Большие девочки не плачут

Глава 8

Следующая неделя оказалась напряженной. Коулу пришлось трудиться не покладая рук, практически без перерывов. Весной всегда много работы, сплошные профилактические осмотры и прививки. А благодаря содействию сторонников Лины, которые присутствовали при выдворении агрессивной Эди Дабронович, в клинике появилось с полдюжины новых пациентов. Что ж, жаловаться не приходилось. Доктор Фланниган любил работать.

А единственный выходной день он неизменно посвящал ремонту своего дома. Сегодня предстояло зачистить и заново покрасить три двери. Воскресным утром солнышко особенно ласково согревало плечи. Май в этом году выдался теплее, чем обычно.

Коул успел вспотеть и решил сделать перерыв: войти в дом, немного посидеть и выпить чего-нибудь холодного. Но в эту минуту во дворе показался Натан.

— Эй, приятель! Видел сегодняшнюю газету?

— Нет еще. А что? — с подозрением уточнил Коул. — Что тебя так обрадовало?

— Неужели человек не может просто радоваться прекрасному весеннему дню?

— Я вижу, у тебя другой повод для радости. Говори, что хотел сказать? Что произошло?

— Это я хотел тебя спросить. Имеются ли какие-нибудь новости, которыми готов поделиться доктор Фланниган?

— На этой неделе провел первую в своей карьере кастрацию домашней крысы.

— Я имел в виду новости о тебе самом.

— Слушай, что бы там ни было, не тяни. Выкладывай быстрее. Не собираюсь стоять здесь целый день и разгадывать таинственные намеки. Надо дверь шлифовать. А может быть, ты пришел помочь?

— Нет уж, спасибо. Просто ехал мимо и решил поздравить.

— С чем? С первой кастрацией крысы?

— Нет. С титулом одного из самых сексуальных холостяков штата Пенсильвания.

— Что ты говоришь? Ужасно смешно.

— Представь себе, не шучу. Вот, смотри. В разделе светской жизни. — Натан развернул газету и сунул приятелю под нос. — Читай и радуйся.

Коул выхватил лист.

— Поверить не могу!

— Честно говоря, мне тоже с трудом верится. Вокруг немало ребят покруче тебя. С какой стати ты вдруг захотел славы?

— Впервые слышу о нелепом состязании.

— Значит, тебя номинировал кто-то другой. Может быть, кто-нибудь из бывших подруг?

— Нет, они не стали бы этого делать без моего разрешения. Ну а я не разрешил бы ни за что на свете.

— Почему же? Что плохого в звании самого сексуального холостяка?

Раздался телефонный звонок. Коул не пошел в дом, предоставив автоответчику выполнить свою работу. Тем более что через открытое кухонное окно разговор был прекрасно слышен.

— Это Коул. Оставьте, пожалуйста, сообщение. Би-и-ип.

— Привет. Меня зовут Тиффани. Утром увидела в газете твою фотографию и сразу решила пригласить на свидание. Позвони. Мое фото найдешь на сайте.

Далее неизвестная Тиффани подробно изложила адрес сайта и номер сотового телефона.

Едва сообщение закончилось, телефон зазвонил снова.

— Привет, меня зовут Бемби. Работаю в клубе «Шугар-шек» танцовщицей. Увидела тебя в газете и сразу решила, что мы могли бы стать прекрасной парой. Позвони.

Телефон не умолкал.

— Да. Похоже, скучать не придется, — ухмыльнулся Натан.

— Но как же газета могла напечатать мое имя и фотографию, даже не узнав, согласен ли я?

— А ты ничего не подписывал не читая?

— Нет. Только расписание и бумажки Лины для офиса. — Коул замолчал, словно громом пораженный. — Лина! Ну разумеется, это ее рук дело!

— Теперь известно, кого благодарить.

— Или винить.

— А на что, собственно, жаловаться? Телефон умный, все делает самостоятельно.

— Это месть.

— Месть? Чем же ты перед ней провинился?

