Бывшие. Цыпленочек от босса (СИ)

Глава 16.

Время, как вода, по капле точило камень, шлифовало углы, смягчало жесткость. Так и я, робкими, почти незаметными шажками, начала обживать огромное, прежде неприступное пространство квартиры Игоря. Сначала украдкой, словно незваная гостья, боящаяся нарушить выверенный до миллиметра порядок, созданный чужой рукой. А потом, с каждым днем, с каждой мелочью, принесенной из прошлого, все смелее и увереннее.

Первым делом я восстала против стерильной белизны стен. Они душили меня своей безликостью, давили на меня своей холодной отстраненностью. И я повесила в гостиной несколько своих пейзажей – наивных, ярких, написанных с любовью к природе. Они словно вдохнули жизнь в этот чопорный зал, наполнили его красками и теплом. Потом, словно маленькие солнышки, на полках, на комодах и в строгих рамках на стенах появились фотографии Маруси. Ее лучезарная улыбка, запечатленная в разные моменты жизни, разгоняла непроглядную тоску по родному дому, по уютному мирку, оставленному позади. На кухне, словно вызов бездушной функциональности, я поселила свои любимые комнатные цветы – неприхотливую герань, капризные фиалки, яркий бальзамин. Они, словно маленькие посланники из моего деревенского садика, напоминали о земле, о запахе травы, о свободе.

Постепенно, незаметно, квартира перестала быть глянцевой картинкой из дизайнерского журнала. В ней появился мой отпечаток, моя душа. Запах ванили от свежей выпечки, аромат травяного чая, легкий оттенок моих духов. Она становилась уютной, обжитой, теплой. И я, наконец, начала чувствовать себя здесь не случайной гостьей, а… хозяйкой? Этот вопрос пока оставался без ответа, робко стучась в мое сердце.

Но главное – это Маруся. Моя девочка, мой лучик света. С каждым днем, с каждым логопедическим занятием, она расцветала, как весенний цветок, избавляясь от сковывающих ее речь оков. Ее голос становился все более четким и разборчивым, словарный запас рос, как на дрожжах. Она начала рассказывать мне длинные истории про свои игрушки, петь смешные песенки, задавать бесконечные вопросы обо всем на свете. И в ее глазах, прежде тусклых и испуганных, появился яркий огонек – огонек любопытства, радости жизни, надежды.

Наблюдая за ее удивительными успехами, я все чаще ловила себя на мысли об Игоре. Раньше я видела в нем только богатого, властного, уверенного в себе человека, который решил, что имеет право забрать у меня дочь. Я боялась его, ненавидела его за то, что он разрушил мой мир, презирала за его холодность и отстраненность. Но теперь, видя, как он искренне заботится о Марусе, как радуется ее малейшим успехам, как старается угадать каждое ее желание и сделать ее счастливой, я начала понимать, что, возможно, глубоко ошибалась в нем.

Он не тиран и не деспот, жаждущий власти и контроля. Он просто… сломленный отец, не знающий, как иначе достучаться до меня, как убедить меня, что он хочет сделать как лучше для своей дочери. Он был готов на все, даже на то, чтобы причинить мне боль, лишь бы Маруся получила шанс на нормальную жизнь. И я, наконец, начала понимать его мотивы, видеть в нем не врага, а… союзника?

Однажды вечером, после очередного занятия с логопедом, когда Маруся, сияя от гордости, прочитала наизусть длинное стихотворение про зайчика, я почувствовала, что должна поговорить с Игорем, должна поблагодарить его, должна признать свою ошибку.

Он сидел в своем кабинете, погруженный в работу, и даже не заметил, как я тихо вошла. В полумраке комнаты его лицо казалось усталым и напряженным.

– Игорь, – позвала я тихо, почти шепотом.

Он вздрогнул, поднял голову и посмотрел на меня с удивлением. В его глазах промелькнула тень надежды.

