Буря в песках (Аромат розы)

Глава 17

Желая приободрить дух Анжи, Баррет МакКлэйн сказал ей на следующий день, что у него есть приятный сюрприз для нее. Страх наполнил его сердце, когда она холодно посмотрела на него и сказала без тени улыбки:

— Мне не нужно больше новых платьев, Баррет. Благодарю вас, но я…

— Нет, нет, дорогая, дело не в этом, — возразил он. — Полковник Алберт Брэккет из Третьего кавалерийского полка армии Соединенных Штатов дает большой прием в форте Дэвис. Полковник Брэккет очаровательный человек, а его жена настоящая леди. — Баррет дотронулся до ее руки. Анжи поборола сильное желание сбросить эту руку; от нее несло ледяным холодом, и легкая дрожь пробежала по ее телу. — Я очень хочу, чтобы вы посмотрели форт, Анжи. Я сам старый военный, как вы знаете. Я был направлен в форт Дэвис перед войной между Штатами. Еще до того, как я познакомился с вашим отцом. — Баррет слегка погладил ее по руке. — Ах, Джереми Уэбстер! Каким прекрасным человеком был ваш отец, дитя мое.

Баррет МакКлэйн был хитер. Он знал, что, вспоминая время от времени отца Анжи, он заставит юную красавицу помнить о цели ее пребывания на Тьерра дель Соль. Баррет хотел, чтобы мысль о предстоящей свадьбе никогда не покидала Анжи. Он знал, что она была честной и религиозной девушкой. Каждое воскресенье он брал ее с собой в церковь, где она пела чистым сопрано в хоре или сидела в благоговейном молчании, пока священник читал свои проповеди. Ее целомудрие не удивило его; девочка была благочестивой и чистой, и всего через несколько месяцев она будет принадлежать ему. Он намеревался вести такой же размеренный образ жизни вплоть до счастливого дня их свадьбы.

Баррет понимал, что его сын нравится Анжи, что Пекос дразнит ее и флиртует с ней. Но насколько он мог судить, девушка была невосприимчива к сомнительным чарам Пекоса. Баррета это не удивляло; она была слишком хорошо воспитана, слишком скромна и великодушна, чтобы ее привлекал его вульгарный сын. Она была в безопасности; он будет следить за ней и упоминать о ее дорогом почившем отце в их разговорах при каждом удобном случае. Он будет баловать и нежить ее, продолжая укреплять ее доверие к нему. И, в конце концов, в скором времени она окажется наверху в его спальне, его прекрасная золотоволосая жена: он велит ей пройти по огромной комнате обнаженной, чтобы он смог насладиться ее красотой; она будет метаться в его руках, которые будут прикасаться к самым сладким и сокровенным частям ее тела; она будет лежать в его постели с широко раздвинутыми ногами…

— Вам нехорошо, Баррет? — Анжи забыла о своей обиде.

Лицо Баррета стало красным, а глаза приняли странное выражение и потускнели. Она встревожилась, что он заболел, что, возможно, у него сердечный приступ. Но он быстро обрел контроль над собой.

— Дорогая, со мной все в порядке. У меня немного болит голова, но ничего такого, что должно вас беспокоить.

Он улыбнулся и вернулся к разговору о предстоящей вечеринке в форте Дэвис.

— Анжи, дорогая, прием в форте чрезвычайно вас порадует. Там множество молодых офицеров со своими женами. Вы познакомитесь с молодыми женщинами из различных частей страны. И я не удивлюсь, если среди них кто-нибудь окажется из Нового Орлеана.

День, на который было назначено торжество в форте Дэвис, пришелся на конец августа. Но в юго-западном Техасе все еще не было ни одного дождя. Все говорили, что лето 1886 года было самым жарким и сухим на их памяти. День за днем Анжи изнемогала от непрекращающегося зноя, и когда каждый жаркий день подходил, наконец, к концу, она сидела с Барретом на залитой лунным светом террасе, пока он делился с ней своими тревогами и волнениями. Он объяснял, что если скоро не пройдут дожди, Дель Соль и остальная земля на юго-западе окажутся в большой опасности. Ручьи высохнут, трава выгорит, и начнется падеж скота.

