Босс и серая мышь

Глава 8

Карп совершенно явственно ухмыльнулся, вильнул мощным хвостом и ушел на вираж. Потом поднялся к самой поверхности и снова уставился на Полину. Девушка медленно вытянула перед собой руку с растопыренными пальцами, защищаясь от презрения, горевшего в глазах рыбы. Если уж рыба начинает вас презирать…

— Нет! Даже не думай об этом, Егор. Это безумие. Во-первых, я просто не смогу этого сделать — это слишком глупо… Это же его собственная карточка! Потом, он любит блондинок… И я вовсе не хочу…

Егор резко ушел на глубину. Ему явно надоело слушать эту фигню.

Разбитая и усталая Полина доползла до кровати и заснула мертвым сном человека, которого топтали тяжелыми сапогами в течение нескольких часов. Ей не снились ни чудеса, ни кошмары, но где-то посередине сна она почувствовала облегчение — к ней пришла твердая уверенность, что все эти мучения закончились, и продолжать эксперименты над собой больше не надо…

Утром она проснулась и не смогла открыть глаз — веки сильно опухли, хотя она не помнила собственного плача. Лежа в постели, Полина тщетно пыталась таращиться в потолок — получалось только щуриться. Затем в проснувшийся мозг стали поступать сигналы из внешнего мира — и девушка поняла, что внизу надсадно звонит телефон.

Она медленно поплелась к аппарату, по звонкам догадываясь, что звонят из-за границы. Значит, мама…

— Алло?

— Ты что себе позволяешь, Полина, хотела бы я знать?!

— Доброе утро, мама, я тоже рада тебя слышать…

— Рада? Чему тут радоваться?! За три дня ты откуда-то берешь громадную сумму денег — и немедленно спускаешь ее на невесть что! За три дня просто НЕВОЗМОЖНО истратить такие деньги. Особенно тебе!

Ошеломленная Полина не заметила, как открылись глаза. Потом поняла смысл сказанного и едва не взвыла.

Брат и сестра завели собственные счета в банке еще в школе. Галя откладывала на наряды, Миша — на машину. Мама даже гордилась такой финансовой «независимостью» младших, а Полина… у них с мамой имелся один общий счет. Вернее, формально их было два, на имя Полины и Татьяны, но мама всегда могла контролировать траты старшей дочери, хотя особой надобности в этом не было, как и самих трат. Кстати, теоретически и Полина могла контролировать маму…

Выдав Полине платиновую карточку, Ларин поступил вполне — и на удивление! — благородно, чтобы не ставить ее в двусмысленное положение. Он перевел карту на ее имя и на ее счет. И мама, очевидно, решив снять какую-то сумму со своего счета, по традиции сунулась с проверкой — и напоролась на всю эту банковскую операцию.

Пять лямов плюс, да полтора минус, да за три дня — тут любой ангел осатанеет, а Татьяна Зима ангелом не была никогда.

Минуточку, а в каком это смысле «Особенно тебе!»?

Полина осторожно положила трубку, изрыгавшую гневные попискивания, на столик для ключей, подошла к зеркалу и с силой растерла лицо ладонями, потом взъерошила волосы, тряхнула головой и уставилась на собственное отражение.

Темноволосая, стройная девушка с усталыми шоколадными глазами смотрела на нее. Симпатичная, ладненькая, очень заспанная. Нежная кожа уже не хранит отпечатков подушки, волосы вновь лежат в художественном беспорядке — слава Зайчику! — и белоснежные зубы закусили абсолютно коралловую губку, а брови сурово сдвинулись к переносице. Эта девушка в зеркале… она не будет блеять невнятные объяснения, которым никто и никогда не поверит. Эта девушка точно знает, что ни в чем не виновата — а стало быть, и оправдываться не в чем и не перед кем.

Полина набрала воздуха в грудь, выдохнула и решительно взяла трубку со столика.

— Мама, если ты перестанешь орать хотя бы на минуту, я смогу тебе все объяснить. Если нет — продолжай в той же тональности.

