Что ты ищешь?

Глава двадцать шестая — сборная

Комната была похожа на поле боя. Причём складывалось впечатление, что за неимением оружия, дерущиеся использовали одежду. Весь зелёный ковёр был усеян деталями мужского гардероба. Несколько отороченных мехом плащей свисало со спинки кресла. На кровати, рядом с ворохом носовых платков, украшенных вензелем "В. Я.", лежала дорожная сумка. Хозяин комнаты извлекал из кучи вещей какие‑нибудь штаны или камзол и аккуратно складывал в сумку. Затем он окидывал задумчивым взглядом учинённый им бардак, выискивая новую жертву.

Внезапно в дверь, подпёртую стулом, кто‑то постучал.

— Я переодеваюсь. — Рявкнул Вальдр.

— Ты уже три часа безвылазно сидишь в комнате. Весь гардеробчик перемерял? — Ехидно осведомились из‑за двери.

— Не весь. — Не менее ехидно ответил парень.

— Немедленно открывай! Я знаю, что это ты взял мою карту империи. Знаешь, сколько она стоит?

Оборотень ругнулся.

— И как она всегда всё узнаёт? Вот же свалится на кого‑то счастье.

— Если не откроешь, я позову маму с папой. Сначала мы вместе взломаем дверь, а потом ты объяснишь им, зачем тебе карта. Или лучше замуровать тебя там? Без еды ты некоторое время протянешь. Но вот без туалета…

— Да открываю я, открываю. — Вальдр поспешно запихнул сумку под кровать и отодвинул стул. Дверь приотворилась и в комнату проскользнула черноволосая девушка в синем платье. Окинув взглядом интерьер, она прищурилась.

— Так, так, так… Кажется, ты серьёзно.

— Да, я серьёзно решил перебрать свои вещи. Вот думаю, что выкинуть.

— Ну да, ну да… — Заложив руки за спину, Мира прошлась по комнате, переступая через лежащую на пути одежду.

— Если ты не против, я верну карту завтра. — Буркнул Вальдр.

— Ага! — Девушка резко бухнулась на колени и, заглянув под кровать, выудила оттуда наполовину заполненную сумку.

— Моё чутьё меня никогда не подводит. — Заявила она, потрясая трофеем. — И куда, позволь спросить, ты собрался?

Парень отобрал у неё сумку и невозмутимо сложил в неё не меньше дюжины носовых платков.

— Туда, куда давно хотел.

Торжествующе — ехидное выражение сползло с лица девушки. Мигом посуровев, она подошла к двери и подпёрла её стулом. Повернувшись к брату, Мира скрестила руки на груди. Помолчав с минуту, наконец тихо сказала:

— Если отец тебя поймает — надерёт уши.

— Вот поэтому я уезжаю тайно. Хотя скрывать что‑то от тебя бесполезно…

Мира подошла к столу, на котором была разложена подробная карта Двуипостасной Империи и задумчиво пробежалась по ней пальцами, отмеряя расстояние от точки под названием Энтея, до другой — большой, зажатой между озером и лесом и расположенной севернее.

— Хотел сбежать, никому не сообщив и ни с кем не попрощавшись? А ты свинья, братец…

Оборотень фыркнул.

— Не говори так, будто я уезжаю навсегда. Ты сама сказала, что отец открутил бы мне уши. По — моему он ненавидит столицу. Каждый раз, как я о ней заговариваю, он просто бесится без причины. Я не обязан считаться с его дурацкими капризами.

Девушка присела на кресло и кивнула.

— Поезжай.

Парень недоверчиво на неё покосился.

— Что, вот так просто? Без ехидных замечаний и угроз рассказать всё отцу?

Мира пожала плечами.

— Зачем удерживать, если ты туда так рвёшься? Это лишь ещё больше распалит твоё любопытство и желание попасть в столицу. А карту вернёшь по возвращении.

Оборотень подозрительно прищурился и стал рыться в сундуке с обувью.

— Ах да, и не забудь привезти мне железные писчие перья — у нас таких не делают.

— Всенепременно… Признаться, я ожидал, что список требований будет длиннее.

Его сестра только фыркнула, но дальнейших комментариев не последовало. Девушка вдруг сделалась непривычно задумчивой. Некоторое время она молча теребила меховой воротник переброшенного через спинку кресла плаща, при этом наблюдая за сборами брата.

