Чужой муж, чужая жена (СИ)

Глава 11

В нашем доме начинается жуткая суета. Дядя Женя и Антон на свой страх и риск идут спасать продукты из холодильника своего дома. Мама распределяет всех по комнатам. Повезло, что у нас дом побольше, чем у Жуковских, и есть лишние спальные места.

Комнату Евочки отдают бабушке. Так что дочке придётся спать с нами. А комнату бабушки, где небольшая двуспальная кровать, вызываются занять Ника с Яном и Лёвой. Нужно только раскладное кресло перетащить из гостиной для племяшки. Папа уступает их с мамой спальню дяде и тёте. Сами же родители уйдут ночевать в баню, у нас там помимо парной, моечной и предбанника есть отапливаемая комната отдыха с большим раскладным диваном. Антон с женой занимают папин домашний кабинет. Там тоже диван не маленький и раскладывается.

Все расходятся, чтобы разложить вещи, застелить спальные места и привести себя в порядок. Я остаюсь на кухне, наблюдая, как Егор выполняет моё дочке обещание — ведёт её кататься на ватрушке.

Первой спускается мама. Причитает, что готовки непочатый край, а время уже почти обеденное. Ника входит в кухню с тётей как раз в тот момент, когда мама решает распределить обязанности. На Нике её любимая белочка и мимоза. На маме с тётей селёдка под шубой и холодец, Егор его очень любит, особенно приготовления моей мамы. Я ответственна за фаршированные яйца и оливье. Становится смешно, что именно мне выпадает готовить любимый салат Антона. Спустившуюся Юлю запрягают делать гранатовый браслет. Терпеть его не могу, как и саму Юлиану.

Жуковские возвращаются с продуктами. Многие овощи уже отварены и у них, и у нас, так что нам проще готовить. Антон с Яном идут помогать папе и дяде установить новенькую коптильню на улице, до которой руки отца так и не добрались. Упускаю из виду, что именно они хотят закоптить, но уверена — будет вкусно.

Сажусь за кухонный стол и начинаю нарезать колбасу, ровно по размеру горошинки, как мама учила в детстве. Рядом садится Ника и натирает «Дружбу» в миску.

— Нет, ты только посмотри на неё, ещё бы в вечернем платье готовить пришла, — на ухо сестре ворчу я.

Если я в свитере и джинсах, Ника в спортивном костюме, мама и тётя тоже одеты по-домашнему, то жена Антона выглядит будто на вечеринку собралась. Кожаная обегающая юбка, полупрозрачная белая блуза с воротничком, расшитым сверкающими камнями. И уже при вечернем макияже. Она и спит при параде интересно?

— Не будь стервой, Ксю, — усмехается Ника.

Готовка проходит спокойно, я почти заканчиваю с оливье, когда Юля вскрикивает и все поворачиваются в её сторону, наблюдая, как на белой блузе расползается розовое пятно от свекольного сока. Усмехаюсь. То-то же! И почему я так злобствую при виде её неудачи?

Жена Антона — назвать её по его фамилии, которую ещё в школе в личном дневнике примеряла на себя язык не поворачивается — тут же убегает в выделенную им комнату, чтобы переодеться.

— Не злорадствуй, — хихикает Ника.

— Признай, тебя она тоже бесит, — шепчу ей я.

— Я хотя бы не показываю это так открыто.

Вообще-то, я не злая, и не ревнивая. Но когда дело касается Антона, наружу вылезают как самые хорошие мои качества, так и самые ужасные. Рассудительность, спокойствие и здравомыслие уезжают в долгосрочный отпуск.

— Дочур, отнеси, что готово в холодильник в бане. А то в кухонный всё не влезет, — просит мама.

Надеваю шубку, обуваю мамины валенки, тётя передаёт мне пару мисок, и я выхожу на улицу. Холодильником то, что находится в бане назвать сложно. Он чуть больше мини-бара в отелях. В более молодые годы папа постоянно устраивал там посиделки со своими менеджерами и вторым генеральным. Сейчас отец всё чаще предпочитает рыбалку с дядей и отдыхать с мамой дома, а свою часть бизнеса оставляет на управляющего. А мама только рада. И я понимаю её. Они стали чаще выбираться в отпуск. В марте в Карелии были, в июле ездили в санаторий в Анапе, Еву с собой брали, в сентябре на Кипр мотались со своими друзьями.

Дочке вообще повезло иметь столько бабушек и дедушек, готовых её развлекать. Родители Егора на майские увезли её в Турцию в отель с прекрасной детской анимацией. Она была в огромном восторге от детской дискотеки, кружков и пенной вечеринки в бассейне. В Анапе дочурке тоже понравилось, особенно аквапарк, дельфинарий и верёвочный парк. Когда подрастёт обязательно отправлю её «Артек» летом. Муж пока против, но я считаю, что лучше летнего лагеря для ребёнка нет ничего.

Захожу в баньку, убираю всё в холодильник и выхожу обратно. Сегодня морозно, жаль снег не идёт. Детишкам было бы в радость.

— Мамочка! — радостно кричит Ева, подбегая ко мне.