— Я… ЧТО?!

В голосе матери прозвучало пока еще даже не изумление — лишь слегка поколебленная уверенность в том, что она просто ослышалась.

— Я сказала — прекрати кричать, если хочешь что-то узнать.

— Алло! Алло! Полина, это ты?! Кто говорит?! Девушка, проверьте связь!

— Мама, это я, и связь просто отличная. Я тебя слышу, ты меня тоже.

— Я не понимаю…

— Разумеется, не понимаешь. Всю жизнь считать меня бессловесным деревом — и вдруг выяснить, что у меня есть голос.

— Ты что, пьяная?!

— А ты полагаешь, с тобой можно разговаривать, только хлопнув для храбрости?

— Поля, я не…

— Выслушай меня, мама. Эти деньги не имеют к тебе никакого отношения, ко мне, впрочем, тоже. Их выделили… на модернизацию производства!

— Да? А почему на наш счет?

— На мой счет, мама. Их выделили на мой счет, а ты, по обыкновению, влезла его проконтролировать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Раньше ты так не говорила со мной…

— Да, виновата. Терпела. Но и ты никогда особенно меня не стесняла. Унижала — да, не уважала — конечно, но уж в денежных вопросах всегда доверяла.

— Поля, это пять миллионов…

— Это мой счет. Один рубль на нем или миллион — тебя это не касается. Я уже четыре года, как совершеннолетняя, и три года зарабатываю в два раза больше, чем ты, Миша и Галя вместе взятые.

— Но я…

— Я плачу налоги, а еще я плачу за воду, свет и газ, кроме того, я выплачиваю кредит Миши за машину, и если тебе срочно надо куда-то вылететь, именно я бронирую и выкупаю билеты на самолет.

— Поля…

— И при этом вы трое еще имеете нахальство выставлять меня перед окружающими этакой девочкой-дауном, тупиковой ветвью эволюции, что-то типа «а это наша Полина, не обращайте внимания, она у нас нескладеха». Мама, а теперь постарайся мне внятно объяснить, ЗАЧЕМ вы это делаете? Ведь я прекрасно знаю, что на самом деле ты меня любишь. Что Галя в детстве очень радовалась наличию старшей сестры. Что из тебя Миша не вытряс бы ни рубля на свою несчастную машину. И что уйди я из дома, очень, очень многим бедным животным не дождаться встречи с тобой, моя драгоценная мамочка.

В трубке воцарилась почти полная тишина, если не считать попискивания и потрескивания на линии. Потом женщина произнесла напряженным и почти заискивающим тоном:

— Поля, мы все немного перегнули палку, я полагаю… Я излишне резка, есть такой грех, но пойми и ты — ведь пять миллионов! Естественно, материнское сердце встревожилось…

— Не пошла ли я по кривой дорожке? К сожалению, нет, мама. Пока еще нет. Но я очень надеюсь свернуть на нее в течение ближайших выходных. Чао!

И повесила трубку.

Обычно в такой ситуации мать перезвонила бы. То есть раньше-то такой ситуации в принципе не могло возникнуть, но если бы возникла… Точно перезвонила бы! Видимо, в небесных сферах что-то изменилось, и значит, жизнь Полины тоже пошла несколько по другой орбите…

Все на свете зачем-нибудь да нужно. Вот и звонок матери послужил невольно тем самым запалом, от которого взорвалась холодная глыба неуверенности в груди Полины. Она больше не сомневалась и не стеснялась. Она собиралась использовать свой шанс на всю катушку.

У нее осталось три дня. Через три дня она либо изменится навсегда, либо… либо у нее отберут платиновую карточку, и мир все равно не рухнет. Нужно пробовать, нужно действовать, нужно жить!

