Черное-белые дни

Выбираем новый путь

Совсем скоро все изменилось. Перемены затронули и жизнь Генри, причем личную сторону. Джулия с видом генеральши вышагивала по кабинету продюсера, пока тот декламировал во весь голос последние слухи из газет, и очень удивлялся, узнавая о себе много интересного. Вот лично он не был в курсе своих интимных отношений с певицей Джульеттой, которая, как свидетельствуют некоторые врачи, еще и беременна от него. А он, подлый, заставляет ее работать по седьмого пота и потери сознания.

— Да ты скорее затюкаешь меня своими каблуками, — буркнул Генри, закончив чтение, и свернул газету. Честер рассмеялся, представив себе поединок продюсера и украинки. И пришел к выводу, что ставки лучше делать на девушку.

— Будешь плохо себя вести, так и сделаю! — смерила его взглядом она и пожалела, что продюсер в свое время сделал ревизию в кабинете, избавившись от колющих и режущих предметов декора. — Так вот что мы будем делать. Я добрая и самая лучшая, так что цени! Потому что сдам тебе в эксплуатацию на некоторое время свою подругу. В ее обществе ты появишься на тройке мероприятий, будешь изображать влюбленного по уши. А я на следующем же интервью заявлю, что вы уже давно вместе и вообще, она моя сестра родная, которая нас с тобой и познакомила!

Генри едва не подавился застрявшими словами. Он прекрасно помнил Сару… Точнее ее халат, стройную фигуру, длинные золотые волосы, голубые глаза — в принципе ее образ запечатлелся у мужчины крепко и очень детально. И Генри немного боялся возможной встречи. Почему? Сара все-таки была очень красивой и молодой девушкой, а он не хотел показаться скучным, некрасивым и старым. Заметив пропечатавшиеся тревожные мысли на лбу своего продюсера, Джулия устроила ему настоящий аутотренинг.

— Повторяй за мной! — чуть ли не гипнотизируя его, тихим, но уверенным голосом бормотала она. — «Я молод душой и телом!»

— Ты молода душой и телом, и я не спорю! — повторил мужчина, немного добавив от себя, и покосился на декольте певицы.

Джули прокашлялась. Генри снова перевел взгляд на ее лицо. Она нахмурилась и продюсер понял, что шутки закончились — сейчас его треснут.

Он повторял за ней каждое слово, а на следующий день при полном параде приехал за моделью. Вот только не знал новоиспеченный влюбленный, к каким аутотренингами Джулии пришлось прибегнуть, чтобы заставить Сару сходить на фиктивное свидание.

— Я брошу его! — приговаривала украинка, высунув руку с любимым зеленым шелковым нижним бельем своей подруги в окно. Модель сначала громко ругалась и грозилась выцарапать глаза подружке, но потом просто взмолилась и разревелась. Скандал длился вот уже четверть часа. Белокурая красотка и головой об пол билась, и топала ногами, и верещала, а коварная украинка размахивала на потеху соседям и прохожим трусами и лифом, решив взять соседку по комнате измором.

Шантаж удался. Белье обещали вернуть только после удачно проведенной миссии, и к моменту выхода Сара была сердита, красива и готова порвать первого попавшегося под руку, как Тузик грелку. Но та самая «грелка» посмотрела на нее с порога печальными глазами, робко протянула букет ее любимых роз, уничтожив таким образом плохое настроение. Сара сама не поняла, в какой момент и почему стала податливой и мягкой.

Их появление в светском обществе отметили все. Прекрасная блондинка рядом со скандальным продюсером привлекала взгляды, а также магнитом притягивала сплетниц. Мужчины, падкие на красоту, пытались отбить спутницу у Генри, но Сара крепко хваталась за его локоть и отказывалась отходить от него хоть на один шаг. Тогда он подумал, что вот такой, пусть и не существующей на самом деле преданности ему не хватало — чтобы женщина не оставляла его одного, посвящая всю себя только ему.

А потом они танцевали при свете луны на балконе, сбежав от посторонних. Много говорили о печальном опыте неудачных отношений, о том, чего хотели бы получить от этой жизни. Нашли много общего: они любили туже музыку, одного модельера, млели от детективов и философских фильмов, и им обоим нравилась Сара!

О впечатлениях самой девушки после вечера с Генри свидетельствовал факт ее появления дома около часа ночи. И между прочим, ухажер довел свою даму до самой двери, надеясь на поцелуй, который, в принципе, состоялся.