— Я сказал, что мне понравилась ее фотография в местной газете.

— Реклама передвижных домов?

Коул грустно кивнул:

— Она очень разнервничалась.

— А ты, конечно, начал дразнить?

— Ничего подобного. Всего лишь сказал, что фотография великолепна.

— И больше ничего?

— Ровным счетом ничего. Женщина просто безрассудна.

— Не забывай, что она все-таки сестра Сью Эллен.

— Так-то оно так, и все же это не оправдание. Лина вовсе не сумасбродна и не эксцентрична. Очень рациональна, разумна и организованна. В офисе никогда еще не было такого порядка. Но как только дело касается меня, она моментально слетает с рельсов.

— Ты так на нее действуешь? Что, не в состоянии прибрать к рукам? И куда только катится мир?

— Никогда не говорил, что при желании не могу прибрать к рукам. — Коул вспомнил о пари с Элджи. Прошла неделя, а он до сих пор не сделал решительного шага. Не было времени. Но теперь, когда Лина пошла в наступление, предстояло подумать о контрударе. И чем быстрее, тем лучше.

Кексы. Сью Эллен помешалась на кексах. После ночного набега на «Уол-март» она остро чувствовала собственное поражение. Расс, конечно, ничего не сказал, но она и сама видела выражение лица тренера, когда тот переводил взгляд с роскошных произведений домашнего кулинарного искусства на ее более чем скромный вклад в школьную распродажу — к тому же покупной.

Как истинный джентльмен, Расс Спирс предпочел смолчать: Но Сью Эллен читала мысли. «Хлам с трейлерной стоянки» — вот что он думал.

Сью Эллен твердо решила доказать, что мужчина ее жизни ошибается. А для этого предстояло испечь самые божественные из всех когда бы то ни было существовавших на свете кексов. Создать такие шедевры, которые заставили бы Марту Стюарт отступить в благоговейном трепете. Для начала надо было научиться общаться с духовкой. Не сжигать произведения, но и не вынимать раньше, чтобы серединка не осталась сырой.

А может быть, во всем виновата духовка? Может быть, просто необходимо купить новое кухонное оборудование? Сью Эллен только что вытащила очередную партию испорченных кексов и в этот момент услышала стук в дверь. На пороге стоял Донни.

— Умеешь чинить духовку? — Сью Эллен схватила его за руку и почти втащила в кухню.

— Духовку? А что с ней случилось?

— Понятия не имею. Отказывается печь кексы. Или сжигает, или оставляет сырыми.

— А ты проверяешь зубочисткой?

— Разве духовки проверяют зубочистками?

— Духовки не проверяют. Кексы проверяют. Просто втыкают зубочистку в кекс, а потом вытаскивают. Если палочка оказывается сухой, значит, все в порядке. Готово, можно вынимать.

— В жизни не слышала ничего подобного. Шутишь?

— Ничуть. Моя мама любит печь разные вкусные вещи.

— А меня она может научить?

— Я и сам могу тебя научить.

На лице Сью Эллен отразилось сомнение.

— Что? — обиделся Донни. — Не веришь, что мужчина способен испечь превосходные кексы? Отойди в сторону и не мешай, женщина!

Сегодня Донни был одет в белую футболку и брюки цвета хаки, а не в обычную униформу санитарно-септической службы. Редко приходилось видеть соседа в обычной одежде, и сейчас Сью Эллен даже удивилась, как хорошо он выглядит.

— Слышал, что на прошлой неделе ты едва не перевернула «Уол-март» в поисках кексов. — Заметив испуганный взгляд соседки, Донни пояснил: — Там работает мама. Сказала, что ты подошла к другой кассе, но она все равно тебя узнала.

— А я и не знала, что она там работает.

— Всю жизнь. Нелегко было одной растить троих детей. А помогать не разрешала. Упрямая, как ты.

— Как я? Но я вовсе не упрямая.

Донни засмеялся, взял ложку и принялся аккуратно выкладывать тесто в проложенные бумагой углубления формы для выпечки.