Она позвонила доктору еще до полудня, чем несказанно его удивила — и обрадовала. Достойный Виктор Приходько уже вошел в азарт скульптора, которому в глыбе розового мрамора неожиданно привиделся пленительный изгиб бедра будущей нимфы. Он переживал за Полину так, как если бы работал с нею не один месяц. И еще ему очень хотелось посмотреть, что в понедельник случится с теми, кто привык видеть в Полине серую мышь и хроническую идиотку.

Будучи прирожденным бабником, он умел оценить женщину, даже столь глубоко забившуюся в свою раковину, как Полина. Будем объективны, не сразу, не с первого взгляда — но зато теперь он с уверенностью мог сказать: этот алмаз еще сверкнет так, что всем мало не покажется!

Самым трудным оказалось начать. Полина даже малодушно укрылась с телефоном в ванной, потому что Егор необъяснимым образом вселял в нее уверенность.

Она ожидала неприличных вопросов, а они оказались совершенно нормальными, просто очень подробными и неожиданными.

Как звали куклу, которую тебе так и не подарили?

Самая страшная тайна, которую ты так и не рассказала лучшей подружке?

Сколько денег тебе давали в одиннадцать лет, а сколько — в тринадцать?

Если надо было купить вату или тампоны, ты шла в аптеку или в супермаркет?

Когда ты поцеловалась в первый раз?

А в последний?..

Это была долгая и кропотливая работа. Они устали оба, и доктор, и пациентка, но зато вечером Полина сделала то, чего в прошлой жизни не сделала бы никогда и ни за что. Она позвонила Наталье Ивановне и поблагодарила ее за советы, которые помогли ей изменить себя… Нет, не совсем уж кардинально… Это сюрприз!.. Все увидите в понедельник… Да, и она немного задержится, предупредите Евгения Владимировича, ладно? До встречи…

В субботу Ларин обедал у… Господи, ну как ее называть-то? Прабабушкой же глупо!

Вдова Старого Змея была всего на десять лет старше его правнука, у нее были хрупкие пальцы и сильные запястья скрипачки, фиалковый взгляд, золотистые косы вокруг головы и фарфоровой белизны кожа. Ее звали Алиса, и Женя очень с ней дружил.

Алиса с интересом наблюдала, как мрачный мужчина гоняет по тарелке зеленый горошек, не обращая ни малейшего внимания на свиной эскалоп. Раньше за ним такого не водилось.

— Эгей! Правнучек! Оставь горошек в покое, поешь мяса.

— А? А-а… Сейчас. Да.

— Жень, ты сегодня прямо сам себя превзошел по части красноречия. Трещишь и трещишь, в ушах звенит.

— Это шутка, да? Ха-ха.

— У меня разовьется комплекс неполноценности, честное слово… Что-то случилось?

— Нет. Да. Ничего особенного.

— Обычно с таким отсутствующим видом говорят о бросившей вас девушке, но, по теории вероятности, очень трудно предположить, что тебя могли бросить все твои девушки сразу…

— Ой, перестань ты говорить глупости! Никаких толп девушек я в гардеробной не держу. Наоборот, у меня уже три года нет ни одной официальной пассии.

— А, так это просто тоска юного сердца по любви?

— И откуда столько сарказма в такой маленькой и хорошенькой головке? Успокойся, змея, я вовсе не влюблен и не мечтаю влюбиться.

— Да? Тогда открой тайну, несчастный, о чем ты все-таки думаешь? Неужели о котировках акций?

— Гадость какая! Нет, вовсе не об этом. Я в среду лечу в Краснодар.

— Зачем?

— У Эли Белинской юбилей. Кстати, а сколько ей брякнуло, не знаешь?

— Возраст женщины — это тайна, которую она уносит с собой в могилу. По моим подсчетам… пятьдесят пять.

— Змея!

— Почему? Мне Эля нравится, а кроме того, она никогда не скрывала свой возраст. Ей до него нет дела — единственный мужчина ее жизни все равно смотрит на нее такими же влюбленными глазами, как и двадцать, и тридцать лет назад.

— Дядя Степа… Да, а с виду — чистый гоблин. Вообще, я заметил, внешность бывает обманчива.

