Больше, чем любовница

Глава 22

Граф Дербери резко обернулся. Глаза его округлились от изумления.

– Итак, – сказал он, вставая, – вас наконец-то загнали в ловушку, леди Сара? Сыщик с Боу-стрит? И где он?

– Не совсем так, – будничным тоном ответила Джейн и прошла на середину комнаты, на ходу снимая шляпу и перчатки. – Судьба вашей ищейки еще не была окончательно решена, когда я отправилась к вам. Так что, можно сказать, явилась я сюда вполне добровольно. Чтобы выразить сочувствие по поводу вашей потери. И чтобы призвать вас к ответу за то, что вы натравили на меня сыщиков, словно я преступница.

– Вот как? – пробормотал граф. – Он все же оказался прав Я и сам мог бы догадаться. Ты проститутка. Девка Трешема.

Джейн сделала вид, что не слышит его.

– Вы наняли сыщика, который хотел устроить мерзкую комедию – притащить меня сюда на веревке. Со связанными руками. Словно я уличная воровка. Что я украла, смею вас спросить? Что я взяла, принадлежащее вам, а не мне? И еще он назвал меня убийцей. Будто бы я убила Сидни. Но разве я виновата в том, что ваш сын упал и ударился головой, когда гнался за мной, пытаясь схватить и изнасиловать меня? Чтобы затем принудить выйти за него замуж. Он был жив, когда я покинула Кэндлфорд. Я распорядилась отнести его наверх. Я меняла ему повязку и сидела с ним до тех пор, пока не приехал доктор, за которым я же и послала. Мне жаль его, несмотря ни на что. Я никому не желала смерти, даже такому никчемному созданию, как Сидни. Если вы пожелаете сообщить суду, что вашего сына убила я, что ж, я не могу вас остановить. Но предупреждаю, в глазах общества вы будете выглядеть смешно и глупо.

– У вас всегда был злой и дерзкий язык, Сара, – сказал граф, заложив руки за спину и окинув Джейн ненавидящим взглядом. – Но мы еще посмотрим, чьи слова имеют больший вес – графа Дербери или презренной шлюхи.

– Вы наводите на меня скуку, дядюшка Гарольд, – сказала Джейн, усаживаясь на ближайший стул. Она надеялась, он не заметил, что у нее подкашиваются ноги. – Вы так часто повторяетесь. Я бы выпила чаю. Вы позвоните слуге, или я должна это сделать сама?

Но графу Дербери так и не суждено было сделать выбор. В дверь постучали, и молчаливый слуга пошел открывать. Сыщик с Боу-стрит вошел в комнату. Вид у него был явно потрепанный, да и дышал он тяжело. Нос сильно увеличился в размерах и горел как маяк. В руках он держал окровавленный платок. Из одной ноздри текла струйка крови. Он с осуждением смотрел на Джейн.

– Я схватил ее, милорд, – сказал он, – но, к стыду своему, должен сознаться, что она оказалась хитрее и опаснее, чем я думал. Я свяжу ее здесь, если пожелаете, и оттащу в магистрат, пока она не выкинула еще какой-нибудь фокус.

Джейн было его даже жаль. Он словно был создан для того, чтобы из него делали идиота. Жалкая пародия на мужчину. Таким в жизни приходится туго – нельзя давать повод для насмешек, иначе заклюют до смерти. Трудно, наверное, все время доказывать свою состоятельность.

– Я отвезу ее обратно в Корнуолл, – сказал граф. – Там она получит по заслугам. Мы отправляемся сегодня же, после того как я поужинаю.

– Тогда, будь я на вашем месте, – посоветовал сыщик, – я не стал бы сажать ее в свой экипаж, полагая, что она будет сидеть смирно. И не стал бы заходить с ней в гостиницы по дороге, рискуя жизнью. Ей ничего не стоит устроить представление дли наивных простаков, обведя вокруг пальца любого. Просто опасно сажать ее с собой без охраны. С нее станется, возьмет и перережет вам глотку, убьет, пока вы будете мирно почивать, как она убила вашего сына.

– Я в самом деле доставила вам неприятности, – любезно заметила Джейн, обращаясь к избитому вертлявому человечку, – но вы не станете утверждать, будто я не предупредила вас, что буду кричать.

Сыщик метнул злобный взгляд па девушку.