Несмотря на свои заботы, Баррет был в приподнятом настроении в субботнюю ночь перед приемом. Мисс Эмили весь день жаловалась на усиливающуюся головную боль, а с заходом солнца она заявила, что не сможет принять участие в празднике. Анжи была расстроена; Баррет МакКлэйн — нет.

Когда летнее солнце скользнуло за горизонт и наступила долгожданная ночь, он гордо взгромоздился на высокое сиденье изящного крытого экипажа, и Анжи села рядом с ним. Она была одета в красивое платье, которое он подарил ей в начале недели. Он выбирал его сам, и хотя Анжи и надела его, чтобы сделать ему приятное, она выбрала бы себе более скромный наряд. Этот был, несомненно, красив, но немого смел: дорогой темно-синий шелк, скроенный по последней моде, слишком откровенно подчеркивал ее стройную фигурку. Талия была затянута до такой степени, что ей трудно стало дышать, а низкий корсаж подчеркивал соблазнительные формы ее бюста. Глянцевый шелк плотно обтягивал живот и бедра, образуя оборки на спине. Ее льняные волосы были собраны на голове густыми сияющими локонами, а несколько непокорных прядей, выскользнувших из-под шпилек, вились около лица.

Анжи молча ехала рядом с Барретом МакКлэйном. Позади изящного экипажа на некотором расстоянии следовали верхом два верных телохранителя Баррета. Присутствие этих двух мужчин заставило Анжи нервничать, когда она впервые приехала на Тьерра дель Соль. Но с тех пор она привыкла к ним: куда бы ни ехал Баррет МакКлэйн, они неизменно сопровождали его. Даже на ранчо они никогда не находились далеко от своего хозяина. Анжи это особо не интересовало; она полагала, что с тех пор, как Баррет МакКлэйн разбогател, ему небезопасно обходиться без охраны. Девушка вздохнула и спрятала прядку волос за ухо. Баррет посмотрел на нее и улыбнулся:

— Мы скоро приедем, дорогая. Мне жаль, что так жарко. В форте будет попрохладнее, я вас уверяю.

Баррет был прав. На рассвете коляска проезжала близ чистого узкого протока, протекающего через высокий каньон. Базальтовые скалы нависали над ним по обе стороны. А внизу прекрасные, сладко пахнущие дикие розы ковром покрывали края дороги. Восхищенная пейзажем, Анжи посмотрела на Баррета.

— Это Ущелье Диких Роз, моя дорогая. А этот небольшой проток называют Лимпианом. Он самый чистый и свежий ручей на свете.

Не успела Анжи ответить, как экипаж въехал из каньона в рощу, где росли великолепные высокие тополя перед границей форта, названного в честь Джефферсона Дэвиса.

— Баррет, это… это… — Анжи то и дело поворачивала голову, захваченная видом форта, расположенного на дне каньона и с трех сторон окруженного высокой стеной острого частокола. Изумленная красотой этого места, Анжи вышла из коляски, чувствуя себя гораздо лучше, чем за последние несколько недель.

На парадном плацу полковой оркестр настраивал инструменты. Очаровательные дамы со своими кавалерами прогуливались по длинным деревянным галереям, выстроенным вдоль каменных зданий с тростниковыми крышами и застекленными окнами. Офицеры были одеты в форму голубого цвета. Запах диких роз наполнял воздух сладким ароматом.

Вскоре Анжи уже вовсю веселилась. Большинство жен жителей форта были южанками; все они были милы и внимательны и, общаясь друг с другом, старались скрасить свою одинокую жизнь на суровой техасской границе. Не прошло и часа, как Анжи оживленно беседовала с молодыми дамами, чувствуя себя так, словно знала их всю жизнь. Баррет, одобрительно кивая ей, присоединился к своему старому другу полковнику Брэккету и его адъютанту, и они направились на квартиру полковника, чтобы выпить бренди и обсудить новости, оставив Анжи в кругу дам форта.

— Я думаю, что оно сшито слишком смело, — стали обсуждать они новое шелковое платье Анжи, после того как одна женщина из Бирмингема, штат Алабама, восхитилась им.

