Бунтари не попадают в рай

Глава 2

Егор

– Егор, я понимаю твое недовольство, но пока ты не достиг совершеннолетия, опеки не избежать, – профессионально-сочувствующим тоном повторяет адвокат. – Поживешь пока у родственников, окончишь там колледж. А как стукнет восемнадцать, вступишь в наследство и станешь самостоятельным.

– Да я их знать не знаю! Это абсолютно чужие мне люди! – злюсь я, расхаживая из угла в угол. – Какого черта я должен переезжать в эту глушь? Мне до совершеннолетия всего-ничего осталось! Неужели никак нельзя решить этот вопрос?

– Таков закон, – стоит на своем Эдвард Петрович. – И Симачевы – не чужие тебе люди. Валентин – двоюродный брат твоего отца, разве ты его не помнишь?

– Представьте себе, не помню! – огрызаюсь я. – Мы в последний раз виделись лет тринадцать назад! Я тогда еще совсем малой был!

– Егор, успокойся, – адвокат кладет руку мне на плечо, и это подбадривающее движение действительно немного остужает мой пыл. – Мы не в силах повлиять на ситуацию. Либо ты переезжаешь к Симачевым, которые любезно согласились предоставить тебе кров, либо отправляешься в детский дом. Третьего не дано.

Я обессиленно падаю в кресло и, спрятав лицо в ладонях, надавливаю на глазницы. Черт! Черт, черт, черт! Ситуация просто патовая! И самое дерьмовое, что выхода из нее я в упор не вижу!

– Я очень сожалею о смерти твоих родителей, – после небольшой паузы продолжает Эдвард Петрович. – Боюсь даже представить, что ты испытываешь и с каким трудом держишься. Твой отец был невероятно сильным человеком, и я убежден, что ты, Егор, точно такой же. Ты справишься. Непременно справишься, слышишь? Просто сейчас тебе нужно собраться с мыслями и принять правильное решение.

Упоминание о родителях острой бритвой царапает душу, и я до судороги в челюсти стискиваю зубы, чтобы не допустить долбанных слез, которые, подобно непрошенным гостям, обычно появляются в самые неподходящие моменты.

Конечно, мой отец был сильным. Нет, не просто сильным, он был выдающимся по силе духа человеком! Не каждый сможет с нуля сотворить многомиллионную корпорацию и вести за собой тысячи людей, верящих в идею. А отец смог. Он сделал все правильно: создал экологичный бизнес, сформировал рабочие места, платил высокие заплаты и каждый день делал этот мир чуточку лучше. До тех пор, пока его жизнь не оборвалась. Внезапно и жутко несправедливо.

А знаете, в чем главная ирония? Отец никогда не нарушал правила дорожного движения. Ни за рулем, ни будучи пешеходом. Он говорил, что адекватные правила здорово упрощают жизнь и следование им помогает сэкономить немало времени и нервов. А свое время отец ценил как ничто другое. Должно быть, в его системе ценностей была такая иерархия: семья, время и только потом деньги.

Они с мамой погибли в аварии. В чертовой автомобильной катастрофе. От этого ужасного слова мурашки до сих пор врассыпную бегут по спине, хотя прошло уже две недели. Водитель фуры не справился с управлением и врезался прямо в них. Лобовое столкновение с такой махиной не оставило родителям ни единого шанса на спасение. Они скончались на месте.

Интересно, я когда-нибудь научусь жить, не обращая внимания на черную дыру в сердце? Затянется ли она? Перестанет ли кровоточить?

Ответов я, разумеется, не знаю, но очень хочу верить, что время если не излечит, то хотя бы притупит боль. Потому что сейчас мне адски, просто до белых кругов перед глазами больно. Так больно, как никогда не было. И надеюсь, больше никогда не будет. Потому что жить с открытой раной в сердце очень и очень сложно. Еще чуть-чуть – и я сломаюсь. Прямо чувствую, как изнутри надламывает и нарывает.

Только бы продержаться. Только бы вытерпеть.

– Ладно, я согласен, – сделав глубокий вдох, говорю я. – Когда нужно уезжать?

Раздумывать и тянуть время перед лицом неизбежности бессмысленно. Все равно это ничего не изменит. Раз решил – надо рвать с корнем. Несмотря на ступор, растерянность и боль. Я все еще пребываю в тумане своего горя и плохо представляю, что ждет меня в новой жизни, но совершенно уверен в том, что, цепляясь за прошлое, будущего не построишь. А значит, надо шагать вперед. Туда, где страшно. Ведь, как бы дико это не звучало, именно в наших страха кроется самый мощный потенциал.

– Чем быстрее, тем лучше, – отвечает Эдвард Петрович. – Как будешь готов, дай знать. Я пока позвоню Симачевым и скажу, чтобы отнесли твои документы в новый колледж. Надеюсь, с зачислением проблем не возникнет.

– Хорошо, спасибо, – глухо отзываюсь, покачиваясь из стороны в стороны, чтобы хоть немного успокоить нервы. А то они у меня в последнее время по швам трещат.

– Ты молодец, Егор, – адвокат поднимается на ноги и, убрав документы в дипломат, переводит на меня внимательный взгляд. – Постарайся не зацикливаться на потере, ладно? Двигайся вперед. Ты сын своих родителей, а они никогда не сдавались.

Я попробую. Честно попробую. Ради вас, мама и папа.