– Будь я на вашем месте, милорд, я связал бы ее по ногам и рукам, – сказал он. – И кляп засунул бы в рот. И нанял охрану для сопровождения. Я знаю женщину, которая с удовольствием за это возьмется. Миледи не смогла бы выкинута такие штуки, будь рядом с ней Берта Паркер, поверьте мне.

– Как глупо, – сказала Джейн.

Но граф был склонен согласиться с сыщиком.

– Она всегда отличалась дерзостью и упрямством, – задумчиво проговорил Дербери. – Никогда не была послушной и ласковой. Мы не видели от нее благодарности, и это несмотря на всю нашу доброту. А ведь от нас она ничего, кроме хорошего, не видена. Мы относились к ней как к родной дочери, приютили сироту у себя, когда умер ее отец. Ока, знаете ли, была единственным ребенком, и ее безнадежно избаловали. Да, Боуден, я действительно воспользуюсь вашим советом.. Найдите эту женщину. Но она должна явиться не позднее чем через два часа. Я хочу покинуть Лондон до наступления темноты.

Джейн уже успела почувствовать громадное облегчение. Все оказалось куда проще, чем она представляла себе. Не надо было вообще прятаться, называться чужим именем и прочее… А все ее слишком пылкое воображение, ярко рисующее всяческие ужасы – то каменный каземат с крысами, то виселицу… Совсем себя запугала.

Она почти успокоилась, но тут явился этот жалкий человечек, и страх вновь завладел ею.

Они решили связать ее и отправить в Корнуолл пленницей, приставив к ней охрану. Какую-то страшную тетку. И там, в Корнуолле, где все и вся станут плясать под дудку графа Дербери, ее будут судить за убийство. Джейн вдруг почувствовала холодное дыхание смерти.

– А пока суд да дело, – сказал Мик Боуден, со зловещим прищуром уставившись на Джейн, – мы привяжем даму к стулу, чтобы вы могли поесть спокойно. Ваш слуга мне, надеюсь, поможет.

Джейн овладела спасительная ярость, прогоняющая прочь страх. Она вскочила на ноги.

– Оставайтесь на местах, – сказала она сыщику с такой надменностью, что тот на какой-то миг остолбенел. – Что за средневековые методы? Так вы мстите мне? Если у меня и была к вам капля уважения, то сейчас его совсем не осталось. Я думала, вы не круглый дурак, но, видно, ошиблась. Граф, я добровольно поеду с вами в Кэндлфорд. И не позволю вам тащить меня туда, как собаку на веревке!

Но сыщик уже достал веревку из кармана, и слуга графа, нерешительно посматривавший на Дербери, дождался от господина кивка и сделал по направлению к Джейн несколько шагов.

– Свяжите ее! – бросил граф, а сам, отвернувшись, стал разбирать бумаги на столе.

– Ну что же, – сказала Джейн. – Вы хотели драку, вы ее получите.

Но на этот раз кричать она не стала. Здесь, среди своих, граф легко убедит возможных спасителей, что она – убийца, сопротивляющаяся аресту. Джейн слишком хорошо понимала, что ей суждено проиграть в этой битве, одной ей не выстоять против троих мужчин. Очень скоро ее привяжут спиной к стулу, свяжут щиколотки и кисти, а может, и кляп сунут в рот. Но она все равно не сдастся без боя. По крайней мере, наградит мучителей синяками и царапинами. Страха не осталось, она испытывала странное веселье. Будоражившее кровь возбуждение.

Они пошли на нее вместе, приблизились к стулу одновременно с обеих сторон и потянулись к ней. Она отбивалась руками и ногами. Она толкалась локтями и даже укусила одного из противников за руку. Джейн забыла о том, что дала себе слово не кричать – она визжала и ругалась, употребляя слова и выражения, которые ежедневно слышала, пока прозябала в каморке в первые недели своего пребывания в столице.

– Уберите от меня ваши вонючие руки и идите ко всем чертям! – вопила она.

И вдруг услышала тихий голос. Голос, каким-то чудом перекрывший шум борьбы:

– Боже мой, я, кажется, вмешался не вовремя. Какая у вас захватывающая игра! Наверное, весьма увлекательная?

Джейн замолчала, на мгновение прекратив сопротивление.. Воспользовавшись замешательством девушки, Паркинс ухватил ее за левую руку, а Мик Боуден резко завел за спину правую. Джейн пришлось сдержаться, чтобы не закричать от боли. Волосы упали ей налицо, но она сумела разглядеть, своего избавителя, стоявшего в дверях.

