Чистосердечно привирая

Глава 18

На следующее утро я проснулась с гудящей головой. Оно и понятно: накануне вечером большое количество шампанского сменилось большим количеством вина, поданного за ужином. Ужин был первоклассный, вино подливалось непрерывно – пино гри к супу, рислинг к рыбе и красное сухое к птице.

Первое, что я увидела, открыв наутро глаза, – это лицо моего маленького племянника. Рядом маячила физиономия моей маленькой племянницы.

– Тык, тык тебе в глазик, – сказала она, но прежде чем её острый пальчик добрался до моего лица, я кое-как уселась на постели.

– Что вы здесь делаете?

– Пришли к тебе в гости, – сказала Генриэтта. – И Леандер тоже.

– А мама ваша где?

– Отсутствует, – ответил Филипп – он сидел за моим письменным столом и держал на коленях Леандера.

– Неужели! – воскликнула я. – Что случилось? Кто-то поджёг твою постель, или почему ты её покинул?

– В дверь позвонили, и поскольку ты спала как сурок, мне волей-неволей пришлось пойти открывать, – ответил Филипп. Финн и Генриэтта взобрались на мою постель и пытались попасть пальчиками друг другу в глаза. – На пороге стояли дети, все трое. И в коляске куча вещей. Только Тони не было.

– Странно. А мама где?

– Она со вчерашнего дня ревёт белугой. Из-за папы. Сегодня ночью она спала в студии, потому что не могла вынести опустевшей половины постели. Это всё моя вина.

– Да, это так, – ответила я. – Но и мама несёт свою долю ответственности. Не говоря уже о бедной Хелене.

– Я выгнал из дома собственного отца, – сказал Филипп похоронным голосом. Леандер завозился у него на коленях и неблагосклонно закаркал.

– Ему жарко, – объяснила я. – Сними с него верхние вещи.

Филипп неловко снял с малыша кофточку. К ползункам Леандера была приклеена записка.

– «Я сплю. Пожалуйста, позаботьтесь о детях, если я больше не проснусь. Тони», – прочёл Филипп. – «P.S. Не пытайтесь меня разыскивать». О Боже! Ханна!

– Тык, тык тебе в глазик! – закричал Финн, а Генриэтта закричала:

– Чёртов бастард!

Я схватила обоих за воротники и усадила на ковёр, где они тут же начали драться, как юные котята.

– Так, – сказала я Филиппу. – Ну, начнём. – Хотя моя голова гудела так, как будто в ней настраивал инструменты симфонический оркестр, я выпрыгнула из кровати с лёгкостью человека, пившего только свежую родниковую воду.

У меня было много дел.

Мне, так сказать, за ночь стало ясно, что никому – в том числе и мне самой – не станет легче, если я буду пытаться игнорировать свои проблемы или перекладывать их на плечи других. Я была просто одной из тех людей, которые не могут бездеятельно наблюдать, как другие становятся несчастными. Я была одной из тех людей, которые счастливы только тогда, когда все вокруг них счастливы (исключения лишь подтверждают правило).

– О Боже, Боже! – причитал Филипп. – Бедная Тони. Нам надо найти её, пока она не… – бросив взгляд на детей, он замолчал.

Я посмотрела на него и покачала головой.

– Теперь послушай меня внимательно, Филипп. Есть люди, у которых имеются проблемы. Есть люди, которые создают проблемы. А есть люди, которые проблемы решают. Я могу сказать, не хвалясь, что всю жизнь принадлежала к последней категории. Я была ароматической палочкой этой семьи, толстой молодчиной Ханной. Нет, не перебивай меня. Некоторое время я пыталась отрицать своё предназначение, но сейчас я снова стала прежней. И у тебя сейчас есть выбор: хочешь ли ты быть человеком, который исключительно порождает проблемы и даже не может убрать за собой дерьмо, или ты хочешь помочь мне спасти нашу вымирающую семью?

Филипп, похоже, испугался слова «вымирающая».

– Я помогу тебе, – торопливо сказал он. – И, Ханна, когда я сказал, что ты толстая молодчина, я не имел ввиду, что ты толстая молодчина. Я только имел ввиду, что ты толстая молодчина, но в другом смысле.

Я прищурилась.

– Ах, знаешь что, Филипп, нам, наверное, пока стоит отложить глубокие филологические разговоры. Сначала ты должен заставить мозги вновь привыкнуть к процессу мышления. Окей, ты сейчас пойдёшь с Леандером к маме в студию и разбудишь её. Покажи ей Тонину записку и гляди печально. Ты так хорошо это умеешь. – Я улыбнулась Финну и Генриэтте. – А мы, маленькие шалуны, отправимся на кухню. Вы уже завтракали?

