Бриллиантовые кандалы

Глава 24

Из ресторана она повезла сильно подвыпившего Константина в квартиру, где накануне провела ночь с Виктором и где, как она знала, сейчас никто не жил. Домой к себе она возвращаться боялась.

И ей странно было проснуться утром в той самой постели, на которой ещё совсем недавно рядом с ней лежал Виктор. Теперь его место занимал Константин.

В окно сочился бледный рассвет. Тускло поблёскивали на стенах застеклённые эстампы. Извеков спал, уткнувшись носом в подушку. «Вчера он слишком перебрал. Наверно, от волнения, — думала она. — Никогда не видела его таким пьяным…»

Марина решила ещё немного поспать и закрыла глаза. Но сон не шёл. Почему-то она стала думать о Викторе и почти сразу почувствовала прилив возбуждения. Она совсем не хотела этого, но память упорно возвращала её во вчерашнюю ночь, когда она сладко замирала, отдаваясь его горячим поцелуям.

Ей стоило немалых усилий отогнать от себя навязчивый образ. Она открыла глаза и некоторое время лежала без всяких мыслей, а потом снова стала думать о Викторе. Вчера днём, сразу после похорон, он улетел в Штаты. Перед отлётом позвонил ей и сказал, что очень надеется встретить её в Парагвае. Интересно, как он отнесётся к тому, что она прилетит туда не одна, а с Константином? Карелин хочет сделать её своей любовницей, и появление с ней другого мужчины станет для него неприятным сюрпризом. Ну и пусть. В конце концов, у неё тоже есть гордость. Марину внезапно охватила злость на него. Она не могла простить ему, что он так легко вскружил ей голову, что он красив и богат, и что ради неё никогда не бросит свою американскую жену.

Ей вдруг пришло в голову, что он хочет обладать ею только потому, что она была любовницей его отца. В основе его стремления к ней может лежать какой-то фрейдистский комплекс, скрытное, на бессознательном уровне, соперничество с отцом. Такое иногда бывает у мужчин, она где-то читала об этом. Ну что ж, тогда тем хуже для него. Мстительно улыбаясь, она попробовала представить, как вытянется физиономия этого голливудского красавца, когда он увидит рядом с ней Извекова.

Константин заворочался. В полудрёме привалился к ней, обнял её одной рукой и просунул ногу между её ног. Стиснул всей пятернёй полушарие её груди, потом его рука скользнула вниз… Он приоткрыл мутные глаза и весь переполз на неё. Она ощутила у своего лица его горячее дыхание. Всё ещё находясь в состоянии полудрёмы, он обхватил её, засопел, и через минуту она почувствовала, как он впихивает в неё своё достоинство. Закончил он так быстро, что её возбуждение угасло, не успев толком разгореться. Раньше она гораздо более страстно реагировала на близость с ним, а сейчас даже была рада, что он так быстро иссяк. Марина сама удивилась своей холодности к нему. «Наверно, я слишком устала в последнее время, чтобы получать удовольствие от секса», — сказала она себе.

Она продолжала лежать, глядя в потолок. Из раскрытой форточки, колебля штору, тянуло свежим воздухом. С улицы доносился шум проезжавших машин. Константин снова уснул, а Марине, как наваждение, вспоминался Виктор, нежные касания его губ, тяжесть его бедра. Она пыталась отделаться от мыслей о нём, но они упорно возвращались. И она злилась на него, а ещё больше — на себя, за то, что думает о нём.

Всё утро она чувствовала себя усталой, даже прохладная ванна не принесла желанной бодрости. Днём она позвонила Абрамову и попросила достать парагвайскую визу для одного её знакомого, который полетит вместе с ней. Её просьба привела юриста в замешательство, однако он обещал сделать всё, что сможет.

Через два дня Марине и Константину были вручены визы и авиабилеты до Асунсьона. Энтузиазм Извекова, связанный с предстоящим путешествием, не угасал, а, казалось, только усиливался. Он купил для Марины кожаный чемодан на колёсах и помог уложить в него вещи. А за несколько часов до отъезда в аэропорт куда-то ушёл и вскоре вернулся с набором дорогой парфюмерии фирмы «Кристиан Диор».

— Ну зачем это? — Она укоризненно качала головой, однако в душе была очень довольна.

