Цена мира

Глава 20. О песнях, крови и пламени

Пятнадцать лет прошло с того момента, как в последний раз Ингвар столь отчаянно бежал по темным лабиринтам Бездны.

Был шанс, что он ошибается. Был шанс, что даже если он прав, ситуация вовсе не столь остра, как кажется. Был шанс, что он успеет вернуться путями людей, до того, как Линетта попадет в беду.

Но если был хоть малейший шанс, что она в нем нуждалась, Ингвар должен был поспешить. Любыми средствами, какие были ему доступны.

В тот момент, когда Змея сказала, что Джейлес не был демоном и не имел костяных колокольчиков, детали мозаики сложились в его голове. По отдельности эти факты можно было объяснить. Колокольчики он мог спрятать. А сведения о демоне могли быть как ошибкой, так и намеренной дезинформацией.

Но вместе эти два факта могли означать лишь одно. Обман.

Тем демоном в человеческом обличье, о котором толковали семибожники, с самого начала был не Джейлес, а Кормак. Вот почему нежить в замке Шербур действовала столь глупо, не подстраивала тактику под изменения обстановки и не извлекала максимума из преимуществ согласованности единого организма. Она просто следовала тем указаниям, что дал ей Кормак, отправляя в помощь союзнику.

При всем своем уважении к воинским талантам эдлинга Вулфреда, слабо верил Ингвар в его возможность победить столь могущественного демона, способного контролировать тысячи живых мертвецов. Но даже если эдлинг и смог бы совершить такой подвиг, неужто не постарался бы он раструбить об этом на каждом углу? Неужто не упомянул бы в депеше о своей победе, над КЕМ одержал её?

А это значит, что депеша была ложью. В битве у перевала Тейн-Бирг победителем вышел не Вулфред, а демон. И теперь, приняв новое обличье, он вернулся в столицу праздновать триумф над самим собой.

И именно с ним сегодня должна встретиться Линетта.

И вот, теперь Ингвар бежал, выбиваясь из сил, по синим пустошам Бездны. Путями, что недоступны людям, он прорывался через искажения пространства, ища выход у городской площади.

К сожалению, демон-конь, развоплощенный стрелами в битве, не мог помочь ему в пути. Не мог помочь и демон-ворон, бывший его проводником: его Ингвар оставил с Линеттой. Единственный, кто мог помочь ему, это он сам.

В странном лабиринте Бездны пять шагов могли перенести за двунадесять миль, а получасовой бег — оставить в том же положении, что и в начале пути. Опыт и неясное чутье помогали Ингвару находить путь, — но к сожалению, неидеально.

Залитые солнцем пустыни Шайтара. Мрачные каменные крепости Трира. Какая-то пирамида посреди джунглей.

Не то, все не то!

— Не беги так. В этом мире неважно, как быстро ты бежишь: это не поможет тебе быстрее достигнуть цели.

Ингвар бросил косой взгляд на говорившего. Сейчас он не испытывал ни благоговения, ни священного трепета, ни ужаса и ненависти. Лишь раздражение от того, что кто-то говорит ему под руку, когда он спешит по срочным делам. Подумав, однако, кесер все же замедлился и отвесил нежданному собеседнику уважительный поклон.

Бог все-таки.

Не в первый раз в жизни Ингвар видел перед собой бога Хаоса и знал, что слишком пристально смотреть на него опасно для рассудка. Мозг рисковал расплавиться в попытке уловить момент, когда одно обличье сменяется другим.

Вот скалит зубы ярко-черная птица.

А вот разминает пальцы темно-белая змея.

А вот уже гладкий матовый шар нестерпимо сверкает острыми гранями.

Наблюдая за этим, было слишком легко сойти с ума.

А сейчас это было бы крайне несвоевременно.

— Это ты сбил меня с пути? — осведомился Ингвар.

— За кого ты меня принимаешь? — оскорбился Зверь, — Я не занимаюсь столь мелкими пакостями. Только крупными. Ты сам виноват. Утратил хладнокровие и внутреннюю стабильность, вот твое чутье и сбоит. Что, так боишься за неё?

