Безжалостная Империя

Глава 35 Сильвер

В отличие от того, чего я боялась, папочка ничего не говорит, когда я рассказываю ему о разрыве помолвки с Эйденом.

Он просто похлопывает меня по спине и говорит, что моё счастье важнее всего остального. Кроме того, Джонатан не перестанет поддерживать его только потому, что у него нет отношений со свёкром. По-видимому, папа может помочь ему в партнёрстве с семьёй герцога взамен.

Однако Джонатан не был так терпим к Эйдену. Я думаю, он увёз его куда-то в Китай.

Мама такая же. Она не разговаривала со мной с тех пор, как узнала эту новость.

Она появилась здесь и начала свои обычные боевые шоу с папой.

— Ты так ужасно влияешь, Себастьян. Это из-за тебя, что у Сильвер нет чувства ответственности.

— Я? — Он угрожающе рассмеялся. — Мы действительно хотим пойти по этому пути, Синтия? Потому что ты та, кто пытается сделать её точной копией тебя, и не лучшим образом. Если она не хочет выходить замуж из-за денег и статуса, она не выйдет замуж из-за денег и статуса. Я не продам свою собственную дочь, как шлюху, как ты продаёшь себя этому французу.

После этого их ссора стала еще более ожесточённой, всё было как в те дни развода.

Я сжала руку Хелен, когда мы слушали их из-за двери папиного кабинета. Хелен была бледна, и я могла сказать, что ей было неловко, но она не вмешивалась и не смотрела на маму. Если бы это был любой другой человек, она бы выгнала её, и, честно говоря, мама заслужила бы это.

Я извинилась от её имени перед Хелен, и она погладила меня по щеке и сказала, что это не моя вина.

Это было вчера.

С тех пор я не слышала от мамы ни слова. Сейчас выходные, так что я понятия не имею, где она может быть. Обычно она придумывала работу, потому что, в отличие от того, в чём она не признается, мама тоже трудоголик, как и папа.

Мы должны были проводить время вместе, но она не отвечала на мои звонки или сообщения. Её также нет в её квартире, и это меня пугает.

Я планирую собраться с мыслями и сдержать своё обещание Коулу — часть о том, чтобы больше ничего от него не скрывать. Я думала о том, как рассказать ему о беременности, потому что, как он сделал с Адамом, я знаю, что он позаботится об этом. Или, по крайней мере, помоги мне принять решение, поскольку очевидно, что я не могу этого сделать.

Часть меня боится, что он прикажет мне избавиться от этого.

Чего еще мне следует ожидать? Что он предложит нам уехать из страны или что-то в этом роде?

Черт возьми, Сильвер. Перестань быть наивной дурочкой.

У Коула сегодня ранняя тренировка из-за вечерней игры, так что мне не нужно смотреть на его лицо и чувствовать вину за то, что я что-то скрываю от него.

Кроме того, исчезновение мамы ощущается как тяжесть, давящая мне на грудь, нависающая надо мной, как демон.

Я чувствую себя как та девушка, которая вошла к ней, когда она тонула в собственной крови.

Она не отвечала на мои звонки уже пятнадцать часов. Она пообещала никогда больше так со мной не поступать.

Я стучу в дверь папиного кабинета, балансируя подносом с чаем на руке, и вхожу внутрь. Натянутая улыбка скользит по моим губам, когда я обслуживаю папу, Фредерика, Дерека и остальных членов их команды.

— Спасибо, мисс. — Дерек улыбается, но быстро скрывает это.

Я возвращаю его, а затем спрашиваю папу.

— Могу я поговорить с тобой секунду?

— Безусловно. — Он кивает им, прежде чем последовать за мной на улицу. Мы стоим перед закрытой дверью его кабинета. — В чём дело, принцесса?

— Мама пропала.

Его челюсть напрягается.

— Она взрослая женщина, Сильвер. Перестань беспокоиться о ней, как о ребёнке.

— Папа…

— Почему ты вообще хочешь поговорить с ней после шоу, которое она устроила вчера?

— Ты не понимаешь. Её нельзя надолго оставлять одну.

Я стучу ногтями друг о друга.

Выражение его лица меняется от гнева к задумчивости.

— Что ты имеешь в виду?

Мама убьёт меня, если узнает, что я рассказала ему, но она подтолкнула меня к этому. Я больше не могу выносить эту боль. Я не могу скрывать это от папы.

— Помнишь тот раз, когда я поехала провести с ней выходные и не хотела оставлять её на целый месяц?

Он кивает.

— Я думал, ты чувствуешь себя виноватой из-за того, что оставила её одну.

— Так и есть. Она порезала запястье, папочка.