— В Южной Америке такие вещи стоят гораздо дороже, чем у нас, я узнавал, — объяснил он, помогая ей рассовывать тюбики с кремом по свободным местам в чемодане.

Марина никогда не пользовалась парфюмерией этой фирмы, считая её слишком дорогой, и сейчас не могла отказать себе в удовольствии открыть один из тюбиков. Он показался ей немного тяжеловатым. Не успела она задуматься об этом, как Константин вырвал его у неё из рук и засунул поглубже в чемодан.

— Потом, дорогая. Этим ты займёшься в спокойной обстановке, когда мы будем среди пальм и магнолий.

Он тщательно застегнул её чемодан и затянул на нём ремни. Только после этого занялся упаковкой своих вещей.

В такси Константин предупредил её, что при прохождении таможни им лучше держаться друг от друга подальше.

— А то подумают, что ты со мной, и заинтересуются твоей персоной. Обыскивать начнут. Зачем тебе это надо?

Насчёт себя он был уверен, что его непременно обыщут. Марине он объяснил это своей особенной внешностью, которая всегда вызывает у таможенников подозрение.

Он оказался прав: Марина прошла контроль без особых хлопот, её чемодан, как и чемоданы других пассажиров, лишь обнюхала собака, натасканная на наркотики. Зато Извекова отвели в специальное помещение, попросили выложить всё из карманов и открыть чемодан. Марина была бы очень удивлена, если бы узнала, что вместе с Константином в том же помещении обыскивали Бороду, Кокоса, Холодца и Коляна, которые летели тем же рейсом!

Данные на этих четверых, ранее привлекавшихся к уголовной ответственности, имелись в компьютере московской милиции. Обыск длился чуть ли не до отбытия лайнера. Борода и его сообщники едва успели подняться на борт, как дверь за ними захлопнулась, лестница отъехала и «Боинг» покатил по взлётной полосе.

Места Марины и Константина были в разных концах салона. Когда самолёт был уже в воздухе, она встала и направилась к отсеку, где находились умывальники, но вдруг остановилась как вкопанная. Среди пассажиров она увидела знакомую четвёрку! Бандиты как ни в чём не бывало сидели на своих местах и уплетали жареных кур, принесённых стюардессой. Заметив Марину, они приветливо заухмылялись, начали подмигивать, однако подзывать к себе не стали, как будто её присутствие на борту их вообще не интересовало. Ошеломлённая, она направилась по проходу дальше, к креслу, в котором сидел Константин. Он тоже ел курицу.

— Здесь эти… сам знаешь кто… — в тревоге зашептала Марина. — откуда они взялись?

— Тоже удивляюсь, — он пожал плечами. — Наверное, до Касабланки летят. Борода, помнится, хотел побывать в Марокко…

— Но как они оказались на нашем самолёте?

— Ну, как… Случайно, конечно. Да не переживай ты, они сойдут в Касабланке!

Но в Касабланке бандиты не сошли. Всю короткую остановку они просидели в самолёте и полетели дальше в Асунсьон. Тревога Марины переросла в тихую панику.

— Они летят с нами! — зашептала она, наклоняясь к уху Извекова. — Почему? Что им от нас надо?

— Не знаю, но, по-моему, причин для беспокойства нет. Если бы им что-то было от нас надо, то они разыскали бы нас ещё в Москве. А что они могут сделать нам в Парагвае?

— Но откуда они узнали, что мы летим именно этим рейсом?

Константин принял озадаченный вид.

— Хрен их знает… Да тебе-то что? Всё равно в аэропорту мы расстанемся с ними. В крайнем случае — обратимся в парагвайскую полицию, она защитит нас гораздо лучше, чем московская милиция.

В Асунсьон они прибыли во второй половине дня. Ярко-оранжевое заходящее солнце заливало лётное поле и монументальное здание аэропорта. Таможенный контроль Марина и её спутник прошли без проблем. Прежде чем ехать в гостиницу, Константин предложил сначала поужинать в одном из ресторанчиков, расположенных вблизи аэропорта. Марина вгляделась в снующую вокруг пёструю толпу. Зловещей четвёрки поблизости не было, и она согласилась. Константин попросил носильщика показать, где находится ресторан «Золотой лев». В путеводителе о нём сообщалось, что здесь превосходная европейская кухня и «шведский стол».