— И что же здесь смешного? Я не упрямая. Во всяком случае, по сравнению с другими людьми.

— Как скажешь.

Сью Эллен показала на форму:

— Смотри, здесь же еще есть место.

— Доверху не надо наливать.

— Где об этом говорится?

Донни поднял пачку из-под смеси:

— Вот здесь. В инструкции.

Мелкий шрифт сливался, даже в контактных линзах невозможно было прочитать. А надевать очки не хотелось, потому что Расс как-то сказал, что не любит женщин в очках. В Сиринити-Фоллз, в офтальмологическом центре, еще остались кое-какие связи. Может быть, стоит снова проверить зрение?

— Теперь остается только ждать и втыкать зубочистки? — Сью Эллен выдвинула ящик кухонного стола в поисках пачки острых палочек.

— Подожду вместе с тобой, чтобы удостовериться, что все идет как положено.

Сомнительное заявление.

— Значит, считаешь меня полной дурочкой? Не способной даже испечь кексы?

— Нет. Считаю тебя удивительной.

— Черт возьми, так оно и есть на самом деле. — Сью Эллен подбоченилась и взглянула гордо, даже слегка воинственно. — Попрошу не забывать.

— Ты незабываема, Сью Эллен.

— Верно, — подтвердила она, принимая известие как несомненный факт, — потому что в мехе ламы вижу лицо Иисуса.

— Нет, потому что отличаешься жизнерадостностью и способностью заражать азартом окружающих.

— Заражать? Как гриппом?

— Нет, как вирусом счастья.

— Получается, что я заставляю людей смеяться? Как клоун?

— Этого я не говорил, — растерянно пробормотал Донни.

— Нет уж, продолжай, пожалуйста! Говори все! Расскажи, как надо мной потешается весь город!

— Кто посмел сказать такое? — прорычал Донни. — В порошок сотру всякого, кто посмеет плохо о тебе отозваться.

— Почему?

— Потому! — Донни уставился в пол и внезапно покраснел. — Сама знаешь.

— Что знаю?

— Знаешь о моих чувствах.

— К кому?

— К тебе.

— Конечно. — Сью Эллен похлопала его по плечу. Сделать это оказалось несложно, так как они были почти одного роста. — Мы же давние друзья.

— Больше чем просто друзья.

— Ну ладно, давние добрые друзья.

Донни вздохнул:

— Что ж, и на том спасибо.

— А ты действительно считаешь, что способен научить меня печь грандиозные кексы? Тогда Расс наконец-то сможет мной гордиться.

— Он уже сейчас должен чертовски тобой гордиться.

Сью Эллен печально покачала головой:

— Он же известный в городе человек. Пользуется всеобщим уважением. Скоро и я буду пользоваться уважением. Когда получу лицензию торговца недвижимостью и научусь печь кексы.

— А почему тебя так волнует его мнение?

— Потому что он — мужчина моей жизни.

— О, я и не думал, что между вами все так серьезно.

— Очень серьезно. Тебя удивляет? С какой стати? Не веришь, что респектабельный мужчина может интересоваться женщиной вроде меня?

— Уверен, что любой мужчина должен почитать за счастье возможность оказаться рядом с тобой.

— О, спасибо! — Сью Эллен фамильярно ткнула Донни локтем в бок. — Настоящий друг.

— Да, это я. Настоящий друг.

Невеселый тон Донни слегка удивил, но раздумывать было некогда: зазвенел таймер. Не до переживаний. Главное — это кексы.

Лина с трудом выдерживала напряжение. Воскресная газета вышла утром и представила Коула в качестве одного из самых сексуальных холостяков штата. Сейчас, во второй половине дня, он уже наверняка узнал новость. Кто-нибудь непременно рассказал, ведь газета разгуливает по городу уже целых полдня. Так почему же Фланниган не барабанит в дверь и не требует немедленного отмщения? Почему даже не звонит?