Модель, явно чувствуя за собой какую-то вину, пыталась пробраться в квартиру, босиком, придерживая туфли в руках. Она даже свет не стала включать… За нее это сделала Джулия. Щелчок выключателя так напугал Сару, что она подбросила туфли вверх и одним чуть не пришибла подругу, вовремя увернувшуюся от опасных летающих предметов.

— И как все прошло? — тоном голодного удава поинтересовалась соседка по квартире и сверкнула глазами на модель.

— Нормально! — неуверенно промямлила Сара, развернулась и зашагала в сторону своей комнаты. — А ты чего не спишь?

— Я? Не заговаривай мне зубы! — сердито заявила Джулия, мигом сменила тон на язвительный. — Он тебе понравился, да?

— Кто он? — наивно захлопала ресничками блондинка.

— Мой продюсер, Генри! — напомнили ей та.

— Ах этот… — рассеянно и как-то не к месту рассмеялась модель, потом насупилась, стала по стойке смирно и ответила. — Он не в моем вкусе!

После чего быстро скрылась в собственной комнате, стараясь не реагировать на нервирующий стук в дверь и голос с той стороны: «Врешь! Меня не обманешь! Он тебе понравился! Давай об этом поговорим!».

После третьего свидания журналисты были совершенно уверены, что белокурая подружка Генри вскоре станет его невестой, а там и до жены дорастет. Джулия не могла нарадоваться проведенной PR-кампанией! А вот в собственных отношениях кое с кем она никак не могла навести порядок. Впрочем, в один прекрасный день…

Находится вдали друг от друга оказалось невыносимым испытанием. Эрик не мог запретить себе смотреть на нее. Она же всегда уговаривала сердце биться ровнее и не сходить с ума в присутствии бывшего друга. Каждому было больно от того, что они порознь, что, как сейчас, приходится сидеть вдали, за другим столиком кафе, не иметь возможности даже поговорить.

— Хочешь последнюю сплетню? — подался вперед Роберт, но Блайд запротестовал. Однако, это не остановило болтливого друга. — Вот как ты думаешь, что бы сделала нормальная девушка, которая очень хочет стать звездой, но, вследствие некоторых причин, поскандалила с продюсером?

— Ну, пришла бы к нему просить прощения, — вяло предположил Эрик, явно лишенный фантазии.

— А как думаешь, что сделала Джули? — смаковал новости Роберт, и не дожидаясь вариантов от музыканта, сам все рассказал. — Разнесла пол офиса Генри, закатила скандал, лишила всего спиртного. Ей просто повезло, что рядом был Честер в качестве сдерживающей силы.

У Эрика заметно отвисла челюсть. Он перевел взгляд на сидящую недалеко девушку, увлеченно выводившую что-то карандашом в блокноте. Сказать: «Вот не подумал бы… Такое милое создание!» — парень не мог, ведь прекрасно знал, на что способна украинка.

— После всего этого Генри сам пришел к ней мириться! — сверкнул очками Роб. — Кстати, они заключили новый контракт, и там вписан пункт, касающийся тебя!

— Догадываюсь, — грустно откликнулся на эту новость парень.

— Нет! Ты не знаешь ничего! — заинтриговал его друг. — Там сказано, что каждый плохой отзыв о тебе грозит продюсеру серьезным штрафом! Да, в принципе, это грозит любому болтуну в ее присутствии.

Заметив совсем растерянное выражение на лице парня, Роберт подтвердил:

— Это абсолютная правда! — и чуть не добавил любимую фразочку Джулии: «Вот те крест на пузе!». — О маленькой поправочке знает только очень узкий круг людей!

— А ты, госпожа сплетница, откуда знаешь?

— Пообщался с Чесом. — Тут же сдал своего информатора парень.

Эрик снова перевел взгляд на Джулию. Честер со своей стороны тоже следил за ее эмоциями и ждал, когда же лопнет терпение, и она сделает первый шаг. Роберт внимательно рассматривал, как Блайд таращится на девушку, и не долго думая, передал ее менеджеру записку следующего содержания:

«100 евро — она заговорит первой!» — так было заключено пари за секунду до того, как Джули написала что-то на вырванном из блокнота листке и попросила передать на другой стол. Из рук в руки от менеджера к менеджеру перекочевала тайная записка, чтобы оказаться, наконец, у музыканта.

«Не смотри на меня так!» — прочитал парень и, потребовав карандаш у Роберта, написал ответ:

«Как?»

Тут же последовала следующая записка от нее:

«Глазами побитого щенка, брошенного на улице!»

«А ты не смотри на меня так холодно!» — было написано на свежей салфетке его почерком.