Ресторан оказался в десяти минутах ходьбы. Просторный зал был переполнен. Играл небольшой джаз-оркестр, перед эстрадой танцевала толпа. Развешенные повсюду полотняные занавески, расшитые цветами и драконами, отделяли столики один от другого, создавая подобие отдельных кабинетов. Нашёлся такой «кабинет» и для Марины с Константином. Извеков, кряхтя от натуги, собственноручно втащил сюда оба чемодана.

Ужинали они почти два часа. Пили местное вино и не без опаски пробовали национальные блюда, отдавая всё-таки предпочтение знакомой европейской кухне. От вина у Марины приятно закружилась голова, и, глядя на обходительного и любезного Константина, даже стала недоумевать, как это она могла увлечься Виктором. Танцуя с Извековым танго, она дала себе слово выкинуть американца из головы. У неё есть и всегда будет только один мужчина — Костя Извеков. В его сияющих глазах светилась самая неподдельная любовь.

— Прекрасный вечер, ты не находишь? — шептал он, прижимаясь к ней в танце.

— О да. Мне здесь нравится.

— Мы обязательно придём сюда ещё раз.

Она настолько расслабилась, что, вернувшись из туалета в «кабинет», даже не поняла, в чём дело. Где Константин? Куда он пропал? И почему на столике лежат деньги? Оглядевшись удивлённо, она заметила записку, нацарапанную на салфетке: «Спасибо за поездку. Прощай. Забудь обо мне навсегда. Константин».

Марина выбежала в зал. Извекова нигде не было. Обратилась с расспросами к официанту. Увидев её взволнованное лицо, он в первую минуту встревожился, но, узнав, что кавалер сеньориты оставил деньги за ужин, успокоился и с соболезнующей улыбкой заметил, что такое в жизни бывает.

Она вернулась в «кабинет». Чемодан Константина отсутствовал. «Хорошо, что он не захватил заодно и мой», — сказала она себе с горечью, уселась за столик и налила в бокал вина. Глаза её увлажнились. Значит, его сегодняшняя обходительность была всего лишь игрой! Он с самого начала задумал сбежать от неё! И это после всего, что она для него сделала…

Она плакала от злости, досады и жалости к себе. Наверняка бегство Константина не обошлось без участия этой бандитской четвёрки. Они всё-таки переманили его к себе, и все её попытки вытащить его из трясины кончились ничем. Он оказался совершенно неисправимым. Его признания в любви были бессовестной ложью.

Подумав так, она неожиданно успокоилась. Одним глотком допила вино. Это даже к лучшему, что он удрал.

Она скомкала записку и швырнула в угол. Служащий ресторана помог ей вынести чемодан на улицу и вызвал такси. К этому времени солнце зашло, но небо ещё светлело, отражаясь в стёклах невысоких зданий на площади. К Марине подъехало такси. Шофёр уложил чемодан в багажник. Она села на заднее сиденье и, доставая косметичку, назвала адрес гостиницы. В сумочке ей подвернулся флакон французских духов, подаренный Константином в Москве накануне отлёта. В сердцах она хотела тут же выкинуть его, но передумала. Какое, в конце концов, отношение имеют духи к этому кретину?

Через несколько минут неспешной езды по обсаженному пальмами шоссе машина въехала в столицу Парагвая — Асунсьон. Повсюду на улицах сверкали огни реклам, по тротуарам, перемежающимся маленькими цветочными скверами, сновала толпа. В ней выделялись стройные индейские женщины, имевшие привычку носить сумку на голове. У освещённых витрин сидели и стояли мелкие торговцы, уличные музыканты в сомбреро и в пончо, с ручными обезьянками на цепочке. Машина свернула на набережную реки Парагвай, давшей название всей стране. По реке двигалось множество барж и судов, за которыми тянулись длинные волны, дробя белые и золотистые отражения прибрежных фонарей. На другом берегу показался красиво подсвеченный президентский дворец. Набережная осталась позади, такси миновало площадь Героев и направилось к пригородам, сплошь тонувшим в зелени небольших парков.

В главном полицейском управлении Асунсьона раздался телефонный звонок. Хриплый голос с сильным иностранным акцентом сообщил дежурному, что русская дама, которая только что прилетела из Москвы, является наркокурьершей. Героин спрятан у неё в сумочке, во флаконе из-под духов. Дама собирается остановиться в гостинице «Куатро флорес» на улице Де Хавьер. На уточняющие вопросы неизвестный отвечать не стал и тут же прервал связь.