— Знаешь… Есть кое‑что… Я не знаю насколько это важно… И важно ли вообще. И связано ли с тем, что ты, наконец, решился уехать…

— Ещё пара подобных фраз и мне даже станет интересно. — Хмыкнул парень, внимательно разглядывая две пары сапог. Одни были теплее, зато вторые моднее — первое было актуально для зимы, второе для столицы. Решив, что отмороженные пальцы на ногах — это не очень модно, он всё‑таки отдал предпочтение тёплой обуви.

Но Мира даже не отреагировала на его колкость.

— Недавно к отцу приходил какой‑то незнакомый оборотень. Весь такой… вкрадчивый, мелкий… Похож на жука.

— Мало ли зачем к отцу могут прийти незнакомые оборотни — может тебя сосватать хотел.

— Тогда уж скорее тебя, потому что он спрашивал именно о тебе… Что конкретно спрашивал подслу… услышать не удалось. Но после его ухода отец заперся у себя на два часа, а когда вышел, выглядел… ммм… не то что злым, скорее напряженным. А за ужином вместо соли передал мне компот.

Вальдр задумался, вспоминая, что же он успел натворить. Вариантов оказалась масса.

— Гм… А может ты ослышалась? Если бы отец был мной недоволен, то я бы давно об этом узнал. Он бы тогда не молчал.

Девушка пожала плечами.

— Кстати, что передать родителям? Когда вернёшься?

Оборотень застыл с носками в руках.

— И вернёшься ли вообще?

— Не говори глупости. — Он запихнул носки в сумку. — Я оставлю им записку…

— Глупости, говоришь?.. Ты сейчас выглядишь таким воодушевлённым, будто мы держали тут тебя взаперти, а решившись на поездку, ты, вырвешься на свободу. Надеюсь, ты набьёшь шишки и, наконец, повзрослеешь.

— Ты нас очень подводишь. — Господин Триплет укоризненно склонил голову на бок. — Только не говори, что ты также как и Рина переезжаешь.

— Нет — нет — нет. Ни в коем случае! Если честно, я сама не знаю, когда вернусь. Боюсь, что только через пять дланей или около того. Но я вернусь. — Девушка обречённо вздохнула — предстоящая поездка вгоняла её в уныние. Столица — звучит гордо и заманчиво… Пока не вспомнишь, что почти всё население там — оборотни. Оборотней Эле хватало. По горло…Однако треклятая брошь должна присутствовать при поимке нерадивых родителей Вальдра.

— Гм… Может это как‑то связано с твоими новыми… друзьями? — Директор школы невольно сглотнул. Учительница едва не взвыла.

— Н — ну… В некотором роде… Не волнуйтесь, я постараюсь быстрее вернуться.

"Если они меня не доконают."

Господин Триплет пригорюнился.

— Год начинается с неприятностей. Ладно… Удачи тебе… И твоим друзьям… Если не вернёшься через четыре длани, начну подыскивать новую кандидатуру. Хотя это будет не так просто.

— Д — да… Спасибо. Я пойду попрощаюсь с детьми. — Пробормотала Эля.

Выйдя из кабинета директора, она поплелась в класс письма и литературы. Дети уже были там. Они переговаривались и жестикулировали — самой обсуждаемой темой уже два дня был пожар в северной части города и его последствия. Когда учительница вошла в помещение, шушукание прекратилось и нестройный хор детских голосов поприветствовал девушку. Она медленно обвела взглядом своих подопечных. Знакомой светло — русой макушки не наблюдалось.

— А где Мила? — обеспокоенно спросила Эля.

Рыжая девочка с первой парты пожала острыми плечиками.

— Её и вчера не было.

Учительница призадумалась.

"Надеюсь, она не заболела опять. Нужно бы успеть зайти к ней перед отъездом."

Выслушав её сообщение, ученики сникли. Они начали подозревать, что делают что‑то не так, раз все учительницы сбегают от них.

— Нет — нет. Я вернусь и всё будет как прежде. Это ненадолго. А пока усердно занимайтесь вместе с господином Триплетом и господином Корвусом. Не вздумайте отлынивать. Когда я вернусь, моих уроков будет в два раза больше. А в качестве домашнего задания напишите названия тридцати любых улиц Энтеи.

Она присела за свой стол и сообщила:

— Сейчас я буду писать письмо мисс Ринабел. Скажите, что хотите ей передать.

Дети воодушевились и наперебой стали высказывать свои пожелания. Покончив с приветами и рассказами об успехах в решении примеров, Эля наконец, вставила пару строчек и про себя.