Герцог Трешем поднес к глазам лорнет – это всегда придавало ему особенно внушительный вид.

– Уходите, – сказала Джейн. – С меня довольно общения с вами и с такими, как вы. Хватит и на две жизни. Я не нуждаюсь в вас. Прекрасно справлюсь сама.

– Это я вижу. – Герцог Трешем опустил лорнет. – Но ваша речь, Джейн… Где вы набрались таких выражений? Могу я спросить, Дербери, почему эти две особи мужского по, явно не джентльмены, как я вижу, держат за руки леди Сару Иллингсуорт? Какая-то странная игра. Игра не по правилам.

За спиной Трешема стояла миссис Джейкобс. Она переминалась с ноги на ногу, и ей явно было не по себе.

Джейн пылала негодованием. Ну почему двое здоровых мужчин, всего минуту назад демонстрировавших немалую прыть, не могут дать отпор надменному аристократу, взирающему на них со скучающим видом? Отчего они смотрят на него, словно мыши на кота?

– Добрый день, Трешем, – поздоровался граф. – Мы с леди Сарой отправляемся в Кэндлфорд. В вашем присутствии нет никакой необходимости.

– Я пришла сюда по собственной воле, – подтвердила Джейн. – Вы ни в коей мере не должны чувствовать ответственность за меня, ваша светлость.

Разумеется, он пропустил ее слова мимо ушей.

– Отпустите леди, – распорядился он, обращаясь к сыщику. – У вас уже есть одна проблема – нос, к чему вам создавать себе новые? Это вы сделали, Джейн? Мои комплименты. Но глаза, как вижу, у вас пока целы. Придется мне ими заняться. Не искушайте меня, отпустите леди.

– Позвольте! – начал Мик Боуден, но все же повиновался, Как ни приятно было вновь ощутить свои руки свободными, Джейн не испытывала радости избавления. Она не могла понять, что же дает возможность Трешему управлять действиями других, лишь манипулируя лорнетом и бровями. Ей стало стыдно за своих мучителей. Стыдно за мужчин.

– Отправьте этого типа прочь, – невозмутимо приказал герцог графу Дербери. – И вашего слугу тоже. Если странные действия, свидетелем коих я только что стал, привлекут внимание кого-то из постояльцев отеля, вам, граф, придется объяснять, почему человек, которого считают погибшим, жив, здоров и благоденствует в Кэндлфорде.

Джейн вскинула глаза на графа. Он побагровел от гнева. Но не сказал ничего. Не стал протестовать. Не стал опровергать сказанное Трешемом.

– Так я и знал, – тихо произнес Трешем.

– Я могу предположить, что и вы не хотели бы, чтобы достоянием общественности стал факт, что вы у себя в доме давали приют преступнице, которую к тому же сделали вашей лю….

– Будь я на вашем месте, Дербери, я не стал бы договаривать, – сказал Трешем. – Так вы отошлете сыщика? Или хотите, чтобы это сделал я?

Мнк Боудсн шумно выдохнул.

– Хотел бы уведомить вас…

– В самом деле? – с абсолютным безразличием переспросил герцог. – Но, милый мой человек, я не имею ни малейшего желания слышать ваше сообщение. Может быть, вы все же уйдете по-хорошему? А то ведь придется отвечать за разбой и насилие, произошедшие у меня на глазах. Вам нравится, когда вас бьют?

Джейн показалось, что Мнк Боуден готов принять вызов, но, видимо, желание драться с Трешемом быстро прошло. Сыщик спрятал веревку в карман и поспешно удалился. Слуга графа тотчас же последовал за Боуденом и плотно прикрыл за собой дверь.

Джейн трясло от ярости. Синие глаза метали молнии.

– Так Сидни жив? – воскликнула она, повернувшись к графу. – И здоров? И все это время вы охотились за мной как за убийцей? И сейчас, когда я пришла к вам сюда, чтобы выразить соболезнование, вы не остановили меня ни одним словом? Как можно быть таким жестоким и вероломным! Теперь я понимаю, зачем вам понадобилось увозить меня в Кэндлфорд. Вам нечего предъявлять суду! Вы по-прежнему верите, что можете заставить меня выйти за Сидни?! У вас, верно, не все в порядке с головой, или вы думаете, что я сошла с ума!

