Больно только в первый раз

Глава 40

Расул

Четыре дня спустя

Уже полчаса здание прокуратуры покидают люди. На часах шесть вечера. Выходящий из здания поток я не назвал бы густым, так что контролировать ситуацию мне комфортно.

Стуча по рулю пальцами, я исподлобья слежу за входом. Точно знаю, что Полина внутри. Денис связывался с ней пятнадцать минут назад, с тех пор она из здания не выходила, и как только наконец появляется, я быстро глушу двигатель.

Во мне нажали на какую-то кнопку, которая сильно подточила терпение. Подчиняться обстоятельствам и выжидать в этот раз для меня равно десятому уровню сложности, но я Полине больше не звонил.

Мое решение — четкое и целенаправленное: встретиться с ней лично, ведь только так я могу помешать ей уйти от разговора.

И все ее эмоции… я хочу быть уверен, что мне это не показалось. У меня полно сомнений, чего она хочет, я понятия не имею.

Сегодня выпал мелкий снег. Он и сейчас кружит в воздухе, но по лицу скорее режет, чем на него оседает.

Я набрасываю на голову капюшон.

Выйдя из ворот прокуратуры, Полина собирается перейти дорогу, но останавливается на тротуаре, когда видит меня.

Я на противоположной стороне и, пока быстро перехожу проезжую часть, глаз с Полины не свожу.

На ней вязаная шапка, короткая куртка и заправленные в сапоги джинсы. Высокий каблук делает ноги и бедра особенно стройными, пробуждая у меня в паху напряжение. Прежде всего потому, что очертания ее тела напоминают о том, какая она хрупкая. И тесная, чтоб его. Я бы мог ее порвать. Действительно мог бы, если бы был неадекватным конченым ублюдком.

Ближе к тротуару я перехожу на трусцу и ступаю на него, глядя на Полину сверху вниз. Тяну носом воздух. Сладкий запах духов. Знакомых. Он мне нравится.

Голод сосет под ложечкой.

Я действительно слишком давно Полину не видел. На ее губах красная помада. Тоже знакомая.

Пфф-ф…

— Давай где-нибудь посидим. Поговорим, — решаю обойтись без шелухи.

Ее взгляд скачет по моему лицу, по телу тоже немного. Она поджимает губы, смотрит на меня волком…

Если дотронусь без разрешения, получу по лицу, нет сомнений. В глазах у нее предупреждение. В позе.

Я бы не стал ее трогать, я же не одноклеточное, но этот сигнал распаляет.

Мы оба взрослые, поэтому логично, что Полина говорит: — Где-нибудь я не хочу. Хочу в «Елках».

— Где это? — спрашиваю я.

— На набережной. На самом въезде. Это кофейня.

— Хорошо, — киваю ей. — Пошли?

Полина бросает взгляд на припаркованный на той стороне «китаец» Дениса.

Это напоминает и мне, и ей, наверное, что я в этом городе гость. Но я здесь из-за нее. Из-за нее, и только.

Секунду она медлит, а потом быстро идет к машине, оставив меня тормозить на тротуаре. Я быстро присоединяюсь. Иду следом и на ходу снимаю с дверей блокировку, нащупав в кармане брелок.

Полина садится в тачку, не дожидаясь меня.

Нагнав ее, я занимаю водительское место и завожу мотор.

— Что с рукой? — спрашиваю ее.

Ее ладонь перевязана эластичным бинтом, из-под которого торчат тонкие пальцы с красным маникюром.

— Неудачно упала со снегохода, — отвечает Полина. — Растяжение.

Она смотрит в окно.

Отъезжая, я интересуюсь:

— Активные выходные?

— Да. Очень.

— Расскажешь, где была?

— В гостях, — пожимает она плечом. — У знакомых дом за городом. Почти тридцать километров отсюда. Там очень хорошая природа, я видела лося.

— Я недавно видел стадо туров. Это такой горный козел…

Она отвечает молчанием, продолжая смотреть в окно.

Ладно.

