Блестящая партия

Глава 16

— Поскольку герцог и герцогиня Манчестер в этом году являются хозяевами празднеств клана Гордонов в Кимболтоне, я посоветовала Сьюзен дать бал в твою честь двадцатого декабря, потому что после этого мы должны будем вернуться в Лондон.

— Это чудесная мысль, маменька. Замок Кимболтон — очаровательное место. Неплохо будет провести там некоторое время. Более двух столетий назад там была заключена в последние годы своей жизни бедняжка королева Екатерина Арагонская, и я надеюсь увидеть мельком ее призрак, о котором говорят, что он иногда бродит по галереям.

— Без сомнения, дух Екатерины не находит себе покоя из-за шумных приемов, которые Сьюзен и Уильям устраивают в этом замке, — шутливо сказал Хантли.

— Понятия не имею, почему ты называешь их шумными, Джордж. Развлечения у Манчестеров состоят из невинных забав и шалостей, цель которых — заставить гостей смеяться и сумасбродить.

— Мама, ты не разрешала мне бывать в Кимболтоне, пока я не начну выезжать, — напомнила матери Джорджина. — Я буду несчастна, если между гостями не возникнет по крайней мере одной незаконной связи!

Джордж подмигнул ей.

— Ты не будешь разочарована. Я пойду прочищу свои ружья. Там непременно будет хотя бы одна охота.

— Я намекнула Сьюзен, чтобы она пригласила герцога Бедфорда на пару дней, — сообщила Джейн.

— В таком случае, Джордж, не одолжишь ли ты мне одно из своих ружей?

— Считаешь, это будет забавно, Джорджина? — лукаво спросила Джейн.

— Ты же не станешь отрицать, что мы на охоте, мама? Ах, вот и почта. — Джорджина разорвала конверт с гербом герцога Манчестера. — Приемы у Сьюзен всегда бывают какими-то необыкновенными; должно быть, они обходятся страшно дорого.

— Вот почему я ищу тебе в мужья герцога, Джорджи. Ты сможешь потакать всем своим фантазиям.

— Здесь записка от Сьюзен. Она пригласила герцога Бедфорда на три дня, с девятнадцатого по двадцать первое, так что нам придется быть там за день до бала. — Джорджина внимательно перечитала приглашение. — Ах как чудно! Сьюзен устраивает не просто бал, а бал-маскарад.

— Значит, нам нужно немедленно подумать о костюмах. Нельзя терять ни минуты.

Джорджина подмигнула Джорджу.

— Это швеям нельзя терять ни минуты. Маменька говорит так, будто сама собирается шить себе костюм.

— Я все слышу! И не думай, пожалуйста, что я не могу это сделать. Я прекрасно умею обращаться с иголкой, и я передала свои навыки шитья и вязания своим дочерям, как оно и положено заботливой матери.

— Приношу свои глубочайшие извинения. Ты, мама, просто образец всех материнских совершенств, — смеясь, сказала Джорджина. — Почему бы тебе не одеться богиней Дианой?

— Я поняла твой намек, Джорджина. Богиня охоты — это будет слишком очевидно, даже для меня. — Джейн тоже рассмеялась. — А ты, дорогая, можешь изобразить королеву Екатерину, раз уж она так тебя привлекает.

— Ни за что! Она была слишком добродетельной и набожной.

— Джорджи предпочтет быть кем-то порочным, вроде Анны Болейн, — сказал Джордж.

— Я никогда не стану изображать ни одну из жен короля Генриха Восьмого. У меня хватило бы здравого смысла не выйти замуж за бабника и свинью!

— Тогда почему бы тебе не одеться Дианой-охотницей?

Глаза Джорджины шаловливо сверкнули.

— Ей-богу, я именно так и поступлю! Мне понадобятся лук и стрелы. Золотая краска у меня есть.

* * *

— Вот письмо от Манчестеров. Это, конечно, приглашение.

И Джон протянул Френсису письма, которые пришли вУоберн.