– Но остается в силе обвинение в нападении, покушении на убийство, после чего мой сын в течение нескольких недели находился между жизнью и смертью, – парировал граф, также иск о краже значительной суммы денег и довольно ценного го браслета.

– Ах кража! – сказал Джоселин, швырнув свою шляпу на трость на стул возле двери. – Приятно сознавать, что моя догадка оказалась верной. Джардин жив и является активным участником этой комедии. Мои поздравления, Дербери. Вы прирожденный лицедей.

Джейн в полном недоумении переводила взгляд с графа герцога и обратно.

– Так это была всего лишь догадка? Блеф? И почему вы все еще здесь, ваша светлость? Я сказала вам, что не нуждаюсь в вашем заступничестве. И никогда не буду нуждаться в нем. Уходите же!

– Я пришел, чтобы отвести вас к леди Уэбб, – сообщил Трешем.

– К тете Харри? Она здесь? Вернулась?

– Совершенно верно.

На этом разговор с Джейн герцог Трешем посчитал законченным. Оставалось выяснить отношения с ближайшим родственником леди Сары.

– У леди Уэбб моей невесте будет куда удобнее, чем в Кэндлфорде. И мне спокойнее, учитывая странный характер ваших отношений, – заявил герцог Трешем.

Джейн открыла было рот, чтобы возразить. Как он смеет! Но ведь она действительно приехала в Лондон, чтобы пожить у крестной. Сидни, как выяснилось, жив и здоров. Ехать в Кэндлфорд – чистое безумие. Тетя Харри в Лондоне. Все позади. Весь этот кошмар, в котором она жила, кажется, вечно, кончился в одночасье. И Джейн молчала.

– Да, любовь моя, мы едем к леди Уэбб, – сообщил ей герцог, все это время исподволь наблюдавший за ней.

– Леди Сара – ваша невеста?! – с издевкой в голосе спросил граф. Он, кажется, пришел в себя. И сдаваться пока не собирался. – Послушайте, Трешем, Саре сейчас двадцать. Пока ей не исполнится двадцать пять, она не может выйти замуж без моего согласия. А я согласия на брак с вами не дам. Вы мне не нравитесь. Да и вам я не верю. Вы блефуете. Вы не собираетесь на ней жениться. Люди нашего круга не женятся на шлюхах.

Джейн онемев наблюдала за действиями герцога. Тот медленно подошел к графу, а в следующее мгновение граф уже болтал ногами в воздухе, стараясь найти опору. Трешем, намотав на руку его шейный платок, держал беднягу на весу, угрожая сдавить горло. Лицо Дербери стало темно-бордовым.

– Иногда мне кажется, – тихо сказал Джоселин, – что у меня неважно со слухом. Думаю, мне стоит проверить его у врача, чтобы не наказывать человека за то, чего он, возможно, и не говорил. Но чтобы не рисковать – характер у меня, знаете ли, вспыльчивый, – прошу вас, Дербери, впредь выражаться предельно ясно и отчетливо.

Носки графа вновь коснулись пола, а шейный платок вернулся на место, хотя выглядел он как-то жалко, совсем не так, как прежде.

Джейн не было настолько чуждо все человеческое, чтобы она не получила удовольствия от этой сцены. Того удовольствия, что испытала бы на ее месте любая женщина.

– Ваше согласие должно быть получено до того, как я назначу свадьбу с леди Сарой Иллингсуорт? – спросил Джоселин. – Значит, я получу его прямо сейчас. В письменной форме. До вашего отъезда в Корнуолл, куда, впрочем, вы отправитесь не раньше завтрашнего утра. – Джоселин поднес к. глазу лорнет.

– Вот этого вы никогда не заставите меня сделать, – сказал граф. – Сара – моя подопечная. Я обещал ее покойному отцу найти ей хорошего мужа, мужа, способного обеспечить ей. долгое, счастье. И этот человек не вы, Трешем. Но дело не только в вас. На ком вы собрались жениться? Вы не забыли, что она напала на моего сына и едва не убила его? Вспомните, она украла у меня деньги и драгоценности. Она должна ответить за свои действия, пусть даже только передо мной и Джардином, И именно в Корнуолле, где она совершила все эти преступления. Я – опекун этой особы и мне решать ее судьбу.