— Ого! Слышу речь умудренного жизнью человека. Где набрался премудрости?

— С удовольствием махнулся бы на невинную доверчивость юности, но — не могу.

— А кто еще в твоем окружении похож на гоблина?

— Скорее, на коварную мачеху.

— Ох, неужели я? Но я не гожусь, номинально я твоя прабабушка.

— Ты — кроткий агнец по сравнению… ладно, о женщинах, как о покойниках — либо хорошо, либо никак!

— Свят, свят, свят…

Женя внезапно с яростью поймал неуловимую горошину пальцами и отправил себе в рот, после чего залпом осушил бокал с вином.

— Нет, ты подумай! Ходит такая… стра-ашненькая крыска, все ее жалеют, всем на нее смотреть смешно, а потом она раз! И Егор, видите ли, из ручек у нее клюет! Извращенка!

— Жень, боюсь, я несколько утеряла нить повествования…

— И добро, был бы Егор похож на человека, а то — Железный Дровосек в помеси с дворецким Аддамсов!

— Действительно, жуть.

— Тебе смешно. Всем смешно! Представляю, как хохотал Егор!

— Да кто такой этот…

— Ни слова, Алиса. Дальше — тишина!

— Жень, не пугай меня. Ты читал Шекспира?

— Да, во времена Шекспира все было намного проще. Яду в рюмку, кинжал в спину — и вся недолга…

— Евгений Владимирович! Либо объясни, о чем весь этот бред, либо давай говорить о котировках акций. Боюсь, даже в них я разберусь быстрее.

— Да что объяснять-то! Один дурак решил облагодетельствовать одну змею, у которой никого нет, а змея на его денежки кормит некоего Егора и сюсюкает с ним так, что даже противно.

— Дурак — это ты, Егор — дворецкий, а змея…

— Я забыл ее имя. Вычеркнул из памяти.

— Подружка наставила тебе…

— Мне стыдно за тебя, бабушка Алиса! Этим ли выражениям учат в Королевском оркестре струнно-щипковых инструментов!

— О, если бы ты знал, о чем шепчутся юные альтистки во время пауз и партии треугольника! А балерины!

— Алиса, прекрати портить мне настроение своими подколками. Змея мне не подружка, но в каком-то смысле очень близкий человек. И я был уверен, что делаю ей добро…

Алиса откинулась на спинку резного стула и насмешливо прищурила голубые очи.

— То есть, ты облагодетельствовал некую девицу и ждал, что она начнет смотреть на тебя, как на божество, а все вокруг станут хвалить тебя за доброту и ангельский характер?

— Ну…

— И вместо этого выяснилось, что несчастная Золушка в гробу видала твои серебряные туфельки, да еще и Прекрасный Принц у нее имеется?

— Прекрасный, ага!

— Да не твое дело! Ей нравится.

— А чего это ты ее защищаешь? Ты что, знаешь, кто она?

— Нет. Но я знаю, кто ты.

— Давай, давай! Скажи, что я избалованный маменькин сынок, который работает всего три года из тридцати…

— Нет, не скажу. Ты — мальчишка.

— Что?

— Мальчишка, упрямый, шкодливый, легкомысленный, ленивый, несобранный, одинокий — но не злой. В тебе нет злости, Жень. Совсем. Даже самые дурные твои шутки… в них только озорство, но ни грамма подлости.

Ларин невольно приосанился. Приятно все же, когда о тебе говорят хорошее… хоть и в такой сомнительной форме. Алиса фыркнула, заметив это.

— Ты вполне способен подбросить шкурку банана прохожему и затаиться в кустах в ожидании, когда он споткнется и растянется на мостовой. Более того, когда он растянется, ты будешь хохотать от всей души, но ты же первый и бросишься на помощь, когда выяснится, что в результате тот сломал ногу. И никогда не ударишь в спину. И не обзовешь женщину дурным словом… в крайнем случае — змеей.

Мужчина выдохнул и устало сгорбился на стуле.