Темой беседы была мода, и Анжи впервые в жизни могла принять участие в подобном разговоре и рассказать о множестве нарядов, хранившихся в ее большой гардеробной комнате на Тьерра дель Соль. Это было опьяняющее, прекрасное чувство. Эти женщины прислушивались к ее словам, словно она была признанным специалистом по вопросам моды. Анжи милостиво сказала, что будет счастлива одолжить им свою одежду, если они захотят как-нибудь разнообразить свой гардероб во время торжественных случаев.

Когда разговор перешел на мужчин, Анжи стала менее уверенной в себе, но твердо решила не выказывать свою наивность перед новыми подругами. Она также не собиралась упоминать о том, что вскоре должна стать женой стареющего Баррета МакКлэйна. Каждая из женщин гордо указывала на своего мужа, все они были молоды и хороши собой. Анжи не хотелось объяснять этим женщинам, что ей не суждено познать романтическую любовь, которую они обрели со своими избранниками.

Стройная темноволосая красавица, которую друзья звали Мисси, приблизилась к кружку щебечущих дам и прошептала заговорщически:

— Не оборачивайтесь сразу, но самый красивый мужчина, которого когда-либо создавал Бог, стоит в нескольких шагах отсюда. Он сейчас беседует с капитаном Дональдсоном и рядовым Ханна. Если он улыбнется мне, я потеряю сознание.

Анжи весело засмеялась вместе с остальными женщинами. Выждав немного, она обернулась и посмотрела через плечо. И тут же отвернула голову обратно. Но ее милое лицо выдавало ее чувства.

— Вы знаете его! — воскликнула брюнетка с фиолетовыми глазами.

Да, я его знаю, — объявила Анжи. Она опустила ресницы, как будто стараясь скрыть какой-то секрет. Это возымело нужный эффект.

— Он ваш возлюбленный! — Немного полноватая рыжеволосая женщина, одетая в платье из розового муслина, похлопала ее по руке.

Зная, что попадет в ад за свою ложь, она сказала обыденным тоном:

— Это Пекос МакКлэйн, а мое имя будет МакКлэйн всего через несколько месяцев. — Она очаровательно улыбнулась и добавила:

— Он довольно привлекателен, не так ли? — И затаила дыхание.

Охи и ахи сорвались с завистливых губ ее новых подруг. Но вдруг одна из них возбужденно прошептала:

— Он идет сюда!

Анжи замерла на месте. Пекос выдаст ее. Эти милые женщины узнают, что она лицемерила с ними, и это положит конец их дружбе. Сердце, которое было замерло, вновь бешено заколотилось. Она не предполагала, что Пекос будет на вечере. А что, если он здесь, чтобы ухаживать за какой-нибудь из этих молодых дам? В конце концов, у некоторых пожилых офицеров есть дочери ее возраста. Возможно, одну из этой самой группы, окружающей ее, он пригласил на свидание этим вечером! Что же делать? Но было слишком поздно, чтобы убежать. Пойманная в силки, она глубоко вздохнула и, сжав руки, повернулась ему навстречу.

Он шел прямо к ним. Никогда еще Пекос не был так красив. На нем был одет превосходно сшитый костюм из тяжелого серого льняного полотна, точно такого же цвета, как и его дымчатые глаза. Пиджак был стильно коротким; узкие брюки с отглаженными складками обтягивали его стройные бедра и длинные ноги. Он засунул руку в карман брюк, откинув борт пиджака. На нем не было жилета, как на других джентльменах, а под его белоснежной льняной рубашкой густые иссиня-черные волоски на груди лишь подчеркивали его мужественность. Красиво повязанная на шее бабочка из глянцевого черного шелка сочеталась по цвету с черной гривой его густых волос. Воткнутый в лацкан пиджака кроваво-красный бутон притягивал взгляд окружающих. Он был великолепен — настоящий эталон мужской красоты. И Анжи, подобно остальным присутствующим здесь женщинам, отдающим должное его красоте, страстно пожелала, чтобы он и на самом деле принадлежал ей.