— А нет причины? — спросил кесер.

За такой издевательский вопрос хотелось начистить спрашивающему физиономию, да вот беда, как раз в данный момент у бога Хаоса физиономии не было.

— Есть, — беззаботно откликнулся Зверь, — Как раз в этот самый момент тысячелетний демон-нетопырь прибивает её к кресту. Если хочешь, твой папа сообщит тебе подробности. Он все видел.

Над его ладонью заклубился темный туман. Сущность проклятой тени, пораженной в бою и утратившей на время физическое воплощение. На фоне приснопамятного демона-коршуна, сохранившего в Бездне часть своих сил, верный Ворон казался особенно маленьким и слабым.

А тысячелетний демон-нетопырь, как он подозревал, будет еще могущественнее.

— Если тебе больше нечего сказать, — холодно ответил Ингвар, впитывая воспоминания верного слуги, — То не трать мое время.

— Тю, как разговариваешь с богом? — рассмеялся Зверь, — Не торопись, малыш. Я к тебе с деловым предложением.

— Что бы ты ни предлагал, сразу нет.

Ингвар развернулся, чтобы уйти. Кажется, он засек нужное направление.

— И ты готов пожертвовать Линеттой? — донеслось ему вслед.

И против своей воли Ингвар замедлил шаг.

— Если ты сейчас просто ворвешься в собор, — продолжал Зверь, — Очень скоро тебя убьют. Линетту заберут и даже мне страшно представить, что с ней сделают.

Ингвар посмотрел на него скептически.

— Что? — развел щупальцами бог Хаоса, — Я серьезно говорю! У вас, людей, бывает нездоровая фантазия даже по моим меркам. Но ты все еще можешь принять мое предложение. Стань моим Мессией, и раскроешь в себе силу, что сокрушит не только этого выскочку Нетопыря, но и того, кто призвал его в ваш мир. Силу, что бросит к твоим ногам всю Асканию, да что там — все царства земные!

— Что начнет новое Правление Зверя, — указал Ингвар.

Моллюск кивнул развесистой кроной.

— Правление, во главе которого встанете вы с Линеттой. Как вечные Король и Королева этого мира. Разве не о том ты мечтал?

Как наяву перед глазами кесера встала рисуемая картина. Соблазнительная картина, чего уж греха таить.

Но все-таки он покачал головой:

— Я мечтал. А она нет. Поэтому я спасу её без твоей помощи.

Бог Хаоса склонил головы навстречу друг другу.

— Думаешь, сможешь?..

— Ты ведь так и не сказал прямо, что я этого не смогу, — ответил Ингвар, — Так что, думаю, да. Смогу. В выборе между возлюбленной и миром я предпочту выбрать и то, и другое.

Не дожидаясь ответа, он вновь двинулся прочь.

И вслед ему донеслось:

— Десять шагов вперед. Затем три шага вправо. Один шаг назад. Два вперед. И тогда выход будет прямо перед тобой.

Как же много народу на площади. Никогда не замечал этого Ингвар, никогда не обращал внимания, — но только не теперь.

Не теперь, когда на счету каждая минута.

«Прочь с дороги!»

Расступается толпа, испуганная синим взглядом, исполненным адского пламени, но слишком медленно.

Слишком медленно.

«Ты! Мне нужна твоя лошадь!»

Кто оказался перед ним? Знал ли он этого человека? Сейчас Ингвар не мог этого вспомнить.

Ему просто. Нужна была. Лошадь.

Бешеная скачка. Гонка с Судьбой. Летят искры из-под копыт. Бьет ветер в лицо, и слезятся глаза. Не видно ничего впереди — плевать!

Нужно лишь нестись к громаде Великого Собора.

Бесконечно дорог каждый миг, пока Линетта там страдает. Разбегаются с дороги люди, осыпая проклятьями безумного всадника — плевать!

Только выгадать еще мгновение.

