Черные Шипы

Глава 21

СЕБАСТЬЯН

— Мистер Уивер спрашивает о тебе.

Я останавливаюсь возле двери своего кабинета на голос моего помощника. Я гляжу на нее из-за стеклянной двери, которая отделяет ее пространство от моего.

Она жонглирует телефоном между плечом и ухом, одной рукой возится бесчисленными папками с делами, а другой что-то печатает на клавиатуре.

— Тебе нужна еще одна помощница, Кэндис?

Она бросает на меня испепеляющий взгляд.

Кэндис — чернокожая женщина средних лет с крупной фигурой и острым язычком. Она была с Нейтом и Кингсли с тех пор, как они открыли Weaver & Shaw, и я украл ее своими навыками ведения переговоров. Вскоре она возненавидела меня из-за большой нагрузки, о которой ей приходилось заботиться.

— Как ты думаешь, юный Уивер? — она наклоняет подбородок в сторону своего стола. — Это само не рассортируется.

— Я найду тебе одного из стажеров.

— У Дэниела и Нокса они все в карманах. Они любят очаровательных, ты же знаешь.

— Грубо, Кэндис. Ты хочешь сказать, что я не очарователен?

— Не намеренно, но это не так.

— Прекрасно. Я буду больше улыбаться и хорошо к ним относится.

— Не ко всем. Мне не нужны ошеломленные стажеры, разгуливающие здесь, бросающие на тебя сердечные взгляды и ничего не делающие.

— Я никогда не смогу победить с тобой.

— По крайней мере, ты это понимаешь, — она указывает на коридор. — Иди и узнай, чего он хочет. Казалось срочным.

— Первым делом с утра?

Она пожимает плечами и отвечает на звонок: — Уивер и Шоу, офис Себастьяна Уивера…

Я машу ей двумя пальцами, оставляю портфель в своем кабинете, затем направляюсь по коридору в логово Нейта, как любит называть его Дэн.

Если это очередная из его скучных стратегических встреч, я ухожу. Дядя — единственный человек, которого я больше считаю семьей, но он слишком строгий и стойкий для своего же блага.

Хотя все остальные будут утверждать, что я ничем не отличаюсь.

Семь лет назад никто бы не обвинил меня в этом, но в какой-то момент я устал притворяться и перестал притворяться без крайней необходимости.

Поэтому я сбросил одну из своих масок — или несколько.

Я стучу в дверь кабинета Нейта, готовый сказать ему, что у меня есть работа и дела для рассмотрения.

Но самое главное, у меня есть кое-какие планы, о которых нужно позаботиться.

Прошло два дня с благотворительного мероприятия, на котором Наоми вернулась в мою жизнь, следуя за своим мужем повсюду.

Я ожидал, что ее гребаный муж свяжется со мной, но он этого не сделал. Он даже не позвонил Дэниелу или Ноксу. Я знаю, потому что я приставал к ним, как нуждающаяся кошатница, как назвал меня Дэн, и чуть не конфисковал их телефоны.

Если Акира не собирается делать первый шаг, у меня не будет другого выбора, кроме как сделать это самому. Но я не могу выглядеть отчаявшимся, иначе он заподозрит мои причины.

— Войдите, — доносится изнутри голос дяди.

Я вхожу внутрь, демонстрируя свой раздраженный вздох.

Офис Нейта — самый большой в фирме, и он даже ведет строительные работы на верхних этажах. Компания Weaver & Shaw расширяется, и цифры с годами указывают на увеличение прибыли.

Это все благодаря Нейту. Ни его отцу-сенатору, ни его влиятельной матери. Только ему.

И отчасти это происходит потому, что он не позволяет присоединиться кому попало. В юридической сфере его процесс собеседования с партнерами печально известен как абсолютно безжалостный и тщательный. Он из тех, кто знает ваши самые глубокие и мрачные секреты даже раньше, чем вы сами.

В каком-то смысле мой дядя унаследовал качество Уивера — хотеть только самое лучшее.

Нейт сидит за своим стеклянным столом. Сейчас он старше, ему почти сорок, и его можно принять за гребаного вампира из-за того, как мало он постарел.

— В чем дело? — спрашиваю я, входя в кабинет.

Я замолкаю, когда мой взгляд останавливается на женщине напротив него.

Та самая женщина, которую я представлял под собой с моей рукой вокруг ее горла, когда я дрочил у стены душа прошлой ночью.

