Чужая свадьба

Глава 25

Впервые в жизни Эллиот испытывал такой гнев. Стоя перед ним, дрожа как осиновый лист, она заявила, что хочет «переспать» с ним, будто он был каким-то ничтожеством, которым она хотела воспользоваться для приобретения опыта, а не мужчиной, полюбившим ее за сердце и стойкость духа.

Он не собирался заходить так далеко, но его томление, отчаяние и страсть оказались сильнее его воли, и им владела лишь одна мысль, одна цель: она хотела секса.

Прекрасно. Он был готов показать ей, что такое секс.

Но, когда наступила глубокая ночь, когда гроза наконец утихла, они оба познали любовь.

Он посмотрел на женщину, лежавшую рядом с ним в глубоком забытьи. Висевшая под потолком лампа освещала ее мягким рассеянным светом. Красноватые блики играли в ее волосах. Нежная кожа обнаженного плеча светилась, словно покрытая золотистым лаком.

Белоснежные простыни сбились на ее бедрах. Одна рука была вытянута, голова откинута, словно застывшая в экстазе, но в своем блаженстве Летти оставалась слабой и беззащитной.

В нем снова шевельнулось желание. Они провели в постели несколько часов. Эллиот не мог требовать от нее большего. В ее страсти он почувствовал привкус отчаяния, которое ей не удалось скрыть. В чем бы ни была причина, он хотел избавить ее от этого.

Он любил ее и знал, что она любит его. Летти этого не говорила, но ее губы, руки, ласки свидетельствовали об этом убедительнее слов.

Летти помогла ему заново понять себя, собственное сердце, свою способность наслаждаться, страдать, любить. Он не мог вернуться в прошлое. И, видит Бог, он не хотел возвращаться. Теперь, когда узнал, что она любит его.

Он прижал ее к себе, желая только чувствовать ее близость, и закрыл глаза. Но сдсоро усталость и морфий победили, и он тоже уснул.

Бледный утренний свет просочился в комнату. Летги мгновенно проснулась. Страх уже сжимал ее горло, словно электрический ток пробегал по всему телу. Она лежала в объятиях Эллиота, положив ногу на его бедро.

На одну короткую минуту она отогнала от себя мысли, всем своим существом впитывая ощущение крепкого мужского тела, мускулов его руки, обнимавшей ее талию, бархатистой кожи на его груди. Но тревога не позволила ей наслаждаться, и она взглянула ему в лицо.

Он был прекрасен. Отросшая щетина сделала его лицо еще более мужественным, густые ресницы отбрасывали на щеки тень. Морщинка пересекала его лоб между бровями, а уголки рта опустились, будто ему снилось что-то тревожное.

Боже, он возненавидит ее, когда узнает, кто она. Она должна была уехать. Исчезнуть.

Слезинка покатилась по щеке Летти. Ей нельзя было плакать, нельзя его будить. Она просто взяла что смогла, воровка собрала украденные минуты взятой взаймы жизни и готовилась сбежать.

Она не могла оставаться, ей было больше нечего дать ему. Больше не о чем лгать.

Осталась только правда. Она любила его.

И она не хотела видеть, как его любовь превратится в ненависть.

Она струсила. Она всегда была трусливой, боялась любви. Слишком много примеров показывали ей, какие опасности таит в себе любовь. Слишком много примеров убедили ее, что лучше прожить жизнь веселой самозванкой, играя ту роль, которая позволяла безнаказанно ускользнуть, если ваше присутствие оказалось нежелательным.

Она боялась любви до такой степени, что не могла даже убедительно спеть любовную песенку.

Жалкая певичка из мюзик-холла и трусиха — вот кто она. В этом вся Летти Поттс.

Пора было выбираться, пока он не проснулся.

Осторожно она сняла его руку и слезла с кровати. Накинула шелковый халат и, выскользнув из комнаты, побежала по пустому коридору в свою спальню.

Она натянула свое мокрое грязное бальное платье, нашла клеенчатый плащ и уже через двадцать минут вошла в комнату Анжелы. Приятная седая женщина похрапывала в углу в кресле, сняв туфли и положив ноги на маленькую скамеечку. Это была заботливая миссис Николе.

Летти на цыпочках подошла к Анжеле. Девушка спокойно спала, дыхание было ровным, цвет лица здоровым. Летти улыбнулась. По крайней мере проблемы невесты маркиза довольно легко были решены.

Девушка пошевелилась и открыла глаза.

— Леди Агата?

— Тихо. Мы ведь не хотим разбудить почтенную миссис Николе? И пожалуйста, друзья называют меня Летти. От удовольствия щеки Анжелы порозовели.

— Летти. Где вы были прошлой ночью? Я так беспокоилась, и сэр Эллиот был вне себя.

Несколько дней назад Летти польстило бы, что она расстроила Эллиота. Сейчас она чувствовала только свою вину, но изобразила задорную улыбку.

— Я ездила за вашим письмом, милочка, — шепотом сообщила она. — Нельзя, ч/обы компрометирующие послания ходили по рукам, не так ли?

— Вы достали? — изумилась Анжела. — Вы… вы его получили?

— Да. — Летти вынула письмо из кармана плаща и протянула Анжеле.

— А Кип? — спросила Анжела, глядя на письмо. — Он не рассердился? Смирился с тем, что я люблю другого?