Коляска Леандера была битком набита одеждой и памперсами, а также сумкой-холодильником, под завязку заставленной бутылочками со сцеженным молоком. Судя по сумке-холодильнику, Тони собиралась отсутствовать по меньшей мере год. Я тут же засунула бутылочки в морозилку.

Филипп с Леандером вернулись с мамой на буксире. У неё были заплаканные глаза, но она сделала весёлое лицо и обняла детей, поедавших хлеб с мармеладом.

Затем она шепнула мне:

– Нам ни в коем случае нельзя волновать детей. На нашу семью продолжают сыпаться несчастья. Как мы сможем найти Тони? И где этот чёртов Юстус? Я неохотно это говорю, но нам надо подключать полицию.

– Да, – сказал Филипп. – Может, они возьмут розыскных собак…

– Бла-бла-бла, – ответила я. – Вы разве не понимаете? Тони просто захотела спокойно выспаться. Она давно жаловалась на недосып, а сейчас, очевидно, дошла до ручки. Она запаковала самое необходимое, поставила детей под нашу дверь и пошла искать себе уютную постель.

– Ты думаешь, она опять поехала домой? – спросила мама.

– Нет, я так не думаю. Там ей могут помешать. Нет, она заползла в какую-нибудь дыру. Когда она выспится, то снова объявится.

– Но она же написала, что если не проснётся, мы должны позаботиться о детях, – сказал Филипп

– Знаешь, человек, который годами не спал больше двух часов подряд, уверен, что если он провалится в глубокий сон, то никогда уже из него не выберется, – ответила я. – Поверьте мне, у Тони всё хорошо. Может, она именно в этот момент блаженно вытягивается на постели, засовывает в уши беруши и зевает в радостном предвкушении.

Моя мать с облегчением выдохнула.

– То есть нам не надо по этому поводу устраивать театра?

– Наоборот! – вскричала я. – Наоборот! Чем больше театра мы устроим, тем лучше! Мы таким образом убьём одним выстрелом двух зайцев. Я сейчас позвоню Йосту в отель и зачитаю ему Тонину записку. Он страшно разволнуется, но у него, к счастью, здоровое сердце. Если он придёт – а он придёт, – здесь ничто больше не должно напоминать о прошедшей неделе. Выкидываем всю кристаллическую соль, весь розовый кварц и ароматические палочки. Поднимите роллеты и откройте окна. И никто не должен смотреть печальными глазами или плакать! Я хочу видеть исключительно мужественные улыбки. Тем временем мы должны выяснить, где у Юстуса проходят курсы повышения, а когда мы до него дозвонимся, то изложим ему наши самые худшие подозрения. Я не удивлюсь, если он появится здесь раньше Тони. И тогда мы вдолбим ему: больше никаких переработок и курсов, разве что в крайнем случае. Кроме того, няню детям и раз в неделю домработницу. Иначе не видать ему больше Тони, как своих ушей.

Мама и Филипп, казалось, начали понимать, к чему я клоню.

– Я могу с двумя старшими косить газон, – предложил Филипп. – Папе это понравится.

А мама сказала:

– Я позвоню моей подруге Уте и спрошу телефон организации, в которой они нашли свою изумительную литовскую няню. И постелю свежее бельё в нашу постель.

– Если всё удастся, я начну учить по двадцать четыре часа в сутки, – сказал Филипп. – Я серьёзно! Если Йост и Тони вернутся домой, я усядусь за учёбу и сдам экзамены лучше, чем ты, Ханна. Я клянусь.

– Это будет трудно, – отозвалась моя мать. – У Ханны был третий аттестат во всей Северной Рейн-Вестфалии. Что с тобой произошло, Ханна? Ещё вчера ты считала, что мы заслужили наши несчастья. Откуда такая внезапная перемена?

– Собственно говоря, причин две, – ответила я. – Во-первых, она его кузина, а во вторых, он меня любит.

Посеянное мною дало быстрые всходы. В 9:00 я поговорила с Йостом по телефону, в 9:15 из нашего дома исчез весь розовый кварц, ароматические палочки и прочие амулеты, в 9:20 Йост вернулся домой и сел за телефон, чтобы обзвонить все отели города и выяснить, в котором из них остановилась некая Антония Кноблох. В 9:30 мы услышали автоответчик в Юстусовой канцелярии, в 9:32 дозвонились до его шефа, а в 9:45 были уже на связи с отелем, где у Юстуса проходили курсы повышения. Юстус так разволновался у телефона, что немедленно сорвался с места и помчался домой со скоростью двести километров в час – я боялась, что он во что-нибудь врежется.