Скорее всего, отбивается от звонков соискательниц — ведь теперь он на пике славы. Не впервые парень бросает ее, едва добившись известности. На обочинах дороги к успеху валяется немало покрытых синяками и ссадинами тел. Одно из многих — ее собственное.

Не то чтобы Коул мог ее бросить в традиционном понимании отношений между мужчиной и женщиной. Она ведь всего-навсего сотрудница, подчиненная. Подчиненная, которую целовал начальник.

Всю неделю он упорно строил из себя крутого парня. Ничего личного, только работа и снова работа. Наверное, все еще дулся на презрительное замечание о Рок-Крик.

Да и вообще у Коула характер не из легких. Надо же, специально предупредил, что не намерен обзаводиться семьей — и это всего лишь после нескольких поцелуев. Как будто они уже встречались целую вечность.

Флирт давался Коулу так же легко, как дыхание на свежем воздухе. Это Лина не раз замечала в приемной клиники.

Да, если бы он видел ее в Чикаго, на вершине карьеры! Тогда уверенность в себе зашкаливала. Как быстро все изменилось!

Ей уже приходилось слышать невнятный лепет психолога насчет того, что уверенность рождается в самом человеке и не должна отражать внешние события.

И все же правда заключалась в том, что уверенность — результат успеха и призвана скрыть давние секреты, запертые от посторонних глаз в глубине души: спрятать маленькую девочку, в привычном страхе убегавшую от пьяного отца в темный угол. А вдруг сегодня он непременно учинит что-нибудь ужасное?

Но ведь детские страхи — это клише, а идти на поводу у банальности попросту глупо.

Лина снова и снова отдавала себе суровый приказ: переступить, превозмочь. Но маленькая испуганная девочка не уходила, а лишь пряталась еще глубже в подсознание.

После возвращения в Рок-Крик начались ночные кошмары, с зеркальной точностью повторяющие давние опасения! Жизнь в парке передвижных домов не слишком способствовала возрождению уверенности в собственных силах.

И все же в одном можно было не сомневаться: Коул не обрадовался, узнав, что Лина предложила его в качестве самого сексуального холостяка штата.

А это означало, что первый шаг придется сделать Лине. Надо придумать достоверный повод, прийти к Коулу и узнать, что же все-таки происходит.

Лина вышла на улицу и краем глаза заметила, что Барт Чамли сидит на веранде своего дома. После появления рекламного снимка он всеми силами старался избегать встречи. И вот сейчас наконец появилась возможность свести счеты.

— Вас нелегко поймать, мистер Чамли, — заметила Лина, подходя к веранде.

— По-моему, я просил называть меня просто Барт.

— Так вот, Барт. Больше недели я непрестанно вам звоню, а вы даже ни разу не удосужились ответить на сообщение.

Барт равнодушно пожал плечами:

— Общаться со мной через автоответчик — пустое занятие. Если хотели со мной поговорить, надо было просто прийти и постучать в дверь.

— Ну хорошо. Вот я пришла. Должно быть, вы уже слышали, что реклама в газете принесла мне мало радости.

— Правда? — Барт искренне изумился. — Должен сказать, что успех оказался оглушительным — иначе и не скажешь. Продажи на этой неделе удвоились, а число телефонных звонков утроилось. Как это может не нравиться?

Лина задумалась, с чего начать.

— Я выглядела самой настоящей идиоткой.

— Кто это сказал?

— Я сказала.

— Ну значит, ошиблись. Повторюсь: благодаря вам бизнес процветает. Юмор — исключительно эффективный инструмент маркетинга. Поверьте, уж я-то точно знаю: не зря работал цирковым клоуном. Гастролировал с величайшими труппами мира «Ринглинг бразерс» и «Барнум и Бейли». Сейчас уже отошел от дел, но успел недурно повеселиться. Хорошо, что вы не торопитесь. Хочу поговорить с вами о сообществе передвижных домов. Сью Эллен активно работает, но хочется пойти дальше. Можете стереть с лица напряженность и подозрение. Я вовсе не собираюсь превращать территорию парка в цирк с тремя аренами.