Анжи улыбалась, пока он приближался, и надеялась на то, что не будет разоблачена. Тепло кивнув восхищенным молодым женщинам, Пекос заговорил глубоким ласковым голосом:

— Как приятно, что вы все здесь вместе этим вечером, леди. — Он подошел прямо к стулу, на котором сидела Анжи, улыбнулся ей, прикоснулся к золотистому завитку на ее шее и сказал:

— Могу я отвлечь мою возлюбленную на несколько минут? Я хочу обойти вместе с ней вокруг форта; она никогда еще не была здесь.

Его улыбка была ослепительной, его ровные белые зубы контрастировали со смуглой кожей, и он легко очаровал собрание.

— Вы извините нас? — Он отвесил глубокий поклон, взял Анжи под руку и помог ей подняться, в то время как каждая пара женских глаз была прикована к нему, и каждое женское сердце забилось быстрее.

Анжи хотела поцеловать его. Послав кокетливую улыбку группе завидующих ей женщин, она обвила маленькой ручкой согнутую руку Пекоса, приподняла шелковые юбки и пошла вперед, с благодарностью глядя в его теплые серые глаза. Ни одна из ее новых подруг ни на минуту не усомнилась, что этот высокий красивый мужчина был настоящим обожателем Анжи.

Не говоря ни слова, Пекос вел ее все дальше от зданий, толпы, солдат по направлению к черным базальтовым вершинам Горы Спящего Льва на востоке от форта. Когда Анжи удостоверилась, что никто не услышит ее слов, она спросила:

— Пекос, скажите… вы слышали, о чем мы говорили, когда подходили к нам?

Пекос похлопал ее по руке и хитро улыбнулся:

— Нет, но держу пари, что могу повторить все слово в слово.

Анжи вырвала свою руку.

— Думаете, вы настолько умны? Ну, и о чем же мы говорили? — Ее изумрудные глаза спорили с ним, подбородок был высокомерно вздернут.

Пекос засмеялся.

— Думаю, что разговор был примерно такой. — Он повысил голос до пронзительного визга, подражая возбужденному женскому голосу: — Посмотрите на того высокого красивого мужчину рядом с Дональдсоном и Ханна. Он самый красивый человек, которого я видела! Говорю вам, девочки, что если он мне улыбнется, я… — Пекос весело рассмеялся, в то время как Анжи смотрела на него с яростью.

— Ничего подобного они не говорили, Пекос МакКлэйн! Вы думаете, что все… вы воображаете, что все женщины влюблены в вас…

— Все, кроме вас, Ангел. — Он перестал смеяться, остановился и снова взял ее за руку. — Все, кроме вас. Почему вы не хотите меня, Ангел? — Его светящиеся серые глаза смотрели на ее рот, и Анжи автоматически облизнула пересохшие губы кончиком языка. — Мы далеко от других. Покажи, что хочешь меня тоже, Ангел.

Анжи задрожала.

— Я не хочу тебя! — сказала она и вырвалась из его объятий. — Не хочу, не хочу. — Но она хотела его, и это напугало ее. Они теперь были в стороне от форта. Огни и музыка были далеко позади. Пекос склонился к девушке, в его взгляде светилась решимость. Анжи бросилась прочь. Внезапно испуганная им и тем, что он с ней делает, она бежала еще дальше от лагеря, вместо того чтобы вернуться назад, в безопасные стены форта.

Пекос бросился за ней, намереваясь обнять и поцеловать. Он поехал на этот вечер в самую последнюю минуту, решив, что, должно быть, забавно будет увидеть еле сдерживаемую ревность отца. Пекос выпивал и играл в карты с молодыми солдатами форта Дэвис много раз; он знал, что они были энергичные крепкие парни, и был уверен, что они не оставят вниманием очаровательную Анжи и не будут скрывать этот факт.

Пекос также знал, что Баррет будет стараться не показать свою ревность, так как не захочет выставить себя на посмешище. Представив все это, Пекос решил приехать и поразвлечься. Но он просчитался. Франтоватые молодые солдаты действительно заметили золотоволосую красавицу. С горящими глазами многие из них наблюдали за ней. И пока Пекос сновал среди подвыпивших друзей, он слышал непристойные замечания о том, что бы они сделали с красавицей, останься они с ней наедине. Пекос к своему огорчению обнаружил, что эти реплики терзают, мучают и расстраивают его. Он молчал, но внезапно осознал, что это он, а не его отец, страдает от ревности. Он действительно ревновал! Он не хотел, чтобы другие мужчины смотрели на Анжи, не хотел выслушивать их грязные реплики на ее счет.

