Больно только в первый раз

Глава 20

Полина

Я предупредила его о том, что дресс-код на этом мероприятии вечерний, и сейчас чувствую себя так, будто меня взболтали в шейкере.

На дагестанце черное пальто, между расстегнутых пол которого я вижу черный пиджак, брюки и сияющую белизной рубашку. И правда в том, что я узнала его не в ту же секунду, как увидела, а только спустя две или три.

Мне приходится отвести взгляд, чтобы выбраться из машины, которую Абрамов останавливает прямо перед входом. За нами тут же тормозит еще одна, из нее тоже выходят люди.

— Вов, помоги, — слышу раздраженный голос Марины за спиной.

В этой толкотне я на секунду теряюсь, стараясь не запутаться в своем платье, а когда гляжу на дагестанца снова, он тоже на меня смотрит…

Вчера, когда я все же набрала его номер, он ответил после второго гудка, то есть практически моментально, чем не оставил мне возможности передумать.

Я знала, что не передумаю, еще до того, как нажала на кнопку вызова. Я имела на него полное право, ведь Расул Алиев мне должен.

Я сказала, что мне нужна пара на вечер. Попросила меня сопровождать, один вечер побыть моим парнем.

— Кем побыть? — переспрашивает он в трубку.

Чтобы он не счел меня дурой и чтобы ситуация не выглядела как в бредовом подростковом сериале, я тщательно поясняю:

— У меня завтра мероприятие. Свадьба у знакомых… Я не хочу одиноко залипать в телефоне. Мне нужна… пара… Ты можешь побыть моим парнем? Это на один вечер. Просто свадебный банкет…

На заднем плане у него заливисто лает собака, но, даже несмотря на это, в трубке слышно его сбитое дыхание, будто он был в каком-то суперактивном движении. И я ощущаю это дыхание так, словно оно касается моего уха в действительности…

— Твоим парнем? — уточняет Расул.

— Да. Я так тебя представлю. Родным. Чтобы не задавали лишних вопросов…

— По-моему, так вопросов будет еще больше. Нет?

— Не больше, чем на приеме у следователя, — замечаю я.

Он хрипловато смеется. Его смех я слышу впервые и прикусываю изнутри щеку.

— Да… — соглашается он. — Задачи несравнимые… Как жопа с пальцем…

— Грубо… — тихо говорю я.

— Извини…

— Я могу на тебя рассчитывать?

Пауза длится всего секунду, после чего он произносит:

— Да.

Его «да» звучит слегка хрипло, и оно прокатывается по моей подкорке, как маленький разряд тока…

Удары сердца, которые я пропустила за те секунды, пока быстро шла к крыльцу, нагоняют, когда оказываюсь рядом с дагестанцем. К этому моменту мой пульс так частит, что я выпаливаю на одном дыхании: — Привет…

— Привет.

Его лицо гладко выбрито, и черты выглядят тяжелее, но он от этого только красивее стал. Пальто сидит на нем идеально, точно по фигуре. С костюмом та же история. Одет Расул безупречно. С иголочки. Он отказался от галстука, и верхняя пуговица его рубашки расстегнута. Все вместе это образует идеальную гармонию. Расул выглядит безупречно и стильно. Это не должно меня удивлять, но я просто поражена...

В этом вечернем дресс-коде он выглядит как модель с обложки. И чувствует себя абсолютно уверенно. Кажется, гораздо увереннее меня самой. Я нервничаю, а он…

Его взгляд быстро изучает мое лицо. Он бормочет себе под нос что-то на непонятном. Наверное, это по-дагестански, и я спрашиваю: — Что?

— Это не переводится, — хрипловато сообщает дагестанец.

— Нет?

— Нет… пф-ф-ф… — выдыхает он.

Взяв за локоть, подтягивает меня ближе к себе, чтобы не снес поток людей из второй машины, который ринулся к дверям ресторана.

— Классно выглядишь… — произносит он, не сводя с моего лица глаз. — Красивая… очень, — добавляет Расул.

Своих глаз я тоже с него не свожу, и турбулентность, которая молотила меня изнутри последние пару часов, вдруг превращается в тягучий сироп, что стелется по телу…

— Спасибо… — благодарю я.

И я чувствую себя действительно красивой! Ведь уже в курсе, что дагестанец умеет только констатировать факты, а не приукрашивать их. Но еще больше я бы хотела ощутить, что он разделяет мое дикое желание увидеть его снова!

Во всем этом дурдоме я чувствую лишь то, что от него вкусно пахнет. И что Расул — как бетонная стена: застыл, опустив руку на мою талию в почти невесомом касании. И он смотрит так, будто голодный. Таранит своим взглядом мой лоб.

У меня в животе горячо…

— Ты замерз? — поднимаю глаза от верхней пуговицы его рубашки.

Его взгляд по-прежнему на моем лице.

— Пока не насмерть, — отвечает Расул.

— Тогда пошли…

— Это твои родные? — смотрит он вперед поверх моей головы.

Обернувшись, я вижу, как отец пожимает руку какому-то знакомому, а Марина отряхивает подол своего платья.

— Да, — отвечаю дагестанцу — Я вас познакомлю…

— Напомни, что я должен делать? — спрашивает он.

Посмотрев на него, пожимаю плечом:

— Импровизируй.

Он издает что-то вроде смешка.

Подумав, слегка разворачивается и выставляет для меня локоть. Предлагает взять себя под руку. Я обнимаю его бицепс ладонями. Заглянув в лицо, скольжу пальцами по дорогой шерсти его пальто и чувствую, как на секунду каменные мышцы напрягаются…

Мы идем к дверям, где нас ждут отец с Мариной. Абрамов, судя по всему, отправился парковать свой «Мерседес».

Тот сироп, который заполнил мое тело, меняет, кажется, даже мою манеру двигаться! Я чувствую себя так, словно из тела вынули кости, и теперь я двигаюсь очень по-кошачьи.

Мой отец никогда не проявлял интереса к моим сердечным делам. Вся эта блажь — моя блажь — его мало интересует. Наверное, я сама виновата. Я никогда не доставляла проблем. Я послушная до тошноты!

Все привыкли к тому, что я не афиширую свою «личную жизнь», позволив строить ее, как мне захочется. И отец знает, что я не доставлю ему проблем, даже если притащу с собой черта, поэтому на Расула Алиева он смотрит нейтрально. Но сейчас, когда я навязала родным компанию постороннего человека, ее не получится игнорировать.

— Полина, — говорит отец. — Познакомь нас, что ли…

Подавшись вперед, дагестанец протягивает свободную руку и представляется, опередив меня: — Расул.

Оценив ситуацию, отец принимает рукопожатие:

— Владимир.

— Кхм… приятно…

Брови Марины где-то на лбу. Она смотрит на Расула с каменным выражением на лице, но просто не в состоянии себя контролировать.

— Марина… — наконец произносит она, изобразив на лице нейтральное выражение.