– Я хотела сказать… спасибо, – проговорила я, запинаясь и опуская взгляд. Слова с трудом вырывались из груди, словно скованные невидимыми цепями. – Спасибо за Марусю. За все, что ты для нее делаешь. Я понимаю, что раньше была не права. Я… Я думала, что ты хочешь забрать у меня дочь, что ты пытаешься меня купить. Но это не так. Я вижу это сейчас.

Игорь молчал, внимательно изучая мое лицо. Его взгляд был пронзительным, проникающим в самую душу.

– Я вижу, как она изменилась, – продолжила я, стараясь говорить уверенно, но голос предательски дрожал. – Как она расцвела. И это все… благодаря тебе.

Слезы, словно прорвав плотину, хлынули из моих глаз. Я больше не могла сдерживать бурю эмоций, клокочущую внутри меня.

– Спасибо, Игорь, – повторила я, захлебываясь слезами.

Игорь встал из-за стола и, обойдя его, подошел ко мне. Он осторожно вытер мои слезы большим пальцем, нежно касаясь моей щеки.

– Не нужно, Арина, – прошептал он, его голос был полон тепла и нежности. – Не нужно плакать. Главное, что Маруся счастлива. И что… ты счастлива.

Он взял мое лицо в свои ладони, заставив меня поднять голову и посмотреть ему в глаза.

– Ты тоже счастлива? – спросил он тихо, словно боялся спугнуть хрупкое чувство, зарождающееся между нами.

Я молчала, не зная, что ответить. Счастлива ли я? Наверное, да. Но… не до конца. Чего-то важного, чего-то сокровенного не хватало для полной гармонии. И я чувствовала, что это "что-то" сейчас стоит прямо передо мной, смотрит на меня с надеждой и ждет моего ответа.

Вдруг, словно не в силах больше сдерживать свои чувства, Игорь резко притянул меня к себе и страстно поцеловал. Нежно, требовательно, жадно. Его губы горели огнем, его руки крепко обнимали меня, не давая ускользнуть, словно боялся, что я исчезну, растворюсь в воздухе. Я растерялась, опешила от неожиданности, но не оттолкнула его. В глубине души, в самом потаенном уголке моего сердца, я ждала этого поцелуя, мечтала о нем, боялась его.

Когда он, наконец, оторвался от моих губ, я не могла дышать. Сердце бешено колотилось в груди, кровь бурлила в венах, а все тело пронзила волна жара.

– Я схожу с ума, Арина, – прошептал Игорь, прижимаясь лбом к моему лбу, его дыхание обжигало мою кожу. – Я схожу с ума от того, что ты живешь со мной под одной крышей, дышишь одним воздухом, а я не могу к тебе прикоснуться. Я боюсь тебя обидеть, боюсь, что ты подумаешь, что я думаю, что купил тебя… твою благодарность, твою любовь. Но это не так. Я просто… Я просто люблю тебя, Арина. Безумно, отчаянно люблю.

Его слова, словно удар молнии, пронзили мое сознание. Люблю? Он любит меня? Неужели это правда?

– Я знаю, что это звучит безумно, – продолжал Игорь, словно оправдываясь. – Я знаю, что ты меня не любишь. И, наверное, никогда не полюбишь. Но я не мог больше молчать. Я должен был тебе это сказать. Должен был признаться тебе в своих чувствах.

Он отпустил меня и отступил на шаг, словно боясь моего ответа. Его глаза, полные боли и надежды, смотрели на меня с мольбой.

– Прости, – прошептал он, словно виноватый мальчишка. – Я не должен был этого делать. Я не должен был тебя пугать.

Я молчала, ошеломленная его признанием. В голове царил хаос, мысли метались, как птицы в клетке. Я не знала, что сказать, что подумать, что почувствовать.

В голове пульсировала только одна мысль: "Он любит меня". И эта мысль почему-то не пугала меня, а наоборот, согревала, волновала, пробуждала давно забытые чувства.