Обнимает. Сажусь на корточки и обнимаю дочку в ответ. Смешная такая, косички, торчащие из-под шапки, растрепались, щёчки румяные. Моя маленькая копия, только глаза в Егора пошли, карие.

— Покатались с горки?

— Покатались! Хочу ещё!

— А где папа? — спрашиваю я, потому что Егора нигде не видно.

— Папочка устал. Он пошёл спать.

Устал? После двух часов с дочкой? Багрянцев конечно неплохой отец, не отнекивается от Евы, проводит с ней время по мере возможности, задаривает подарками. Но последний год почему-то часто вот так «устаёт» после их совместного времяпровождения. И постоянно твердит о сыне. Что ему нужен наследник. Что с ним он будет играть в хоккей и приставку. Что с мальчиком ему было бы интереснее. У Евочки и так много мальчишечьих увлечений, и иногда мне кажется, что это из-за мужа, который пытается сделать из неё пацана. Но я не препятствую. Пусть увлекается тем, что ей близко. Захочет в куклы играть — пожалуйста. Захочет мяч на футбольной коробке гонять — на здоровье. Самый сложный процесс воспитания нас ждёт впереди, когда малышка превратится в подростка. И я с ранних лет стараюсь установить с ней максимально доверительные отношения, чтобы моя дочка никогда не боялась мне о чём-то рассказать, пожаловаться или поделиться.

— И с кем папа тебя оставил, зайка?

— Сначала я сидела с ба-ба, но она скучная, — жалуется малышка, мило надувшись. Ба — это у неё бабушки, а ба-ба — прабабушка. — Ба-ба показывала мне альбомы. А потом мы с Антоном, блатиком и дядей Яном лепили снеговика! Пошли, ма!

Дочка тянет меня в сторону, ближе к беседке на участке. Прямо к огромному, почти с меня ростом снеговику.

— Класиво? — довольно интересуется малышка.

— Очень.

Снеговик у них вышел забавным. В три снежных аккуратных шарика, с морковкой вместо носа, глазки и улыбка из рябиновых ягодок, а руки из веток. На «шее» снеговика повязан дорогой брендовый шарф. И кто так расщедрился?

— Ему надо шапку! А то он замёлзнет!

А про шапку мужчины забыли. Смеюсь. Ева придирчива к деталям. Беру дочку за руку, веду в дом. Ищу какую-нибудь шапку на полке в прихожей. Залезаю в самый верхний ящик и выуживаю старинную, ещё мою детскую видимо, вязаную ушанку. Мама как обычно, ничего не выкидывает. И возвращаюсь с дочуркой на улицу.

Мы почти подходим к снеговику, когда я опять чуть не поскальзываюсь на замёрзшей лужице. Упала бы, если б не сильные руки, которые подхватывают меня со спины. Сначала вечу головой инстинктивно, чтобы убедиться, что Ева в порядке. Но с ней всё хорошо, она уже бежит по сугробам с шапкой в руках к снеговику. И оборачиваюсь. Антон.

— Порядок? — спрашивает Жуковский.

— Д-да. Спасибо, — благодарю я, и чувствую, как алеют щёки. Потому что он слишком сильно прижимает меня к себе. — Может, уже отпустишь?

— А если я не хочу? — вызывающе вопрошает мужчина.

— Сбрендил? Тут моя дочь! В любой момент может выйти твоя жена! Хватит играть в игры, Антон!

— Я ещё даже не начинал играть с тобой, Ксю, — шепчет Антон мне на ухо, но отпускает.

Дочка тут же бежит к нам, размахивая шапкой.

— Не достаю! — расстроенно выкрикивает Ева.

Жуковский без лишних слов поднимает её на руки и чуть ли не торжественно подносит к верхнему снежному шару. Евочка водружает шапку на голову снеговика и радостно хлопает в ладоши. Смотрю на этих двоих и не понимаю, почему у Антона ещё нет ребёнка. Он выглядит как идеальный отец. И помнится мне, что детей он хотел. Сам говорил мне об этом. Так почему передумал?

— Пошли наряжать ёлку? Вон ту! — дочка тянет Жуковского за руку, забыв о моём существовании. Показывает ему на самую крупную ёлочку во дворе.

— Мишурой?

— Да! Можно, мамочка?

— Можно, зайка.

Улыбаюсь. Ева воспринимает его не как дядю, а как друга. Удивительно. С Яном она скромнее. Для неё он именно дядя и папа её младшего братика. Оставляю их вдвоём, дочка в хороших руках. Мысленно злюсь на Егора. Вместо того, чтобы спать в разгар дня, мог бы с дочерью время провести побольше.

Прохожу мимо беседки, махнув отцу, дяде и Яну. В коптильне уже что-то дымится, и они разожгли мангал. Вся семья вместе, только мой муж как всегда на своей волне, отдельно ото всех.

Возвращаюсь на кухню и приступаю к готовке. Время уже полдничное, а сделать ещё нужно многое. А впереди Новогодняя ночь. Ночь, в которую сбываются мечты и желания.