— Знаешь, что? Ты права. Все вокруг всегда правы. Я радовался именно, как дитя, предвкушая, чем все закончится. Я был уверен, что это моя проделка. И когда понял, что все не так… Мне просто обидно выходить таким круглым дураком! А пять миллионов — что! Это ерунда.

Алиса с восхищением уставилась на Женю.

— Обожаю тебя за это. Пять миллионов — ерунда. Правда, будем откровенны: сказать такое может лишь тот, у кого ЕСТЬ лишних пять миллионов. Ну тебя, Жень! Давай лучше про Краснодар.

Лицо Евгения слегка прояснилось — но тут же вновь стало мрачнее тучи..

— Я полечу в среду вечером… или в четверг утром. Праздник намечен на вечер пятницы — и до воскресенья. Старина Громов ненавидит вечеринки по протоколу. Только вот… боюсь, они решат, что мне скучно, и начнут сватать какую-нибудь симпатичную деваху из местных — знаешь, кровь с молоком, хохот, напоминающий обвал в горах, и привычка хлопать вас по плечу до тех пор, пока оно не отнимется.

— Ты не любишь простых естественных девушек?

— Я не люблю простых естественных девушек.

— Тогда возьми с собой кого-нибудь.

— Кого?! Я же сказал — никого, уже три года…

— Женя, меня совсем не волнует твоя сексуальная жизнь. Я не призываю тебя взять наложницу, любовницу или невесту. Просто спутницу. Существо дамского пола и не особенно вызывающего возраста, так что тетя не годится.

— С ума сошла! На отдых вместе с тетей? Только если я в Краснодар, а она — во Владик. Слушай, но ведь никто не поверит, что я с этой самой спутницей не того… Объяснять придется.

И тут Алиса, сама того не зная, разом выпустила на свободу всех демонов, терзавших преисподнюю души Евгения.

— А ты возьми с собой свою секретаршу. Полина, кажется? У нее приятный голос и неброская внешность, а кроме того, она умеет держаться с достоинством и в то же время на дистанции — с ней вас точно поселят в разных комнатах.

От взгляда Алисы не укрылось то, как резко дернулся Женя при имени секретарши. Но она приписала это избалованности молодого человека, привыкшего к окружению девушек с модельной внешностью.

Если бы она знала, какую рану разбередила!

Воскресенье Полина провела в «Моем Удовольствии» у Насти. На этот раз ей не требовались наряды и украшения — задача стояла куда более сложная: как все это правильно носить.

Настя и ее девочки не подвели. Для начала они отнеслись к удивительной просьбе абсолютно естественно. Никаких смешков, никакого недоумения или замешательства… Более того, Настя повесила на дверь табличку «Извините, у нас небольшой перерыв» и занялась процессом обучения сама.

На Полину были подобраны туфли на высоченной шпильке, юбку нашли настолько узкую, что девушка в нее едва втиснулась, а сильно декольтированная блузка так и норовила упасть с несчастной Полины… Хотя нет, почему несчастной?

Доктор Приходько мог гордиться результатом своей стремительной работы. Заставив девушку разговориться и задавая ей самые нескромные вопросы, он словно снял шоры с ее глаз, заставил распрямить плечи — и выяснилось, что проблема, названная вслух, перестает быть проблемой. К Насте пришла совсем другая Полина, и продавец одобрительно улыбалась, глядя, как красная уже только от натуги — не от смущения — Полина старается втиснуться в узкую юбку. А потом начался урок.

…Для начала научимся стоять. Ноги на ширине плеч оставь для занятий пилатесом и штангой. Вспомни Венеру… Одна ножка чуть согнута, колено как бы прикрывает другое колено… Не выворачивать носок! Третья позиция! Оля, покажи.