Лабиринт столичных улиц, — он хуже Бездны. Бесконечные переплетения, где так легко заблудиться.

Но сейчас он заблудиться не вправе.

Плата будет слишком высока.

Великий Собор Ингвар увидел издалека. Даже не будь это здание вторым по размеру во всем городе после королевского дворца, его было бы сложно не заметить.

Потому что казалось, что его стены горели синим пламенем. Пламя не пожирало камни, — но окутывало их, будто паучьим коконом.

Коконом, что никого не впускал и не выпускал.

Резко остановив взмыленную кобылу, Ингвар одним движением спрыгнул на мостовую. Едва приземлившись, он кинул изучающий взгляд вокруг.

Мало, очень мало здесь было солдат, готовых прийти на помощь своему королю. Всего четыре асканийских хеленда и человек двадцать свиты. Был рядом с ними и риир Брайан вместе с Гленной; асканийцы не обращали на них внимания, кажется, что горящий собор беспокоил их больше, чем чужаки-данаанцы. Чуть в стороне стоял Бей’Кутред со своими наемниками, эти приближаться не торопились и ждали развития событий.

Но в основном — зеваки. Простые, безоружные люди, которые просто собрались понаблюдать за диковинным зрелищем.

«Выпей их кровь, забери их силу», — мелькнула темная мысль в его голове, — «Пусть хоть какая-то польза от них будет!»

— Риир Брайан! — окликнул Ингвар вместо этого.

Старый данаанец обернулся к нему, — а вместе с ним и другие рыцари. Что-то было такое во взгляде кесера, отчего даже бывалые воины дрогнули, — но смотреть в зеркало ему было некогда.

Не до того.

— Принцесса Вин’Линетта находится там, — доложил риир.

— Его Величество тоже! — поддержал его какой-то молодой хеленд, которого Ингвар, кажется, знал, но сейчас не мог вспомнить по имени.

— Я знаю, — ответил кесер, — Почему до сих пор не попытались им помочь?

— Мы попытались, — угрюмо сказал один из рыцарей.

И кивнул на своего оруженосца, продемонстрировавшего уродливый ожог на правой руке.

Демон явно озаботился линией обороны.

— Я за главного, — непререкаемым тоном заявил Ингвар, — Как только я скажу, атакуйте немедленно.

— Но…

— Молчать! Помешаете мне, я выпью вашу кровь и сожру ваши души.

Не давая кому-либо возразить, Ингвар подошел к дверям собора. Нестерпимый жар демонического пламени ощущался с нескольких метров. А еще — ощущалась сила. Столько энергии в одном заклятье кесер Ар’Ингвар Недостойный не встречал никогда в своей жизни.

— Змея! — негромко позвал он.

Обернувшись диковинным шарфом вокруг его шеи, демонесса прошептала:

— Ах… Сколько силы! Он использовал кровь девственниц королевского рода. Причем сразу двух. Того, что ты собрал со своих шлюх, не хватит, чтобы этот барьер хотя бы оцарапать.

Наверное, хорошенько поразмыслив, он нашел бы изящное решение, как малой силой победить большую. Всю свою жизнь он стремился делать именно такой ход.

Но сейчас времени на раздумья не было. С каждой секундой, что он размышлял, Линетта страдала.

«Из-за твоего малодушия» — не преминул напомнить ехидный голосок в глубине его сознания.

— Королевского рода, значит, — задумчиво повторил кесер, — Что ж… У меня она тоже есть.

Зазмеилось лезвие демонского клинка. Ухватившись ладонью прямо за лезвие, Ингвар размашисто полоснул, оставляя обширную и глубокую рану.

— Пей! Пей столько, сколько понадобится, чтобы разрушить барьер!

И стоило ему взяться обеими руками за рукоять, как демон-меч присосался к его ладони подобно пиявке. Он высасывал его кровь, и с каждой секундой символы на лезвии клинка все ярче сияли синим огнем.

Огнем, что готов был сражаться с огнем.

— Сейчас… Еще секунду… Есть!

