Что на ужин? Развод. Супер! (СИ)

Глава 28. Тень из прошлого

(Ольга)

Сижу в кафе с девчонками, Машкой и Катькой, и словно заезженная пластинка, в сотый раз прокручиваю в голове ту дурацкую ситуацию, приключившуюся пару дней назад. Жизнь ведь, казалось, начала налаживаться. Уютно устроилась в доме Марка, с Евой, его дочкой, потихоньку нахожу общий язык, и тут — как обухом по голове! — звонок из прошлого. Да еще и с какого-то левого номера.

Вспоминаю, как меня тогда словно ледяной водой окатило. Мы с Евой на кухне, вовсю готовимся к прямому эфиру, между делом болтаем о всякой девчачьей ерунде, и вдруг этот звонок. Смотрю на экран — номер совершенно незнакомый. Обычно я всегда отвечаю на незнакомые звонки, вдруг это клиенты по тортам или пирожным, упускать заказы никак нельзя. Поднимаю трубку и слышу этот… до боли знакомый голос. Толик.

Все внутри моментально переворачивается с ног на голову. Адреналин, страх, злость — просто гремучая смесь. Не говоря ни слова, бросаю трубку, едва услышав его дрожащее: «Оля, это я…» Мне абсолютно нечего ему сказать. Все давно сказано, переварено, выплюнуто и забыто. Он для меня — давно перевернутая страница, прошлое, которое нужно похоронить и жить дальше, как говорится.

Ева, конечно, все моментально поняла. Бросив на меня ироничный взгляд, встала и молча вышла из кухни, оставив меня наедине с этим назойливым воспоминанием.

— Девчонки, ну что за подстава такая? — жалуюсь я, отхлебывая уже порядком остывший кофе. — Только начала верить в то, что все идет как надо, как этот… объявился. Звонит, говорит, что, видите ли, все осознал, что хочет меня вернуть. Да где он раньше-то был, когда я ревела ночами в подушку, захлебываясь слезами?!

Машка, как всегда, смотрит на меня с искренним сочувствием.

— Оль, ну ты же прекрасно понимаешь, это все его дурацкие комплексы. Он же всегда был не уверен в себе, а тут ты — успешная, счастливая, с новым мужиком. Вот и решил, что пришло время вернуть "свою" женщину.

— Да какая я ему, к черту, "своя"? — возмущаюсь я, повышая голос. — Он мне изменял направо и налево, не стесняясь! И сейчас он всерьез рассчитывает на то, что я все возьму и забуду, прощу все его выходки? Да ни за что в жизни!

Катька, как всегда, занимает мою сторону, горячо поддерживая меня.

— Правильно, Олька! Нечего его жалеть, как же! Он сам собственноручно все разрушил, своими же руками. Пусть теперь расхлебывает все сам! А ты, моя хорошая, заслуживаешь настоящего, чистого счастья.

— Да я и сама все прекрасно понимаю, — вздыхаю я, чувствуя, как ком подступает к горлу. — Но он не унимается, девочки. Звонит с разных номеров… И, что самое ужасное, он преследует меня, девочки. Он каким-то образом узнал, где я живу сейчас, в какие магазины хожу. Ловит меня там, умоляет о прощении, клянется, что без меня жить не может, что я — его воздух, его жизнь…

— Боже мой, какой кошмар! — восклицает Машка, округляя глаза. — Это уже смахивает на самое настоящее преследование! Может, стоит обратиться в полицию, Оль?

— Не знаю… — сомневаюсь я, поджимая губы. — Пока не хочется поднимать лишний шум, привлекать внимание. Вдруг он все-таки образумится и оставит меня в покое?

— Ага, размечталась! — фыркает Катька, закатывая глаза. — Это же Толик! Он не угомонится, пока не добьется своего, пока не получит, что хочет. Или пока ты ему хорошенько по морде не съездишь!

Я слабо усмехаюсь, представляя эту картину.

— Не думаю, что это поможет, Кать. Я видела его вчера. Выглядит он просто ужасно, как тень. Помятый, не выспавшийся, видно, что совершенно перестал ухаживать за собой. Наверное, Сонечка его бросила, вот он и забегал. Ну, или кто там у него сейчас…

— Да плевать с высокой колокольни на его Сонечку! — отмахивается Катька, махая рукой в воздухе. — Тебе сейчас нужно думать только о себе и о Марке, Оль.

— Вот именно! — горячо поддерживает ее Машка. — Кстати, ты Марку-то рассказала обо всем этом?

Я отрицательно качаю головой из стороны в сторону.

— Боюсь… Вдруг он подумает, что у меня все еще остались какие-то чувства к нему, к Толику? Или что я его обманываю, что что-то от него скрываю?

— Оль, ну ты чего несешь? — удивляется Катька, поднимая брови. — Марк же прекрасно видит, что ты его любишь, безумно любишь! Он же не слепой и не идиот, в конце концов! Расскажи ему все, как есть, начистоту. Пусть знает, с кем имеет дело, пусть будет в курсе.

— Да, наверное, ты права, — соглашаюсь я, вздыхая. — Но мне все равно как-то не по себе, страшно. После всего того, что было у меня с Толиком…

— Не переживай, мы с тобой! — подбадривает меня Машка, кладя свою руку поверх моей. — Мы всегда тебя поддержим, что бы ни случилось.

— Спасибо вам, девчонки, — улыбаюсь я, чувствуя, как на душе становится немного теплее. — Вы у меня самые лучшие, я вас очень люблю.

Мы еще какое-то время сидим в кафе, болтаем обо всем и ни о чем, смеемся, стараясь изо всех сил не думать о Толике и его навязчивых звонках. Но где-то глубоко внутри я чувствую какое-то необъяснимое беспокойство, тревогу. Как будто он где-то совсем рядом, наблюдает за мной, следит за каждым моим шагом.

— Слушай, Оль, а может, тебе просто номер телефона поменять? — внезапно предлагает Катька. — Ну, чтобы он тебя больше не доставал своими звонками.

— Да, это мысль, — задумываюсь я вслух, прикусывая губу. — Но тогда придется всем клиентам сообщать свой новый номер. Это же столько мороки, столько лишней работы! Номер ведь привязан ко всему на свете. Выложу на своей страничке, и толик все равно его узнает. Нет, девочки, это не выход, это точно.

И вдруг я чувствую, как у меня холодеет внутри, словно кто-то вылил на меня ведро ледяной воды. Какое-то острое, необъяснимое предчувствие беды. Медленно, словно во сне, поворачиваю голову в сторону окна…

И вижу его.

Толик стоит на улице, прямо напротив кафе. Смотрит прямо на меня, не отрываясь. В его глазах — отчаяние, мольба, и что-то еще… Что-то такое, от чего мне становится по-настоящему страшно, леденящий душу ужас. Какой-то нездоровый, лихорадочный блеск.

Я замираю на месте, не в силах отвести взгляд от его безумного лица. Что он задумал на этот раз? Господи, помоги мне…

Я снова влипла, кажется, очень серьезно.