И вот сейчас Пекос шел за ней, полурассерженный за то, что она заставила его ревновать. Он чувствовал себя идиотом, и это было по ее вине. Ему даже захотелось причинить ей боль, и, следуя за ней широкими шагами, он еще не знал, что сделает, когда настигнет ее. Анжи словно почувствовала его гнев. Она бежала, неуклюже подпрыгивая на неровных скалах, взбираясь все выше по темному склону Горы Спящего Льва. Маленький каблучок ее туфельки застрял в трещине. Анжи потеряла равновесие и рухнула на живот с вытянутыми вперед руками. Пекос видел, как она упала, и громко окликнул ее.

Его гнев испарился, а сердце дрогнуло от страха, и через мгновение он уже был около нее. Упав на колени, он поднял ее на руки, не осознавая, что словами выдает свои чувства.

— Сердце мое! С тобой все в порядке? Мой драгоценный Ангел, ты не ушиблась? — Он прижал ее щеку к тяжело вздымающейся груди, притягивая ее все ближе, убаюкивая ее и целуя в макушку.

— Пекос, — ее слова глухо ударялись в его теплую грудь, — со мной все в порядке. Отпусти, пожалуйста, ты задушишь меня.

— Котенок, прости, — выдохнул он и немного ослабил объятия, все еще держа ее за плечи. — О, нет, — пробормотал он, глядя на несколько тонких острых колючек, торчащих из плеч Анжи. — Колючие дикие розы.

— Да, — повторила она вслед за ним, — колючие дикие розы. Я упала прямо на них. — Она оглядела себя. Шипы впились в ее нежную кожу по всей шее и груди, которая выступала из низкого корсажа шелкового платья. — Пекос, что мне делать?

Дьявольские огоньки засветились в его глазах:

— Ангел, полагаю, тебе просто придется их носить.

Она знала Пекоса; почувствовав двойное значение его слов, она тоже засмеялась и оттолкнула его.

— Сейчас ты предложишь убрать колючки своими зубами.

Он засмеялся.

— Они довольно острые, а я всегда хотел помочь какой-нибудь леди в беде. — Он обнажил свои белые зубы и зарычал.

Пекос никогда не называл ее прежде леди. Анжи знала, что это был всего лишь оборот речи, но ей понравилось, как произнес эти слова Пекос.

— Я ценю вашу заботу, сэр, но я… — Анжи начала подниматься.

— Не надо, котик, — сказал он мягко, перестав смеяться. — Я не воспользуюсь своими зубами, но я выну из тебя всю эту гадость. Ляг на спину, и я поработаю. Буду осторожен, обещаю.

Анжи сделала, как он велел. Ласково и аккуратно он вынимал причиняющие боль маленькие шипы из мягкой белой кожи Анжи. Высоко в небе поднялась луна, купая их в серебряном свете. Их головы кружились от пьянящего запаха диких техасских роз. Анжи закрыла глаза, ее руки лежали на сильных ногах Пекоса. Она не чувствовала ни нежного взгляда его больших серых глаз, ни дрожи его смуглой руки, когда он извлек последнюю острую колючку из ее теплой выпуклой груди.

Нервничая больше, чем обычно, когда он оставался наедине с женщиной, Пекос нашел способ, как быстро исправить пугающую его ситуацию. Желая поразить Анжи и вновь постараться достичь желанной цели, он сказал:

— Ну, вот и все, Ангел.

Она открыла глаза и улыбнулась ему.

— А теперь, — сказал он, преднамеренно злобно глядя на нее, — почему бы нам не скинуть одежды и не заняться любовью на постели из этих диких роз?

Анжи вскочила на ноги с быстротой, которая поразила их обоих. Она гневно бросила ему в лицо:

— Ты, Пекос МакКлэйн, не умеешь себя вести, и никогда не научишься!