— Она что?

— Она не хочет этого показывать, но страдает молча. Картинка, которую ты видишь, дебаты, улыбки и титулы богини социальных сетей — это просто её способ казаться сильной.

— Принцесса. — Он обнимает меня за плечи, выглядя таким же потрясённым, как и я тогда. — Ты справилась со всем этим самостоятельно? Почему ты мне не сказала?

— Она бы мне не позволила. Ты её знаешь; она скорее умрёт, чем проявит какую-либо слабость. Во время вашего развода она громко и властно говорила перед камерами, но плакала, когда думала, что там никого нет. Она боролась с тобой каждый раз, когда видела тебя, но она всегда работала над улучшением твоих планов на будущее партии, когда была одна. Дело не в том, что ей всё равно, папа, а в том, что она не любит это показывать.

И я думаю, что унаследовала эту черту, даже не осознавая этого.

— Эта её отвратительная привычка. — Он вздыхает, поглаживая меня по спине. — С ней все будет в порядке. Она слишком сильно любит тебя и никогда бы тебя не бросила.

— Но вчера она была так зла. — Я шмыгаю носом. — Что, если она…что, если…

Папа озабоченно хмурит брови.

— Она не будет. — Даже когда он произносит эти слова, он, кажется, не верит им. — Она останется, принцесса. Если не для кого-то, то для тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— Знаешь, Синтия всегда была из тех, кто не хотел детей, потому что думала, что они будут мешать её амбициям и планам. Я обманом втянул её в это, вроде как, и в тот момент, когда она узнала, что беременна тобой, она сказала, что любит тебя, даже не видя тебя. Когда мы впервые встретились с тобой, она плакала и благодарила меня за то, что я передумал. — Он улыбается с ностальгией и качает головой. — Потом она сказала, что убьёт меня, если я кому-нибудь скажу, что она плакала. Дело в том, принцесса, что ты придала её жизни и моей более глубокий смысл. Ради этого мы бы никогда не бросили тебя, даже если бы оставили друг друга.

Мои руки обвиваются вокруг его талии, и я борюсь со своими слезами.

— Я люблю тебя, папа.

Люди говорят, что вы не можете сами выбирать себе родителей, и многие жалеют, что у них никогда не было своих родителей. Только не я. Я ненавидела ссоры, развод и всё, что с этим связано, но я бы ни за что на свете не изменила своим родителям. К чёрту недостатки и драки.

Мой телефон вибрирует, и я вытаскиваю его быстрее, чем когда-либо в своей жизни. Это не мама. Это Люсьен.

Я звонила ему раньше, но получила только его голосовую почту.

— Привет, Люсьен.

— Привет, Сильвер.

У него очаровательный французский акцент, который я могу слушать целыми днями.

— Мама с тобой?

Моё сердце громко бьётся, пока я жду его ответа.

— Да, со мной.

О, слава Богу.

— Могу я поговорить с ней?

— Боюсь, что нет. Она спит.

Ох.

— Можно мне прийти?

После того как мама нас познакомила, мы обычно обедали либо у него, либо у неё дома. Он очень замкнутый человек и не любит есть в ресторанах. С тех пор как я встретила его, я всегда думала, что он будет тем, кто выведет маму из состояния паники.

Ей нравится его общество, и она не спешит расставаться с ним. На самом деле я никогда не чувствовала между ними ничего, кроме дружбы, и думала, что этого достаточно для душевного состояния мамы.

— Да, конечно. — Говорит Люсьен. — Но мы не в Лондоне.

— Не в Лондоне?

— Да, мы немного отдохнём в моем особняке в Ницце.

— Вы во Франции?

— Именно.

О, мам. Не могла бы она сообщить мне об этой маленькой детали? Хотя она, вероятно, перезвонит мне, когда проснётся.

Или, может быть, она этого не сделает.

Мне нужно увидеть её и убедиться, что с ней все в порядке.

— Ты можешь прислать мне адрес?

— Я сделаю лучше, чем это. — В его голосе слышна улыбка. — Я пришлю водителя и свой личный самолёт.

— Большое спасибо, Люсьен.

— В любое время. Как насчёт того, чтобы провести выходные с нами, а?

— Хорошо.

Повесив трубку, я облегчённо вздыхаю и понимаю, что папочка стоял там все это время. Судя по напряжённым чертам его лица, он, кажется, слышал весь разговор.

— Видишь? Она была со своим любовником, пока ты беспокоилась о ней. Синтия всегда будет Синтией. Она только использует твою вину против тебя.

— Папа, как ты можешь так говорить?

— Ты хочешь сказать, что она этого не делает?

— Ну, иногда, но она действительно страдает молча.