– Возможно, – сказал Джоселин, – эти обвинения все же стоит предъявить ей в Лондоне, Дербери, Леди Сара весьма строптива и непременно создаст вам проблемы в дороге. Я сам помогу вам доставить ее в магистрат. Прямо сейчас. И тогда свет, которому так не хватает сенсаций в разгар сезона, полной мере насладится историей о том, как нежная барышня была отдана под суд за то, что свалила с ног мужчину в два раза крупнее себя, швырнув в него книжкой. И еще за то, что забрала пятнадцать фунтов у своего опекуна, который больше года не платил ей назначенного покойным родителем содержания. И зато, что забрала из сейфа браслет, который передала ей в подарок мать, оставив там, в сейфе, вещи куда более ценные. Заметьте, она не взяла драгоценности, которые все равно будут принадлежать ей же по достижении двадцатипятилетнего возраста. Уверяю вас, Дербери, весь Лондон будет в восторге, узнав об этом.

Граф шумно дышал, раздувая ноздри.

– Вы меня не шантажируете, Трешем? Джоселин приподнял бровь.

– Если бы я вздумал вас шантажировать, то я бы сообщил дополнительно, что моя невеста подает на вас в суд за пренебрежительное отношение к вашим обязанностям опекуна, за то, что в вашем собственном доме ваш сын пытался ее изнасиловать. Я уверен, что в конце концов смог бы уговорить свидетелей сказать правду. Одного показания будет довольно. И я бы добавил так, на всякий случай, что если наши с Джардином пути вдруг случайно пересекутся, ему придется очень туго. Можете ему это передать.

И снова Джейн почувствовала приятное удовлетворение. И все же что-то в этой ситуации было не так. Не должны все так легко ему подчиняться. Это несправедливо. Почему никто не смог дать отпор герцогу Трешему? Боевой пыл тут же покинул Гарольда, когда он понял, что его план изловить ее, хитростью заманить в Корнуолл и шантажом заставить выйти замуж за Сидни не срабатывает. И даже его нежелание давать согласие на свадьбу подопечной может иметь последствия куда более неприятные, чем потеря большей части достояния ее отца.

Пока Джейн, всеми забытая, сидела и молча злилась, письменное разрешение герцогу Трешему на бракосочетание с леди Сарой Иллингсуорт было получено и должным образом оформлено. Даже нашлись свидетели. Миссис Джейкобе удостоверила подпись герцога Трешема, слуга графа – подпись своего господина.

После этого Джейн не оставалось ничего иного, как, накинув плащ и надев шляпу и перчатки, в сопровождении миссис Джейкобе, взявшей ее сумку, спуститься вниз к экипажу с герцогским гербом. Герцог Трешем последовал за ней. Служащие отеля дружно кланялись, выражая свое полнейшее почтение герцогу Трешему, осчастливившему отель своим присутствием.

Даже здесь он чувствовал себя хозяином. Джейн села в карету. Миссис Джейкобе уселась рядом. Если человек действительно может взорваться от гнева, то сейчас она разлетится в клочья, подумала Джейн. И пусть ему будет хуже, если она испортит ему карету, залив этот роскошный салон своей кровью.

Он вошел и невозмутимо занял место напротив.

Джейн сидела очень прямо, глядя вдаль за окно кареты. Как бы нехотя она повернула голову к нему.

– Я позволю вам сопровождать меня к леди Уэбб, – сказала Джейн, – но я хочу внести абсолютную ясность в наши отношения: если бы вы были единственным мужчиной на земле и являлись ко мне с клятвами в вечной любви миллион раз, я бы все равно не согласилась стать вашей женой. Беру миссис Джейкобе в свидетельницы – я не выйду за вас. Я этого не сделаю ни за что.

– Моя дорогая леди Сара, – надменно-скучающим тоном ответил он, – прошу иметь снисхождение к моей гордости. Миллион раз… я бы перестал просить вашей руки после первой тысячи.

Джейн поджала губы, подавив желание ответить ему в том же духе. Но она не доставит ему удовольствия, позволив вовлечь себя в ссору.

Он пришел ей на помощь. Разумеется, герцог Трешем именно так и должен себя вести. Она покинула дом без его разрешения, будучи его любовницей. Он решил, что поступит согласно чести и женится на ней, но сути это не меняло – она была его собственностью.

Но он не верил, что она была ему другом.

Он не верил, что она завоевала бы его сердце, рассказав всю правду о себе.