Ингвар взмахнул мечом, и несперпимо яркий вихрь ревущего пламени обрушился на двери собора. Казалось, пламя демонического барьера втягивается в него — и пропадает без следа.

Была ли то священная кровь потомка Эормуна или проклятая кровь нового Карактака? Это было неважно.

Главное, что это сработало.

— В атаку! — крикнул он своему маленькому отряду, стараясь не выдать, как шатает его от слабости.

Едва войдя в собор, Ингвар услышал мелодичные переливы костяных колокольчиков. Ни на секунду демон не прекращал играть, и в чистом и звонком, казалось бы, звуке ощущалось нечто гипнотическое и потустороннее. Приятная, размеренная мелодия, колдовская колыбельная, обещающая покой и влекущая за Грань.

Музыка Провожающей. Её магия.

В отличие от мертвецов в замке Шербур, немертвые слуги Нетопыря действовали, как единое целое, прикрывая друг друга и перегораживая проход монолитным строем. Волна атакующих накатилась и откатилась.

Ухмылялся демон-нетопырь, бесконечно вливая энергию в заклятье, поднимавшее мертвецов, утверждавшее его власть над каждым из тех, кто погиб в этом соборе. Он стоял у самого алтаря, черпая силы из старинной бронзовой чаши, куда стекала кровь двух женщин, распятых на крестах над его головой.

И одной из них была Линетта. Мутным, искаженным мукой взглядом посмотрела она на вошедших. И Ингвар скорее почувствовал, чем услышал, как она зовет его по имени.

Как молит его о спасении.

Вторая атака была не успешнее первой. Под звонкие переливы костяных колокольчиков немертвые воины встречали асканийцев, ловко разделяя их и набрасываясь втроем, а то и вчетвером на одного. Не все они были вооружены, но те, кто были, успешно сковывали клинки хелендов, давая возможность товарищам сократить дистанцию и пустить в ход зубы и когти.

Колокольчики продолжали звенеть. Звенеть, оплакивая падшие души, уходящие за Грань, как повелось с начала времен. И слыша их песнь, Ингвар понял, что делать.

Оттянула тяжестью руки демоническая гитара. В своей предметной форме она казалась выточенной из темного металла, подобно мечу. Она не была пустой внутри и по всем законам акустики не должна была издавать музыку. И звук её был совершенно непохож на звук обычного музыкального инструмента.

На звук инструмента этого мира. Этого мира и этого времени.

Лязгнули струны, и синее пламя свечей вдруг вспыхнуло ярче. Жесткая, агрессивная музыка вторглась в размеренные переливы. Резкая, яростная, громкая, она заглушала все вокруг, перекрывая и подчиняя. Будоража кровь и возжигая темное пламя в сердцах. Ингвар почти лупил по струнам, сбивая пальцы в кровь, и звук, что никогда не слышали стены этого храма, звук, что не должен был звучать еще тысячу лет, нес в себе его волю.

Волю того, кто разрушал сложившийся уклад.

Волю того, кто не желал стенать на могилах.

Волю того, кто сам строил свою Судьбу.

Столкнулись две мелодии, будто мечи. В размеренный покой зовущих могил, в тихую печаль смирения с неизбежным, в меланхолию извечных законов жизни и смерти ватагой конных варваров, пронзительным диссонансом вторглась песня ярости и бунта. Резкая, стремительная песня отрицания Судьбы.

Сила сталкивалась с силой, и движения нежити замедлились. Она не падала замертво, как это бывало, когда удавалось разрубить нити, но казалось, вопиющий диссонанс двух мелодий нагружал её, ставя в тупик и мешая воспринимать приказы.

И риир Брайан первым воспользовался этим. Одного за другим его меч разил врагов, и глядя на него, асканийцы тоже перешли в наступление. Монолитный строй распался, открывая дорогу к демону.

Казалось, незримая энергия колдовской музыки заполнила собой весь зал, тугим кольцом сомкнувшись вокруг костяных колокольчиков. Они продолжали звенеть, но только не было уже силы в их переливах.