Когда в 11:30 в дверь зазвонили, я с облегчением побежала открывать. Но на пороге стоял не Юстус, а Карла.

– Ты сломала мне жизнь, – заявила она.

– Одной больше, одной меньше, роли уже не сыграет, – ответила я, пропуская её в прихожую. – Ты же любишь детей, да? Как насчёт того, чтобы одному из них поменять памперс, а я в это время покормлю другого? Или лучше наоборот?

Карла умилилась, приняв на руки Леандера.

– Ой, какой хорошенький! Это чей? Его можно усыновить? – вскричала она. Когда Леандер выпил свою бутылочку материнского молока и покакал, она снова вспомнила, что я разрушила ей жизнь.

– Я была с Алексом в постели, – сказала она. – Это была катастрофа.

Ну, возможно, я представила Алекса в несколько более выгодном свете, чем на самом деле, но настолько плох он всё же не был.

– Что он сделал не так?

– Не так? Он всё сделал так. Он был просто фантастичен! Лучший секс в моей жизни, – ответила Карла, не возвышая голоса только потому, что Леандер заснул на её плече. – Никогда ещё мне не было так хорошо с мужчиной в постели.

– Да, и… – я была несколько сбита с толку.

– «Да, и!» – передразнила Карла. – Всё потому, что ты сказала, что он слепой как крот. На его ночном столике лежали очки, я для надёжности их припрятала. Ах, Ханна, какую чудесную ночь мы провели… Мы говорили друг другу прекраснейшие слова, объяснялись в любви, и в конце концов заснули обнявшись! Я про такое раньше только читала.

– И что?.. – Я всё ещё не понимала сути дела.

– «И что?» – снова передразнила меня Карла. – А то, что сегодня утром, когда я проснулась подле него, в окно светило солнце, и я, совершенно обнажённая, потянулась в его безжалостном, неумолимом свете. И улыбнулась Алексу – так, знаешь, лениво и чувственно, как Мишель Пфайфер. Я действительно в него втрескалась. Пламенно.

– Хм, да. – У меня начало лопаться терпение.

– Ну, и Алекс улыбнулся в ответ, как Брэд Питт, ну ты знаешь, а потом он встал и сказал, что ему надо срочно в ванную.

– Послушай, Карла, что в этом такого ужасного?

– Наиужаснейшее будет прямо сейчас: он сказал, что вчера в пылу страсти забыл снять контактные линзы, и что как раз сейчас пора это сделать! – Карла заскрипела зубами. – Контактные линзы! Он всё время был в контактных линзах, и это значит, что он всё, буквально всё видел!

– Я сама в растерянности! – ответила я. – Я не знала, что Алекс носит линзы! Мне так жаль, Карла!

– Что мне теперь от этого, – сказала Карла. – Я сделала единственно правильный ход и смылась из его квартиры, пока он был в ванной. Я хотела избегнуть унижений, своих и его…

– Каких унижений? – начала спрашивать я, но тут (в 11:45) зазвонил телефон.

Это был Алекс.

– Ты разрушила мою жизнь, – сказал он.

– О, привет, тётя Фрида! – ответила я. – Мне очень жаль, что ты плохо себя чувствуешь.

– Ты познакомила меня с этой женщиной, – продолжал Алекс. – Я ведь сказал, что она испугается серьёзных отношений и разобьёт мне сердце? Я же говорил это, да?

– Да, тётя Фрида. Так что же случилось?

– Мы провели вместе прекрасную ночь, просто сумасшедшую, во всяком случае для меня, но Карла, видимо, посчитала иначе. Когда я вышел из ванной, она попросту исчезла. Не сказав ни слова, не оставив записки, ничего.

– Да, это действительно печально, тётя Фрида. Но, может быть, твой пёсик убежал, потому что испугался. Как насчёт того, чтобы прийти сюда? Мы бы смогли вместе его поискать.

– Почему ты всё время называешь меня «тётя Фрида»? Мне действительно хреново. Я отдал этой женщине своё сердце.

– Ну, может, ты его снова здесь найдёшь, тётя Фрида, – сказала я. – Ты ведь знаешь, что пару раз он сам возвращался. – Алекс наконец понял, что я хочу ему сообщить.

– Буду прямо сейчас, – сказал он.

Положив трубку, я объяснила Карле:

– У нашей тёти Фриды опять сбежал пёс. Он так делает раз в месяц, и бедная тётушка всякий раз пугается до одури.