Я вперяю взгляд на дорогу, реагируя на команду навигатора свернуть на перекрестке.

Обстановка в кафе проходит мимо моего внимания. Все, что могу сказать: здесь тепло, остальное меня мало интересует.

Полина заказывает себе кофе. Я беру такой же.

Я не нервничаю только потому, что разогрет до состояния пущенного снаряда. Полина — это одно из тех определяющих обстоятельств, которые время от время корректируют мою жизнь. И я хочу понимать, чего хочет она. Хочу понимать, возможно ли между нами то, что я озвучил ей по телефону.

Ее взгляд скользит по моим рукам, плечам. К лицу. Настороженный. И, блядь, жалящий.

Я дергаю свою куртку, которая висит на спинке стула и достаю из кармана небольшую бархатную коробку. Выкладываю ее на стол перед Полиной, говоря: — Это тебе.

Испытываю облегчение, когда она берет мой подарок без выкрутасов.

Внутри кулон и серьги. Комплект. Это бриллианты. В общем… это красиво, и мне показалось, что на Полине будет выглядеть отлично. В контрасте с ее смуглой кожей почти съедобно, то есть… охуенно…

Полина поднимает на меня взгляд.

Хлопает крышкой.

— Это очень дорогой подарок, — она возвращает коробку на место.

— Нравится? — игнорирую я.

— Я это не возьму, — говорит она.

Я наблюдаю за ее лицом. За тем, как она упрямо смотрит в окно. И я упрямый. Очень.

— Если не возьмешь, я это смою в унитаз, — говорю без показухи.

Метнув в меня взгляд, Полина безразлично отзывается: — Если ты больной, то пожалуйста.

Наверное, ответ на это замечание у меня на лице где-то четко написан, потому что, когда тяну руку, Полина выбрасывает свою и забирает украшения раньше, чем я успеваю дотронуться до коробки.

Она прячет ее в свою сумку. Я провожаю ее движения взглядом. Меня раскатало, и ее тоже. Она дышит часто и злится. Я завелся, потому что не шутил.

Смотрим друг на друга, как будто на ковре встретились.

Когда бурлить начинает потише, говорю:

— Мое предложение все еще в силе.

— А мой ответ все такой же.

Возможно, я зашел не оттуда, но я других путей не вижу. Воображение у меня хуевое! Быть гибким я не умею. Умею как умею.

— Я так сильно тебя обидел? — спрашиваю я.

Ответ я уже и так знаю, но предпочитаю услышать это от нее.

— Нет, — проговаривает Полина. — Просто я тебе не доверяю. А если я не доверяю человеку, то… нам с ним не по пути, — отрезает она.

— Я тебя ни разу не обманул.

Я вижу, что задел ее своими словами. Но это правда.

— Значит, можешь считать это моей обидой. Ты меня обидел, но ты в этом не виноват, — говорит Полина.

Пусть это и жестко, но я замечаю:

— На обиженных воду возят. Ты… хочешь со мной… быть?

Она ударяет взглядом в центр моего лба, но, каким бы бойцовым этот взгляд ни был, я читаю в нем ответ на свой вопрос, и он по пульсу стегает электрическим разрядом.

Я под столом сжимаю кулак и получаю еще один разряд, когда Полина с вызовом бросает: — Может быть. А может, и нет. — Она отряхивает руки, хотя ничего не ела. — Я пойду… — хватает с соседнего стула свою куртку. — Провожать меня не надо. И на всякий случай — бриллианты меня не впечатляют.

Это укол, да. Гимн отсутствию у меня вкуса. Укол, и еще какой.

Я наблюдаю за ней исподлобья.

— А что впечатляет? — спрашиваю я ее.

— Чувство юмора, — бросает она, направляясь к выходу.

Я смотрю ей вслед, осознавая, что мне внезапно похер, возможно у нас что-то или нет.

Меня больше не волнует конечная цель. Обстоятельства, не волнуют. Нихрена не волнует.

Я просто хочу, твою мать, принять этот вызов!