"Что же касается Энтеи — раны, нанесённые пожаром, быстро затянутся, вместо обрушившейся шахты выроют новые. Часовая башня по — прежнему подпирает небо. Улицы всё такие же запутанные. Жаль, не могу рассказать тебе всего — для этого понадобился бы не лист бумаги, а простыня. Боюсь, некоторое время я не смогу посылать тебе письма. Не волнуйся. Со мной всё хорошо. Просто ненадолго уезжаю кое — куда кое с кем."

Быстро запечатав конверт, девушка вздохнула — нужно было ещё отнести его на постоялый двор, где останавливаются торговцы из озёрного края, заглянуть к Миле, и собраться. Причём собраться в спокойной обстановке ей не дадут — мансарду оккупировал наследник престола. Оставалось только надеяться, что его не обнаружит миссис Бергер. Домохозяйка и так уже подозревала, что у неё дома завелось привидение. Прошлой ночью, после неудачной прогулки по шахтам, он додумался наведаться на кухню, чтобы заесть тревогу. Об этом Эля и миссис Бергер узнали по грохоту кастрюль. Свалившись с кровати, девушка на четвереньках добралась до двери и слетев вниз по лестнице, в ответ на вопль хозяйки дома: "Элиан, это ты?" выдавила хриплое:

— П — простите. К — кушать хочется.

Когда она вошла на кухню, готовая придушить принца, виновник торжества ловко выбрался из‑под стола и, беспечно улыбаясь, предложил ей какое‑то жуткое варево. Переборов себя, Эля вежливо отказалась.

"В поездку нужно взять с собой валерьянку. Побольше."

Лучи закатного солнца пробирались сквозь неплотно задёрнутые шторы и узкой полоской ложились на паркет из красного дерева. Наместник как завороженный смотрел на эту полоску и она ему казалась маленьким ручейком крови.

— Последнее время слишком много красного. — Пробормотал он. — Нужно перекрасить кабинет в зелёный. Гм… Обвалившаяся шахта. Старая штольня… У нас периодически такое случается. Очень правдоподобно. Настолько правдоподобно, что стало бы идеальным прикрытием для убийства. И ещё одно "но"… Двое Айсингьйоро за последние двое суток — это слишком для моих нервов… По последнему оборотни вряд ли печалиться будут, раз запихнули его на каторгу. Но всё же… Племянник императора. Ой, как всё у них сложно…

Секретарь, как всегда аккуратный, в идеально выглаженных рубашке и камзоле, осведомился:

— Каковы ваши указания?

— А какие тут могут быть указания? С этим мы точно ничего делать не должны. В контексте последних событий обвал шахт не такая уж масштабная катастрофа. Все слишком заняты обсуждением смерти принца. Оборотни бегут из Энтеи как крысы с корабля.

— Сын канцлера уехал одним из первых. Наутро после пожара он посетил место инцидента. Долго там что‑то высматривал, а потом сразу же уехал в столицу. Скорее всего, история будет подана императору в его интерпретации. Говорят, он помогает отцу и со временем предполагает занять его место.

— А, этот, который похож на жердь в очках. Надеюсь, он будет справедлив и доложит, что мы непричастны.

Внезапно в дверь постучали.

— Входите.

На пороге показался слуга. Цветом лица он напоминал нежную весеннюю травку, только проклюнувшуюся из подмёрзшей земли. Глаз у парня дёргался. Было видно, что напряжённая обстановка во дворце не прошла мимо ни для кого из его обитателей. Поклонившись, он сообщил:

— Ваша жена просит передать, что она готова к отъезду.

— Скажите ей, что я сейчас подойду.

— Ваша жена уезжает? — Меланхолично осведомился секретарь, когда слуга вышел.

— Да, я отправляю её на юг к тёще. На всякий случай… Тебе бы тоже советовал отослать семью. Эти оборотни сплошь и рядом неадекватные.

— Я отослал их ещё вчера днём. — Спокойно ответил мужчина, просматривая свои записи в блокноте.

— Твоя предусмотрительность достойна уважения. Наверное, поэтому мы и сработались. — Пробормотал наместник.

— Радугу поймаю.

Все цвета смешаю.

По миру раскидаю.

Зелёным стал цыпленок.

Жёлтым — лягушонок.