– Хм, – сказала Карла. Она гладила Леандера по пушистой головке и выглядела ужасно печальной – вплоть до 12:01, когда в комнате появился Алекс. Она от потрясения чуть не выронила ребёнка из рук. Я забрала у неё Леандера и вышла из комнаты со словами:

– Вам двоим наверняка есть что обсудить.

В 12:30 прибыл Юстус, после чего состоялся его обильно приправленный слезами разговор с Йостом, мамой и мной. В результате разговора Юстус обещал с сегодняшнего дня намного лучше заботиться о Тони, больше не оставлять её на выходные одну и периодически вставать к детям ночью. Кроме того, он поклялся подать в суд на менеджера филиала, а если потребуется, то и на всю сеть супермаркетов. И если Тоня непременно хочет няню, то она её получит, Только бы она благополучно вернулась домой.

В 12:59 мама сказала, что хотела бы того же от Йоста. Йост наклонил голову и ответил, что подумает об этом. Под окном в саду Филипп и Генриэтта подстригали газон, а Финн тем временем спал в моей кровати. В кухне сидели Алекс и Карла с ребёнком на руках и влюблённо глядели друг другу в глаза.

В 13:45 Филипп выключил газонокосилку (было воскресенье, но он выкосил весь газон, не обращая внимания на замечания соседей) и объявил всему свету, что он собирается сдать экзамены лучше, чем я. Только бы Йост вернулся домой.

Йост сказал, что подумает.

В 14:34 моя мать вернулась от пекаря с огромным пирогом. В первый раз она не испекла воскресного пирога сама, и в первый раз он был вкусный.

Тут Йост сказал, что он сейчас поедет и заберёт вещи из отеля.

В 16:30 мы наконец нашли отель, где остановилась некая Антония Кноблох. Разумеется, она не подошла к телефону.

Юстус хотел тут же поехать и выломать дверь.

– Полегче на поворотах, – сказала я. – Как насчёт того, чтобы купить букет цветов и деликатно постучать к ней в номер?

– Ты можешь прикинуться гостиничным сервисом, – предложила моя мать. – И не спеши. Мы можем оставить детей у себя на ночь.

В 16:35 Юстус поехал к Тони, а Карла с Алексом повезли Леандера на большую прогулку. Финн и Генриэтта играли с Филиппом, мама с Йостом влюблённо глядели друг на друга, мама называла его своим Йоги, а Йост снова называл маму Кейлашь.

Я поняла, что теперь я могу заняться собственными проблемами.

Создано: 07.04 19:49

Получатель: <Борис68>

Отправитель: <Фея33а>

Тема:Re: Re: Re: Это не шутка

Значит, ты влюбился в Фею, Борис? Как это может быть? Ты же её совсем не знаешь. Вдруг она тебя обманула? В действительности она может быть мужчиной, или толстым трансвеститом, или замужней продавщицей в мясной лавке, или же учительницей на пенсии. Или она может просто любить другого человека.

Создано: 07.04 17:18

Получатель: <Фея33а>

Отправитель: <Борис68>

Тема: Карты на стол!

Тогда давай наконец встретимся, чтобы прояснить всё это и многое другое. В 18:00 я жду тебя в «Розито».

Б.

Я задумалась. Бирнбаум собирался прийти в 20:00, и я была уверена, что он так и сделает. Если в 18:00 я встречусь с Борисом в «Розито», то в восемь я смогу уже быть дома. Бирнбаум здорово удивится, когда узнает, что я все свои проблемы решила сама, равно как и проблемы других людей. То есть я написала Борису, что приду в «Розито» в 18:00. Мы можем на сей раз обойтись без опознавательных знаков. Я буду наверняка единственной женщиной с длинными рыжими волосами и веснушками, написала я. Если же нет, тогда смело подходи к той, у которой самый толстый зад.

В 17:35 в дверь позвонили. Я думала, что это Карла с Алексом и малышом, но это был Бирнбаум.

– Ты пришёл слишком рано, – сказала я.

– Нет, – возразил он. – Про меня можно сказать всё что угодно, но до сих пор я всегда приходил точно вовремя. – Он, похоже, не собирался заходить в дом и топтался на пороге. – Ты протрезвела, Йоханна?

Я кивнула.

– Ты помнишь, что я тебе вчера сказал?

Я снова кивнула.

– И каков будет твой ответ?

– Я тоже люблю тебя, Бирнбаум, – сказала я. Удивительно, как эта короткая фраза преобразила его серьёзное лицо. Он улыбнулся своей неотразимой трёх-дневно-щетинной улыбкой.

– У меня словно камень с души свалился, – сказал он, целуя меня – прямо на пороге дома и никак не менее минуты.