Их музыка не могла пробиться сквозь лязг демонской гитары.

Между тем, двое асканийцев, — рыцарь и оруженосец, — пробились к демону. Могучий пинок опрокинул чашу с кровью, заливая церковный пол. Взмах меча перерубил раму костяных колокольчиков, и колдовская музыка прекратилась. Рухнули, где стояли, ожившие мертвецы.

Развеяв гитару, Ингвар уже спешил к единственному оставшемуся врагу, понимая, что тот все еще не побежден. Он успел заметить насмешливую ухмылку, с которой демон набирал воздуха в грудь.

— Ингвар! Беги! — отчаянно крикнула Линетта, превозмогая боль, — Он сейчас…

Поток иссиня-черного тумана обрушился на ближайших бойцов. Рыцарь и оруженосец буквально на глазах воспламенились синим колдовским огнем, — и в считанные секунды развеялись прахом. А туман уже несся дальше.

Пока не обрушился на Ингвара.

— Нет! — закричала принцесса.

Казалось, кровь в его венах превратилась в пылающую лаву. Просачиваясь сквозь кожу, проникая в глаза, рот и нос, потоки чистой Тьмы почти выворачивали его тело и душу наизнанку. Нестерпимый жар переполнял тело, устремляясь к сердцу, как крысы стремятся к амбару с зерном. Казалось, что Ингвар наглотался раскаленных углей, запивая их расплавленным свинцом.

— Ты думал, что можешь заигрывать с Его силой? — осведомился Нетопырь, — Ты всего лишь смертный глупец. Ребенок, играющий с адским огнем. А тот, кто играет с огнем, однажды сгорает в нем дотла!

Неожиданно Ингвар улыбнулся. Струйка крови стекала из растрескавшихся губ, но все же он улыбался. С огромным трудом он сделал шаг к врагу. И выговорил:

— Адское пламя…

Второй шаг дался не в пример легче. Как будто ослабла невидимая ноша.

— …не обжигает…

К третьему шагу он почти не чувствовал жара в сердце. Как будто собственное пламя защищало его от огня.

— …когда горит внутри тебя…

Лишь в ладони сконцентрировался весь жар. Весь жар, требующий выхода.

— …с самого рождения!

Пропустив через себя пылающую силу проклятых теней, Ингвар направил всю её в темный клинок. Сверкнуло лезвие, разгоняя полумрак собора нестерпимо ярким синим огнем. Даже он сам не мог смотреть на этот огонь прямо. Он лишь почувствовал, как выброшенное вперед раздвоенное острие вонзается во что-то мягкое.

Когда колдовское пламя развеялось, Ингвар увидел, что демон-нетопырь все еще стоит прямо перед ним. Стоит, — но больше не пытается сражаться. Каким-то задумчивым взглядом тот смотрел на проклятый клинок, до середины вошедший в грудь.

— Значит, это правда… — только и произнес демон.

После чего развеялся облачком иссиня-черного дыма. Истратив всю накопленную силу без остатка, демон-нетопырь развоплотился, возвращаясь в темные лабиринты Бездны.

Туда, куда ведут пути, неведомые людям.

Уцелевшие солдаты действовали, кто во что горазд, без какой-либо организации и единого командования. Кто-то подбежал к распятым принцессам, а кто-то к пленникам, согнанным в центр зала. Двое хелендов наперебой старались докричаться до Этельберта и других укрывшихся в подвале, пытаясь дать понять, что опасность миновала, и можно выходить.

«Надо навести порядок во всем этом бардаке», — пробилась смутная мысль сквозь застилавший голову темный туман.

Но стоило Ингвару попытаться отдать первые приказы, как весь мир качнулся, и его повело в сторону. Радужные круги перед глазами заволокли картину разгромленного собора. Он попытался опереться на клинок, чтобы не упасть, — но демонской меч, утратив всю накопленную силу, лишился материальной формы.

Удара об землю Ингвар почти не почувствовал.