«Я на тебя вообще не смотрю!» — в этих словах чувствовалась обида.

«Откуда же тогда знаешь, как я смотрю на тебя?» — была последняя записка с примесью иронии, после которой Джули вышла из себя и из зала кафетерия тоже. Менеджеры обрадовались — роль передатчиков закончилась! Эрик последовал за ней. К большому разочарованию заключивших пари друзей скандальная парочка скрылась от посторонних взглядов, в коридоре у лифта.

Блайд шел следом за Джулией, смотрел ей в спину и все думал о том, как за короткое время после их расставания они оба изменились не в лучшую сторону. Особенно внешне: она очень заметно похудела, он — перестал спать и тоже питался через раз, потому и выглядел уставшим. Пока парень размышлял, девушка остановилась, постояла три секунды ровно, и принялась ходить взад вперед перед ним, размахивая руками и что-то бубня себе под нос. Эрик смотрел на нее, не скрывая улыбки. Ее же это только больше сводило с ума, когда она вдруг ловила его чересчур счастливый взгляд.

— Если хотел что-то сказать, то говори сейчас! — прорычала Джулия.

Но парень молчал. Он тщательно сейчас подбирал слова, чтобы попытаться вернуть все как было. Джулия заговорила раньше.

— Я знаю, что Чес с тобой общался по поводу того, что ты мешаешь моей карьере. Но неужели ты так легко согласился? — Джули смотрела прямо в глаза Блайду, а ему вдруг стало тяжело.

— Он был очень убедителен. К тому же, ты слишком много сил отдала карьере… — опустив голову, признался Эрик, чувствуя себя кающимся грешником. — Я бы на твоем месте предпочел сцену.

Она не знала, что сказать — просто очень хотела отпустить ему затрещину. Но вовремя вспомнила о недавно пережитом сотрясении мозга и побоялась устроить ему повторную травму черепа.

— Ладно, — выдохнула она. — То, что ты повел себя, как, не будем говорить кто, это одно. Но поверь, стоило сначала спросить у меня! Теперь поговорим об аварии! Если у тебя возникли проблемы, то почему не пришел ко мне? Мы ведь были друзьями. Я выслушала бы тебя!

— Джули, — с хрипом вырвалось с его уст имя. — Я тогда сказал это, потому что тебе нужно было двигаться вперед без меня. Понимаешь? И если бы я позвонил…

Она вдруг вспомнила его, лежащего на земле, с запекшейся кровью на лице, и снова похолодела от ужаса, как тогда. Похоже, та картина прошлого еще долго будет мучить ее разум. Джулия постаралась не расплакаться, проглотила подкативший к горлу комок боли. Позволила себе разозлиться — это куда лучше, чем рыдать перед ним. Она так увлеклась освобождением накопившихся эмоций, что незаметно впала в ярость и начала ходить туда-сюда с бешеной скоростью.

— То есть из-за того, что Честер сказал тебе, ты решил предать меня, свято веря, будто мне это поможет и что сцена для меня важнее?! — она резко остановилась прямо перед ним. — Ты дебил, что ли? Нет! Ты хуже!

Выругать его оказалось хорошим способом сбросить с плеч и сердца давно подвешенные грузы разочарования и боли.

— Да ты вообще представляешь, каково мне было? Особенно, когда ты попал в больницу? — Джулия металась из стороны в сторону, не забывая награждать Эрика самыми разнообразными кличками. — Критин! Псих! Идиот!

Когда английские слова закончились, она добавила на русском: «придурошный», «тупоумный!», — и на украинском: «недоумок», «покидьок»! А когда и все более-менее приличные ругательства исчерпались, она встала перед Эриком и поинтересовалась, какая нога у него больная. Убедившись, что правая, по ней и топнула со всей силы! Парень взвыл, схватился за конечность, стараясь удержать равновесие.

— Ненавижу! — напоследок рявкнула девушка и ушла.

Блайд вернулся к столику в кафе, прихрамывая и глупо улыбаясь.

— Так что, помирились? — заинтересовался Роберт, выигравший у Честера спор.

— Нет! — присел парень.

— Так поговори с ней еще раз! — настаивал друг.

Эрик уставился на него таким свирепым взглядом, словно желал поменяться местами и посмотреть на его реакцию, когда ему так отомстят!

— Нет! — выдохнул музыкант. — Второго такого разговора мои ноги не выдержат! И придется тебе меня на кресле-каталке всюду возить!

Роб так и не понял, причем ноги к беседе, но пытать уставшего и измученного музыканта не стал — сжалился.