Фиолетовым — котёнок…

Слова детской песенки разносились по оранжерее, отражались от сводчатого потолка и стеклянных окон, расположенных прямо в куполе. Зимний сад выглядел довольно запущенным. Некоторые растения засохли, некоторые наоборот разрослись, заглушив соседей. Фонтан в центре уже давно не работал. Возвышающаяся над ним статуя женщины из белого мрамора казалась пыльной. Сладки каменного платья кое — где украшала паутина.

Прямо на плитах дорожки, прислонившись спиной к бортику фонтана, сидел мальчик. Склонив голову на бок, он что‑то рисовал углём в альбоме. Иногда песенка, которую он пел, прерывалась фырканьем — ребёнок сдувал настырные пряди белых волос, лезущие в глаза.

— Всех перемешаюуууу!!!

— И почему ты такой шумный? — Спокойный голос, раздавшийся из ниоткуда, заставил его вздрогнуть.

— Что? — Мальчик повертел головой из стороны в сторону, и, наконец, с подозрением уставился на статую.

— Ты мне мешаешь. — Сообщил тот же голос. Из‑за пышного куста вышел ещё один ребёнок. Под мышкой у него была зажата книга.

Юный художник удивлённо разглядывал новоприбывшего.

— Что ты там делал?

Незнакомец склонил огненно — рыжую голову в лёгком поклоне — приветствии.

— Читал. Это место очень тихое. Я всё время здесь читаю. Отец говорит, что я обязан много заниматься, чтобы со временем поступить на службу во дворец как он.

Блондин вытянул шею, пытаясь разглядеть, что за книга была в руках у мальчика.

— А кто твой отец?

— Начальник дворцовой стражи.

— А я…

— Знаю. Принц.

— Откуда? — Эйнар приподнял брови.

Рыжеволосый окинул его снисходительным взглядом.

— Если я хочу служить во дворце, то, разумеется, мне нужно знать, как выглядит наследник престола.

— Ну что ж — придётся тебе потесниться — я тоже люблю здесь играть.

Сын начальника стражи подошёл ближе и присел на мраморный бортик фонтана.

— Почему ты один? Разве во дворце нет того, с кем бы ты мог поиграть?

Принц поморщился и пожал плечами.

— Есть, конечно. Некоторые придворные всё время хотят со мной играть. Но они странные — я показал им рисунок, и они так восхищались, хотя он вышел действительно ужасным. Они хвалят меня за всё, что бы я ни делал и сюсюкают, будто мне пять лет. Мне уже семь!

— А вот со мной играть никто не будет, даже если попрошу. — Пробормотал рыжий. — Хотя у меня нет на это времени. Мне уже девять. — Добавил он, с некоторым превосходством разглядывая малявку — принца.

Эйнар рассмеялся.

— Ты говоришь, как мой отец. Он всё время ворчит, что я должен больше заниматься. Наверное, сейчас меня разыскивает учитель по этому… ну там ещё цифр много… Ненавижу цифры — они такие странные. Мне больше рисовать нравится.

Старший из мальчиков с напускным безразличием заглянул в альбом, лежащий на коленях наследника престола. На плотном листе бумаги было изображено лицо пожилой женщины. Далеко не идеально, простенько и грубовато — если не знать, кто автор. Однако для семилетнего ребёнка рисунок был идеален. Изображённая женщина улыбалась. Так что вокруг глаз проступали лучики морщинок.

— Это моя бабушка. Они с дедушкой вчера уехали к себе домой на север. Я думал, что поеду с ними. Я так хотел, но отец сказал, что место кронпринца в столице. Нарисую сейчас, чтобы когда в следующий раз увижу бабушку, показать ей. — Ребёнок обнял себя за плечи, как будто ему внезапно стало зябко и грустно вздохнул. — Хорошо нарисовал?

Рыжеволосый равнодушно пожал плечами.

— Не разбираюсь в этом.

Он нехотя взял протянутый ему альбом. Сияющие голубые глаза принца смотрели так добродушно, что его просто нельзя было проигнорировать. Пролистав пару рисунков, ребёнок задержался на одном. Наморщив лоб, он несколько раз недоумённо моргнул, а потом, развернувшись, посмотрел на фонтан.

— Ты нарисовал эту статую?

Эйнар обнял себя за колени и, счастливо улыбаясь, сообщил заговорщицким шёпотом:

— Это не просто статуя…

Его собеседник удивлённо покосился на мраморное изваяние, пытаясь понять, что в нём особенного. Скульптор не пожалел времени, извлекая из неподатливой глыбы тонкие черты лица, волны распущенных волос, изящный стан. Слегка склонив голову, женщина, казалось, смотрела прямо на мальчиков и грустно улыбалась.