…Теперь идем выше. Выше у нас бедра и попа. Да, именно попа! И именно на попу мужчины реагируют куда живее, чем на все остальное. Полагаю, это связано с инстинктивными воспоминаниями о первобытном прошлом, когда… хм… одним словом, джентльмены предпочитают сзади… Неважно! Это потом…

Запомни, Поля: центр тяжести у женщины расположен именно в нижней части тела. Попробуй чуть присесть и покачаться на полусогнутых ногах… Так, очень хорошо. В китайском ушу подобная поза называется позой всадника.

Останься в этом положении и попробуй выпрямить верхний отдел позвоночника… Нет, нет, не надо сводить лопатки, словно это вороньи крылья! Плечики круговым движением на-зад… грудь впе-ред… Оно не упадет! Декольте никогда не держалось на резинке — его поддерживала сама грудь. Встанешь дома перед зеркалом, ссутулишься — и она отвиснет до пояса. Распрями плечи, подбери животик, шейка прямо, подбородок чуть вперед, как будто ты толкаешь им воздушный шарик… Ну, в целом, неплохо. Теперь встань нормально… Осторожно!!!

…Не знаешь, куда девать руки? Представь, что твою блузку надели на тебя вместе с распялкой. Ты не можешь ни согнуть руки, ни сложить их на груди. Они просто свободно висят… да, именно так. Можешь поболтать ими. Не помахать, а поболтать. Расслабление! Осанка!

…Это очень просто: ноги напряжены — бедра расслаблены, спина напряжена — плечи расслаблены, шея напряжена — голова расслаблена. Через один. Отлично! Теперь работаем над выражением лица.

…Не таращи глазки специально, они достаточно большие и так. Про рот нужно помнить лишь одно: он должен быть закрыт и расслаблен — из открытого и расслабленного потекут слюни. Я рекомендую почаще вспоминать что-то приятное — и легкая полуулыбочка углами губ. Кстати, помада тебе не нужна, только карандаш по контуру и розовый блеск. У тебя прелестное сочетание — матовая кожа, коралловые губки и шоколадные глазки.

… А теперь начнем двигаться. От бедра… нет, нет, это никуда не годится! Оля, встань сзади. Поля, откинься на нее всем телом, не бойся. Расслабься. Так, Джемайма, становись спереди, тоже откинься… Отлично смотритесь! Расслабились. Почувствовали тела друг друга. Поля, зажимаешься! Забудь о предрассудках: твое тело — самая естественная вещь в мире. А все остальные женщины устроены точно так же. Я еще понимаю, когда стесняются, В ПЕРВЫЙ РАЗ прижимаясь к мужчине, но женщины должны чувствовать друг друга без слов!

Прекрасно! А теперь медленно по-шли… Угадывайте, куда двигается ведущий… по моей команде… Отлично! Поля!..

…Все помнишь? Оля, давай музыку. Для начала Штраус — и не надо попадать в такт и считать шаги. Кстати, и танцевать так не научишься. Просто впусти музыку в себя. Дай ей раствориться в крови. Она сама задаст тебе походку…

…Теперь старый добрый рок-н-ролл! И вот ты — озорная девчонка, которая никогда не ходит шагом, всегда пританцовывает или бежит… Каблуки? Ну и что? Точек опоры осталось столько же, просто пятка выше. Знаешь, а ты представь, что бежишь на цыпочках…

…Теперь общее дефиле — и кофе с бисквитом! Мы это заслужили! Алле!

Отлично, Поля! Развернись в конце подиума так, как будто тебе нет до НЕГО никакого дела… Следующий круг заверши многозначительным взглядом через плечо. Третий — уйди нехотя.

А теперь добавь огонек в глаза!.. Маленькая чертовка! Теперь ангел! Теперь чопорная англичанка! Теперь африканка, лишенная предрассудков! Теперь проститутка… Не знаешь? А чего здесь сложного? Тебе просто нужно продать товар — те самые попу, грудь, бедра… Отлично! Теперь снова ангел! Девчонка! Королева! Секретарша!..

Споткнулась — бывает. Бывает, что и упадешь. Это еще не беда, Поля. Главное — встать. Поверь, помнят не то, что упала, а то, что не смогла подняться.

Главное — встать.