— Я ждал этого. Оно задержалось, потому что сначала его послали на Расселл-сквер, а потом сюда.

Бедфорд распечатал письмо с приглашением.

— Черт побери, оно на двадцатые числа, но меня просят приехать к ним за день до бала-маскарада и остаться надень после него. Какое сегодня число?

Джон посмотрел на газету.

— Восемнадцатое.

— Господи, меня ждут там завтра!

Мысль о том, что Френсис проведет три дня в обществе притягательной леди Джорджины, расстроила Джона.

— Пошли свои извинения. Мистер Берк отправит слугу, и тот доставит вашу записку уже вечером. Кимболтон находится всего в дюжине миль от Уоберна.

— Извинения? Ты с ума сошел? Я бы не отказался от этого приглашения ни за какие блага. Этот дом славится своими увеселениями. После того как побывал в усыпальнице Девонширов в Чатсуорте, я просто воскресну в замке Кимболтон. Ах, извини, Джон, что я заговорил о смерти. — Френсис извинился со всей искренностью гедониста. — Я вернусь вечером двадцать первого. Ты не будешь возражать, если тебе придется отложить поездку в Тависток до моего возвращения, а, старина?

— Ну конечно, не буду. Мои планы не высечены на камне. Это даст мне возможность провести побольше праздничных дней с Френсисом-младшим и Уильямом.

— Для маскарада мне понадобится костюм. Что бы ты предложил?

— Быть может, одеться Казановой?

— У тебя сдержанная манера острить, Джон. Я часто не понимаю, шутишь ты или говоришь серьезно. Но у твоего предложения есть свои достоинства. Поскольку я являюсь ценителем хорошей одежды, еды, вин и женщин, у меня много общего с Джакомо.

«Ты совершенно прав, Френсис. Ты не понимаешь, когда я шучу, а когда говорю серьезно».

— У меня есть сказочной красоты плащ из золотой парчи, который я сшил в Венеции. Казанова пудрил и душил свои длинные черные волосы, и я поступлю так же. Все, что мне понадобится, — это позолоченная венецианская маска, которую я привез с собой, да еще дуэльный пистолет, и костюм готов.

— Никто тебя не узнает, — проговорил Джон без тени сарказма.

— Казанова был женолюбом, он пользовался своим шармом, прибегал к хитрости, устрашению и нападению, чтобы покорять женщин. — Френсис подмигнул. — Как я сказал, у нас много общего.

— Он часто оставлял после себя детей и долги.

Френсис рассмеялся.

— Ну что же, наличие незаконных детей я не отрицаю, но я никогда не оставлял неоплаченных долгов. — Он посмотрел на часы: — Господи, я же не успею собраться, а мне ведь утром уезжать!

— Мистер Берк все устроит и уложит все, что тебе понадобится. Надеюсь, ты сознаешь, как тебе повезло, что у тебя такой слуга?

— Напротив. Это ему повезло, что у него такой господин, как я. Мне только что пришла в голову блестящая идея. Почему бы тебе не поехать со мной и не побывать на маскараде в Кимболтоне в ночь на двадцатое? Я понимаю, официально ты в трауре, но если наденешь маску и костюм, тебя никто не узнает.

— Воистину мысль блестящая, — сухо сказал Джон. — Не вздумай потратить вечер, пытаясь меня найти.

— Ни в коем случае! Мой вечер будет занят неотразимой леди Джорджиной. Когда я сравниваю ее с дочерью Девонширов, я не могу поверить, как я забавлялся мыслью о браке с этой нескладной серой мышкой.

Джон насторожился:

— Я отпускаю тебя заняться сборами. Мальчики перед сном играют в шахматы. Я пойду проведаю их. Если утром мы не увидимся, желаю тебе всласть потолкаться среди Гордонов. Только не делайте ничего такого, что не стал бы делать я.