— А что с ней не так? — Сдался он, наконец.

— Это моя мама… — Еле слышно шепнул принц.

Рыжеволосый невольно вздрогнул от звука его голоса.

— Мне так бабушка сказала. Красивая, правда?

— Да…

— Только мне немного обидно, что она каменная. У всех настоящие, а у меня только каменная… Может это потому, что я плохо себя вёл?

Сын начальника стражи молча пожал плечами. Некоторое время они сидели, разглядывая статую.

Внезапно со стороны двери, скрытой от глаз густой растительностью, раздался низкий мужской голос.

— Где носит этого бездельника?

Двое мальчишек синхронно вздрогнули.

— Кажется, мне пора. — Рыжеволосый поднялся с бортика и сделал несколько шагов прочь от фонтана. Потом он остановился и, оглянувшись через плечо, сообщил:

— Не знаю как на счёт рисунков, но поёшь ты просто кошмарно.

Принц расплылся в улыбке.

— А как тебя зовут?

— Гис…

Эйнар не спешил открывать глаза, пытаясь удержать сон, который постепенно мерк и терял очертания. Однако это было всё равно, что ловить руками туман — влажные невесомые клочья протекают сквозь пальцы, оставляя смутные воспоминания. Образ рыжеволосого, не по годам серьёзного мальчишки испарился, уступив место холодному вечеру Энтеи. За окном пылали облака, отражая закатное солнце. Пафосность атмосферы немного подпортил пролетающий мимо нетопырь — судя по тому, что он выбрался до темноты — это был оборотень, судя по неровности полёта — он был пьян.

Принц наморщил лоб, пытаясь понять, что стало толчком к пробуждению. Потом до его слуха стали долетать какие‑то хлюпающие звуки. Резко подобравшись, он рухнул на пол, забыв, что пристроился спать на столе, а не на кровати. За дверью перестали плакать, и, кажется, стали прислушиваться. Забыв о предостережении Эли ни за что не открывать дверь, даже если в неё постучится сам император, парень дёрнул за ручку и уставился в пустое пространство. Повертев головой из стороны в сторону он додумался взглянуть себе под ноги и обнаружил какую‑то чумазую маленькую девочку в огромных потрёпанных ботинках и рваном пальтишке. Девочка уставилась на оборотня огромными, затуманенными слезами глазами, при этом приоткрыв от удивления рот. Сонный беловолосый парень с серьгой в ухе её явно впечатлил.

— Миссис Бергер сказала, что мисс Элиан сейчас вернётся и чтоб я её подождала… — Пробормотала она.

Эйнар посторонился, пропуская гостью внутрь.

— Привет. А ты кто?

Но вместо того, чтобы войти или хотя бы ответить, ребёнок просто заревел. От неожиданности мужчина шарахнулся в сторону, впечатавшись спиной в дверной косяк. В таком положении он очень напоминал благородную девицу, увидевшую мышь.

Подходя к дому на улице Подорожника, Эля чувствовала всё нарастающее беспокойство. Только теперь девушка в полной мере осознала масштаб авантюры, в которую позволила себя втянуть. Ей очень хотелось спрятаться в каких‑нибудь уцелевших шахтах, чтобы настырные оборотни ни за что не смогли её найти. Кроме того наведавшись домой к Миле она никого не обнаружила, и приходилось волноваться ещё и за свою ученицу.

Дома её ожидал сюрприз. Сюрприз в виде плачущей Милы. Девочка просто сидела в кресле и заливалась горючими слезами. Рядом с отрешённым видом стоял принц — было похоже будто он старается решить какую‑то невероятно сложную логическую задачу. Увидев учительницу, парень просиял.

— Что делать?! Она плачет! Я ей фокусы показывал, а она всё равно плачет!

Оттолкнув Эйнара девушка рухнула на колени рядом с креслом.

— Мила, солнышко, что случилось?!

Заикаясь, девочка пробормотала:

— М — мама тогда с работы не пришла! А я утром пошла искать и про пожар узнала! Я её и — искала! И потом и — искала! Но её нигде нет! А корчма где она работала сгоре — елааа!

Если бы Эля и так не стояла на коленях, то непременно рухнула бы на пол. Она вдруг поняла, что все её предыдущие переживания — сущая ерунда…