Та самая женщина, которая мне приснилась и я проснулся с рукой на своем твердом члене.

Она выглядит иначе, чем на вечеринке, менее собранной, но более настороженной.

Ее черные волосы распущены и ниспадают на плечи. Они длиннее, чем были, когда мы учились в колледже, что делает ее еще больше похожей на свою маму. На ней элегантный синий костюм и черные туфли на высоких каблуках, и сочетание всего этого придает ей зрелый вид.

Ее губы окрашены в ярко-красный цвет, и желание размазать их по ее чертовому лицу пальцами, а затем своим членом — это все, о чем я могу думать.

Может быть, я должен сделать всю ее кожу красной.

Выражение ее лица замкнутое, даже напряженное, как у некоторых бизнесменов, у которых серьёзный характер.

По какой-то причине это ближе к тому, как я представлял себе ее эволюцию. Красивая женщина с серьезным отношением к делу. Ни одной чертовой побочной детали на руке влиятельного человека.

Я скрываю свое удивление. Увидеть ее в кабинете Нейта — последнее, чего я ожидал.

Да, я планировал встретиться с ней снова, но на своих условиях и определенно не там, где я работаю.

— Что это значит? — говорю я холодным, профессиональным тоном, к которому все, кроме Кэндис, привыкли от меня.

— Садись, Себастьян, — Нейт указывает на сиденье напротив нее. — Наоми пришла сюда с просьбой.

Я расстегиваю куртку и опускаюсь в кресло. Маленький журнальный столик — единственное, что нас разделяет, и меня охватывает другое желание.

На этот раз я хочу схватить ее за затылок и прижать к столу, может быть, наказать. Может быть, поиграть с ней.

Может быть, причинить ей боль.

Во всяком случае, я бы её трахнул.

— Он здесь. Можешь говорить, — произносит Нейт своим невозмутимым тоном, игнорируя тот факт, что призрак из нашего прошлого только что вернулся в нашу жизнь.

Он даже не видел ее в тот вечер на благотворительном мероприятии, так как она ушла до того, как он ненадолго появился.

Хотя я уверен, что эти два ублюдка, Дэниел и Нокс, проболтались после всех шуток, которые они отпускали на мой счет.

Наоми поднимает чашку кофе со стола, и делает глоток, медленно смакуя его, прежде чем ее глаза встречаются с моими.

Я сохраняю контакт, даже когда она переводит свое внимание на Нейта. — Мой муж сделает Себастьяну предложение стать его исполняющим обязанности адвоката в новом филиале, который он открывает в Нью-Йорке, и я бы хотела, чтобы вы отклонили это предложение.

Так, так.

В конце концов, Акира действительно хочет, чтобы мы работали вместе, и Наоми ненавидит эту идею.

Хорошо. Это будет мое идеальное, черт возьми, открытие.

— Почему я должен отказываться от такой важной возможности работать? — небрежно спрашиваю я.

Ее взгляд скользит обратно к моему, слегка расширяясь. — Почему ты хочешь работать с ним?

— А почему бы и нет?

— Я не знаю. Может быть из-за прошлого?

— Ты сама это сказала. Это осталось в прошлом. Мы не должны позволять личным делам мешать нам.

Она поджимает свои кроваво-красные губы, и по какой-то причине это вызывает воспоминания о той чертовой камере, когда она прижала свою футболку к моей ране в отчаянной попытке спасти меня.

Только для того, чтобы потом она могла нанести удар мне в спину.

Ее внимание возвращается к Нейту. — Ты должен остановить его.

— На самом деле я не вмешиваюсь в то, как он или кто-либо другой берет клиентов, если для этого нет веских причин.

— На то есть причина. Я не хочу смешивать прошлое с настоящим.

— Но ты не будешь. Себастьян будет работать с вашим мужем, а не с вами, миссис Мори.

Мышцы на моей челюсти сжимаются, когда Нейт называет ее по фамилии мужа. Я думал, что никогда ничего не возненавижу так сильно, как то, как она, блядь, исчезла, но вот оно.

Ее имя связано с другим мужчиной.

Ее имя с другим ублюдком.

Это почти так же плохо, как боль, которую я испытал после того, как она порвала со мной по телефону.

Почти.

— Значит ли это, что ты не остановишь его? — спрашивает она Нейта с ноткой нетерпения.