— Надеюсь, что мне удастся не только потолкаться среди них, — с плотоядной усмешкой сказал Френсис. — Маскарады — это откровенный предлог для флирта. Думаю, я смогу получить то, что позволит мне выиграть пари у принца Эдуарда.

Джону с трудом удалось сдержаться. Он подозревал, что это пари касается Джорджины, и только ценой величайшего напряжения воли совладал с бешеным желанием дать брату пощечину. Поднимаясь наверх, он подумал: «Френсис заметил правильно — если говорить честно, я в трауре только официально. Мои тайные мысли о Джорджине Гордон могли бы устыдить самого дьявола».

* * *

— Ты ужасная дразнилка, Джорджи. Мы пригласили Бедфорда, чтобы вы с ним получше узнали друг друга, а ты нарочно ушла, хотя предполагалось, что ты будешь в главном холле, чтобы встретить его, — сетовала Сьюзен.

— Он приехал рано и слишком запыхался, чтобы заметить меня.

— Ты бесстыжая девчонка. Поскольку за Кимболтоном начинаются болота, Уильям решил устроить охоту.

— Я отказываюсь. Болота открыты для зимних ветров.

— Ветра бывают в марте, а сейчас еще только декабрь. Пойди и надень костюм для верховой езды, иначе я спущу на тебя собак, Джорджи. Три дня развлечений были задуманы единственно ради тебя, так что лучше тебе вести себя соответственно, госпожа Упрямица.

— Можно ли устоять, когда тебя просят так любезно? Это даст мне возможность показать мой новый костюм из бархата абрикосового цвета.

И Джорджина пошла переодеться для участия в охоте. Натянув высокие черные сапоги для верховой езды, она надела изящную шляпку, украшенную черным страусовым пером. Прихватив с собой альбом для рисования и уголь, она медленно спустилась по великолепной лестнице, которая вела в просторный холл.

— Мы чуть было не уехали без тебя, — сказал ее брат Хантли.

Она бросила взгляд на Френсиса Расселла, который допивал последний бокал.

— Я была бы в отчаянии.

Бедфорд поставил пустой бокал.

— Когда вы спускались по лестнице, это было совершенно захватывающее зрелище. — Тут он заметил у нее в руках альбом. — Вы рисуете, леди Джорджина?

— В том числе и рисую, — ответила она двусмысленно. — Мне особенно удается живая природа.

— Люди или животные? — спросил он.

— Я собираюсь нарисовать какую-нибудь болотную птицу. Это гораздо более цивилизованное занятие, чем охотиться на них и убивать, как вы полагаете, сэр?

— Я никогда не претендовал на цивилизованность, — усмехнулся Френсис.

— Вы хотя бы честны.

— Жестокие слова.

«Этот негодяй любит, чтобы последнее слово оставалось за ним. Я заметила, что это у них фамильная черта». Джорджина упрекнула себя зато, что вспомнила Джона, и послала Френсису лучезарную улыбку.

— Не пойти ли нам, ваша светлость, прежде чем Сьюзен и Уильям начнут судачить на наш счет?

Они вместе прошли на конюшню, перед которой собрались охотники и сопровождающие. Бедфорд помог ей усесться в седло, и они направили своих лошадей по ковру шуршащих листьев, лежащих под высокими голыми вязами. Они проехали следом за другими всадниками через ворота в стене и пересекли двойной ров, окружающий замок. Герцог оглянулся на Кимболтон.

— В нем есть что-то очень феодальное.

— Его выстроили как крепость, которая охраняла дорогу из Бедфорда в Хантингтон. Должно быть, жители Бедфорда представляли собой какую-то угрозу.

— И сейчас представляют, — многообещающе усмехнулся он.

— Предупрежден — значит, вооружен, — отозвалась Джорджина, не желая, чтобы последнее слово оставалось за герцогом.

Она пустила лошадь галопом, обогнала Сьюзен и ее грума и поравнялась с Уильямом и Джорджем.