Он не любит ее. Конечно же, он не любит ее.

К счастью, путешествие к леди Уэбб длилось недолго, но лишь тогда, когда карета резко остановилась, Джейн вспомнила о своей крестной. Скорее всего леди Уэбб знает, что Джейн в пути. Знает ли она обо всем остальном? Хочет ли она ее видеть после всего того, что узнала о ней?

Но ответы на свои вопросы Джейн получила тотчас же, едва слуга открыл дверцу кареты. Леди Уэбб вышла из дома, чтобы встретить свою крестницу, не ждала, как принято, в гостиной, а, раскрыв объятия, пошла ей навстречу.

– Тетя Харри!

Джейн едва ли заметила, как вышел из кареты Джоселин, как подал ей руку, помогая сойти. Мгновение, и Джейн упала в объятия самой близкой подруги покойной матери.

– Сара, милая моя девочка! Я думала, ты никогда уже ко мне не приедешь. Я исшаркала до дыр весь ковер в гостиной, ожидая тебя. Милая моя, драгоценная девочка.

Джейн вдруг поняла, что всхлипывает. Леди Уэбб, ласково обнимая Джейн за плечи, повела свою крестницу в ярко освещенный холл, затем вверх по лестнице в гостиную. Кто-то усадил Джейн в кресло, подал ей кружевной носовой платок, и только после этого она поняла, что они с леди Уэбб остались одни.

Он ушел.

Возможно, навсегда.

Нельзя было яснее дать понять, что она отказывается от его предложения.

Собственно, они простились.

Но в этот момент вместо радости она испытывала горькое разочарование.

Утро было наполнено хлопотами. Джоселин отправился в парк, где встретился с бароном Поттером и сэром Конаном Броумом. Последний уже успел переговорить с секундантами обоих братьев Форбс и сделал все приготовления к двум дуэлям. Обе дуэли, одна за другой, если Богу будет угодно оставить Трешема в живых после первой, должны были состояться через неделю в Гайд-Парке. Трешем, казалось, поставил себе целью вернуть Гайд-парку былую славу излюбленного места проведения поединков чести. Удручал лишь тот факт, что все его последние соперники являлись членами одной семьи. Пора менять амплуа.

Трешем был не настолько наивен, чтобы не оценивать ситуацию как весьма неприятную. У него было не так уж много шансов остаться в живых. К тому же преподобный Джошуа Форбс был человеком не робкого десятка, его одним взглядом не выведешь из равновесия.

Но как только к Трешему и Броуму присоединился виконт Кимбли, тема дуэли временно была отложена.

– Вчера вечером прошел слух, – с ухмылкой сказал Фердинанд, – что мисс Джейн Инглби вовсе не Джейн Инглби, а леди Сара Иллингсуорт. Вот это сенсация, Трешем! Гости, что были у тебя на званом вечере и слышали ее пение, вчера у леди Вардс держались провидцами. Старина Хардингс старался убедить всех и каждого, что догадался обо всем уже тогда. Хорошие манеры сразу выдали в ней леди.

– Где ты отыскал ее, Трешем? – спросил барон Поттер. – И как ты узнал правду? Ведь мы, бывая у тебя в Дадли-Хаусе, видели ее… Почему же никто из нас ничего не заподозрил?

– А это верно, – спросил Конан, – что ее репутация вновь чиста?

– Все было выдумкой, – небрежно махнув рукой, сказал Трешем, приподнимая шляпу, чтобы приветствовать идущих навстречу дам. – Я говорил вчера с Дербери как раз перед тем, как он уехал в Корнуолл. Джардин не умер. Напротив, он совершенно поправился. А Дербери приехал в город и нанял сыщиков, чтобы найти леди Сару и сообщить ей, что волноваться совершенно не стоит. Слухи, как это обычно бывает со слухами, не имели под собой никакой реальной почвы.

– А как насчет воровства, Трешем? – продолжал допытываться барон Поттер.

– И воровства тоже не было, – ответил Джоселин. – Как мы все падки до сплетен! Невольно задаешься вопросом: неужели нельзя найти лучшее времяпрепровождение, нежели погоня за слухами?

Друзья рассмеялись, признавая шутку Трешема весьма

– Но у слухов есть мерзкая привычка зависать в воздухе, – продолжал Джоселин, – если только новые слухи не вытеснят старые. Лично я собираюсь навестить леди Сару у леди Уэбб и даже добиваться знакомства с ней.