— Что же в таком случае планируете?

— Я вырос здесь, в Рок-Крик. И потому вернулся в родной город, хотя вполне мог поселиться в любом другом месте.

— Зачем?

— Выражение лица подсказывает, что вы не слишком жалуете родной город.

— Совершенно верно. Планирую задержаться здесь ненадолго, а потом вернуться в Чикаго.

— К красивой жизни. Наверное, считаете себя чересчур хорошей для захудалого городишки?

— Хотите или нет, а придется признать, что Рок-Крик не самое процветающее место на земле. Даже по сравнению с Сиринити-Фоллз. Тот по крайней мере заслужил титул одного из лучших малых городов Америки.

— Мы с вами одинаково мыслим. Сиринити-Фоллз расположен неподалеку. Так что же есть у его жителей и чего нет у нас? Чего нам не хватает для успеха и процветания?

— У них есть красивый городок. Парк с отличной смотровой вышкой. Ровные, без трещин и ям тротуары.

— Но зато у них нет театра «Тиволи». Вы еще не были внутри? Все восстановлено по образу и подобию славных дней. Не понимаю, что мешает сделать то же самое с остальным городом.

— А я понимаю. В мире существует такой пустяк, как деньги.

— Согласен. Слышал, что Скай выиграла в лотерею крупную сумму и целиком вложила в реставрацию театра. Однако рассчитывать на успех в лотерее не самый надежный бизнес-план. Это понятно даже такому старому клоуну, как я. И все-таки можно сделать немало.

— Ну что же, искренне желаю удачи. — Лина повернулась, чтобы уйти. Фотосессия осталась в прошлом. Прошлого, как известно, не вернуть. Так что единственный выход — вытерпеть жизнь в Рок-Крик ровно столько, сколько потребуется, чтобы привести в порядок финансовые дела, а потом бежать без оглядки куда глаза глядят.

— Но то, что можно сделать, касается непосредственно вас.

— Нет-нет, спасибо. Я же сказала, что надолго не задержусь.

— Но у вас богатая фантазия и большие идеи.

Лина взглянула с подозрением. Большие идеи. Интересно. Может быть, мистер Чамли использует код, а на самом деле имеет в виду ее бедра?

— У вас очень выразительное лицо. Это вам известно? — продолжал Барт.

— Нелишнее качество в модельном бизнесе. Часто помогает.

— И в цирковой карьере тоже помогает, — почти нежно согласился клоун. — В умении заставлять людей смеяться кроется невероятная сила, способная покорить и подчинить.

— В мои жизненные и творческие планы не входит умение кого-то смешить, — предупредила Лина на тот случай, если Барту опять в голову придут блестящие идеи относительно рекламы с ее участием.

— Постыдный факт биографии, и все же вашу позицию можно понять. Замечу, она вовсе не лишает вас способности помочь процветанию родного города.

— Не вижу, каким образом. — Больше того, Лина не понимала, с какой стати должна гореть желанием помочь.

— Что же именно вас здесь так раздражает?

— То, что мы всегда остаемся в роли некрасивой сводной сестры из сказки. Кстати, это относится и к трейлерной стоянке.

— С вашего позволения предпочел бы название «сообщество передвижных домов».

— Как угодно. Смысл в том, что обладатели домов в городе смотрят свысока на жителей «Ридженси». Ну а мы, в свою очередь, взираем сверху вниз на обитателей парка «Брокен-Крйк». Модельный бизнес отличается столь же строгой иерархией. Супермодели снисходят до тех, кто выступает на подиуме. Те, в свою очередь, считают себя выше каталожных. И все они дружно презирают нестандартных, к которым отношусь и я. В жизни вообще все четко распределено по ступенькам, а Рок-Крик лежит почти на дне.

— И что же необходимо, чтобы подняться выше?

— В первую очередь необходима куча денег. Прежде чем успеете спросить, хочу подчеркнуть: у меня этой кучи нет, иначе я не разговаривала бы сейчас с вами.