Болотные растения высохли, и собаки бросились вперед, вспугнув выводок болотных уток. Утки закрякали, выражая протест против такого грубого нарушения их покоя, и пара птиц упала под выстрелами.

Джорджина натянула поводья и держала лошадь на месте, пока все участники охоты не проехали мимо, в том числе и Френсис Расселл. Потом она повернула назад и направила лошадь в противоположную сторону, чтобы побыть одной и полюбоваться природой.

Отыскав спокойное место, она спешилась и медленно прошла к краю водоема. Подвернула бархатную юбку и стала на колени, чтобы зарисовать зеленую цаплю, которая ловила рыбу.

Джорджина затаила дыхание, пока цапля, вытянув шею, пыталась поймать лягушку, потом вздохнула с облегчением, когда ей это не удалось. Вместо этого цапля тут же поймала мелкую рыбешку и, ловко подбросив, проглотила.

Джорджина быстро нарисовала цаплю, затем рыбешку в ее клюве и мелкие капли воды на рыбьем хвосте. Она даже нарисовала лягушку, торопливо плывущую прочь.

Она настолько погрузилась в свое занятие, что вздрогнула, когда цапля взлетела, издавая жалобные крики. Джорджина подняла глаза, увидела рядом с собой Френсиса Расселла и мысленно улыбнулась. В глубине души она ждала, что он будет искать ее.

Он посмотрел на ее рисунок.

— Вы настоящий художник.

— Почему это вас удивляет? Потому что я только что начала выезжать в свет и гожусь лишь на то, чтобы флиртовать и сно… сновать туда-сюда?

«Господи, я чуть было не сказала «сношаться»!»

— Виноват. В вас есть скрытые глубины, Джорджина.

— Вы можете называть меня леди Джорджиной.

— В жизни не слыхал более неподходящего обращения.

Она протянула руку, и когда он помогал ей встать, ей удалось показать всю длину своих высоких кожаных сапог для верховой езды.

— Ах, простите, Френсис, у меня все руки в угле. Я запачкала вас. Теперь ваши руки соответствуют вашей репутации.

Он наклонился, вымыл руки в водоеме, потом вынул носовой платок, намочил его и вытер руки Джорджины.

— Если вы считаете, что слово «леди» неуместно, то что же вы предлагаете? — спросила она.

— Недотыка.

Джорджина ахнула и подняла руку, чтобы ударить по его наглому лицу. Герцог поймал ее руку, завел ей за спину и привлек Джорджину к себе, намереваясь поцеловать. Она рассмеялась ему в лицо.

— Я никогда не слышала этого слова, хотя и понимаю, что оно крайне непристойно. Однако вы правы — я шутила над вами. Немилосердно.

Он сразу же отпустил ее, поняв, что она смеется над ним.

За обедом Сьюзен посадила герцога Бедфорда рядом с Джорджиной. За тремя первыми блюдами Френсис с трудом удерживался, чтобы не дать волю рукам. Он привык подчиняться своим порывам, особенно когда речь шла о женщинах, прекрасно понимая, что леди не устроит сцену, если дело касается почетного гостя, и в конце концов поддался искушению и для пробы провел ладонью по бедру Джорджины, которое находилось совсем рядом с его бедром.

Джорджина любезно улыбнулась своему соседу по столу и, прикрываясь льняной салфеткой, воткнула вилку герцогу в руку.

Френсис превратил крик боли в громкий смех, якобы вызванный каким-то забавным замечанием Хантли.

— Ох, такой остротой можно заколоть, Джордж!

Джорджина тоже рассмеялась.

— Я думаю, чувство юмора — одно из лучших качеств в мужчине.

Герцогиня Гордон бросила на младшую дочь одобрительный взгляд:

— У моего мужа Александра довольно мрачное, чисто шотландское чувство юмора. Он совершенно не одобряет забавы и шалости. К счастью, наши дочери пошли в мать.

Джорджина уставилась на Френсиса, и на этот раз смех его был искренним. Она тоже рассмеялась.