– Но я пришёл не затем, чтобы тебя целовать, а для того, чтобы решить твои проблемы, – заявил он, выпуская меня из объятий.

– Я уже решила все проблемы, – ответила я, переводя дыхание. – Все, кроме одной. – Я поглядела на часы. Если я потороплюсь, то ровно к шести успею в «Розито».

– Ты собираешься встретиться с этим Борисом, – заметил Бирнбаум. Это был не вопрос, а утверждение.

– Да. Он через двадцать минут будет ждать меня в «Розито». Я говорила тебе, что мы с ним набрали в партнёрском тесте триста девяносто семь пунктов из четырёхсот? Статистически это то же самое, что найти иголку в стоге сена.

– Не ходи туда, – сказал Бирнбаум.

Мне захотелось смеяться.

– Ты не должен ревновать, Бирнбаум. Я этого парня ни разу не видела. Я познакомилась с ним в тест-чате, потому что мне надо было провести исследование для нашей истории «Любовь с первого клика», помнишь? Он милый, пишет забавные письма, но больше ничего. Если я потороплюсь, то вернусь самое позднее через полтора часа. Ты подождёшь меня? Бояться не надо – здесь снова воцарились мир, радость и пироги. Лучшего дня для твоего представления семье просто не найти.

Бирнбаум снова обнял меня.

– Тебе не надо никуда идти, Йоханна.

– Нет, надо, – пробормотала я ему в куртку. – А то будет нечестно по отношению к Борису. Он вроде как влюбился в меня, и я надеюсь, что один мой вид его излечит.

– Почему это? – Бирнбаум отодвинул меня от себя, продолжая, впрочем, крепко держать за плечи.

– Ну, ты знаешь, – подмигнула я. – Я вначале немного прихвастнула, и он ожидает нежную фею. Девушку 44 размера.

– Ну какая же ты всё-таки овца, – сказал он. – Я уверен, что если бы Борис тебя сегодня увидел, то он пал бы твоей жертвой окончательно и бесповоротно.

– Правильно, что ты так думаешь, – одобрительно сказала я, пытаясь при этом снять с вешалки свою куртку.

Бирнбаум снова принялся топтаться на пороге.

– Мы ещё многого не знаем друг о друге. К примеру, знаешь ли ты, что моё второе имя Борис?

– Есть имена и похуже, – ответила я. Куда подевались эти чёртовы ключи? – У Карлы есть список негодных имён…

– Вечером моего первого рабочего дня в «Аннике», после того как я дал вам задание поискать в интернете любовную историю, я сам впервые зашёл в чат. В тест-чат, точнее говоря. И там я встретил некую Фею33а.

Я наконец нашла свою связку ключей, но она выскользнула из моих пальцев.

– Что?

– Я сразу же понял, что это кто-то из редакции «Анники», – продолжал Бирнбаум. – И на редакционном совещании на следующее утро я уже точно знал, что это ты. Как я уже говорил, вначале это была просто игра и чистое любопытство, но потом… Я сразу хотел тебе сказать, что я и Борис – одно и то же лицо, поэтому я и предложил встречу в «Розито». Но когда я через окно увидел, что ты заявилась туда вместе со всеми своими подругами, то я понял, что ты ещё не готова ко встрече с Борисом. Тогда я стал всячески пытаться навести тебя на эту мысль, чтобы ты сама додумалась, но ты была так занята своей странной диетой и своей семьёй, что ничего не замечала. Даже вчера вечером.

– Момент. – Хоть я и была трезвой и полностью сконцентрированной, но мне понадобилось некоторое время, чтобы до меня наконец-то дошло.

Бирнбаум был Борисом. И Борис был Бирнбаумом.

Это было невероятно, но возможно. Это значило, что с Бирнбаумом я уже могла не проводить партнёрский тест – это он был моей иголкой в стоге сена.

– Ты должна была догадаться, – сказал он. – Я же тебе написал, что у нас все обращаются к друг другу по названиям животных. И вчера, на дне рождения моего любимого дяди Леопарда, все как раз и собрались. Моя кузина Лягушонок сидела прямо напротив нас. Но ты смотрела только на меня.

– Лягушонок, – повторила я. – А я думала, что это её фамилия, или что она чихнула, или и то, и другое. Ясно! Какая же я глупая! Анника – это твоя кузина Жужелица, да?

Бирнбаум кивнул.

– Всё правильно, моя дорогая.

– Ну, если так, – сказала я и схватила его за руку, чтобы втащить в дом. – Тогда входи, чтобы я могла представить тебя своей семье – Бобр!