— Боюсь, что да. У меня нет веских причин вмешиваться. Обсуди это с ним и убеди его сама.

Ее взгляд падает на меня, и я одариваю ее улыбкой, искренней, с оттенком мрачности. Потому что я ни за что на свете не упущу эту прекрасную возможность.

Мне нравится, как она смотрит на меня. Как ее губы все еще подергиваются в уголках и как розовый оттенок покрывает ее бледные щеки.

В конце концов, некоторые вещи никогда не меняются.

— Вы оба пожалеете об этом, — она вскакивает и хватает свою сумочку, затем вылетает из офиса.

Я расслабляюсь в кресле, чтобы не встать и не пойти за ней. Может быть, схватить ее и толкнуть в темный угол. Может быть, прикоснуться к ней и заключить в тюрьму.

Нейт приподнимает темную бровь, образуя пальцами домик на подбородке. — Мне нужно знать, что все это значило?

— Она вернулась в город.

— Я не слепой. Я это вижу. Она замужем.

— Я знаю это.

— Судя по всему, нет, потому что твои глаза снова сияют этой импульсивностью, негодяй.

— Не беспокойся об этом.

— В последний раз, когда ты это говорил, мне приходилось выписывать чеки и рассчитываться со случайными людьми в барах.

— Я больше не молод и безрассуден. Со мной все будет в порядке.

— Лучше бы так и было. Мне бы не хотелось, чтобы мистер и миссис Уивер сказали, что я тебе это говорил. И я определенно не хочу, чтобы мой племянник попал не в ту компанию.

— Не та публика?

— Известно, что Акира Мори имеет дело с преступными организациями. У него нет никаких моральных принципов, когда дело доходит до бизнеса, и это означает, что у него также нет границ в межличностных отношениях.

— Я бы тоже не назвал себя человеком с моралью. Так что это должно быть весело.

Он наклоняется в кресле, переплетая пальцы у подбородка. — Я не дурак. Я прекрасно понимаю, что ты делаешь это ради нее, а не из-за проблем или соображений, связанных с работой. Я был там и видел тебя в самом худшем виде, негодяй. Так что ты не можешь сказать мне, что для тебя все это просто коммерческое предприятие.

— Но ты можешь поверить, что это так. Таким образом, ты получаешь прибыль и чистую совесть.

Он вздыхает и расслабляется. — Я предупреждал тебя, но я не могу держать тебя за руку и останавливать, так что поступай как знаешь. Ты уже не ребенок.

— Спасибо, Нейт, — я встаю.

— Поставишь фирму под угрозу, и я надеру тебе задницу, пока ты будешь лежать. Я даже попрошу Дэниела и Нокса помочь.

Я закатываю глаза, покидая его кабинет и возвращаясь в свой.

Мой разум переполнен вариантами того, как уничтожить Акиру Мори и Наоми с помощью коммерческих предприятий.

Если она уже знает, что он сделает предложение, то такая возможность представится достаточно скоро.

Я захожу в офис Кэндис, чтобы узнать расписание на сегодня, но вместо того, чтобы застать ее за тысячей дел одновременно, она приносит стакан воды кому-то, сидящему за ее столом.

— У тебя гость, — говорит мне Кэндис, когда я переступаю порог ее двери. — У нее не назначена встреча, но она говорит, что она личная знакомая.

Наоми встает и поворачивается ко мне, ее поза широкая, а лицо все еще замкнутое. — Нам нужно поговорить.

— Я уже высказал тебе свое мнение в офисе Нейта. Мой ответ не изменится через несколько минут.

Она поджимает губы. Если бы это были старые времена, она бы уже проклинала меня. Но, может быть, она обуздала эту часть себя.

Или, может быть, она просто исчезла.

— Выслушай меня, — говорит она, ее голос мягче, но я могу сказать, что она заставляет себя говорить именно так.

— Нет.

— Себастьян…

— Ты не выслушала меня семь лет назад. Почему я должен делать это сейчас?

Ее лицо бледнеет, губы приоткрываются, но она ничего не говорит.

Хорошо.

Теперь она понимает хоть малую часть того, что я, блядь, чувствовал.

— Отправь мне мое расписание по электронной почте, Кэндис, — я оставляю ее стоять там и захожу в свой кабинет.

Дверь позади меня открывается, и входит Наоми, тяжело дыша, когда она закрывает дверь.