— Я буду великодушна и прощу вам нарушение границ. «Когда рак на горе свистнет».

После обеда общество перешло в комнату для игры в карты, где все, кроме Джорджины, решили пить шотландское виски.

— Я предпочитаю шампанское, — сообщила она Френсису.

— Я это припомню, когда вы приедете в Уоберн.

— А я должна приехать в Уоберн?

— Непременно.

— Я посоветовала Уильяму поставить стол для мушки, — сказала гостю Джейн Гордон. — Я знаю, вы замечательно играете в мушку.

— А я предпочитаю фараона, — вставила Джорджина. — Вы, конечно, пойдете мне навстречу, Френсис? — Она сделала вид, что не замечает неодобрительного взгляда матери. — Поскольку вы такой игрок, что скорее всего сделаете самую крупную ставку, вам можно разрешить быть банкометом, ваша светлость.

Френсис поклонился.

— Если все согласны.

— Ах, мы всегда потакаем капризам Джорджи, — поведала ему Сьюзен.

— Мне страшно нравится быть избалованной всеобщей любимицей, — насмешливо прошептала Джорджина.

Все уселись вокруг большого карточного стола, и когда Уильям выложил полный сьют пик, Джорджина решила опять проявить свое упрямство.

— Не люблю пики. Давайте пользоваться червями — они похожи на сердца. — Она бросила взгляд на Френсиса. — Или лучше бубнами? Бубны похожи на бриллианты. Никак не могу решить, что мне нравится больше. Пусть решает банкомет.

— Я думаю, что вам больше подходят бубны.

Хотя это прозвучало как комплимент, она поняла, что этими словами он решил слегка уколоть ее за то, что она сказала ему, что ее больше привлекает его особняк, чем его особа.

Игра продолжалась два часа, и когда у нее кончились фишки, она стала играть в долг.

— Я знаю, джентльмен никогда не станет требовать с леди карточные долги, — сказала она без особой убежденности. — Хватит мне вина, и карт тоже хватит. Теперь галереи Кимболтона окутала тьма, и я пойду туда искать тень королевы Екатерины.

— Ах, милочка, там, наверху, очень страшно, — предупредила ее мать. — Нужно, чтобы вас проводил кто-то, держащий меч в руке.

— Вы окажете мне такую честь, ваша светлость? — спросила Джорджина с ничего не выражающим лицом.

Наверху, в темных жутких галереях, она затеяла игру в салки — она убегала, а Бедфорд настойчиво преследовал ее.

— Вам все время удается выследить меня, как собаке, которая отыскивает свою добычу по запаху.

Он обхватил ее руками и привлек к себе, чтобы она ощутила его возбуждение.

— Видите, что вы делаете со мной?

— На вас производит такой эффект запах любой женщины или какой-то определенной особы?

— Меня чарует не только ваш запах, ведьма, но и ваша суть. Вы волнующая женщина, и прекрасно это знаете.

Он завладел ее губами.

— Ая думала, джентльмен никогда не требует у леди карточные долги, — насмешливо сказала Джорджина.

— Я не джентльмен.

Она смеясь отстранилась.

— Ваш брат мне так и сказал.

— Вы уже не в первый раз говорите о моем брате.

— Мы точно кремень и трут. Он трет меня не так, как надо.

Френсис тут же потерся своим возбужденным членом о ее лобок. Она отпрянула.

— Нет никакой надобности поднимать ваше оружие — призрака сегодня здесь нет. Не вернуться ли нам в общество?

И Джорджина ловко вывернулась из его рук, зная, что он пойдет за ней, куда бы она ни повела его. Некоторое время спустя дамы удалились наверх и оставили мужчин с их виски и сигарами. Джейн поцеловала дочерей.

— Сьюзен, ты проделала выдающуюся работу, обеспечив Джорджи максимум возможностей. — Она погладила по руке младшую дочь. — И я на седьмом небе, потому что ты используешь эту возможность наилучшим образом. Доброй ночи, девочки.