Ты говорил, что любишь меня. Я была совсем еще девочкой. Теперь я уже не ребенок, но ты больше не любишь меня.

Она быстро сбежала по ступенькам в холл. Сейбер взглянул на Бигена.

– Пойди и проследи, чтобы она села в карету без приключений.

Лицо Бигена приняло замкнутое и надменное выражение, которым он выказывал крайнюю степень неодобрения.

– Я умываю руки.

– Делай, что тебе приказано! – рявкнул Сейбер.

– Сейбер! – донесся до него из вестибюля голос Эллы. – Сегодня к папе придет человек, который просит моей руки. Я его не знаю. И не хочу за него замуж.

Он вскочил с постели и рванулся к двери, но тут вспомнил о своей наготе. Он пошарил вокруг себя в поисках одежды.

– Подай мне халат, – сказал он, распахивая дверь. – Я должен поговорить с ней. Пусть она убедится, что ее воспоминания – не более чем романтическая детская влюбленность, которой вскоре наступит конец.

Биген порылся в огромной платяном шкафу из черного дерева и вытащил оттуда черный шелковый халат.

– Живее, – торопил его Сейбер. По полу потянуло сквозняком. Она открыла парадную дверь.

– Я скорее умру, чем соглашусь выйти за человека, которого не люблю! – крикнула Элла срывающимся голосом.

Он накинул халат и завязал пояс. Туфли он искать не стал, распахнул настежь дверь и бросился к лестнице.

– Я люблю тебя, Сейбер. Я никогда не смогу полюбить другого.

Входная дверь с грохотом захлопнулась.

Он сбежал по ступенькам вниз и выскочил на улицу. Холодный предрассветный ветер освежил его лицо.

Ее экипаж стремительно удалялся.

– Элла!

Окно экипажа было плотно задернуто шторами. Она не могла ни слышать, ни видеть его. Слишком поздно. Все равно уже ничего не поправить – это было ясно с самого начала.

– Элла, – промолвил он с тоской. – Моя возлюбленная Элла.