– Хо-хо, Трешем, это по-мужски! Вот тогда точно поползет новый слух. Станут говорить, что ты ищешь себе кандалы.

– Совершенно верно, – согласился Джоселин. – Мне бы не хотелось, чтобы на даму смотрели так, будто ее репутация подмочена. Вы меня понимаете?

– Я тоже приду к ней с визитом, Трешем, – сказал Фердинанд. – Хотелось бы взглянуть на нее под новым углом зрения, зная, что она – леди Сара. Знаменитая леди Сара!

– И я с удовольствием навещу леди Сару, – сообщил виконт Кимбли.

– Моя мать и сестра тоже с радостью познакомились бы с ней, – добавил сэр Конан. – Я попрошу их прийти с визитом к леди Уэбб. Они ведь знакомы.

Друзья все поняли. У Джоселина отлегло от сердца. Кимбли и Броум, конечно, знали всю правду, но и двое остальных понимали, что он попал в неловкое положение, заставляя леди три недели исполнять роль сиделки. Они были готовы приложить все усилия к тому, чтобы вывести Джейн в общество, сделать так, чтобы она почувствовала себя в их кругу своей. Они могли помочь восстановить доброе имя девушки, снять с нее все вздорные обвинения – и готовы были с радостью сделать это.

Новой сенсацией, способной вытеснить старые слухи, будет, конечно же, то, что герцог Трешем ухаживает за женщиной, некогда состоявшей при нем сиделкой.

Но все будет хорошо. Никто из знавших, что леди Сара Иллингсуорт была его любовницей, не посмеет произнести это вслух. Ее репутация и доброе имя будут спасены.

Затем Трешем отправился домой. Он решил не ездить сегодня в «Уайтс» – газеты можно почитать и у себя в библиотеке. Не успел он закончить завтрак, как в столовую вихрем ворвалась Ангелина.

– Трешем, – сказала она, – о чем это вы думали, когда ввязались в драку сразу с тремя Форбсами вчера в Гайд-парке? Когда я узнала… О, я думала, мои нервы не выдержат, но чудесно, что всех троих пришлось тащить в карету и у всех оказались разбитыми носы! Как жаль, что их было не пять!

Какая была бы славная победа Дадли, если бы вы разделались сразу со всеми! Я полагаю, слухи о том, что двое оставшихся вызвали тебя на дуэль, не чистой воды выдумка? Хейуорд сказал, что такого рода информация не для дамских ушей, но он не стал отрицать ее, и я сделала вывод, что с дуэлью – все правда. Теперь я глаз не сомкну, ожидая этой дурацкой дуэли.

Тебя убьют, и что я буду делать? А если ты убьешь их, то тебе придется бежать в Париж, а Хейуорд продолжает утверждать, что не возьмет меня туда, несносный он человек, даже если я добровольно откажусь от удовольствий Брайтона. И еще, Трешем, что это за сплетня о мистическом превращении мисс Инглби в леди Сару Иллингсуорт?

– Пожалуйста, присядь, Ангелина, – устало махнув рукой на стул, предложил Джоселин. – И выпей кофе. – Трешем подал знак дворецкому, стоявшему подле буфета. – И, сделай милость, сними это зеленое уродство. Боюсь, от вида твоей шляпки у меня случится несварение.

– Это правда? – спросила Ангелина. – Скажи мне, что это правда. История как раз по нам, Дадли, Ты прячешь у себя в доме убийцу, выдавая ее за свою сиделку и представляя ее избранному обществу как соловья. Прелестно!

Ангелина от души расхохоталась. Хокинс, почтительно склонившись, налил ей кофе.

Ангелина и не думала снимать шляпу, к немалой досаде Джоселина.

– Леди Сара Иллингсуорт сейчас находится у леди Уэбб – сказал он, – и я был бы весьма тебе обязан, если бы ты нанесла ей визит, Ангелина. Бог знает, как это вышло, но ты единственный респектабельный член нашей семьи. Может, потому, что этот засохший стручок Хейуорд на тебе женился к держит тебя в узде. Хотя, Бог свидетель, не слишком тугой.

Ангелина расхохоталась:

– Хейуорд – засохший стручок! Да, так и есть. По крайней ей мере на людях.