— Ясно. Во Франции. Во время романтического отдыха. — Он коротко качает головой. — Тебе не обязательно ехать.

— Я хочу. Мне нужно убедиться, что с ней все в порядке.

Он целует меня в висок.

— Позвони мне, когда доберёшься туда.

После того, как папа возвращается в свой кабинет, я быстро собираю сумку. Водитель Люсьена подъезжает к нашему дому полчаса спустя.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь забраться внутрь, джип Коула медленно останавливается перед особняком. Моё сердце трепещет, и мне приходится напоминать себе дышать, когда он подходит ко мне, одетый в черные джинсы, низко сидящие на бёдрах, и серую футболку, которая натягивается на его плечи.

Я планировала написать ему, как только окажусь в машине, но, думаю, так будет лучше.

— Куда ты направляешься?

Он критическим взглядом наблюдает за «Мерседесом» и водителем.

— Повидаться с мамой во Франции.

Он приподнимает бровь.

— Теперь ты убегаешь во Францию? Ты думаешь, я не могу понять?

— Она поехала с Люсьеном, и я хочу убедиться, что с ней все в порядке.

И не злись на меня.

Он наблюдает за мной в течение нескольких нервирующих секунд. То, как он наблюдает с этим пустым выражением на лице, заставляет меня чувствовать, что он копается во мне и все понял.

Как будто он может видеть ребёнка и теперь будет спорить со мной об этом.

— Я поеду с тобой, — наконец говорит он.

— Ты поедешь со мной?

— Если ты не собираешься убегать, ты ведь не будешь возражать, верно?

— Но…

Он протискивается мимо меня к машине и садится на заднее сиденье.

— Ты садишься?

Я присоединяюсь к нему, закрывая дверь.

— Разве ты не должен сказать Хелен?

— Она пишет и не выйдет до завтра. Тогда я ей позвоню.

— Разве у тебя сегодня вечером нет игры?

Он пожимает плечами.

Коул никогда не пропускает тренировки, не говоря уже об играх. Тот факт, что он готов сделать это, чтобы быть со мной, заставляет крошечных бабочек порхать внизу моего живота.

Когда машина отъезжает от особняка, я позволяю своим мыслям проникнуть внутрь. В глубине души я счастлива, что он едет со мной. Я и раньше бывала в поездках, но это мой первый раз с Коулом.

Водитель доставляет нас прямо к специальному месту посадки, где нас ждёт самолёт.

— Ух ты. Люсьен выложился до конца. Может быть, он хочет жениться на моей маме.

— Я так не думаю. — Говорит Коул, когда красивая стюардесса ведёт нас к нашим местам.

— Почему нет? Что не так с моей мамой? — огрызаюсь я.

Он улыбается.

— Полегче, Тигрица. Я не думаю, что у них такие отношения.

— Почему ты так думаешь?

— Они кажутся только близкими друзьями.

Я сжимаю губы, отказываясь признать, что у меня тоже была такая мысль. Капитан приветствует нас, сообщает, что полет продлится около двух часов, и желает нам комфортного путешествия.

Вскоре мы летим в воздухе, и я фотографирую облака, а затем делаю селфи.

Пока Коул спит, вероятно, измученный тренировкой, я наклоняюсь к нему поближе и, как полная дура, делаю ещё одно селфи.

Когда стюардесса предлагает мне поесть, я беру модную пасту. Вскоре после того, как я закончила, я пожалела, что съела его. Тошнота накатывает на меня из ниоткуда, и я бегу в ванную и опорожняю желудок.

Меня так давно не рвало. Она липкая, и у меня такое ощущение, будто в живот вонзаются крошечные иголки.

Сильные руки убирают мои волосы в сторону, и Коул нежно гладит меня по спине.

— Эй, ты в порядке?

— Я не в порядке.

Слёзы застилают мне глаза, когда я смотрю на него.

— Что не так? Ты съела что-нибудь плохое?

— Нет.

— Тогда в чем дело, Сильвер? И даже не думай лгать мне.

Я устала лгать, прятаться, смотреть, как дни проходят, как бомба замедленного действия. Я хочу, чтобы кто-нибудь разделил это со мной. И не просто кто-нибудь, а он.

Коул.

Стоя на шатких ногах, я прополаскиваю рот и возвращаюсь на сиденье. Коул следует за мной, нахмурив брови. Я уронила голову на руки, тяжело дыша. Сиденье скрипит, когда Коул садится рядом со мной и на дюйм приближается.

— Сильвер, что это?

Ладно, вот и все. Момент истины.

Встречаясь с его тёмно-зелёными глазами, я бормочу.

— Я беременна.