Летти стоило большого труда удержаться от резкого замечания о том, что бы мог сделать разозленный Кип Хим-плерамп, но она ничего не сказала. Не ее дело интересоваться, как расценивала Анжела свою прошлую дружбу с Кипом. Это еще один урок, который она извлекла из своего пребывания в Литтл-Байдуэлле.

— Он все понял, — коротко отозвалась Летти.

Увидев, как похорошело юное личико Анжелы от появившейся на нем счастливой улыбки, Летти обрадовалась, что достала это проклятое письмо. Энергия, с которой Анжела разорвала намокшее послание на мелкие кусочки, свидетельствовала о ее быстром выздоровлении.

— Как я могу отблагодарить вас, леди… Летти?

— В следующий раз диктуйте свои послания, — сухо предложила Летти.

— Впредь я буду писать письма только моему Хыоги.

— И не называйте маркиза «Хьюги», — посоветовала Летти. — По крайней мере в присутствии других людей. Анжела кивнула с серьезным видом и спросила:

— Вы видели сэра Эллиота?

Вопрос застал Летти врасплох. Ее щеки вспыхнули, и по заинтересованному выражению лица Анжелы она поняла, что сильно покраснела. К счастью, девушка была слишком хорошо воспитана и ничего не сказала.

— Да. Я поблагодарила его за помощь. — Летти осознала, что ее голос звучит неестественно, но ничего не могла с этим поделать. — А сейчас я должна вернуться в Холлиз. Как можно скорее.

— Почему?

— А, да потому, потому что… сэр Эллиот не подумал, в каком положении я окажусь, когда придумывал свою историю о том, как забрал нас из вашей усадьбы во время грозы. Будет трудно объяснить, почему я не переоделась, прежде чем поехать с ним. Так что, понимаете, я должна вернуться туда раньше вашего отца и тетушки.

Слава Богу, она еще могла что-то соображать. Объяснение звучало вполне разумно.

— Но что же мы тогда скажем? Почему я здесь? Одна! — Анжела в испуге широко раскрыла глаза. — Я хочу сказать, ну, сэр Эллиот очень старый и почтенный человек, он выше чего-либо неподобающего, но все-таки…

Если бы она только знала, подумала Летти.

— Анжела, не беспокойтесь. Я расскажу всем, что мы обе поехали с сэром Эллиотом вчера вечером, но, выходя из кареты, вы поскользнулись и ударились головой. Я объясню, что вернулась, как только рассвело, чтобы быть там к приезду вашей тетушки и отца и сообщить о происшедшем.

Анжела приподнялась, опираясь на подушки.

— Но все равно это значит, что я была здесь ночью одна. Я незамужняя женщина, а он…

— Миссис Николе была с вами всю ночь. Она все еще здесь. Спит, если вы уже не разбудили ее. Ваша репутация в безопасности.

Девушка облегченно вздохнула.

— Конечно. — О,на смущенно взглянула в угол на фигуру в кресле. Миссис Николе спокойно похрапывала. — Как я глупа. Я должна была бй знать, что сэр Эллиот примет все меры, чтобы не скомпрометировать леди.

— Все меры, — тихо подтвердила Летти.

— По правде говоря, — лукаво усмехнулась Анжела, — если бы он считал, что допустил хотя бы малейшую небрежность, ограждая репутацию леди, он в первое же воскресенье оказался бы в церкви с требованием огласить предстоящий брак. Он так строго соблюдает приличия.

Девушка не могла знать, что каждое ее слово вонзается словно нож в сердце Летти.

— В самом деле? Мне пора идти. Лучше спуститься по черной лестнице, пока не появились слуги.

И найти темный уголок, забиться в него и умереть.

— Хорошо. — Анжела протянула руки, и через мгновение изумления и неловкости Летти наклонилась и обняла девушку. — Теперь я могу забыть о Кипе, о письме и думать только о вашем удивительном плане празднования нашей свадьбы. О, Летти, само небо послало вас, — с волнением прошептала Анжела, — потому что все наладил'ось.

Должно быть, ее послал сам дьявол.

Другого, более разумного объяснения не было. После того как она разбудила в нем страсть, после блаженства их близости, после того как, победив его замкнутость, эта женщина вошла в его сердце, она покинула его. Не сказав ни слова, не оставив даже короткой записки с каким-нибудь объяснением, а лишь воспоминания о любви, огонь в крови и пылающий в душе гнев.

Эллиоту удалось сохранить спокойствие в разговоре с Анжелой, которую миссис Николе кормила с ложечки.

— Леди Агата говорила, когда собирается вернуться?

— По-моему, нет, — ответила девушка. — Она сказала, что должна спешить, чтобы все подготовить к свадьбе до своего отъезда.

— Отъезда? — Более внимательный собеседник мог бы заметить тревогу, прозвучавшую в голосе сэра Эллиота. Анжела огорченно опустила уголки губ.

— Да. Ей необходимо готовить другое свадебное торжество. Она может остаться, только чтобы закончить приготовления, а затем собралась вернуться в Лондон.

— Вот как? — Эллиот улыбнулся. Улыбка получилась странноватой — губы были крепко сжаты. — Хорошо, мне лучше уйти, а вы поправляйтесь, мисс Анжела. Полагаю, скоро отец и тетушка навестят вас. Я провожу их к вам, как только они приедут.

— Спасибо.

Эллиот поклонился, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. В коридоре он ровньщ и негромким голосом произнес все известные ему ругательства.

Как у бывшего армейского офицера, у него был богатый запас таких слов.