Джоселин сделал страдальческую мину – румянец на щеках у сестры отвратительно диссонировал с ярко-розовым плюмажем на зеленой шляпе.

– Я непременно загляну к леди Уэбб, – пообещала она. – Хейуорд сегодня же проводит меня к ней. Не могу отказать себе в удовольствии взглянуть на нее еще раз, Трешем. Она набросится на меня с топором? Это было бы восхитительно! Хейуорду пришлось бы рисковать жизнью, защищая меня.

– Она ударила Джардина по голове книгой, – весьма сухо пояснил Трешем, – когда он повел себя… неуважительно. Джентльмен жив и здоров, к тому же оказалось, что украденная собственность вовсе не была украдена. Весьма банальная и скучная история в действительности. Но леди Сара не должна из-за этой досадной неразберихи страдать. Ей нужны для поддержки респектабельные люди.

– И леди Уэбб все это для нее устроит, – констатировала Ангелина.. – Одного не пойму, Трешем, при чем тут ты?

Ангелина вдруг замолчала, уставившись на брата во все глаза, а затем, поставив на блюдце чашку с кофе, которую так и не успела поднести ко рту, расхохоталась вновь.

– О, Трешем, я вижу, ты действительно попался! Какое чудо!

He могу дождаться, чтобы рассказать об этом Хейуорду. Но он ушел заседать в палату, бессовестный, и не вернется, пока не придет время ехать с визитом. Трешем, ты влюбился!

Джоселин воспользовался лорнетом, но оптика увеличивала безобразную шляпку сестры, оскорбляя его чувство прекрасного.

– Я рад, что доставил тебе столько удовольствия, но «Трешем» и «влюбленный» никогда не могут стоять рядом, о чем должно быть, давно известно. Тем не менее, я женюсь на леди Саре, и можешь гордиться тем, что тебе я сказал об этом первой, не считая, конечно, саму леди Сару. Кстати, она ответила мне отказом.

Ангелина на миг лишилась дара речи.

– Леди Сара сказала «нет»? – прошептала она, приходя в себя.

– Сказала «нет» тебе? Герцогу Трешему? Это чертовски смело с ее стороны. Признаюсь, я едва ли запомнила, как она выглядит, эта твоя сиделка. Она казалась такой несчастной серой мышкой. Зачем, скажи на милость, носить серое, когда в мире столько других цветов? Но ее пение меня сразило. К тому же я заметила, что она хорошо вальсирует, Я должна была догадаться, но, признаюсь, пропустила подсказку. И сейчас она тебе отказала! Эта женщина начинает мне нравиться. Должно быть, у нее есть характер. Как раз то, что тебе надо. Я даже готова полюбить ее как сестру.

– Она сказала «нет», Ангелина, – сухо повторил Трешем. Ангелина смотрела на брата с укором.

– Ты – Дадли, Трешем, а Дадли не воспринимают «нет» как ответ. «Нет» – по-моему, не ответ. Хейуорд целый месяц после того, как мы познакомились, и думать не хотел о женитьбе, уверяю тебя. Он считал меня пустоголовой, слишком кокетливой и болтливой. Тот факт, что вы с Фердинандом приходитесь мне братьями, не увеличил мои шансы. Но он женился на мне! Он и в самом деле был чертовски обескуражен, когда сделал мне предложение и получил отказ. Я думала, он вернется домой и застрелится. Но как мог он не подпасть под мои чары, если я с самого начала решила, что он должен в меня влюбиться?

– В самом деле, как? – пробормотал Трешем.

Ангелина щебетала еще с полчаса, пока Трешему удалось ее выпроводить. Голова болела, и все же Трешем решил, что утро прошло неплохо. Джейн будет принята в обществе. Раскрывшись перед нужным человеком, он заручился мощной поддержкой, чтобы сломить глупое нежелание Джейн заполучить его, Трешема, в мужья.

Джоселин не стал долго раздумывать над вопросом, что заставляло его брать ее штурмом. Он не смог признаться себе в том, что испытывает потребность в обществе именно ее, Джейн. Все дело, как он себе говорил, лишь в ее упрямстве. Он не мог позволить ей оставить за собой последнее слово, как обычно у них случалось.

Нет уж, леди Сара Иллингсуорт не скажет в их споре последнего слова.

Джоселин вдруг обнаружил: он думает, что бы надеть, когда он пойдет к ней. Словно влюбленный юнец.