Я смотрю на нее с намеренно раздраженным вздохом. — Что за?

— Ты не можешь просто игнорировать меня и притворяться, что меня здесь нет.

— Поверь мне, я могу.

— Хорошо, ты имеешь право быть отчужденным и апатичным. Прошлое было кровавым и неправильным, но нас больше нет. Мы здесь, и ты должен меня выслушать.

— Может быть, я всегда там. Может быть, я проснулся не в больнице. Может быть, я оставался в этой гребаной камере семь лет.

У нее отвисает челюсть.

— Я вижу, у тебя все еще есть привычка терять дар речи, когда тебе бросают жесткие факты, Наоми. Или мне теперь следует называть вас госпожой Мори?

Произносить это имя — все равно что глотать долбаную кислоту, попавшую мне в горло. Это все равно что проткнуть себе глаза и барахтаться в темноте, не видя выхода.

Но я продолжаю с насмешливым взглядом и тоном. Я продолжаю купаться во лжи, пока она не поглотит меня.

— Акира опасен, — говорит она тихим голосом. — Не обманывайся его внешней деловой внешностью. Он безжалостен и бессердечен, и в его теле нет ни капли милосердия, тем более что он обращается к тебе не по работе, а по другим причинам. Он хочет копаться в моем прошлом через тебя, и он не остановится, пока не получит то, что ему нужно, даже если это означает разрушить тебя и фирму Нейта в процессе. Так что уходи сейчас, пока можешь.

— Ты забываешь одну незначительную деталь. Он хочет работать со мной.

— В конце концов он сдастся.

— Ты только что сказала, что он не остановится, пока не получит то, что хочет. Которым, так уж случилось, являюсь я.

— Просто не принимай его предложение.

— Почему тебя волнует, приму я это или нет?

— Потому что это повлияет на меня.

Я делаю шаг к ней, не осознавая этого, потому что это чертово притяжение, которое у нас есть, очевидно, не то, что можно искоренить со временем.

Аромат лилий, смешанный с персиками и прошлым, наполняет мои ноздри, когда я останавливаюсь в нескольких дюймах от нее, и мой голос понижается. — Как это повлияет на тебя?

Она шумно втягивает воздух, ее зрачки расширяются. Когда она говорит, это делается с усилием. — Я не хочу, чтобы Акира знал о моем прошлом.

Моя челюсть сжимается от ее намека на то, что наше прошлое — это какой-то грязный секрет, который она хочет скрыть от своего крутого мужа.

— Почему меня должно волновать, чего ты хочешь?

— Ты тоже не хочешь, чтобы он знал.

— Может быть, да. А, может быть, я выпью с ним и расскажу ему обо всех тех способах, которыми я преследовал его хорошенькую жену и трахал ее во все дырки, пока она кричала о большем. Ему не помешали бы некоторые подсказки.

Розовый оттенок снова вспыхивает на ее щеках, и она поднимает руку, чтобы дать мне пощечину, но я быстрее. Я хватаю ее, прежде чем у нее появляется шанс действовать.

Может быть, это из-за того, что я снова прикасаюсь к ней, или из-за гнева, сияющего в ее темных глазах, которого ей не позволено иметь. Но за долю секунды мое настроение меняется с серого на черное.

Все сдерживаемые эмоции вырываются на гребаную поверхность, уничтожая любую крупицу контроля, которой я обладаю.

Используя свою хватку, я поддерживаю ее, прижимаю к двери и зажимаю ее запястье над головой. Она ахает, когда я прижимаюсь к ней своим лицом, мои губы касаются раковины ее уха. — У тебя есть два варианта, Наоми. Первое: развернись, покинь мой кабинет и никогда, блядь, больше здесь не показывайся. Не говори со мной о своем муже или о своих проблемах, и никогда, черт возьми, не проси меня выслушать тебя. Во-вторых, останься и неси ответственность за последствия.

Она быстро моргает, ее нежное горло судорожно сглатывает. Моя рука чешется схватить ее за горло и сжать, пока у нее не закружится голова и она не начнет хватать ртом воздух. Пока она не затуманится и у нее не закружится голова, но она не будет сопротивляться мне, потому что доверяет мне дать ей кислород.

Бля.

Теперь, когда этот образ сформировался у меня в голове, я не могу прогнать его.

Она тоже не собирается уходить. Не пытается оторваться от меня.

— Твое время вышло, Наоми.