— Я ответил бы на этот вопрос точно так же. Город обладает крепким стержнем. Просто необходимо что-то в нем обновить, реконструировать.

— В таком случае вам лучше связаться с одним из тех многочисленных телешоу, которые занимаются обновлением и реконструкцией.

— Отличная идея. Но пока дойдут руки, давайте решим, какие именно косметические процедуры возможны?

— В первую очередь запретить садовый дизайн в виде цементных гусей.

— Что, не нравится?

— Нет. Но сами по себе садики хороши, и вообще идея отличная. Может быть, стоит провести конкурс на лучший палисадник парка «Ридженси»? Люди ведь склонны соревноваться. Сразу оживятся. А если вас интересует тема эпохи Регентства в Англии, то очень подойдет английский сельский садик. Возможно, общественный сад на берегу ручья. А в городе можно предложить, чтобы все заведения на Баруэлл-стрит выставили перед своими витринами вазоны с цветами. Не помешало бы выполоть сорняки из трещин в асфальте. А еще полезно покрасить облезшие фонарные столбы. Кстати, в осуществлении проекта может помочь местная футбольная команда.

— Замечательные идеи. Не сомневался, что у вас их множество.

— Моя сестра близко знакома с тренером. Наверное, может попросить его поучаствовать в облагораживании Рок-Крик. Вам стоит поговорить с ней об этом.

— Думаю, поговорить лучше вам.

— Не входит в мои обязанности.

— Так что же, значит, вы не разговариваете с собственной сестрой?

— Разговариваю, но на другие темы. А обновление Рок-Крик — ваше детище.

— Обновление города возможно только общими усилиями.

— Обновить этот город способно лишь чудо.

— И все же вы с ходу выплеснули бурный фонтан прекрасных идей, — заметил Барт. — Должно быть, все-таки думали об этом, пусть даже и бессознательно.

Нет уж, спасибо. Лина решительно отказывалась верить неожиданному заключению. Ей хватало дел и забот без грандиозного проекта возвращения к жизни городка Рок-Крик. И первым пунктом в списке значилась проверка настроения Коула.

Попрощавшись с Бартом, она села в родной голубой «себринг» и уехала.

А вскоре с опаской рассматривала слегка облупленный викторианский особняк, спрятавшийся за зданием ветеринарной клиники. Надпись на парадной двери предлагала обойти вокруг дома, что она и сделала. Постучала.

— Эй, есть кто-нибудь?

Изнутри доносился звук электродрели, но ответа не последовало. Лина снова постучала, на сей раз настойчивее, и дверь распахнулась сама собой. Взгляду открылась картина: Коул в джинсах и серой рубашке с закатанными выше локтя рукавами навис над кухонной дверью. Он стоял спиной к входу. Пояс для инструментов свисал на худые бедра и привлекал внимание к ягодицам.

Взгляд Лины приклеился к сильному пружинистому телу. Во рту пересохло. Глаза сами собой то поднимались вверх, к голове, то опускались на ноги, пожирая доктора Фланнигана, словно пончик «Криспи крим». Нет, слишком сладко. Словно самый замечательный черный шоколад. Не в силах совладать с собственной фантазией, Лина облизала губы.

Коул постоянно двигался: резко наклонялся, выпрямлялся и снова наклонялся.

Ему было жарко, очень жарко. А от созерцания этого зрелища стало очень жарко и Лине.

Наконец мастер повернулся, выключил дрель и снял защитные очки.

— А я как раз гадал, когда ты придешь.

Переключить мозг с наблюдения на восприятие слов удалось не сразу.

— Прости?

— Это извинение?

— Извинение? За что?

— Сама прекрасно знаешь, за что.

— Почему бы тебе не сказать?

— Звание самого сексуального холостяка Пенсильвании. Слышала о таком?

— Правда? Тебя выбрали?

— А тебе не верилось?

— Единственное, что я сделала, так это послала необходимые данные.

— Вот! Я так и знал! — воскликнул Коул. — Знал, что это твоих рук дело!

— И в чем же заключается проблема? Тебе не нравится фотография в газете?

— Видишь ли, я не модель. Это твоя карьера состоит из фотосессий. А моя карьера заключается в помощи животным; иногда даже — в спасении их жизни.

— Вот еще один способ доказать превосходство.

— Это ты считаешь себя лучше других. Настолько, что даже не согласна обосноваться в Рок-Крик и связать жизнь с кем-нибудь из его обитателей.

— А ты поцеловал меня и тут же предупредил, что не собираешься создавать семью. На самом же деле ты должен помогать, а не осложнять мое и без того нелегкое существование.

— Ты так считаешь?

— Да, я так считаю.

— Что ж, не смею спорить. — Коул отложил дрель со шлифовальной насадкой и принялся снимать тяжелый, набитый инструментами пояс.

— Что ты делаешь? — Голос едва подчинялся Лине.

— Только что закончил чистку кухонной двери.

— Нет, я о поясе. — Лина нервно шагнула к выходу, готовясь к бегству, но была не в силах отвести взгляд от сильных рук и прочих частей тела. — Зачем снимаешь?

Что еще он собирался снять? Вид кусочка загорелой кожи между рубашкой и джинсами едва не превратил Лину в желе.

— Снимаю, чтобы поблагодарить тебя.

— О, это вполне можно сделать и с поясом!

— Нет, нельзя. — Коул подошел ближе и положил руки на кухонную консоль — по обе стороны от Лины. Получилась ловушка.

— Что ты делаешь? — беспомощно повторила она. Голос срывался, почти как у Мэрилин Монро или у героинь рекламы сексуальных услуг по телефону.

— Готовлюсь благодарить. — Коул склонил голову и легко прикоснулся губами к уголку рта. — А ты готова принять благодарность?

Лина снова нервно облизала губы. Большая ошибка: кончик языка коснулся его губ. Все, она пропала. Он целовал ее по-французски, лизал по-латиноамерикански. Наслаждался и дарил наслаждение.

Она запустила пальцы ему в волосы и впервые заметила, какой удачный у него рост. Они безупречно подходили друг другу. Настолько хорошо, что ей даже пришлось потереться о его джинсы.

Коул запустил руки под кофточку и расстегнул лифчик. Да, этот человек умел обращаться с дамским бельем. Не успела Лина глазом моргнуть, как ее грудь оказалась в сильных ладонях, а соски бесстыдно выскочили навстречу движению больших пальцев.

Два слоя джинсовой материй не могли скрыть эрекцию. Уже в следующее мгновение Лина сидела на консоли с широко расставленными ногами и задранной до пояса джинсовой юбкой. Теперь Коул смог прижаться еще крепче.

Одной рукой он держал ее голову, не переставая целовать, и она с радостью отвечала на поцелуи. Другая рука бесстрашно осваивала новую территорию. Прошлась по голому бедру, проникла под юбку, в шелковистую влагу трусиков. Прикосновение гипнотизировало, завораживало. Пальцы искушали и манили, подчиняя и лишая воли.

Лина засунула руку под ремень джинсов, привлекла Коула ближе и обвила ногами, пытаясь взять в плен так же, как он взял в плен ее. Модные босоножки полетели на пол, но разве потеря обуви имела значение? Единственное, что сейчас существовало на свете, — это Коул и то наслаждение, которое он дарил.

Указательный палец скользнул ближе к эластичному краю трусиков. Понимая, что он намеренно провоцирует, она тут же ответила: слегка укусила за нижнюю губу и потерла ладонью едва сдерживающие напряжение джинсы. Уже расстегнула верхний крючок «ливайсов», но в этот момент пришлось остановиться и перевести дыхание: палец наконец достиг цели и принялся ласкать жаждущий горячего прикосновения бутон.

Коул едва подвел Лину к вершине и успел показать открывшиеся на горизонте бескрайние дали оргазма, как дверь распахнулась настежь и кухня наполнилась присутствием Скай.

— Быстрее! Люси рожает!